Газета Спорт-Экспресс № 161 (2953) от 20 июля 2002 года, интернет-версия - Полоса 8, Материал 1

При жизни моего - да боюсь, что и следующего - поколения навряд ли установятся те критерии, по которым можно будет хоть с некоторой определенностью судить: чем плох, а чем вдруг и хорош бывал в поступках и намерениях своих Василий Иосифович Сталин.

В разговоре, направленном, по обыкновению, в сторону спортивных дел, постараюсь, насколько уж мне это удастся, впрямую не касаться личности (вот уж поистине неизбывно культовой у нас) его отца. Замечу лишь, что в стране, обустроенной Сталиным-старшим, стать несчастными предназначалось и ближайшим родственникам властелина.

Как всякий человек, причастный к власти и сладко ею отравленный, Василий Иосифович одновременно существовал в двух ипостасях - и принца, и нищего. Кому-то из недоброжелателей (а их у него хватало) он казался недалеким. Но так ли уж недалек был этот сильно пьющий человек, если сумел убийственно трезво для себя оценить ситуацию: "Я живу, пока жив отец!"

Готов предположить, что с людьми, которыми он, генерал и сын генералиссимуса, с юности безоговорочно восхищался, с которыми искренне и ревниво дружил и многими из которых волею судеб руководил (впрочем, точнее бы сказать, - им покровительствовал) Сталина-младшего наиболее всего роднила цейтнотность пребывания в фаворе.

Если верить Николаю Петровичу Старостину (а почему бы ему не верить? В оценках фигур исторического плана Старостин умел - при всей необходимой в те времена осторожности - подняться над конъюнктурой), в натуре Василия было очень много от спортсмена. Только вот жизнь его, обращенная к спорту, не сможет послужить ни для кого уроком. Во-первых, потому, что ни у кого, надеюсь, не будет больше отца с подобной непомерной властью (что, на мой взгляд, скорее мешало, чем помогало: Василия Иосифовича, насколько я понимаю, скорее подставляли, говоря нынешним языком, чем слушались). Во-вторых, сам контекст времени, в котором действовали и старший, и младший Сталины, опять же, надеюсь, неповторим. А в-третьих, вообще крайне редки люди, чья страсть - с пугающей, разрушительной, цыгански-романсовой и тайно-канцелярской одновременностью - внушала бы окружающим и страх, и уважение.

Страх был, пожалуй, первичен. Тогда как уважение (не в казенно-дисциплинарном, а в естественном толковании этого слова) пришло позже - с осознанием того, что сделал (можно сказать и по-другому: натворил) Василий Сталин, возжелав решить проблемы профессионализма в одном отдельно взятом спортивном клубе - ВВС.

Именно в отдельно взятом, а не в созданном. В последнее время спортивные историки все чаще отказывают несчастному принцу в праве считаться основателем временного суперклуба. Мол, военная авиация и без Сталина-младшего разобралась бы со своими физкультурой и спортом. Но ведь при наличии всеармейского спортобщества-монстра едва ли была такая уж необходимость особо выделять летчиков в атлетическую элиту.

Я и сегодня отлично помню, кого и откуда - как выражались тогда, под полосатый флаг ВВС - переманил Сталин. Но все равно достаточно многие из значительных спортсменов остались для меня обмундированными в майки цвета этого флага. Значит, ненадолго задержавшийся в большом спорте цвет все же оказался им к лицу?

В организации своего спортивного предприятия Сталин-младший ничего нового в принципе не предложил. Система поощрений и законспирированного профессионализма существовала и в прочих известных клубах, офицерскими погонами снабжали и в ЦДКА, и в "Динамо". Но у рыжего Васьки (вслух шефа ВВС Васькой, разумеется, не называли, но фамильярность в общении с Василием Иосифовичем льстила спортсменам: он умел держаться с ними на короткой ноге, как ни один из спортивных командиров. Дружба, в которую и сам он верил, дополнительно стимулировала переметнувшихся в новоявленный клуб знаменитостей) все происходило быстрее.

Время, вперед! Вперед, моя история! Под такими вот негласными - и несформулированными, возможно - лозунгами жили летчики. Ничто и никого не откладывали на потом - в том числе и девушек. В "Московской саге" Василия Аксенова на страницах, посвященных пребыванию героя - Бориса Градова - в мотоциклетном братстве ВВС, автор с комической гиперболизацией живописует веселье, царившее в окружении сына вождя народов. Ни у ЦДКА, ни у "Динамо" - при всем державном могуществе их шефов в маршальских погонах - не было общественного лидера, которого толпа (трудящиеся и уклоняющиеся от трудов массы) боготворила бы.

Когда в сорок втором году репрессировали братьев Старостиных, "Спартак" надолго потускнел. Заняв нишу фольклорного вожака, спортивного (пусть и не народного) защитника, Василий Иосифович, отметим, про славу и опыт запрещенных Старостиных не забыл. Он попытался вытащить Николая Петровича из-за колючей проволоки и сделать его себе опорой.

Удайся этот эксперимент, и еще неизвестно, как развивалась бы дальше история большого спорта в СССР. Но золушкино время Сталина-младшего истекло. История предпочла продолжение спартаковской легенды Старостиных.

Александр НИЛИН