Газета Спорт-Экспресс № 131 (3218) от 20 июня 2003 года, интернет-версия - Полоса 2, Материал 1

Гол: ПАВЛОВИЧ, 64.

Судьи:ЕГОРОВ (Нижний Новгород). Поглазов (Йошкар-Ола), Малородов (Саратов).

19 июня. Москва. Стадион "Лужники". 14 градусов. 16 000 зрителей (вмещает 84 000)

КОРНЮХИН: СТОП, "СПАРТАК"!

Заявление Олега Романцева, послужившее детонатором для взрыва, так и не дало ответа на главный вопрос: чего хотел добиться главный тренер "Спартака", критикуя руководство клуба?

Минута и пять секунд, в течение которых Олег Иванович произнес в минувшую субботу хорошо заученный текст, взбаламутили всех и вся. Стало понятно, что тренер не доволен президентом, что ему не нравится вмешательство в сферу его деятельности, что времена нынче злые, а не добрые, как раньше. А дальше-то что? Где выход, кто уступит первым, что будет с командой в "эпоху большой нелюбви"? Разъяснении по этому поводу, к сожалению, не последовало, хотя минута - не то время, за которое можно исповедоваться.

Но вчера выяснилось, что не только Романцев умеет говорить "а", забывая при этом сказать "б". Президент "Спартака" Андрей Червиченко, пресс-конференцию которого журналисты ждали с таким нетерпением, ответил своему пока еще подчиненному тем же. То есть хотя и рассказал о планах на будущее, но никоим образом не разъяснил, что же все-таки произошло и что будет дальше. С каких пор, скажите на милость, тренеру говорят об увольнении заранее, да еще и публично? Ведь за результат с него теперь по большому счету не спросишь и в команду боевой настрой не вдохнешь. Для нее - команды - любая определенность в такой ситуации лучше, чем неопределенность. Но вместо этого - мучительная затяжка, продление агонии. Кроме того, Червиченко отчего-то значительно смягчил свою позицию. Мы узнали, что Романцев, хотя и не умеет тратить чужие деньги, тренер в целом замечательный. Но уставший, поэтому ему надо "предоставить отдых". И веяло от этих слов, если честно, непонятной футбольной политикой.

Ради чего они были сказаны? Возможно, ради того, чтобы вынудить Романцева уйти по собственному желанию и выгадать на этом приличные деньги. Червиченко не раз говорил, что в бизнесе он разбирается гораздо лучше, чем в футболе. А может, в надспартаковской кухне пришли в действие какие-то скрытые пружины и противовесы, вынудившие президента клуба сменить тон своих высказываний?

Тем временем Романцев, которому предрекали затворничество, вышел вчера на арену Лужников весь в черном, проследовал к скамейке запасных в окружении массы фотокорреспондентов, сел на привычное место и закурил. Когда диктор объявил его фамилию, трибуны зашумели сильнее, чем обычно. Две телекамеры тут же нацелились на ложу VIP и следили за ее обитателями до самого финального свистка - наверняка стерегли поведение Андрея Червиченко.

Соседи по ложе прессы пророчили необычное поведение болельщиков. Напрасно - волнениями или чрезмерной экспрессией в спартаковских секторах и не пахло. Пара-тройка знакомых лозунгов, один плакат с чрезвычайно популярным в последнее время рефреном про дальнюю дорогу с багажом в руках - вот, собственно, и все.

А вот футбол выдался на славу! Мощный "Сатурн" пытался подавить красно-белых силовой борьбой и мобильностью. Те отвечали высокими скоростями, технической оснащенностью исполнителей и попыткой сыграть в знакомый всем пас. Но даже такая эмоциональная и яркая игра воспринималась не так, как всегда. Наслоилось на нее что-то такое после событий последних дней - словно гарь после пожара.

Состоялось первое послеторпедовское возвращение в Лужники Шевченко. В другой бы ситуации из этого родилась чуть ли не ностальгическая поэма. А вчера поймал себя на мысли: у одного тренера возвращение, а у другого - того, который сидел на другой скамейке, - что? Прощание?

Павленко красиво разобрался с кем-то на фланге. Молодец, технарь, старается! Хвалить надо. А в голове - это Червиченко его привел, по его словам. Неужели и вправду с Романцевым не посоветовался? Но раз играет в основе парень, и неплохо играет, значит - угадал президент?

Данишевский, выйдя на замену и привычно разогнавшись, затормозил хорошую атаку. Тут же в памяти услужливо всплывает слово "безбашенный", которым наградил форварда один из нынешних конфликтующих, пытаясь уколоть другого. Было ли оно когда-либо сказано? Да и разве нет того же самого в любой футбольной команде, где тренеры редко называют игроков по имени-отчеству, а все больше норовят выплеснуть им в глаза весь свой эмоциональный запал в соответствующей словесной оболочке?

И гол Павловича, прекрасный по исполнению и победный по сути, отвлек от подобных мыслей лишь на минуту-другую, не больше. Потому что финальный свисток обещал другое - пресс-конференцию Романцева. На которой тренер по всем законам жанра должен был подкинуть журналистам новую порцию откровений, столь любимых зрителями и читателями, но имеющих столь малое отношение к лучшей в мире игре - к футболу.

А Романцев все курил на своей скамейке запасных. Наверняка нервничал, когда в самом конце матча едва не сравняли счет Павлюченко и Данишевский, а Принс Амоако едва его не увеличил. И наверняка тоже думал не только о футболе.

Затем встал и, отказав по дороге в интервью телевизионщикам, удалился под трибуны. Ушел, как уходил за пятнадцать своих спартаковских лет много раз. Вот только никто не знал вчера, когда он вернется. И когда закурит в пяти метрах от своей играющей команды очередную сигарету...

И все же - браво, футбол! Вчерашний яркий спектакль в Лужниках словно спешил доказать всем нам: футбол - превыше всего, забудьте о дрязгах, живите игрой. Давайте так и сделаем.