Газета Спорт-Экспресс № 149 (4128) от 4 июля 2006 года, интернет-версия - Полоса 14, Материал 1

Александр ИВАНИЦКИЙ: "МЫ С МЕДВЕДЕМ БЫЛИ РЕВОЛЮЦИОНЕРАМИ"

С Александром Иваницким, борцом-легендой, мы плывем по залитой солнцем Москве в его "Ниссане".

Всматриваюсь в борцовский профиль. Поражаюсь живости мысли. Вопросы Иваницкий может не дослушивать, суть схватывает моментально. Даже быстрее, чем моментально. Секунды не проходит.

Я слушал и думал, помню, о странном. Какой человек за рулем, такой и в жизни. А Иваницкий плавен в движениях. Аккуратен с собственной силой. Боится задеть локтем.

Олимпийский Токио в его жизни был 40 лет назад.

БЛОКАДА

- Знаете, я до сих пор ощущаю блокаду. Недавно говорим с внуком Ваней, ему 18 лет, учится в МГУ, выше меня ростом. Он попросил рассказать о блокаде. Отвечаю, что это невозможно. "Почему невозможно?" - "Есть вещи, которые не поймешь, пока сам не испытаешь..." Он не поверил.

-И я не верю.

- Есть такие вещи. Смерть. Любовь. Что бы ни писали о любви другие, пока не испытаешь сам, не поймешь. Так же и с блокадой. Блокада - 25 граммов хлеба. Скользкого, мокрого, не то из опилок, не то из целлюлозы. .. Когда его резали ножом, на лезвии оставалась пленка. Ее счищали колечками другим ножом - и это была наша добавка. Мы, дети, смотрели жадными глазами на эти колечки. И все равно - невозможно рассказать. Когда я говорю с матерью о блокаде, она плачет. Такое же состояние и у меня. Все.

Накануне мюнхенской Олимпиады 1972-го к нам в Ленинград привезли олимпийцев из ГДР. Показали кинохронику тех лет. Но подчищенную. Когда ее смотрел, мне скорее было жалко фашистских солдат, которые держали город в кольце, чем ленинградцев. Отлакированная правда. А настоящую спрятали, и вряд ли кто из сейчас живущих ее увидит. Вот представьте: многомиллионный город, суровая зима, мы живем в квартире, где ни газа, ни света, ни электричества. Чтобы выжить, наша мать пошла на разбомбленные Бадаевские склады, возле которых подъездные хлебные пути. Веником подметала товарные вагоны - искала мучную пыль. Вытряхивала пустые мешки из-под муки. Из трухи зеленоватого цвета испекла блины. И все оказались в госпитале с отравлением. Чудом выжили.

Как-то зимой, по Ладоге, в кузове полуторки ночью перевезли нас на другой берег. Первым делом выгрузили трупы из нашей машины. А мы уже не ходили и не говорили из-за слабости. Последняя стадия водянки, когда тело не тощее, а пухлое. Налитое водой. Когда пальцем до себя дотрагиваешься и на этом месте остается яма. Матросы на руках донесли до поезда, дали еду. Как сейчас помню: копченая конина и каменная пшенка в брикетах. И мы отказались есть. Говорили: это не еда. Наша еда была - очистки, хряпа...

-Был хоть один светлый день за это время?

- Отец работал бухгалтером в организации, которая занималась строительством дороги вокруг Ленинграда. Мы пришли к нему на службу, и отец показал нам стул и щербину на стене. Осколок не то снаряда, не то бомбы. Он встал со стула - а в это время был обстрел. Снаряд попал в дом, осколки влетели в комнату и на уровне его живота осколок вонзился в эту стену. Я до сих пор помню зазубренность того осколка и жутко не люблю с той поры зазубренных вещей. Он был еще теплый на ощупь. Вот это был светлый день. Много солнца. Ленинградская осень. Там до сих пор живут мать, сестра, брат...

ГАРМОШКА

-Ленинградец - это навсегда?

- Навсегда. Хотя у меня сложная биография. С Украины привезли в Питер, где прожил 20 лет. А остальное время - москвич. И все это нераздельно. Поэтому особенно тяжело переживал развал Советского Союза, это моя самая большая личная трагедия. До сих пор. Не пойму и не приму. А Москву я чувствую и люблю. Знаете, какие у меня были ощущения от появления в Москве?

-Какие?

- Я оказался на Киевском вокзале. Пасха, апрель, на площади разворачивается лихое такси, открыто окно... Вываливается мужик с гармоникой, на нем кустодиевская фуражка и искусственный красный цветок. Роза. И он наяривает на этой гармошке! Зрелище для Питера невообразимое. Еще Москва меня поразила количеством деревянных домов. Настоящие избушки. Это был 1957 год, как раз Фестиваль молодежи в Москве. А в Питере если и были какие-то деревянные строения, то во время блокады все сожгли. Для меня Питер - это дворцы. Литейный. Бронзовый конь.

Когда к Олимпиаде 1980-го Москву посадили на карантин, город вдруг стал чистым. В Москве оказались старые москвичи. Удивительно добрые и вежливые люди. А ведь у меня было еще одно первое впечатление от Москвы. Стою на автобусной остановке, автобус подходит. Толпа меня отталкивает, врывается...

-Вас - отталкивает?!

- Да. И я оказываюсь в хвосте. Потому что в Питере очередь выстраивалась друг за другом. Ты знал, когда ты войдешь. И толкать тебя не будут. А как в московском метро толкались - со всех сторон! Я всегда оглядывался: "Извините, пожалуйста. Будьте добры..." На меня смотрели как на полоумного. Хотя и понял, что в Москве этого делать не нужно, до сих пор никак не отвыкну.

ОТКРЫВАТЬ ЗАНОВО

-Чем старше становишься, тем быстрее время летит?

- Так и есть. Это феноменальное явление. Кто-то ищет ему философское обоснование, но я думаю, что есть и физическое. Тела в природе живут в разном времени. В молодости ты открываешь мир, видишь, как травинка растет, и тебя это поражает. За день - миллион открытий, и день кажется долгим. А в пожилом возрасте ты все знаешь. И это знание укорачивает жизнь.

-Что делать?

- Даже в таком возрасте открывать мир заново...

-Это ведь чудо, что парень, переживший блокаду, вырос в борца такого уровня.

- Именно поэтому я написал книгу "Тайная сила ростка". Однажды приехал выступить в Артек, и там же была Эльвира Озолина. Олимпийская чемпионка по метанию копья в Риме. Как потом выяснилось, мы жили в одном дворе! В одном питерском доме выросли два олимпийских чемпиона, да еще в самую неподходящую для спортивного становления пору. Меня всегда поражал феномен ростка, который взламывает асфальт. Я до сих пор не могу понять, как этот стебелечек крушит гранит.

ГЛАС БОГА

-Если бы приятель не привел случайно в борцовский зал, как бы ваша судьба сложилась?

- Я никогда не задавал себе такого вопроса, но, думаю, внутренний голос все равно бы меня направил в борцовский зал. Была необъяснимая тяга к сильным людям. Откуда? Никакой почвы для этого не было, блокадный ребенок... Поступал в институт физкультуры, так не мог подтянуться на перекладине. Зато было тайное "я". Называю это гласом Бога, хотя меня и стыдят: нельзя, мол, так говорить, кощунство. Но это был глас Божий. И я его услышал. Как в эфире сквозь помехи прорывается мелодия. И ты ее угадываешь через треск. Это на уровне мистики.

Среди борцов-то я не считался борцом. По фактуре, по стилю... Первый тренер, у которого отзанимался полгода, когда я уже стал четырехкратным чемпионом мира и чемпионом Олимпийских игр, поразился: "Как этот мешок сподобился?!"

НЕ ЛЮБИЛ ПОТНЫХ

- В борцовский зал я пришел после месяца занятий самбо. Меня выставили бороться только потому, что был высокий и вес соответствовал. По юношам считался тяжеловесом парень, в котором было 80 килограммов. Меня выставили, хотя я бороться совершенно не умел. Боролись на сцене, я сижу, тяжеловесы выступают в конце. Раньше как было принято? Здоровались, расходились, разворачивались - и начиналась схватка. Каждый делал примерно два шага. Я сижу думаю: ага, а если сделать не два шага, а один? Сразу, как развернется, схватить за ноги - уже преимущество! Чем не идея? И воплотил: подскочил, схватил... Он развернуться не успел - я уже в ногах. Вытаскиваю наверх. Долго мы царапались. Нападал на него, как мог, по-уличному - выиграл одну четверть балла. Потом мне говорят: "Знаешь, у кого выиграл? У чемпиона Ленинграда прошлого года..." Я чуть в обморок не упал от страха. Если б кто-то мне сказал, что буду бороться с чемпионом города, я бы не то что у него не выиграл - я бы не выиграл вообще никогда. Очень полезно каких-то вещей не знать, и это не юмор.

-Вас никогда не смущали борцы вроде Тэйлора - под 200 кг?

- Я с Тэйлором не боролся, только с Коботом, у которого 160 кг. Я таких не любил.

-Почему?

- Из-за пота. Мне для приема нужен был сухой соперник. Не важно, сколько весит и насколько толстый. Придумал ряд тактических трюков. Перед вызовом на ковер все, как правило, разминаются уже в самом зале и боковым зрением отслеживают поведение соперника: как он выглядит, как готовится. Заметил: если я усиленно начинаю крутить руками, мощно разминаться, то и мой соперник усиливал тренировку. Больше потел.

-И что сделали?

- Специально разминался под трибунами. А на подиуме делал ленивую разминку. Соперник волей-неволей меня копировал. Еще старался запоздать с выходом на помост. Этих 30 - 40 секунд хватало, чтобы он остыл. Первые 3 - 4 минуты соперник был достаточно сухим, чтобы делать бросок. Мне было важно вот это, а не вес. Если хорошо делать прием, то 52-килограммовый борец может уложить 120-килограммового. Чем тяжелее соперник, тем лучше инерция. Суть борьбы в этом, а не в том, чтобы сломить силой.

-Вы считались революционером. Никто представить не мог, что в супертяжелой категории может выступать человек весом 105 кг.

- Да, был революционером. С появлением меня и Медведя возник новый тип тяжеловеса. Мы были поджарыми, высокими, динамичными, хорошо технически вооруженными. Я до сих пор считаю, что за таким типом борца будущее.

-Но вы же не сразу поняли, что борьба для вас - всерьез?

- А я и сейчас считаю, что это было не всерьез.

-То есть?

- Меня борцы не особо любят. Борцы любят разговоры о борьбе, а я от этих разговоров всегда уходил. Так они: "О, Иваницкий борьбу не любит..." На самом же деле как можно говорить о том, что ты любишь? Ты ж не пойдешь кричать на улице о своей любимой девушке? У меня к борьбе отношение свое, сокровенное. Я ее очень люблю, считаю совершенно уникальным видом спорта - и вовсе не потому что сам борьбой занимался. Изначально в человеческой природе заложено желание бегать, бросать, плыть. А самое изначальное - бороться. Я один раз испытал странное чувство. Боролись на тренировке с одним парнем, у нас была причина для личного соперничества. Схватка хотя и тренировочная, но страшная по накалу. Исхлестали друг друга.

-Почему?

- Ухаживали за одной девушкой. Парадокс в том, что девушка даже не знала, что мы из-за нее деремся. На свидание пошли вдвоем с тем парнем, и подошла она ко мне, а не к нему, побитому. Когда положил его на лопатки, больше всего мне хотелось наступить ему на горло коленом и исполнить боевую песню ирокеза, который напился крови...

-Кровожадный вы какой.

- Совершенно не кровожадный. Но во мне проснулся первобытный человек. Проснулось то, что сглажено в каждом из нас пластами культуры.

КАПЛАН

-У всякого борца была схватка жизни. У вас это, наверное, поединок с Медведем на Спартакиаде 1959 года?

- Была схватка поинтереснее. С турком Капланом. Первый мой чемпионат мира, 1962-й, Америка. Во-первых, я выиграл первую золотую медаль на чемпионате мира в тяжелом весе, а во-вторых, - тактика. Очень своеобразная. Ситуация складывалась так: меня никто не считал за соперника. До этого в тяжелом весе выступал Медведь, и все смотрели на него как на тяжеловеса. А на меня - как на полутяжа. На взвешивании Медведь встает на весы, а я дурака валяю в стороночке. Да и сам я не думал, что буду чемпионом мира. Мечтал в тройку войти. Начинается борьба. Я одного прикладываю, второго и в полуфинале выхожу на Каплана. А тогда три человека задавали тон: немец Дитрих, турок Каплан и болгарин Лютви Ахмедов. Все - чемпионы мира в разное время. И та золотая медаль должна была разыгрываться между ними. В финал выходим я, Каплан и этот болгарин. Я сначала должен бороться с Капланом, а после он встречается с Ахмедовым. Результат определялся по количеству набранных баллов. Мне, чтобы стать чемпионом, нужно у Каплана выиграть. И не просто выиграть, а чисто. И не просто чисто, а быстро. Потому что после этого встречались Каплан и Ахмедов. Оба - турки. Ведь Ахмедов был турецкий болгарин, а значит турок вдвойне.

-И что получилось?

- Положить Каплана - уже задача нереальная. Но даже если положу эту гордость Турции, то все равно потом эти двое сговорятся, чтобы не пустить меня в чемпионы. В борьбе такие штуки проходили. Начинается поединок. Сходимся в центре ковра, Каплан хватает меня за голову А я к этому времени отработал технику, при которой один из смертельных бросков рассчитан на то, что меня хватают за голову. Но замечаю: если буду бросать сейчас, Каплан улетит за ковер и бросок не засчитают. А второй раз Каплан на одну и ту же уловку не поддастся. До этого я прием нигде не показывал, держал на крайний случай. Я сделал вид, что страшно перепугался, и удираю от этого турка... Пячусь, вырываюсь. На лице изображаю смертельный ужас. Каплан сам по себе наглый, нахрапистый, для него главное - ударить соперника, вывести из равновесия, напугать.

-Удрали?

- Удрал. Нас ставят в центр, свисток - Каплан снова хватает за голову Берет в "капкан". Вот-вот будет ломать. И - летит на лопатки... Прошло всего 59 секунд. Я его держу, хотя арбитр и свистит. Тренер мне кричит: "Держи, не отпускай!" И я его не отпускал, пока меня за ноги не оттащили.

-Почему?

- Потому что главный мог свистнуть, а боковой его поправить: "Знаете, не было касания..." Все арбитры работали против советских. Каплан встал абсолютно ошарашенный. За минуту он никак не мог лечь под Ахмедова, для этого тоже нужно искусство. Нельзя же просто выйти и брякнуться на ковер...

-А что вы не выиграли? Что годы спустя не дает покоя?

- Я все, что тогда было, выиграл. И очень спокойно к этим выигрышам относился. Меня спрашивают: почему ты ушел из борьбы так рано? Отвечаю: выиграл все. Ну выиграл бы еще одну медаль - и что дальше? Десятый раз по одному кругу. Мне не верят: "Кокетничаешь..."

-Значит, не надо вам время от времени подходить к уголку с собственными медалями, держать какую-то в руке?

- Если бы вы меня попросили показать эти золотые медали, я бы долго искал по сервантам. Некоторые "гуляют". Какие-то взяли слепки сделать и, кажется, не вернули. Если вернут - действительно в сервант положу. У меня, к счастью, нет дома уголка спортивной славы. Я, когда прихожу в квартиру, где живет спортсмен, и вижу буфет с золотыми медалями, с большой иронией к этому отношусь. Спорт - великое дело, а вот к этому отношусь как к игре детей в песочнице. Пыжиться из-за того , что ты был чемпионом мира? Надувать щеки? Смешно...

БОЮСЬ СВОЕЙ СИЛЫ

-Случалось вам борцовские навыки применять в обычной жизни?

- Один раз. Обычное дело: еду в автобусе, два пьяных пристают к девушке. Я с места: ребята, мол, не надо... "Да ты кто такой?! Пойдем выйдем". Я встаю. И они встают. И разговор сразу заканчивается. Поняли, что не стоит связываться. Но самое удивительное - девушка на меня жутко обиделась. Ухаживали, приставали, завязывался какой-то альянс, а тут дурак взял, да и разогнал всех.

Еще случай. Летний вечер. Идем с женой на "Соколе" по переулку. И тут - милицейские свистки, топот. Смотрю - за каким-то мужиком гонятся два милиционера, приближаются к нам. Абсолютно на автомате сработал, не хотелось мне ни милиции помогать, ни ловить преступника. Просто выставил ногу. Он рухнул на асфальт со всего маха - и мне его было очень-очень жалко. Больше силой не злоупотреблял. Потому что был еще один случай. Поучительный.

-Какой?

- С одним приятелем переходим дорогу напротив Университета. Вижу - летит на нас машина. До тротуара рукой подать. За секунду понимаю, что она нас сейчас расплющит. Вернее, я-то успеваю на тротуар, а он никак. Легко в спину его подтолкнул. Потом вижу: вмазал его в чугунную решетку, разбил очки... Спасая, чуть не угробил человека. Мне надо быть поосторожнее. Я это знаю - и боюсь собственную силу. Остатки силы.

МЕДВЕДЬ

-Расскажите о вашем противостоянии с Медведем.

- Противостояние это заключалось в чем? Медведь сначала стал тяжеловесом в сборной Советского Союза. Поехал в 1961 году на чемпионат мира и выиграл не то бронзовую медаль, не то серебряную. А по законам борьбы, если ты не становился чемпионом, тебя списывали. Моментально. И на следующий год должен был ехать в тяжелом весе я. Что и произошло. Но в этот момент ввели полутяжелый вес. Медведю сказали: "Хочешь - сгоняй..." И мы поехали вдвоем. Оба выиграли. На следующий год ситуация повторяется. А внутри Союза боремся в тяжелой категории. Это спасло и его, и меня от необходимости принимать какие-то крайние решения.

-Крайние - это какие?

- Обязательно выигрывать. Мы с ним сто раз встречались. На официальных турнирах один раз я у него выиграл, другой раз он у меня. На чемпионате Союза в 1961-м. Все остальные схватки заканчивались вничью, что меня устраивало. Я вообще спокойный. Злиться на людей не могу Некоторые борцы, мои друзья, чернели от злости, когда выходили на ковер. А я не умел этого делать.

-В чем была уникальность Медведя?

- В колоссальной выносливости. Я всегда воспринимал его как крестьянскую лошадь. Жилистый мужик. Он сам рассказывал: его отец работал лесником и в подпитии запросто мог поколотить мать. Медведю было лет 12, когда произошла очередная сцена. Бросился на спину отца - и понимал, что если тот стряхнет его с себя, то убьет. Необыкновенные цепкость и выносливость - они оттуда. Я опасался именно его превосходства в выносливости. Хотя, может, его и не было...

-Как это?

- Чисто психологическая травма. Однажды в Алуште я боролся с Дзарасовым, ведущим нашим тяжеловесом. Схватка была на улице, под навесом. Только закончили - мой тренер сразу подпустил ко мне Медведя. Полного сил. Так тот просто меня затаскал. И от этой "затасканности" я всю жизнь не мог избавиться. Всю жизнь с ним боролся и всю жизнь боялся, что наступит момент, когда у меня кончится дыхалка. Поэтому все время себя берег, берег, берег...

А не было бы того случая - боролся бы с ним, как с другими. Рациональнее. И голова была бы свежее. Но Медведь мне всегда как борец нравился: наступательный, агрессивный, цепкий.

-А в чем ваша уникальность?

- Мне потом объяснил один борец, Саша Юркевич. Тоже чемпион мира. Я любил к "классикам" приходить тренироваться. С ним начинаю бороться, и он говорит: "Саш, ты всегда знаешь, что я буду делать..." Эта фраза заставила меня задуматься. Почему он так сказал? Что это означает? Начал в себе копаться - и понял, как я борюсь. Мне важно было дотронуться до человека. После этого можно было закрывать глаза - я знал по мельчайшим движениям, что он будет делать. Достаточно было просто дотронуться до запястья - и происходило волшебное! Движение начинается в голове и потом передается. Ты рукой что-то хочешь взять со стола, но это последнее движение. Которое ты уже проиграл в голове, смоделировал. Я улавливал импульс. Поэтому очень не любил бороться на расстоянии.

-Помните, как познакомились с Медведем?

- На армейских соревнованиях - мы с ним оба были армейцы и оба одного года рождения - во Львове. Увидел там сухого парня, долговязого, очень жилистого... Потом часто были вместе на сборах, постоянно спарринговали. И никогда я к нему не относился как к шпане или проходящему элементу. Да и подпирали друг друга, вместе наступали на пятки Дзарасову.

-Но дружбы не получилось?

- В сборной тяжеловесы традиционно дружили с "мухачами". К тому же Медведь иногда со мной ссорился, получал я от него и подпольные тычки, о которых только потом узнавал. Но на чемпионатах мира Медведь всегда просил поселить его с Иваницким.

-Почему?

- Я был для него как талисман. Когда он жил со мной в одном гостиничном номере, становился чемпионом. К тому же я знал английский язык, без которого он на рынке ничего не мог купить. Медведь очень любил торговаться, а я помогал сбить цену. Крестьянская черта. Я над ней хихикал, но в конце концов самые качественные вещи покупал Медведь. Смотрю: возьмет ботинок, согнет, ногтем проведет... А я вижу красивое - сразу беру.

ТВ

-Еще не так давно вы были большим человеком на спортивном телевидении. Там сложнее, чем в борьбе?

- Безусловно! На ковре все предельно просто. Вот ты, вот твой соперник. Положил на лопатки - судья поднял твою руку. А телевидение... Что вы, это совсем другое! Я провел в этой профессии 25 лет. И за сегодняшним состоянием телевидения наблюдаю с большим сожалением. Оно убивает спорт, превращает его в шоу.

-Телевидение - жесткая штука с точки зрения отношений между людьми. Вы научились быть жестким?

- Не научился и не хотел учиться. Телевидение - это одна из форм власти, там свои законы, очень суровые. К людям, работающим на телевидении, зная их изнутри, отношусь предельно скептически... Несмотря на то что многие из них - великолепные актеры, обаятельные люди. Ушел я в 1999 году, потому что понял: на Российском телевидении, как и на Первом канале, спорт отодвигается на задворки. Терпение лопнуло, когда чемпионат мира по легкой атлетике в Севилье показали в два часа ночи. Чемпионат мира по "классике", на котором Карелин выиграл девятую золотую медаль, - в три часа ночи. Путин принимал сборную по легкой атлетике, я пришел туда... Попросил слово. Извинился перед спортсменами, которые сидят в зале, за то, что мы их показывали ночью, извинился перед Карелиным, которого не было в зале. И попросил Путина вернуть на государственном канале спорт на достойное место. Мне поаплодировали, согласились. А на следующий день я оказался на улице. С волчьим билетом.

-Кстати, это же вы придумали на телевидении крупный план?

- Да. Олимпиада-80, нам нужно было делать картинку для всего мира, не ударить лицом в грязь. Обычно в таких случаях приглашали лучших профи со всего мира: есть хороший режиссер, который занимается, допустим, только легкой атлетикой, и у Олимпийского комитета не болит голова. А мы не хотели тратить деньги. Переворошили все краевые, республиканские телерадиокомитеты, нашли людей, которые тяготеют к спорту - режиссеров же спортивных нигде не готовят. Четыре года натаскивали их на одну дисциплину. Тогда футбол показывали с высоты птичьего полета. А я же сам из спорта - и все время спорил с режиссером. Говорю: "Давай покажем крупный план". - "Мы потеряем комбинацию, красоту игры!" В этом противоборстве я ломал спортивных режиссеров. "Я же не говорю вам, что только крупный план должен быть! Забит гол - дайте крупно эмоции нападающего, горечь вратаря..." Эту концепцию утвердили к Олимпийским играм. И она пошла по миру.

Да разные случаи бывали. Вот один из них. Брежнев, как известно, обожал хоккей. И тут игра ЦСКА - "Спартак", а председатель Гостелерадио Лапин почему-то не поставил ее в программу Хотя понимал, что значит хоккей для Брежнева. Мы на всякий случай послали технику на стадион. За два часа до начала матча Лапин вызывает меня в кабинет. Впервые я его увидел бледным и трясущимся. Он ведь был мужик умный, волевой, настоящий государственный деятель. "Надо показывать". А чтобы показать матч, нужно часов за 8 до его начала вывезти технику на стадион, развернуть коммуникации - в общем, провальное дело... Я говорю: "У нас техника есть, мы покажем!" Моментально вся программа была переломана.

1500 РУБЛЕЙ ЗА МЕДАЛЬ

-Вам как-то вручили планшетку, на которой написано: не проиграли, мол, ни схватки, ни балла зарубежному борцу...

- Да! И это единственная моя тайная гордость. Такого достижения, думаю, ни у кого нет - и хорошо, что федерация это помнит. Когда я выходил бороться и защищал цвета сборной Советского Союза, я ни одному иностранцу не проиграл ни одного балла.

-А хоть раз были близки к тому, чтобы проиграть?

- Не был. На Олимпиаде чувствовал колоссальную ответственность. У нас были борцы, которые выиграли пять чемпионатов мира и не выиграли ни одной Олимпиады. Как Али Алиев. Хотя дважды, если не ошибаюсь, боролся на Играх. Олимпиада - это особое соревнование. Ты понимаешь, что на тебя наваливается вся страна. На чемпионатах мира все проще.

Я ехал на Олимпиаду - и мне запланировали золотую медаль. Двойная ответственность. И это здорово сковывало. А после олимпийской победы чувствовал громадную усталость. У меня на следующий день было единственное желание - пойти в бассейн, плюхнуться в воду и, лениво перебирая руками, плыть, плыть...

-И никого не видеть?

- Никого не видеть, да. Или лечь на пол и расплыться, как медуза.

-Какое поздравление было самым дорогим?

- На Олимпиаду-64 один дядька прислал телеграмму: "Спасибо за подарок ко дню рождения". Я представил себе: дядька этот сидит, выпивает - и вдруг сообщение, что Иваницкий выиграл золотую медаль. "Ой, это в честь моего дня рождения!" Бегом на сельский телеграф - и мне телеграмму. Это было прекрасно. А если говорить о деньгах, то за Олимпиаду я получил полторы тысячи рублей. 250 тут же отдал за форму. На 250 рублей накрыл стол. Еще на 250 купил проигрыватель ВЭФ. Остались копейки. Но благодаря Олимпийским играм человек получал квартиру. Правда, я ее получал очень долго - и получил, уже работая на телевидении...

Юрий ГОЛЫШАК