Газета Спорт-Экспресс № 180 (4159) от 9 августа 2006 года, интернет-версия - Полоса 8, Материал 3

Трахтенберг рассказал, как трудно давался первый номер. Но уже через неделю газета под номером 6 вообще могла не увидеть свет.

ГКЧП начался в понедельник 19-го. В этот день мы не выходили. Номер на вторник в общей неразберихе чудом выпустили, но уже утром узнали, что впредь "Известия" печатать нас отказываются. "СЭ" внесли в черный список запрещенных изданий, а меня вызывали в чрезвычайный комитет по печати. Если ежедневная газета не вышла хоть однажды - это пятно на репутации. Если не вышла газета, которой пять дней от роду, - это конец.

Поделился своими грустными мыслями с Трахтенбергом. И добавил, что мы, старики, не пропадем, а для молодых людей, которые пошли с нами, это будет трагедия. Леня был чрезвычайно возбужден. Рассказал, как с утра звонил друзьям в спортивную редакцию ТАСС и как Сева Кукушкин сообщил, что по агентствам пошла странная информация о том, что в Москву якобы готовятся войти танки из проельцинской Кантемировской дивизии, что среди гэкачепистов началась паника. "Ну вот! Давай, немедленно звони директору "Известий", ты его знаешь, - настаивал я. - Придумай что хочешь, но газета должна выйти!"

Хорошо помню тот звонок. Директор Ефимов был тертый калач - он сказал, что нас закрывают из-за нарушения графика сдачи полос.

- А у вас телевизор есть? - вдруг спросил Леня.

- Есть, - растерялся тот.

- Так вот, по телевизору показывают, как в Москву входят танки с российскими флагами, а гэкачеписты бегут из Кремля. Включите телевизор!

Директор на том конце пощелкал каналами:

- Но у меня ничего подобного нет!

- Конечно нет, - подтвердил Леня. - Потому что это показывают по кабельному военному каналу. Вижу, вижу! Со стороны Внукова идет колонна, на башнях трехцветные флаги...

- Газету мы, конечно, напечатаем, - сказал после паузы директор. - Но нарушать график нехорошо.

21 августа в Москву вошли танки Кантемировской дивизии, а "СЭ" напечатали в "Известиях". За 15 следующих лет мы выпустили более 4 тысяч номеров и ни одного не пропустили. Судьба хранила нас...

Когда в июле остались бездомными, приютил Александр Ратнер, редактор журнала "Олимпийская панорама" - выделил в своей редакции комнатку 2x6 метров. Мы упивались этим раздольем и сочиняли темы для новой газеты. Чудесное совпадение: Ратнер сидел на Рождественке, прямо напротив метро, а через месяц Иван Силаев, премьер-министр РСФСР, выделил нам этаж на "помойке" в ста метрах от этого места - на Пушечной улице! Ну разве в этом не было знака судьбы?

Мы изнывали от безденежья, и новый председатель российского спорткомитета Василий Мачуга включал наших корреспондентов в официальные делегации на крупные чемпионаты. Совсем молодой человек, он вскоре умер от рака. Валерий Сысоев, генерал, председатель "Динамо", президент Международной любительской федерации велоспорта, взял Линде и Любимова на чемпионат мира по велоспорту в Штутгарт - и заметка оттуда была напечатана на первой полосе первого номера. Гелани Товбулатов, будущий президент хоккейного "Спартака", дал деньги на оборудование телефонных линий на "помойке", и Трахтенберг больше не одалживался у соседей-строителей. Предприниматель Владимир Циммерман, у которого в "СЭ" много друзей, присылал из Германии цинковые пластины для типографии - большую роскошь по тем временам.

А как мы попали в "Известия"! В июле 91-го нам отказали все типографии Москвы, цинично отказал и тот самый директор "Известий". Мы были у него на приеме с Трахтенбергом. Леня, человек взрывной, после приема принялся с криком метаться по издательским коридорам, в отчаянии распахнул первую попавшуюся дверь и влетел туда. Это была дверь в кабинет замдиректора "Известий" Дмитрия Плессера. Тот не стал выгонять нас, а усадил напротив и внимательно выслушал сбивчивую речь. "Но то, о чем вы говорите, сделать нельзя. Шесть отчетов "в номер" после 21 часа - да вы что, это вам не Париж!" - воскликнул он. Но на следующий день созвал начальников цехов и сказал: "Мы должны помочь этим сумасшедшим". Цеховики смотрели на нас по-волчьи, но Плессеру подчинились. Что-то вы, Дмитрий Абрамович, разглядели в нас тогда, раз поверили, приняли? А Плессер потом руководил издательством "Спорт-Экспресс", сейчас работает в типографии "Пресса".

В конце 1995-го, уже на улице Красина, впервые появился милейший Боб Эдельман - приятель Титоренко, профессор русской истории Калифорнийского университета. Приехал он в качестве корреспондента The New York Times - разузнать подробности о первой российской ежедневной газете. С ужасом слушал рассказы о нашей "помоечной" жизни, о танках и вертолетах во времена ГКЧП и октябрьского путча, о том, что главный редактор возит оригинал-макеты в типографию на своей "девятке" и что Трахтенберг в первые дни поил водкой рабочих в типографии до тех пор, пока не отпечатают номер. Бедный профессор! Он ведь из своего дома в Голливуде не выезжает на машине в дождь из-за страха попасть в аварию. Потом в "Нью-Йорк таймс" вышла целая полоса, поверху которой стоял фрагмент из нашей газеты: Газзаева качают обезумевшие от счастья игроки владикавказского "Спартака", чемпиона России.

А знаете, кто был первым подписчиком "СЭ"? Эджидно Баллерини, известный итальянский агент, президент фирмы "Спортевент", который когда-то свел Алексея Михайличенко с "Сампдорией". Его привел на Пушечную в 91-м Геннадий Логофет, знаменитый в прошлом защитник "Спартака". Баллерини в отличие от Эдельмана быстро отошел от шока при виде нашей "помойки" и сделал чисто итальянский жест: достал 200 долларов и протянул Трахтенбергу. Сказал: "Хочу подписаться на вашу замечательную газету". Мы потом отксерили эти две зеленые бумажки - оригинал отдали в бухгалтерию, а копию положили под стекло, как музейный экспонат.

...Я теперь знаю, что нас хранил Бог. Руками тех замечательных людей, которые попадались на нашем пути. Низкий поклон им.