Газета Спорт-Экспресс № 280 (4259) от 5 декабря 2006 года, интернет-версия - Полоса 12, Материал 2

НЕ ПРАВДА ЛИ, ШАМИЛЬ АНВЯРОВИЧ?

Заметки на полях программки финального матча Кубка Дэвиса Россия - Аргентина.

Леонид ТРАХТЕНБЕРГ

В пятницу утром мне позвонил Валера Харламов:

- Ну как тебе вчера на Таганке? Здорово, правда? Высоцкий так сыграл, что после спектакля за столом в "Каме" я его Гамлетом называл. И еще сказал ему, что на сцене он так выкладывался, что после первого действия был такой же мокрый насквозь, как я обычно после первого периода.

- А Высоцкий тебе ответил, что такого комплимента он еще в жизни ни разу не слышал... А давай сегодня на теннис сходим. Ты ведь классно в свое время играл. Далее министр обороны Андрей Антонович Гречко приезжал на ЦСКА, расчехлял ракетку и с улыбкой спрашивал: "А где мой главный соперник под номером 17?" А ты тут как тут. И со словами "К бою готов, товарищ маршал Советского Союза!" выходил на корт.

- Да мне сам Бог в теннис велел играть. Я ж на Ленинградском проспекте в одном дворе с Шамилем Тарпищевым вырос. Правда, мы в ту пору больше в футбол с ним гоняли. Много он забивал за счет хитрости и хладнокровия.

Эту давнюю историю я вспомнил в воскресенье на трибунах "Олимпийского", и при этом было такое чувство, что рядом со мною сидит Харламов и мы с ним болеем за Тарпищева и его команду. Недаром во время матча Марата Сафина с Давидом Налбандяном, когда гробовую тишину восторженными возгласами нарушали лишь Диего Марадона (когда-то он ассоциировался у меня с Харламовым, только на футбольном поле) и его соотечественники, я вспомнил, как не хватало поддержки нашим хоккеистам в Лужниках, когда они впервые встречались в суперсерии со звездами НХЛ. Рядовым болельщикам билеты практически не достались, ибо они распределялись строго по райкомам партии и комсомола и попадали в руки людей с безупречными анкетными данными и характеристиками, но настолько же далекими от хоккея, как Московский дворец спорта от монреальского "Форума".

- Да лучше бы все восемь матчей за океаном сыграли. Там ведь народ и нашу игру по достоинству оценивал. И рев стоял невероятный. А тут словно при пустых трибунах играли - будто для себя самого, - сокрушался тогда Харламов.

Впрочем, в минувшую пятницу и до Сафина тоже не доходил эмоциональный запал трибун. Русских трибун. Потому что столичные тусовщики, которые не могли себе позволить пропустить такое грандиозное мероприятие, как финал Кубка Дэвиса, никаких эмоций не выказывали, молча наблюдая за диковинным для них зрелищем с участием знаменитых спортсменов и сверхтемпераментной аргентинской торсиды. Тогда трудно было представить, что в субботу матч команды Сафина и Дмитрия Турсунова против дуэта Налбандяна и Агустина Кальери пройдет под шквальный аккомпанемент россиян, на фоне которого от отчаяния сорвавших голоса аргентинцев едва было слышно. А когда вслед за Михаилом Южным, пробежавшим с российским флагом вдоль одной из трибун, еще тысячи таких же флагов и флажков появились под сводами "Олимпийского", я понял: в этой неповторимой атмосфере единства талантов и поклонников превзойти Сафина и Турсунова никому не под силу.

Кстати, осенью 72-го в Лужниках зрители тоже размахивали советскими знаменами. Но только на протяжении двух периодов. А перед началом третьего эти привычные для всего спортивного мира атрибуты декорации сдавались кладовщицам, у которых почему-то в восемь тридцать вечера заканчивался рабочий день.

Все-таки верно подметил в разговоре четырехлетней давности наш общий с Харламовым друг, потрясающий чешский хоккеист и тренер Иван Глинка: "Время изменило нас к лучшему". Разве что черточки характера, данные нам от природы и прошедшие проверку дворовыми баталиями, измениться не могли. Вот и Тарпищев в роли капитана теннисной сборной остался таким же хладнокровным, общительным, хитрым, с шахматным складом ума, как и тогда, в 50-е, когда десятилетним мальчишкой играл в футбол вместе со своим сверстником и соседом Харламовым. То в одной команде. То в разных.

Но в минувшие три дня они наверняка были бы в одной команде. И Харламов порадовался бы за Тарпищева, как радовался когда-то Шамиль за Валерку, когда тот со своими великими партнерами по сборной СССР и ЦСКА обыгрывал заокеанских звезд.

По пути домой из "Олимпийского" перед глазами невольно всплыли ледовый дворец "Тиволи" в Инсбруке и победная четвертая шайба Харламова в ворота Холичека в, казалось бы, безнадежно проигранном матче Белой олимпиады-76 с чехословаками.

- Почему мы чемпионы? Потому что выигрываем тогда, когда уже никто не может выигрывать. Когда победа нереальна, - скажет мне после финальной сирены обладатель золотой медали по биатлону Николай Круглов.

И хотя победа России над Аргентиной в финале Кубка Дэвиса лично для меня не выглядела несбыточной мечтой, хотя в воскресенье нас от нее отделял лишь один уверенный удар непредсказуемого Марата Сафина, я в который раз убедился в правоте горьковского биатлониста, выступавшего под советским флагом.

С тех пор этот флаг из красного превратился для нас в бело-сине-красный, российский. Но главное, что его цвета выходят защищать такие же рыцари без страха и упрека, что и в старые добрые для нашего спорта времена. Рыцари, готовые принести в жертву свои лучшие молодые годы, а порой и всю жизнь, чтобы в одну прекрасную минуту одновременно сделать самыми счастливыми на земном шаре миллионы незнакомых своих соотечественников. Как это сделали воскресным вечером Тарпищев и его команда.

По такому случаю грех не наполнить до краев шампанским серебряную салатницу. Говорят, теннисисты пили именно из нее. Я же дома достал фарфоровую салатницу (серебряной не обзавелся) и последовал их примеру. Ведь это был наш общий праздник. Не правда ли, Шамиль Анвярович?!