Газета Спорт-Экспресс № 118 (4398) от 29 мая 2007 года, интернет-версия - Полоса 16, Материал 3

КИО

Когда на излете лета 2006 года скончался Игорь Эмильевич Кио, один из телеканалов собрался сделать о нем фильм безотлагательно - к девятому дню (каналы пообстоятельнее решили отмечать сороковины). В фильм по более мобильному каналу позвали и меня - сказать несколько слов про Кио-футболиста.

Только вот во мне все предложению телевизионщиков воспротивилось. Я себя чувствовал рассчитанным на большее: мы с Игорем Эмильевичем как-никак десятки лет были знакомы, вместе пытались сочинить кое-что про цирк - и я, поверьте, располагал информацией пошире, чем сведения о том, что пятнадцатилетний Кио занимался в футбольной школе у Константина Бескова.

К тому же умения Кио на футбольном поле, куда выходил он в составе цирковой команды, большого впечатления на меня не производили. И когда во время съемок встретился я с главным тренером "Спартака", зятем Бескова, однокашником Игоря по Футбольной школе молодежи и знаменитым футболистом Владимиром Федотовым, то не удержался от провокационного вопроса: так ли уж велик был дар Кио с точки зрения настоящего футболиста?

Владимир Григорьевич дипломатично ответил, что в команде мальчишек 1944 года рождения наряду с Игорем выступал и некто Тихомиров - и вот этот Тихомиров отдавал столь великолепные пасы, что грех было не забивать с них голов. Мол, наш Кио, игравший центрфорварда, именно это и делал - вот и ходил в лучших бомбардирах...

Тут я заметил телевизионщикам, что вот о чем смог бы выйти настоящий фильм с футболом - о мальчике редкой одаренности, про которого, не случись несчастья с Игорем Кио, мы никогда бы и не узнали, а теперь слышим о нем от самого Федотова. После чего я рассказал несколько историй из жизни Игоря Эмильевича, не привязанных к футболу.

Но прав был, представьте, не я, а телевизионщики. Истинный сюжет фильма про Кио лежит в футболе.

И совсем не только потому, что в его фокусах на арене цирка в шутливом варианте возникала иногда вдруг и футбольная тема. Скажем, гастролировал он в Тбилиси, городе самых неистовых болельщиков, а туда на матч с местными динамовцами приезжал из Москвы "Спартак". И вот Кио в своем аттракционе выкатывал на арену футболистов - допустим, Галимзяна Хусаинова и своего старого приятеля Славу Метревели: оба - в крошечных ящиках на колесиках, а публике были видны лишь головы. И у земляков грузинского форварда поневоле возникали опасения: не скажется ли фокус на завтрашнем состоянии Славы?

Отношения с игрой, которой он едва не посвятил себя, складывались сложнее.

Владимир Федотов рассказывал, как к ним на сбор в гостиницу "Юность" приехал однажды ассистент Кио-старшего, после чего Игорь собрал свои вещи - и больше Кио-младшего в ФШМ не видели. А Бесков любил вспоминать, как они с женой Валерией Николаевной ездили к отцу Игоря, отговаривали забирать сына из футбольной школы. Но отец оставался непреклонным: он видел будущее Игоря не иначе, как в цирке.

Но вряд ли Константин Иванович или кто-либо знали о тайном для всех и самом важном разговоре отца и сына, где Эмиль Теодорович объяснил Игорю, что в цирке они - чужие. И чужими останутся.

Кио - одна из немногих ключевых, знаковых для цирка фамилий. Старшего Кио называли первым иллюзионистом мира. Игорь Эмильевич - единственный из иллюзионистов, кто удостоился европейского "Оскара". И тем не менее для представителей древнейших цирковых жанров - акробатов, жонглеров, дрессировщиков и так далее - иллюзионист со своей хитрой аппаратурой - пришелец, человек со стороны.

Имиджем Игоря всегда была некая замкнутость, холодность, вежливое отчуждение. При том что человеком он был способным на весьма веселые поступки. Но "скелет" всегда был крепко заперт в "шкафу".

Он не очень и скрывал, что предпочитает в приятельском кругу людей, от цирка далеких. Собственно, среди цирковых у него совсем близких товарищей и не существовало, при внешне превосходных отношениях со всеми знаменитостями. Он искал себе товарищей среди тех, кто способствовал расширению в нем гуманитарных знаний. Не сказал бы, что Игорь страстно любил литературу, театр или живопись, но он считал, что иметь представление о них должен. Другое дело - футбол. Здесь знание Кио было завидным, взятым из первых рук, если не острить про ноги. Футбол действительно интересовал фокусника всю жизнь. Более всего после цирка.

Портрет Бескова с лестной надписью ("Моему лучшему ученику") во всех квартирах Игоря висел на видном месте - рядом, правда, с портретами-автографами других мировых знаменитостей в разных областях. Он всегда вслух признавал, что Константин Иванович преувеличивает ("Ну какой я лучший, когда есть..." И дальше следовал долгий перечень известных всем имен). Но видно было, что возникшей во взрослые года дружбой с Константином Ивановичем Кио гордился.

С годами круг друзей редел. "Друзья", как выразился Игорь, "превратились в родственников". Но с Бесковым оставалась именно дружба. В их совместных походах на стадион виделась, на мой взгляд, спасительная для обоих ритуальность. Генералы - соседи по динамовской ложе - простодушно просили Кио "немножечко сегодня помочь". Игорь в ответ грустно улыбался.

Он ушел из цирка. Но на самостоятельное дело оставалось все меньше сил - Кио болел все последние годы. Болел и Константин Иванович. Игорю стукнуло шестьдесят. Бескову предстоял восьмидесятипятилетний юбилей. Казалось невозможным представить стадион "Динамо" без них - великого тренера и звезды-болельщика (или болельщика-звезды?).

Они умерли в один сезон: весной - Бесков, а в конце лета - Кио. Один за другим. Тоже символично.

Александр НИЛИН