Газета Спорт-Экспресс № 222 (4502) от 28 сентября 2007 года, интернет-версия - Полоса 13, Материал 1

КАК НИКОЛАЙ II СБОРНУЮ МАЯКОВКИ ТРЕНИРОВАЛ

Футбол часто сравнивают с театром. Видимо, между ними и впрямь существует тесная связь: во всяком случае, автор этих строк не раз наблюдал за тем, как актеры отдаются любимой игре - кто на поле, кто на трибунах стадиона - с той же страстью, с которой играют на сцене.

- Не поверишь, но Николай II больше всего любил отдыхать в собственной громадной уборной, стены которой были уставлены стеллажами книг. И часами читал там, забывая обо всем на свете. Я об этом из секретных исторических материалов узнал, когда готовился к съемкам у Элема Климова, - рассказывал мне как-то с улыбкой Анатолий Ромашин. - Это царь был так царь - какая выдержка! А вот Лобановскому ее ох как не хватает. Да и Юре Морозову она бы во время матча не помешала. Что ни говори - огонь мужики...

Казалось бы, какая связь между интимными подробностями из жизни государя-батюшки и футбольными тренерами из Киева и Ленинграда? Но именно так - сочно, с азартом, смешивая самые разные темы, - Ромашин говорил всегда, делясь с окружающими собственными эмоциями, которые у этого удивительного человека всегда били через край.

...На Ваганьковском кладбище, за длинной стеной старого колумбария, есть место, кем-то с грустным юмором названное "аллеей VIP". Похоронены там те, чьи имена при жизни в разное время заставляли людей плакать и смеяться, трепетать от восторга и восхищаться громадным талантом, который они дарили другим, не щадя себя. Может, потому многие из них и ушли в мир иной намного раньше, чем могли бы. И когда, стоя у могилы кого-то из них, скорбя начинают говорить об этом, люди верующие, тяжело вздохнув, смиренно произносят: "Не зря Господь к себе лучших забирает..."

Лежит в том скорбном ряду и мой старый добрый товарищ Толя Ромашин - вечный Государь всея Руси Николай II, которого он блистательно сыграл у Элема Климова в нашумевшем фильме начала 80-х "Агония". Ленту ту большевистские начальники от идеологии долго не принимали, считая, что негоже на фоне незыблемого генсека показывать добрым и человечным царя-батюшку, которого они исстари подавали как изверга и мироеда. В конце концов на большой экран многострадальная картина все же вышла и имела колоссальный успех. Ромашин к тому времени и в кино, и в театре был фигурой крупной. Играл он точно, образно, ярко, одинаково достоверно представляя зрителю как фанатично преданного долгу белого офицера, так и верного идее советского моряка. Сам свою популярность воспринимал с достаточной долей иронии. И на творческих вечерах любил, смеясь, повторять: "Никакой я не артист, а простой шарлатан, который умеет обманывать толпу".

Сцена и экран были его жизнью, которой он отдавал все. Но еще одной неистребимой ромашинской страстью был футбол. Ясное дело, что, будучи родом из Питера, свое сердце актер раз и навсегда отдал родному "Зениту". Благодаря футболу мы с Ромашиным и познакомились. В начале 80-х в театральной среде начался настоящий футбольный бум. По воскресеньям любимцы народа - Никита Михалков, Олег Янковский, Александр Пороховщиков, Александр Пашутин, Михаил Кокшенов - гоняли мяч в манеже ЦСКА. Потом все дружно шли в сауну, где пили пиво, травили анекдоты и, обсуждая советский футбол, частенько повторяли грустную шутку: "Футбол родился в Англии, а умрет в России".

Постепенно стали проходить и товарищеские встречи "сцена на сцену". А там дошло дело и до официальных турниров на первенство столицы, в которых принимали участие все театры - от Большого до Малого. Играли служители Мельпомены весело, с шутками-прибаутками. Но при этом бились всерьез, густо замазывая полученные раны всепомогающей зеленкой. Спирт в любых случаях использовать строго воспрещалось - дабы не сорваться. А в регламент турнира было внесено строжайшее правило: "Участник соревнований, от которого исходит запах спиртного, должен безоговорочно отстраняться от выступления за свою команду сроком на один матч". При повторении "алко-допингового" случая любителя горячительного могли и вовсе отодвинуть от игры, поставив под сомнение репутацию всего коллектива, цвета которого он, покачиваясь, пытался защищать.

Были, правда, лихие головы, считавшие подобные санкции явным перегибом. Так, Владимир Пресняков-старший, в бытность президентом Партии Пива, был убежден, что кружечка доброго пльзеньского перед встречей или в перерыве только прибавит творческому люду в игре мудрости и куража. Но поддержки он не получил.

На одном из таких блицтурниров, проходившем на запасном поле торпедовского стадиона на Восточной улице, я впервые встретился с популярным после легендарного фильма "Москва слезам не верит" Александром Фатюшиным. Играл он за родную Маяковку на месте центрфорварда. И, надо сказать, выглядел очень неплохо. После матча разговорились, я взял у него шутливое интервью и получил приглашение побывать в театре, чем вскоре с удовольствием и воспользовался. Оказалось, что в труппе полным-полно заядлых футбольных болельщиков - Джигарханян, Лазарев, братья Ильины, Мартынов, режиссер Каменкович. Но самым ярым из всех считался Ромашин, с которым в первый же вечер мы и познакомились.

Конечно, весь разговор свелся к обсуждению достоинств обожаемого им "Зенита". И это несмотря на то, что от родной питерской земли Анатолий Владимирович, став столичным жителем, тогда уже оторвался. Но к московским командам в ту пору был равнодушен, в отличие от Фатюшина, который дружил с еще игравшими Ринатом Дасаевым и Александром Минаевым, скрепя сердце деля привязанность между двумя непримиримыми соперниками - "Спартаком" и "Динамо". С учетом давней привязанности к "Зениту" открыть душу еще для двух команд Ромашину было не под силу. И его симпатии к динамовскому капитану Минаеву в итоге перевесили в пользу бело-голубых.

Стоит заметить, что маяковцы считались в столице труппой не только самой болеющей, но и самой играющей. Начальником сборной театра был мудрейший Армен Джигарханян. А пост тренера единогласно доверили Ромашину, которого по дружбе и консультировал Минаев. Состав команды в театрально-футбольном мире считался одним из сильнейших. Примерно такого же уровня была сборная Ленкома с неистовыми Александром Абдуловым и Николаем Караченцовым в атаке. Ромашин - видимо, по примеру Бескова - наблюдал за игрой с трибуны или балкона манежа, откуда хорошо поставленным голосом давал советы подопечным. В перерыве они с Джигарханяном заходили в раздевалку, давали ценные указания и, уходя, бросали: "Сегодняшний банкет вы еще должны заработать!"

Порой любовь к футболу и его людям оборачивалась неприятностями. Не обошли они стороной и Фатюшина. Однажды справлявший в Тарасовке свадьбу Дасаев попросил его выступить в загсе в роли свидетеля. Но, как назло, именно на этот день у Александра были назначены и репетиция, и спектакль. Пришлось сказаться больным. Казалось бы, находчивый Фатюшин предусмотрел все - только вот не учел, что подобные звездные торжества часто снимает телевидение, новостные выпуски которого обожал смотреть строгий директор Маяковки Михаил Зайцев. Из них-то он и узнал, как проходил "курс лечения" внезапно захворавший Фатюшин. Запахло скандалом. И если бы не вмешательство Джигарханяна и Ромашина, не сносить бы центрфорварду головы.

Фатюшину и потом еще не раз приходилось ради футбола придумывать себе внеплановые выходные, которые он использовал для поездок со сборной (не актерской, а "настоящей") за рубеж. С той поры, как в 99-м национальную команду возглавил Олег Романцев, с которым актер был очень дружен, такие выезды стали довольно частыми. Болельщиком Александр считал себя приносящим исключительно удачу. Не берусь судить о том, насколько это соответствовало действительности, но вот в удачливости его тезки Абдулова убедился лично. В 2001 году сборной предстоял отборочный матч чемпионата мира в Югославии. В VIP-салоне самолета дружная компания по традиции решила "под интерес" раскинуть картишки. Пригласили и Абдулова, который в итоге победно сошел с трапа с выигрышем, значительно превышавшим его гонорар за съемочный день. Хорошо обмыв победу в Белграде (1:0), на обратном пути жаждущие реванша попутчики вновь предложили звезде Ленкома присесть за карточный стол. И горько об этом пожалели. Во Внуково Абдулов прибыл в праздничном настроении, уже утроив личный бюджет. А прощаясь, объявил: "Будут проблемы с премиальными - обращайтесь к бедному артисту".

В безвременно оборвавшейся карьере Фатюшина среди огромного количества персонажей было и несколько спортивных героев. В уже упоминавшейся знаменитой ленте Владимира Меньшова "Москва слезам не верит" он сыграл хоккеиста, а в фильме "Быстрее собственной тени" - легкоатлетического тренера. Но до футбольной темы дело так и не дошло. Не успел...

А Ромашин играл роль тренера в жизни. И справлялся с ней блестяще. Оценивая действия своих подопечных, был всегда предельно точен, уничтожая лентяев и мазил, восхищаясь смелостью и талантом. Примерно то же самое доводилось слышать от него и на стадионе, куда мы частенько ходили поддержать минаевское "Динамо". Минаеву очень нравилась старшая дочь Ромашина - Татьяна, работавшая диктором на телевидении. И шутки ради Анатолий Владимирович перед одним из матчей сказал Александру, что она сегодня придет посмотреть на его игру, хотя та на футбол и не собиралась. На мой вопрос, зачем он это сделал, Ромашин ответил: "Увидишь - он сегодня на крыльях любви будет по полю летать". Эксперимент завершился печально: совершенно не похожего на себя в тот вечер динамовского полузащитника заменили еще в первом тайме. "Перегорел, - констатировал Анатолий Владимирович. - С кем из влюбленных не бывает..."

Уже потом, в театре, они с Фатюшиным познакомили Минаева с королевой Маяковки - очаровательной и незабвенной Наташей Гундаревой. И вскоре все стали удивляться, как могли найти общий язык простой советский футболист и избалованная вниманием театральная прима. Оказалось, невозможное возможно. И дело уже шло к свадьбе, на которой, признаюсь, мне заранее была отведена роль тамады. Но какие-то неведомые события помешали этому, хотя воспоминания о наших общих встречах остались самые теплые. Вот вам и лирическая линия в этом футбольно-театральном повествовании, которое нельзя не вести без какой-то светлой грусти, по сей день так и не покидающей меня.

...В последний раз мы виделись с Ромашиным весной 2000-го. В гостинице "Космос" редактор "Московского комсомольца" Павел Гусев проводил шутливый турнир по игре в шахматные поддавки. Толя на нем не блистал, довольно быстро выбыл из борьбы, и мы присели в баре поговорить за жизнь. Он рассказал, что живет теперь в Пушкине на небольшой даче, растит с молодой женой Юлей крохотного сына и всем в этой жизни доволен. Выпили по одной, по второй, по третьей... Стали прощаться.

- Не люблю я эти поддавки, - вдруг, расставаясь, с тоской сказал Ромашин. - Не по мне такие игры. Вот и в футболе теперь этим промышляют. Гадко...

А в августе его не стало. Он погиб дико, необъяснимо. Его придавило сосной, которую неизвестно зачем Анатолий Владимирович пытался свалить на своем маленьком дачном участке.

Фатюшин ушел из жизни позже. Похоронили его на Востряковском кладбище. А спустя год Вячеслав Фетисов, Валерий Филатов, Юрий Семин, Олег Романцев, Эммануил Виторган, Сергей Куприянов и Андрей Губернский помогли поставить своему другу памятник. Собрались у него прошлой осенью, помянули. А еще выпили за великую игру, которая и помогла нам всем найти друг друга.

Александр ЛЬВОВ