Газета Спорт-Экспресс № 187 (5064) от 24 августа 2009 года, интернет-версия - Полоса 13, Материал 1

Ярослав РЫБАКОВ: "БРУМЕЛЬ - ЭТО БРЕНД!"

Интервью специальному корреспонденту "СЭ" дал многократный серебряный призер чемпионатов мира по прыжкам в высоту, выигравший в минувшую пятницу свою первую золотую медаль летнего чемпионата мира.

Я БОЛЬШЕ НЕ ЖЕЛАЮ СОПЕРНИКАМ ПОРАЖЕНИЯ

- Ярослав, иногда, бывает, сделаешь вечером какое-нибудь большое дело, а утром просыпаешься и думаешь: "Елки-палки, не может быть! Не со мной было!". Вам сегодня такие мысли в голову не лезли?

- Лезли. Особенно спозаранку. В сознание начал приходить постепенно, по ходу дня.

- Вы столько раз уже были вторым, что наверняка неоднократно представляли себе, как будет выглядеть ваша победа. Скажем, прыгаете вы 2,40 и ждете, пока на этой высоте не посыпятся все остальные и можно будет триумфально вскинуть руки.

- (Усмехается.) Представлял, конечно. Пожалуй, все оказалось немного не так, как я думал. В боксе такие победы, по попыткам, можно приравнять к победам по очкам. А хотелось-то нокаутом! Но сегодня увидел повтор соревнований и понял, что выиграл без вопросов. Находясь в секторе, прыжки соперников не смотрел, но по реакции трибун казалось, что ребята были очень близки к тому, чтобы взять 2,35. На видео же четко видно - ничего подобного не было.

- Когда прыгали немец, поляк и киприот, вы желали им неудачи?

- Нет, я уже прошел этот этап в своей жизни. К такому состоянию, конечно, не приходишь за один день. Только со временем. Наверное, не нужно объяснять, что отказаться от этого трудно - так и подмывает болеть против. В последний раз я это сделал, кажется, на чемпионате мира-2005. Я уже побрел надевать шиповки на перепрыжку, как вдруг один человек (украинец Юрий Крымаренко. - прим. С.Б.), нигде до этого особенно не светившийся, взял и прыгнул 2,32. И стал чемпионом мира. С тех пор я поступаю по принципу: делай то, что зависит от тебя, а уж бог решит, кто из спортсменов сделал свою работу лучше.

- Чувство, когда желаешь сопернику поражения, пожирает изнутри?

- Да, разрушающее чувство. На этот счет есть хорошая пословица - на чужом несчастье своего счастья не построишь.

- Высотники часто говорят о понимании прыжка. Звучит красиво. Но как это объяснить доступными неспециалистам словами?

- Самое трудное, что только может быть в прыжках в высоту, - уметь вложиться. Невозможно высоко прыгнуть только за счет силы или скорости. Или просто характера - взять и упереться! Сам прыжок занимает долю секунды. За это время должно сойтись воедино сразу несколько компонентов - точно рассчитанная горизонтальная скорость, правильно исполненное скручивание дуги и успешное преодоление центробежной силы. Поставил стопу на долю миллиметра неправильно - хоть как разгоняйся, высоко не взлетишь. В этом, наверное, и заключается вся прелесть прыжка в высоту и одновременно его сложность. Все настолько зыбко, что никогда нельзя заранее сказать, что я, дескать, сейчас выйду в сектор и буду управлять прыжком, как захочу. Ничего подобного! Столько лет, казалось бы, отрабатываешь все эти элементы по очереди, но стоит сфальшивить хотя бы немного в одном из них - как все валится из рук.

- Вам всегда ясно в момент прыжка, будет ли взята высота?

- Как правило, да. Особенно если речь идет не о предельных, а о давно освоенных высотах. Небольшую можно вытащить с каким-то огрехом. Но если не попал в прыжок, чувствуешь это сразу.

- Принято обобщать ваши три серебряные медали на летних чемпионатах мира, хотя на самом деле они все очень разные. Скажем, первую из них, в Эдмонтоне-2001, вы завоевали, будучи совсем молодым парнем...

- Верно. Не было толком ни опыта, ни страха. Вообще ничего не довлело, и по-хорошему надо было выигрывать уже тогда. Хотя в 2001-м я, пожалуй, не был психологически готов прыгнуть необходимые для победы 2,36. Неизвестная это была высота. В 2005-м в Хельсинки вмешался случай. Финляндию залило за две недели дождями так, что даже просто отталкиваться в секторе было крайне трудно. Парень с весом 68 кг как-то оттолкнулся от этой вязкой опоры, а все остальные повалились. В 2007-м, в Осаке, были все предпосылки для победы, но возникли проблемы со здоровьем. На колене образовался шип. Было очень больно. Хотя все равно можно и нужно было выигрывать, просто на 2,37 загрызли сомнения.

- Как тогда, в 2001-м, вам виделась собственная карьера?

- Ха! Тогда думалось - вот-вот, еще чуть-чуть. А потом ощущение затянулось на долгих восемь лет. Хотя если считать зимние чемпионаты мира, то на пять. В Москве в 2006-м я выиграл, но не будем забывать, что у меня еще три зимних серебра.

- Самое запоминающееся поражение?

- Наверное, оно случилось на зимнем чемпионате Европы-2005. Я тогда по ходу сезона выиграл все 8 стартов, был безоговорочным лидером. На последнем перед первенством турнире прыгнул 2,35, а Стефан Хольм еле-еле взял 2,30. Уже на чемпионате я устанавливаю свой персональный рекорд - 2,38, а Хольм берет и прыгает 2,40. Это было что-то запредельное, конечно.

- В общем, рассказ о ваших поражениях - это долгая и грустная история…

- Так и есть. Но это моя жизнь. И без тех поражений, возможно, не стало бы вчерашней победы.

НЕМЦЫ ПРИНИМАЛИ МЕНЯ ТЕПЛЕЕ, ЧЕМ ВЛАСИЧ

- Многие, я слышал, считают вас по натуре ярким индивидуалистом...

- Вы, наверное, хотели сказать эгоистом.

- Я - не хотел. Но другие, может, выразились бы и так. Кстати, могут ли вообще в спорте побеждать неэгоисты?

- Могут. Все от склада характера зависит. Есть компанейские люди, есть эгоисты, а есть и такие, которые живут в параллельных мирах и ни с кем не общаются.

- Когда спортсмены рассказывают о крепкой дружбе с непосредственными соперниками, меня это всегда немного удивляет. Разве такое возможно?

- Смотря какая дисциплина. В легкой атлетике самые дружные - многоборцы. Ну и у шестовиков очень специфическая в этом смысле компания. Потом, по убывающей, идут копьеметатели, толкатели ядра. А по другую сторону - длинновики, барьеристы и высотники. Хотя, опять-таки, многое зависит конкретно от людей. Как правило, по-настоящему дружат те, кому нечего делить. То есть когда один очевидно сильнее другого и между ними нет очного соперничества.

- В мужской высоте чуть ли не каждый год появляются новые имена. Как вы себе это объясняете?

- Менеджеры говорят, что каждой стране выгодно иметь своего высотника на уровне 2,30, что позволяет проводить серьезные соревнования с большим призовым фондом. Я могу это только приветствовать. Конечно, если подобное происходит естественным путем и человек потом надолго задерживается в секторе. А если он вспыхивает, а потом неизвестно куда пропадает, то это вызывает определенные сомнения и нехорошие мысли.

- Внутри сборной России очень сильна конкуренция среди высотников. Может быть, сильнее, чем во всех других дисциплинах. Это вообще хорошо или плохо?

- Ни то, ни другое. Такое регулярно случается и в других видах. Одно время было в женской высоте, еще ранее - в мужском шесте. Конечно, порой тяжеловато попадать в замес на отборе. Борьба за выход на чемпионат мира выхолащивает так, что, приезжая сюда, чувствуешь себя задерганным и уставшим.

- Давно хотел вас спросить. Когда Андрей Сильнов перед Пекином проиграл чемпионат России, его тем не менее включили в состав олимпийской сборной. Это справедливо с учетом того, что Сильнов потом стал олимпийским чемпионом?

- Мое мнение - нет, несправедливо. Я двумя руками за американскую систему отбора. Проиграл - проиграл. Все. Хоть президент страны пускай за тебя ратует. Впрочем, эта тема - очень тонкий лед, я бы не хотел ее развивать.

- Вас давно и успешно тренирует отец - Владимир Рыбаков. Он для вас по-прежнему отец или уже все-таки больше тренер?

- Нянька, тятька и мамка. Массажист, менеджер и все остальное в одном флаконе. Человек, который постоянно со мной. Могу положиться на него даже больше, чем на сто процентов. Да и знает он меня лучше, чем кто-либо другой, так что, где надо - сопли вытрет, а где - и пинка даст.

- Есть мнение, что спортсмена с какого-то возраста родители тренировать не должны. Вы с ним согласны?

- Да чушь это. Если один из дуэта, спортсмен или тренер, не готов отдаваться спорту целиком и полностью, сваливать это на родственные отношения глупо.

- За давностью лет можете рассказать, что за конфликт был у вас с бывшим главным тренером сборной России Валерием Куличенко?

- Нас с отцом пытались подмять, прикрываясь интересами сборной. В 2003-м меня зачем-то заставили выступать на чемпионате России, хотя я уже отобрался в команду на Кубке Европы. Там меня понесло на личные рекорды, и я сгорел. А на чемпионате мира провалился, заняв 9-е место. Вышел в сектор абсолютно пустой. Куличенко потом принес нам извинения, что случалось с ним крайне редко, если вообще случалось.

- Чисто теоретически с вами могла произойти такая же история, как с Иваном Уховым?

- Едва ли. Почти исключено.

- Некоторые заканчивают после инцидентов такого масштаба, а Иван...

- Только начал? (Смеется.) Я не знаю истоков того, что случилось в Лозанне, а потому не вправе давать какие-то комментарии. Тем более что сам я эту тему с Иваном не обсуждал и вряд ли стану. Считаю некорректным.

- Что вы испытали, увидев незаполненные трибуны Олимпийского стадиона в Берлине в день финала?

- Незаполненные 80 тысяч - это все равно очень-очень много народа. Шум, который создавали зрители, буквально сотрясал стены. Я рад, что публика отнеслась ко мне нормально. Ту же Бланку (Власич. - прим. С.Б.) встретили более холодно.

- Как вам кажется, что ждет легкую атлетику в будущем?

- Непростой вопрос. Я слышал разговоры о снижении ее популярности, но не согласен с этим. Главное, все поняли, что допинговые скандалы не идут ей на пользу, и были сделаны соответствующие выводы. На мой взгляд, несмотря на декларирующуюся беспощадную войну с допингом, в действительности ни о какой беспощадности не может быть и речи.

Конечно, легкой атлетике нужно как-то меняться, бороться за своего зрителя. Наиболее актуальная тема - изменения правил. Не возьмусь говорить за все виды, но в высоте главное - приблизить болельщиков к сектору. Самая оптимальная позиция для просмотра соревнований высотников - первый ряд, когда глаза находятся на уровне дорожки. Когда смотришь снизу вверх, то даже 2,30 кажутся запредельной высотой. А с высоты птичьего полета, с верхотуры стадиона, мы зрителям неинтересны. Кажемся им муравьями.

- Помните ощущения, когда впервые прыгнули 2,28, сравнявшись с рекордом великого Валерия Брумеля?

- Как вчера было! 2000 год, чемпионат России. Я тогда добавил сразу 5 см к своему лучшему результату. Грандиозный был эмоциональный подъем!

- Имена Брумеля или Дика Фосбери вызывают у вас трепет или это всего лишь тени из прошлого?

- Фосбери все-таки больше ассоциируется с изобретательством. Он придумщик. Ну а Брумель - легенда. Это был один из самых узнаваемых спортсменов своей эпохи, я бы даже сказал - настоящий бренд мировой легкой атлетики XX века. Брумель опередил время. Космический был прыгун!

Когда мы уже прощались, я почти вдогонку спросил: "Ярослав, а как нужно правильно прыгать - с открытыми глазами или закрытыми?" Рыбаков удивился. "Вообще с открытыми. Но когда совершаешь тяговое движение во время отталкивания, это не имеет значения. Все равно на мгновение, где-то на 0,17 секунды, сознание полностью отключается. Включается уже в тот момент, когда висишь над планкой. И никак это ощущение не проконтролируешь, не подчинишь своей воле".

Мужчины. 400 м. 1. Мерритт (США) - 44,06. 2. Уоринер (США) - 44,60. 3. Куоу (Тринидад и Тобаго) - 45,02. 4. Хенри (Виргинские Острова) - 45,42. 5. Браун (Багамы) - 45,47. 6. Гиллик (Ирландия) - 45,53.

Высота. 1. РЫБАКОВ - 2,32. 2. Иоанну (Кипр) - 2,32. 3. Шпанк (Германия), Беднарек (Польша) - 2,32. 5. Баба (Чехия), Анани (Франция), Нюйенс (Голландия), Торнблад (Швеция) - 2,23... 10. УХОВ - 2,23.

Женщины. 200 м. 1. Феликс (США) - 22,02. 2. Кэмпбелл-Браун (Ямайка) - 22,35. 3. Фергюсон-Маккензи (Багамы) - 22,41. 4. Ли (США) - 22,48. 5.Маклафлин (Ямайка) - 22,62. 6. Фэйси (Ямайка) - 22,80.

Диск. 1. Сэмуэльс (Австралия) - 65,44. 2. Барриос (Куба) - 65,31. 3. Грасу (Румыния) - 65,20. 4. Гланц (Польша) - 62,66. 5. Сун Айминь (Китай) - 62,42. 6. Мюллер (Германия) - 62,04. 7. САДОВА - 61,78.