Газета Спорт-Экспресс № 221 (5098) от 2 октября 2009 года, интернет-версия - Полоса 8, Материал 1

ЛЕТОПИСЬ Акселя ВАРТАНЯНА. 1951 год. Часть пятая

ПОСЛЕДНИЕ БОИ "ЛЕЙТЕНАНТОВ"

Сегодня мы прощаемся с руководимой Борисом Аркадьевым командой "лейтенантов", господствовавшей в послевоенную семилетку в советском футболе. Прощаемся де-факто. Де-юре гражданскую казнь совершат над ней позже, в 52-м.

СКАЗАНО - ЗАПИСАНО

О значении и несомненной пользе учрежденного в 1946 году турнира дублеров сказано немало, повторяться нет смысла. Как и о недостатках в организации соревнования резервистов - отсутствии афиш с указанием места и времени встречи и прочих изъянах. Талдычили об этом на всех уровнях долгие пять лет, а загруженный проблемами воз оставался неподвижным. Зычные, гневные начальственные слова сдвинуть его с места были не в состоянии.

А двигать было необходимо, чтобы вытрясти из нерентабельного турнира хоть какие-то денежки. Просто своевременно информировать население мало. Для начала надо бы перенести время матчей с дневного на вечернее, дать шанс трудящимся, если вдруг возникнет у них желание взглянуть после трудового дня на наше футбольное будущее.

В пресыщенной футболом столице и некоторых других городах молодая поросль оставляла болельщиков равнодушными. "Если Магомет не идет к горе, пусть гора нанесет визит Магомету", - озарила чью-то светлую голову не менее светлая мысль. Озвучили ее на очередном заседании президиума Всесоюзной секции футбола СССР 30 марта, за два дня до открытия чемпионата. Почему так поздно? Ну, во-первых, лучше поздно, чем никогда. Во-вторых, озарение посещает не по собственной воле, а дается в дар свыше. В данном случае - с физкультверхов.

Идею выслушали, обсудили, одобрили. Сказано - сделано. Не то сказал. Между словом и делом интервалы у нас во времени и расстояния в пространстве огромные. Сначала было слово, точнее - слова. Сказали их и записали в постановительной части протокола: "Игры дублеров проводить в других городах (от 100 до 120 километров, не более) при наличии соответствующих спортивных баз" (ГАРФ. Фонд 7576, опись 13, дело 118).

Решение утопическое. "Соответствующие", то есть нормальные в общечеловеческом понимании условия, за небольшим исключением, отсутствовали (не так давно я об этом рассказывал) даже в республиканских столицах и крупных промышленных центрах.

"БЛЕСК!"

Рядовой болельщик узнал о новшестве месяц спустя благодаря "Советскому спорту", осуществлявшему связь с общественностью. Только 28 апреля, через месяц (!) после принятого на пленуме решения, главный спортивный орган по поручению Всесоюзного комитета сделал заявление: "Республиканские комитеты физкультуры Украины, Грузии, Латвии, городские комитеты Ленинграда, Сталино, Куйбышева и Горького должны разработать в ближайшее время планы проведения матчей дублеров на стадионах городов в пределах 100 - 120 км от места встреч основных составов". Москва сработала оперативнее: подмосковные города наметили за месяц, и уже в мае там состоялись игры дублеров с участием столичных команд.

Первая добрая весточка прилетела из Воскресенска, где играли резервисты ВМС с куйбышевскими "Крылышками". Городские власти лезли из кожи вон. "Стадион украшен портретами руководителей партии и правительства", - обрадовал миллионы советских граждан корреспондент спортивной газеты. Вполне достаточно, чтобы заполнившие трибуны воскресенцы почувствовали праздник. Организаторы этим не ограничились - привели в порядок трибуны, раздевалки, судейскую комнату. Что удивило - состояние поляны. Сам не видел, описываю со слов того же корреспондента: "Отлично выглядит поле, покрытое ровным зеленым ковром".

"Блеск!" - воскликнула бы при виде неземной красоты крайне стесненная в средствах выражения Эллочка-людоедка... Нам ничего не остается, как повторить вслед за ней: "Блеск!"

О ситуации в Подмосковье в целом говорить из-за отсутствия информации не возьмусь. Судя по угасающему энтузиазму журналистов (они больше упирали на недостатки), дела там обстояли не очень.

"ЖУТЬ!"

Вдали от столицы, есть подозрение, были они и того хуже. Во всяком случае, уже в июле в Ленинграде, Киеве и Риге от навязанной идеи отказались, вернувшись к прошлому: принимали молодежь у себя. В других городах местные спорторганизации уверяли союзных начальников: условия соответствуют. С чем категорически не согласился политрук горьковского "Торпедо" товарищ Прудовский. Выразил он отношение к новшеству средствами изобразительными - создал два полотна и 21 июня выставил на "вернисаже". Если быть абсолютно точным - на совещании политруков команд-мастеров. Повторить созданные им полотна не смогу: копия уступит оригиналу.

Несмотря на бедность палитры и отсутствие света, картины завораживают - глаз не оторвешь. На первую вдохновил матч дублеров горьковского "Торпедо" с ВВС в небольшом грузинском городе, подарившем миру товарища Сталина: "С командой ВВС встречались в Гори, будучи в Тбилиси. Все с громадным желанием поехали в Гори, где родился наш вождь товарищ Сталин. Посетили дом-музей. Когда мы пришли на стадион, то оказалось, что там - двадцать человек зрителей. Для чего же организовывать футбольный матч? Я уже не говорю, что отвратительное поле, всюду камни, нет раздевалки, нет воды, чтобы помыться. К чему такая игра?"

Нет слов. Впрочем, Эллочка в скудных своих закромах, значительно уступавших по словарному запасу африканскому племени "Мумбо-Юмбо", и на сей случай подходящее припасла: "Жуть!"

Картину вторую живописал Прудовский в той же манере, посвятив ее выездному матчу с дублем "Крыльев": "Приехали в Куйбышев, не зная, что должны играть в Сызрани, а нам говорят - едете транзитом в Сызрань. Нас там никто не встречал. Три часа мы бродили ночью по разрушенным местам". Когда солнышко осветило улицы небольшого волжского города, выяснилось: гостей здесь не ждали, поэтому на единственном стадионе загодя запланировали два футбольных матча. Отменить их невозможно. "Что получили наши футболисты?" - задался вопросом политрук. Сам и ответил: "Ничего, кроме нехорошего отношения к Всесоюзному комитету".

В какой форме выразили его ребята, Прудовский не пояснил, да и надобности в том не было. В услышанной только что истории не понял я одного - кто разрушил Сызрань? Война-то вроде обошла ее стороной.

В чем не испытывала страна дефицита, так это в светлых идеях. Вот только с реализацией была большая беда. Загубили множество - от самых малых, только что рассказанных, до грандиозных, планетарного масштаба.

Особо распространяться о самом турнире не вижу смысла - с порученной работой таблица справилась добротно. А несколько слов о победителе скажу. "Салаги" старались не отставать от старших по званию (тех по-прежнему называли "лейтенантами", хотя в начале 50-х многих уже повысили в звании). И это им удалось. Даже семиочковый интервал от второй команды у мастеров скопировали.

За шесть лет, с 1946 по 1951 год, основной состав армейцев пять раз побеждал в союзном чемпионате, однажды получил серебро. У дублеров титулов чуть меньше - четыре первых места и одно второе. В 51-м ЦДСА никому ничего не отдал, взял все - золото первенства, хрустальный кубок и первый приз турнира дублеров.

"БОЛЬШОЕ ВИДИТСЯ НА РАССТОЯНИИ"

"Лейтенантов" в стране любили, везде были они желанными гостями, тысячи людей со всего Союза писали им письма, клялись в любви и верности. Обласкали чемпионов журналисты и даже самые привередливые специалисты.

Хвалили вратаря Никанорова, труднопробиваемую оборону, лучшую в стране полузащиту (Водягин - Петров). Снижение результативности объясняли невозможностью в короткий срок найти замену ушедшим Федотову и Боброву, словно не понимали: такие гиганты неповторимы и незаменимы.

Отдавали дань и тренеру Аркадьеву. О нем говорили сдержаннее. Неужто не понимали истинной роли главкома в успехах созданного им боевого отряда, прекрасно подготовленного физически и обученного тактически? Аркадьев, следуя завету Александра Суворова ("Идя вперед, знай, как воротиться"), не шел в авантюрное наступление, не обеспечив надежного тыла.

Внезапные вылазки защитников в глубь вражеской территории тылов не оголяли: их место занимал кто-то из партнеров передней линии. Когда вперед устремлялся центральный бек Башашкин, самый уязвимый участок в обороне автоматически занимал нападающий Соловьев. Игроки с полуслова понимали друг друга, действовали быстро, слаженно. Их маневры частенько заставали соперников врасплох.

Постоянная перемена мест, взаимозаменяемость - основа основ тотального футбола, потрясшего в 70-е годы мир в исполнении великолепных голландцев. Я уже говорил об этом и не боюсь повториться: такой футбол 25 годами ранее прививал своим игрокам Аркадьев. Современники не сумели разглядеть его революционных преобразований. Прав был великий русский поэт: "Большое видится на расстоянии".

Сам Аркадьев скромничал, огромный вклад в непрерывные успехи команды не выпячивал и на вопрос: "В чем главная причина побед ЦДСА?" - неизменно отвечал:

- В трудолюбии.

СКАЗАНО - СДЕЛАНО

Давеча сетовал на нестыковку слов с делами. ЦДСА - исключение из правила. Намеченное главкомом на предыгровой установке или в коротком промежутке между таймами его подопечные выполняли неукоснительно. Поправлюсь - старались выполнить. Порой получалось с блеском.

Журналист, допущенный Аркадьевым в перерыве матча с московским "Динамо" на "кухню", внимательно наблюдал за процессом. Дела у чемпиона не ладились. Не так давно, проиграв сражение в Тбилиси, он отступил. И тут же замаячил постоянный послевоенный конкурент.

Назойливые атаки "Динамо" в первом тайме сдержать удалось, но сами не забили. Разгоряченные футболисты, перебивая друг друга, зашли в раздевалку. Темпераментные дискуссии были слышны сквозь плотно закрытую дверь. Как успокоить ребят? Какие найти слова? Рассказывает очевидец:

"… В раздевалке стало тише. Аркадьев одним глазом покосился на часы:

- Прошло уже четыре минуты… Подождем, пока допьют чай, схлынет напряжение, обменяются взаимными претензиями.

Он молча сделал шаг вперед, и каждый из игроков невольно обернулся к этому человеку, как всегда подтянутому, внутренне собранному.

- Играем сегодня хорошо! - деловито начал Аркадьев. - Ставлю главную задачу: играть более широким фронтом. Шире наступать, товарищи: от края до края. Сами решайте по обстановке, кто должен отходить на фланг. Еще лучше - на оба фланга. Динамовцы держат не зону, а игрока. Учесть это. Уводить их к краям. Растянуть линию защиты. Они двигаются за нашими нападающими как тени. Отлично! Значит, мы сами можем решать, куда переместить Блинкова или другого защитника.

Теперь о полузащите. Водягин и Петров, когда Зайцевский уведет Зябликова, сейчас же врывайтесь в брешь, продвигайтесь к воротам и обстреливайте их".

До конца перерыва оставалось пять минут. Тренер не стал перегружать футболистов, оставил одних, дав возможность спокойно переварить услышанное. Переварили отлично. Чтобы не быть голословным, процитирую фрагмент из отчета специалиста, Сергея Савина, об этом матче:

"Как известно, команда "Динамо" применяет в защите принцип "игрок против игрока"… Армейцы этим и воспользовались. Их нападающие увели за собой на левую сторону поля всех защитников динамовцев. В этот момент один из футболистов ЦДСА посылает мяч на правую половину поля, где его подхватывает выдвинувшийся вперед полузащитник Петров, и счет открыт. Тут же команда ЦДСА повторяет этот маневр, и в сетке ворот "Динамо" оказывается второй мяч…" ("Советский спорт", 16.06.51).

Не зная о тренерской установке, Савин описал ее один в один: от маневра футболистов до забившего гол Александра Петрова. Фамилию полузащитника назвали и забитый мяч описали многие газеты, не ведая, что идейным руководителем всей комбинации, включая последнюю точку, был Аркадьев. Так всегда: на виду исполнители, организаторов не называют, даже когда известны.

С ПОДАЧИ ГАЛИНСКОГО

Нам посчастливилось подслушать только одну (из 28 в чемпионате) установку. Сколько ценных указаний его подопечные материализовали, мы никогда не узнаем. А прикинуть, пусть приблизительно, попытаемся.

Как-то Аркадий Галинский, человек образованнейший, интеллектуал, журналист штучный, блестящий полемист, правдолюб (за что на годы был лишен "права голоса"), сказал мне: "Уровень тренера определяется тем, как его команда играет вторые таймы. - И тут же пояснил: - В первые 45 минут он подмечает изъяны в игре соперника, оценивает своих, а в перерыве четверти часа ему достаточно, чтобы внести, если потребуется, изменения в первоначальный план". Он попросил посчитать, как в этом смысле обстояли дела у Якушина и Аркадьева. Работа меня увлекла, и через пару дней я представил Аркадию Романовичу подробный отчет. Он был уверен - цифры получатся привлекательные, но не думал, что настолько.

Тема интересная, достойная отдельного предметного разговора. Поскольку мы говорим о ЦДСА в сезоне-51, ограничусь его показателями в пятом победном первенстве.

Первые таймы: +10=12-6, 20-13.

Вторые таймы: +18=10-0, 33-6.

Небо и земля! 7 из 12 ничьих, зафиксированных после первых 45 минут, армейцы обратили в победы. Дважды после проигранного первого тайма сыграли вничью и раз выиграли. В сумме благодаря указаниям тренера команда в этих десяти матчах приобрела после перерыва 11 очков! В остальных (разумеется, кроме одного безголевого) накопленное в первой половине преимущество сохраняла или увеличивала.

В характеристике победителей, лауреатов, чемпионов преобладали преимущественно мажорные тона. Так у нас заведено. Восторгались как профессиональными качествами героев, так и стерильными отношениями в боевом, здоровом коллективе. "Под звездой ЦДСА, - писал "Советский спорт", - выходят на поле не одиннадцать спортсменов, которых объединяет только общая форма, но единый, сплоченный, как дружная семья, коллектив".

Перечисленные качества успехам способствуют, не поспоришь. Однако и в этой небольшой характеристике, и в прочих, многословных и многоцветных, слишком уж идеализированным получился групповой портрет чемпиона, словно на картине художника, старавшегося угодить знатному вельможе или польстить далекой от совершенства светской даме. Избавит его от ретуши начальник славного армейского коллектива.

ОТКРОВЕНИЯ ПОЛКОВНИКА ЗАЙЦЕВА

Допуская правомерность сравнения футбольной команды с семьей, признаем: идеальных нет. Даже в самых счастливых и благополучных без шероховатостей и конфликтов не обходится. Фундамент крепкой семьи они не поколеблют, а наспех оборудованные времянки способны разрушить и небольшие "подземные толчки". ЦДСА - из числа благополучных. И с тренером-родителем повезло. Тактичный, деликатный, справедливый, демократичный, тонкий психолог. Нелегко приходилось отцу-одиночке в многодетной семье, состоявшей исключительно из мальчишек - шустрых, шаловливых, амбициозных, честолюбивых... Конфликты случались и между "братьями", и у "родителя" с "сорванцами". По неведению или нежеланию журналисты сор из "казармы" не выносили. А полковник Зайцев, начальник армейской команды, в узком кругу, на упомянутом заседании политических руководителей, "между нами, политруками" (людьми надежными, молчать приученными), не называя имен, признал: "У нас, как и во всех командах, есть склоки, есть зависть друг к другу". Инициаторами не всегда были футболисты.

Женщина, факт общеизвестный, хранительница очага. Но прежде очаг необходимо разжечь. О "разжигательной" роли не женщин вообще, а конкретно жен футболистов, рассказывал коллегам Зайцев. С его слов, широко пользовались они в быту основным орудием производства - пилой: распиливали своих половинок на мелкие части, вдоль и поперек: "Жена одного футболиста ходит на таком каблуке, жена другого - на другом, а у меня, мол, нет ни того ни другого", - поведал в порыве откровенности армейский начальник. И не сходя с места поделился опытом (позже им воспользуется тренер "Торпедо" Виктор Маслов) - как буйную, разрушительную энергию боевых подруг использовать в мирных целях. "Нужно найти формы работы, - просвещал он слушателей. - Сначала индивидуальную работу провести, разъяснить задачи, а потом организовать собрание. Я провел такую работу с женами футболистов и убедился - это помогает сплочению коллектива и морального духа. Жена может проследить, чтобы муж не нарушал режим".

Взяв приличный разгон, Зайцев не сумел совладать со скоростью и врезался в старшего тренера: "Аркадьев - прекрасный теоретик и практик, но, мне кажется, тренировки надо разнообразить, приблизить к игровой обстановке, как делаем мы, военные, - проводить учения, приближенные к боевым условиям. У нас зачастую этого нет".

Что вынудило оратора вторгнуться в неведомую ему область, в лабораторию крупного специалиста?

В мировой практике (а в последнее время и в нашей стране) военные ведомства, случается, возглавляют гражданские лица. Цивильный Аркадьев еще в 40-е годы, правда, на несоизмеримо ином уровне, успешно командовал офицерами. Настоящий полковник, видимо, был недоволен тем, что Борис Андреевич не пользовался в работе воинским уставом и теоретическими трудами по искусству убивать.

СПАСИБО, ВАЛЕРИЙ ВЛАДИМИРОВИЧ

Временами судьба меня балует. Не так давно одарила знакомством с человеком незаурядным - Валерием Владимировичем Шиловым. Профессор, заведующий кафедрой МАТИ, с широчайшим диапазоном интересов, превосходный знаток жизни и творчества Михаила Булгакова, читатель и почитатель "СЭ". При первой встрече передал он мне уникальные документы - протоколы партийных собраний команды ЦДКА (ЦДСА) конца 40-х и начала 50-х годов:

- Просмотрите, может, пригодятся.

Пригодились, Валерий Владимирович. Огромное Вам спасибо.

Бесценные протоколы, обреченные при развале СССР на уничтожение, в лучшем случае - безвестность, сохранил для потомков отец Валерия Шилова, генерал-майор Владимир Васильевич Шилов - поклонник армейской команды с многолетним стажем.

Описать, что чувствовал, трепетно перелистывая пожелтевшие страницы с рукописным и машинописным текстами, к которым прикасались кумиры моего детства, даже пытаться не стану - не получится. Но кое-какой информацией поделюсь.

И без того небольшая футбольно-хоккейная партячейка после отмежевания футбола от хоккея еще больше сократилась. Остались в ней пятеро верных ленинцев-сталинцев: трое футболистов, знакомый вам полковник Зайцев и секретарь Серебряков. Парторгом избрали футболиста, но верховодил на собраниях старший по званию и должности Зайцев.

Пресекая робкие попытки лить елей и сглаживать шероховатости, он требовал выявлять недостатки и немедля искоренять их по мере поступления пусть малочисленным, зато крепким духом, идейно оплодотворенным отрядом коммунистов.

НА ГЛАВНОМ НАПРАВЛЕНИИ - ПРОВАЛ

Фронт работ необычайно широк. На небольших участках велись бои против чванства и зазнайства (заразились "звездняком", представьте себе, двое резервистов. С чего бы?), отдельных случаев нарушения дисциплины - опозданий на тренировки и т.д. Результаты локальных боев мне не известны, а на главном направлении (борьба с пьянством) наступление захлебнулось в зародыше - из-за огромного численного превосходства "противника". Положение усугублялось тем, что двое коммунистов-"предателей" перешли "линию фронта" и оказались по ту сторону баррикад.

Зайцев бушевал. Называл нарушителей поименно (за небольшим исключением весь чемпионский состав), ориентировочно указывал время возлияний ("как только уходят с футбольного поля, начинаются выпивки") и место: "особенно в выездных матчах". Оно понятно - вдали от бдительных жен.

Он призывал (кого?) искоренить зло, "выжигать каленым железом". Тщетно. "Враг" был силен, не побоюсь сказать - непобедим. Каленое железо, да хоть раскаленное, бессильно перед 40-градусной как в отдельно взятом коллективе, так и в масштабах страны.

Случались происшествия чрезвычайные, разной степени тяжести. Один из тех, кто помогал "Спартаку" осенью 51-го избивать албанцев, совершил "государственное преступление": "Будучи в Албании, он взял посылку в СССР от неизвестных лиц, несмотря на то, что было проведено совещание - наказ о поведении за рубежом. Бдительность и еще раз бдительность", - призывал полковник малочисленную аудиторию. Парню повезло - отмазали, даже на Олимпиаду в Хельсинки не побоялись отпустить.

НИЧТО ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ИМ НЕ ЧУЖДО

В августе 1950 года случилось ЧП в Риге. Двое, между прочим члены ВКП(б), перед игрой с "Даугавой" не ночевали в общежитии. Меня лично возмутило не это - дело молодое, а неуважение к именитым гостям - чемпионам: могли бы и в приличной гостинице разместить.

Матч армейцы, имея огромное преимущество, неожиданно проиграли - 0:1. Вовсе не из-за "ловеласов". Это был несчастный случай, от которого в футболе никто не застрахован.

Внеочередное чрезвычайное партсобрание, посвященное проколу в Риге, состоялось через три дня в Ленинграде, накануне очередной турнирной встречи с "Зенитом". Персонально пригласили "сочувствующего" - старшего тренера Аркадьева. В рядах партии он не состоял, стало быть, партбилет тренерское его сердце не согревал. Всех "безбилетников", то есть подавляющее большинство населения страны, называли сочувствующими (почему не соболезнующими, что примерно одно и то же) или беспартийными коммунистами. Оригинальное словосочетание.

Аркадьев пожурил нарушителей дисциплины и режима, а корень зла узрел в переоценке своих сил и, соответственно, недооценке соперника.

Ребята осознали: так дальше жить нельзя, а то, глядишь, золотишко из-под носа умыкнут. Выступали самокритично, обещали замолить грехи прилюдно, прямо на поле ленинградского 100-тысячника. Настрой был сумасшедший, слова с делами не разминулись: "Зенит" разорвали на мелкие части - 8:1. Клятву дали коммунисты, а голы забивали беспартийные - семь из восьми.

Педагогический дар и огромный авторитет Аркадьева благотворно влияли на коллектив. Скальпелем он не пользовался, лечил словом. Хвалил и корил в глаза, говорил, что думал. Был в меру строг и абсолютно справедлив. Потому не обижались. Возникали вопросы - спрашивали, не соглашаясь, возражали. Одного "партейца" тренер назвал подхалимом. На вопрос: "В чем выражается мой подхалимаж?" - ответил:

- В том, что вы хотите быть для всех хорошим, компанейским парнем, не отругаете, если это бывает нужно.

Другого - перерожденцем. Тот оправдывался, объяснил, почему не общается с капитаном команды, после чего перешел в контратаку:

- Он меня оскорбил, назвал несоветским человеком, а вы, Борис Андреевич, не пресекли этого.

Демократичный Аркадьев, признав правоту оппонента, промолчал.

Групповой портрет команды благодаря стараниям полковника Зайцева получился ближе к оригиналу. Может, и к лучшему. Воздвигнутые при жизни футболистов памятники ожили, наполнились духом, обросли плотью, стали ближе к народу. Они такие, как все, и ничто человеческое им не чуждо. Просто лучше всех, включая коллег, играли в футбол, что доказывали неоднократно.

Обычные человеческие слабости боеспособность команды не подрывали. Мелкие конфликты, житейские дрязги оставались за кромкой. На поле выходил, верно тогда писали, действительно дружный, сплоченный, боевой коллектив. И беспартийный капитан с форвардом-коммунистом отлично взаимодействовали, общались на одном языке - языке футбола.

На вопрос, почему не назвал фигурантов персонально, отвечу в следующий раз, в заключительной главе, где затронутые здесь темы спроецирую на соседей ЦДСА по турнирной общаге.

ИТОГОВАЯ ТАБЛИЦА ТУРНИРА ДУБЛЕРОВ