Газета Спорт-Экспресс № 131 (5304) от 17 июня 2010 года, интернет-версия - Полоса 3, Материал 1

ФУТБОЛ

ЧМ-2010

В ГОСТЯХ У ПРИНЦЕССЫ МАГОГО

Окончание. Начало - стр. 1

Признаки перехода от Дурбана к КваМашу начинают проявляться километра через четыре от моего отеля. Первый из них - группки людей, стоящих у заборов просто так, без видимых целей и задач. У нас на юге в похожей ситуации сидят на корточках, положив локти на колени. В ЮАР просто стоят, несмотря на мелкий дождь. Ни агрессии, ни злобы в позе этих людей - лишь безразличие ко всему происходящему.

Признак второй - чем дальше в лес, тем больше женщин с поклажей на голове. Одна транспортирует вязанку тростника, скорее всего сахарного. Или бамбука, хотя он темнее, как мне казалось. Другая возложила на макушку апельсины в 10-килограммовой сетке - у нас в таких продают картошку. Третья просто идет из супермаркета с полиэтиленовым пакетом. Руки свободны, ими удобно махать при ходьбе. Почему скользкий полиэтилен не соскальзывает с женской головы, понять невозможно. Четвертая подпирает затылком стандартный баул и улыбается в ответ на попытку ее сфотографировать.

Обгоняю большой самосвал. В кузове стоит человек, обозревающий дорогу. Предполагаю, что впередсмотрящий нужен водителю в качестве штурмана. На тот случай, допустим, если лобовое стекло у самосвала разбито и заделано фанерой. После обгона выясняется: "лобовуха" на месте, обзор в порядке. Значит, пассажиру просто нравится ощущать себя высоко и привольно, подставляя лицо встречному ветру.

КУРИНЫЕ СКИДКИ

Навигатор показывает, что мы еще не доехали, но дорожный указатель манит сильней: поворот на КваМашу. Ныряю с широкого шоссе во что-то еще придорожное, но уже жилое и обжитое. И сразу останавливаюсь на светофоре, которые в ЮАР почему-то принято называть роботами. В наши дни страна - хозяйка ЧМ не выглядит технически ущербной. Значит, название сохранилось еще с тех пор, когда трехглазые столбы казались местному населению чудом кибернетики.

По левую руку, прямо у светофора, - придорожный продавец довольно странного товара. Сидя рядом со своим прилавком - сетчатой клетью, человек предлагает живых кур. Это дело никак нельзя пропустить. Включаю аварийку, выхожу, прицениваюсь. И обалдеваю: курица стоит 35 рандов, то есть 140 рублей. А у курятника не то что давки - вообще ни одного куроеда нет. Мне кажется, такая цена - или демпинг, или скидка за то, что покупателю придется лично кромсать куриную шею зазубренным кухонным ножом. Хотя вряд ли для жителей КваМашу это серьезный минус. Интересно, сколько стоит курица вдалеке от дороги?

Продавец потянулся было для меня к белым перьям, еще ходячим, но в планы автора готовить себе кровавый ужин никак не входило. Вместо этого я решил расспросить продавца о названии его района.

Справлялся о том же у хозяйки отеля перед отъездом.

- Ква на языке зулу - земля, место, - сказала мне она. - А Машу - имя собственное. Но чье конкретно, сказать не могу. Это точно не зулусский король и не коммунист, в честь которого назвали дурбанский стадион. (Мозес Мабида - бывший генсек южноафриканской коммунистической партии. - Прим. Е.Д.) Узнаю в интернете - непременно сообщу.

Абориген, как ни странно, мой интерес тоже не удовлетворил.

- Я ничего такого не знаю, сэр. Спросите на автостанции или где-нибудь еще. А у меня купите курицу. Хотите сфотографировать? Нет проблем, сэр. Как лучше - сесть, встать? Спасибо, сэр. Отличного дня.

И снова никакой агрессии. Хотя зачем, казалось бы, ты здесь шастаешь, белый? Твой фотоаппарат стоит больше, чем весь мой курятник со всеми моими курами. Я ничего тебе за это не скажу, белый!..

Нет, эти люди совсем не злы. Напротив, они забиты.

"МЫ НЕ ЗАДАЕМ СЕБЕ ТАКИХ ВОПРОСОВ"

Дорога превратилась в обычную улицу с довольно хорошим, кстати, асфальтом. Запетляла, ожила. Дети с мячом, хозяйки в фартуках и, между прочим - дорожные рабочие. Вкапывают бордюры, подключают новые осветительные столбы.

Пейзаж средней привлекательности вдруг резко становится почти симпатичным. Я проезжаю совершенно новый стадион, над входом в который выложено название: "Арена Принцессы Магого". Такое, братцы, требует остановки.

Два охранника на входе очень приветливы. Они разъясняют мне, что стадион действительно совсем новый. Отстроен на месте старого специально к ЧМ-2010. Используется на подхвате для внутренних футбольных целей и в качестве тренировочного поля - для приезжающих в Дурбан участников мирового первенства.

Получаю приглашение войти внутрь. Поднимаемся на своеобразный бруствер. Впереди - отличный газон с копошащимися на нем агрономами, трибуны тысяч на пять зрителей. Позади - лежащий на холмах район КваМашу.

- Кем был этот Машу? - спрашиваю пожилого охранника.

- Не знаю, сэр. Мы все так привыкли к названию, что не задаем себе таких вопросов.

- А кто такая принцесса Магого?

- О, это настоящая зулусская принцесса. Была певицей, писала и исполняла хорошие народные песни. Она умерла лет двадцать пять назад.

- Понятно. Ну а район-то ваш, он как - безопасный?

- Очень безопасный, сэр. Хороший, спокойный район.

Это радует. Еду дальше.

ПОРОЧНОЕ ЛЮБОПЫТСТВО

Навигатор - опасная штука. Он информирует вас о направлениях, но люто обманывает насчет обстановки вокруг. Рисует простые и понятные дороги там, куда ездить иной раз вообще не следует. А ты смотришь на экранчик - и едешь, забывая, что видишь перед собой псевдодействительность.

Она предлагала мне перепроложить маршрут раз двадцать, эта коробка. На двадцать первый я сдался и ушел куда-то вбок. Через сто метров понял, что это и есть настоящий КваМашу.

Нет, люди там не живут в коробках из-под телевизоров. Есть халупы, но ничуть не более страшные, чем кривые избы в иных российских деревнях, в том числе на трассе между Питером и Москвой. А есть аккуратные разноцветные домики, которых едва ли не половина: с гаражом, крыльцом, палисадником и каменным забором. Смотрятся весьма живописно и как-то даже по-кулацки.

Вот только взгляды в мою строну поменялись. Стали жесткими, холодными, недоуменными: в зоне их контроля возник чужой. А еще на обочинах появились проститутки.

Дорога между тем окончательно наплевала на мнение о ней моего навигатора. Сузилась, растрескалась, загорбатилась, превратилась не только в одностороннюю, но и в одноколейную. Лежачие полицейские не давали ускориться, а именно этого с каждым метром хотелось все сильнее. Особенно когда люди с обочины стали не озирать весь автомобиль в целом, а прошивать его глазами насквозь, явно оценивая содержимое.

На одном из бугров случилось то, чего я ждал. Прислонившийся к забору симпатичный парень в красной майке вдруг отделился от него и резко шагнул к машине. "Колесо, колесо! - показал он на мой задний обод. - У тебя проблемы с колесом". Готовность помочь мне решить эти проблемы выражали всем своим видом и еще два парубка, стартовавших из ближайшего переулка.

Что-то похожее со мной уже происходило. Было это лет 8 назад в Ростовской области. Там тоже доброжелатель на трассе сигнализировал о проволоке, намотанной на колесо, после чего с большим напором пытался впарить мне лотерейные билеты какой-то несуществующей развод-компании.

У юаровских парней не было в руках никаких билетов. И я, естественно, рванул от них с пробуксовкой, как рванул бы на ободах даже в том случае, если бы у меня действительно спустило колесо. Радетелей своих, сами понимаете, решил не благодарить.

Но вот что поразило, если честно.

Вы никогда не задавались вопросом: чем питаются в лесу комары, точнее, комарихи, пока вы туда не пришли? Для меня это всегда было большой загадкой. Лосей и медведей в подмосковных кущах - один на сто квадратных километров. Максимум, на что могут рассчитывать кровопийцы, это пара дежурных ежиков. Но не может же то комариное полчище, что сразу впивается в ваше тело, постоянно пользовать двух колючих доноров в перерывах между редкими визитами людей!

В КваМашу я ощутил то же самое. Эти москиты вовсе не ждали меня. Они вообще не знали, что мимо должен проехать единственный белый, заехавший с переляку в их волшебный район. Однако они отреагировали на меня так, словно нашли на тротуаре купюру, которую, конечно же, нужно поднять. Ни минутного замешательства, ни совещаний, ни раздумий. Сценарий давно отработан - так почему бы не привести его в действие, если есть на то воля случая?

Благодарен своему навигатору и программе, которую закачал в него в Москве. Случись малейшая неточность в карте, окажись на месте проселка невинный тупик, я был бы искусан безразлично и беспощадно в наказание за свою наивность и беспечность. КваМашу, без сомнения, "спокойный и безопасный район", но людское любопытство входит здесь в список пороков, прощению не подлежащих.

И цвет кожи совсем ни при чем. Пресс-атташе российского посольства в ЮАР Александр Курицын, с которым я общался позавчера на другую тему, предупредил: именно в Дурбане наряду с цветной преступностью очень много белого криминала и попрошайничества, такова особенность этого города.

А особенность этой страны - осторожность, вошедшая в привычку.

ПО БАРАБАНУ

И ведь виноваты в ситуации не только и не столько цветные.

Сразу после КваМашу я отправился в центр Дурбана, в музей борьбы с апартеидом и расовой сегрегацией. Запарковался на какой-то важной чиновничьей парковке, где простым смертным было нельзя. Однако фраза: "Я дам вам денег" и купюра в 10 рандов (40 рублей) возымели на охранников магическое действие, заставив их принять мою автобукашку по высшему разряду.

В музее ко мне подошел сотрудник Теван Харри, этнический индус. Мы познакомились, разговорились. Узнав, откуда я, Теван всплеснул руками, расчувствовался. Он давно симпатизирует России, читал книги Гончарова, Пастернака, историка Роя Медведева. Дело дошло до обсуждения Яшина, Блохина, Протасова, а затем Хрущева и современных российских вождей. Причем в последнем вопросе мы, как ни странно, сошлись во мнениях, что бывает нечасто, когда имеешь дело с иностранцами.

Теван попытался даже вывести меня на разговор о российском хоккее, предложив обсудить игру Сергея Федорова на Олимпиаде в Ванкувере. Но, столкнувшись с полным незнанием предмета, стал рассказывать сам.

Музей расположен в здании бывшей человеческой биржи. При апартеиде сюда доставляли всех черных и цветных. Сначала они высиживали нескончаемую очередь, отображенную нынче в камне, затем их осматривал врач. Потом полицейский начальник заносил каждого в книгу учета, присваивая ему попутно четырех-, пяти- или шестизначный номер. И человек терял имя, навсегда оставаясь лишь набором цифр.

В музее есть экспозиции, посвященные тюремным условиям содержания негров, ку-клукс-клану, унижениям и травле человека человеком. Все это прекратилось совсем недавно, в середине 80-х. Но ментально люди не способны так быстро расставаться со своим прошлым. Правительство ЮАР многое делает для бывших изгоев и рабов, о чем свидетельствуют новые дороги и супермаркеты в том же КваМашу. А лучшим спасителем и врачом все равно было и останется время, которого пока что прошло слишком мало.

В КваМашу, кстати, довольно много рекламы набирающего ход чемпионата мира. Но насколько полезен и интересен этот турнир обитателям района? У меня создалось впечатление, что он им вообще по барабану. Идет себе и идет где-то рядом. Совсем другой мир, ни холодный, ни жаркий. Другие заботы, другие краски и чувства.

А у нас на Дальнем Востоке, как думаете, интересен южноафриканский чемпионат?

Жители Зауралья завалили письмами мой почтовый ящик. Трансляции там идут вкривую, с перерывами, переносами чуть ли не на утро, с идиотской рекламой посреди игры. Люди не спят ночами, но все равно не имеют возможности посмотреть то, что видит вся планета.

Чем мы отличаемся в этом случае от нищей и пробитой на всю голову КНДР? А от южноафриканских резерваций, в которых долгие годы игнорировались любые интересы людей, в том числе и телевизионные? И что важнее, наконец: то, что мы хотим смотреть, или то, что нам хотят показать?

* * *

- Кто такой Машу, вы знаете? - спросил я Тевана на прощанье.

- Знаю. Но на всякий случай проверю в интернете.

Оказалось, что Машу - это переложенное на язык зулу имя Маршал. Когда-то богатый человек Маршал Кэмпбелл владел в этом районе всеми плантациями сахарного тростника. А принцесса Магого, должно быть, пела для его рабов свои зулусские песни.

Р.S. Дописав во вторник вечером этот материал, я отправился поужинать в единственный пока освоенный мною в Дурбане португальский ресторанчик. Сливающийся с ночью добровольный парковщик предложил место прямо у дверей, но был отвергнут: машину я поставил чуть дальше и под фонарем.

За час ужина кое-что изменилось. Не проехав и ста метров, ощутил: спущено заднее колесо. Остановился в полдвенадцатого ночи в пустынном районе, включил аварийку. И понял: начну менять - могут появиться гости. Незваные, но ситуацией, безусловно, владеющие.

Так и стоял пять минут, пока рядом не притормозил белый парень на "гольфе". Спросил, не надо ли помочь, потом вышел, поддомкратил машину и поменял мне колесо, словно блондинке. Хотя нуждался я скорее в совете или в его готовности элементарно постоять "на шухере". Спасибо ему огромное: знать не знал, что почувствовать себя блондинкой в иной ситуации бывает так приятно.

К парковщику я, кстати, вернулся. Разумеется, он не видел, кто проколол мне колесо, но уверен, что оно спустило само. Святой человек. Сегодня поеду в сервис, посмотрим, какую причину назовут мне там. Заодно с южноафриканским шиномонтажом познакомлюсь.

И последнее. Вернувшись в свою огороженную высоким забором и автоматическими воротами гостиницу, впервые за три дня обнаружил на крохотной внутренней парковке, в двух шагах от дверей моего номера табличку: "Вы оставляете здесь машину на свой страх и риск. Не держите в салоне ничего, что вам принадлежит".

Во всем есть свои плюсы: такие вещи здорово тонизируют. Нескучная страна!

Евгений ДЗИЧКОВСКИЙ

Дурбан