Газета Спорт-Экспресс № 227 (6878) от 10 октября 2015 года, интернет-версия - Полоса 8, Материал 1

ФОРМУЛА-1

Сергей ВОРОБЬЕВ рассказал “СЭ” о том, как и почему в 24 года он оказался главным организатором российского этапа “Формулы-1”.

“ПРОВЕСТИ “ГРАН-ПРИ” - КАК ПРОБЕЖАТЬ МАРАФОН”

Александра ВЛАДИМИРОВА

из Сочи

Кабинет промоутера “Гран-при России” - это комната размером не больше 25 квадратных метров. В нее помещаются два письменных стола, черный кожаный диван, два кресла и два стеллажа. Над диваном висят четыре фотографии - Владимира Путина, Дмитрия Медведева, Дмитрия Козака и нового губернатора Краснодарского края Вениамина Кондратьева. Еще одна фотография, в рамке, прислонена к стене - это коллаж, составленный из трех карточек с награждения Виталия Петрова на “Гран-при Австралии” 2011 года. Есть в комнате и большая карта “Сочи Автодрома”, и два телевизора, транслирующих тестовые заезды пилотов “Формулы-1”. Но в глаза в первую очередь бросается икона, которая стоит на одном из почти пустых стеллажей.

- Эту икону подарил мне мой папа на прошлый день рождения, - объясняет Воробьев, присаживаясь на диван напротив меня. - Мы оба Сергея, и дни рождения у нас с разницей в один день - у меня 8 октября, у него 9. А на иконе изображен как раз тот самый святой Сергий, имя которого позднее принял всем известный Сергий Радонежский.

- Место ли такой иконе на рабочем месте? Или работа для вас уже стала домом?

- Да, работа действительно, особенно в период проведения “Гран-при”, за полтора месяца до и две недели после уже стала тем местом, где, по сути, проводится все время. Кроме душа и нескольких часов сна.

- Но сейчас спать приходится вот на этом диване?

- Нет, на самом деле прогресс в организации “Гран-при” можно измерить еще таким показателем: и я, и большая часть управленческой команды в прошлом году примерно 11 - 13 ночей октября провели, ночуя непосредственно на объекте. Так было просто удобнее - не надо тратить время на разъезды. В этом году пока не было ни одной такой ночи! И, думаю, уже не будет...

Произнося эти слова, Сергей переводит взгляд на дверь. После громкого непродолжительного стука она открывается, и в комнату входит женщина лет 30. Она протягивает Воробьеву телефон и дает знаками понять, что разговор очень важный. Звучат слова “первые лица государства”, “Козак”, “президент”. Воробьев ходит по комнате, прислоняется к стене. Когда слышит что-то неприятное, слегка ударяется головой о стену и быстро говорит в трубку: Shit! Закончив разговор, он ненадолго уходит, возвращаясь уже без трубки в руках. Извинившись, главный организатор “Гран-при России” вновь садится на диван. Потом за 35 минут интервью он ответит еще на три звонка и отклонит примерно 20.

- Сергей, сколько вам вчера исполнилось лет?

- 26.

- Большинство больших начальников очень серьезные и важные. В вас же, кажется, немало мальчишеского, живых и настоящих эмоций.

- Не знаю, наверное, это просто способ работать более эффективно в условиях давления. Потому что носить маску важности, царственности или чего-то подобного... Мне не кажется, что это правильно и помогает вести дела. На любую входящую информацию хочется реагировать по-настоящему. И не тратить время на обдумывание того, как лучше отреагировать. Лучше сразу начать решать вопросы. Следствие именно такой позиции вы и видите.

- Вы могли представить в двадцать, что через четыре-пять лет возглавите проект такого масштаба?

- Кстати, ведь ровно пять лет назад, 14 октября, и был подписан контракт на проведение “Гран-при России” “Формулы-1”. В тот момент я работал специалистом по развитию гоночной трассы “Нижегородское кольцо” в родном Нижнем Новгороде. И когда я увидел новость о том, что после стольких лет наконец-то подписан контракт, во мне что-то екнуло. Получилось так, что “Формула-1” шла в Россию больше тридцати лет. И я понял, что хотел бы поучаствовать в этом проекте. Правда, до этого я успел поработать на гоночной трассе в Подмосковье MoscowRaceway, еще во Владивостоке. И вот с 2012 года я занимаюсь этим проектом в Сочи.

- Мне рассказывали историю о том, что после отставки Олега Забары вы оказались единственным человеком из числа руководителей проекта, который хорошо знал английский. Именно поэтому должность руководителя досталась вам. Это правда?

- (Смеется.) Была очень интересная ситуация. На самом деле, честно скажу, я не знаю, как принималось решение о моем назначении. Но на тот момент у меня не было сомнений в его осознанности и обоснованности. Я принял на себя эту задачу, “челлендж”, риск - можно как угодно это назвать. И спасибо команде - вместе мы сделали то, что показало адекватность принятого решения.

- Вам тогда было всего 24. Что в тот момент чувствовали?

- Было интересное ощущение. Путь к этому на самом деле был достаточно долгий - несколько гоночных трасс, большое количество разной работы на разных ролях. И появилось некое ощущение какой-то глобальной усталости. Но после принятия решения я почувствовал, что произошло... Обнуление. Как будто новый аккумулятор вставили в телефон. Я почувствовал безграничное количество энергии. И мне было не важно, кто и что думает. До мероприятия оставалось чуть больше полугода, надо было сразу включаться в работу.

“БЫЛО БЫ КРУТО, ЕСЛИ БЫ “ЛАДА” БЫЛА ПОСТАВЩИКОМ “РЕД БУЛЛА”

- Если вспоминать вашу работу на предыдущих трассах. Я слышала, что каждый раз вы уходили из проекта практически сразу после открытия объекта или даже до этого.

- Да, в целом было примерно так. Ведь запуск чего-то нового - это достаточно сильный эмоциональный наркотик. Стандартная плановая работа с девяти до шести по шаблонам и полностью отлаженная система - это тот момент, когда становится немного скучно. И мозг начинает искать какие-то новые задачи. Но “Гран-при России” - не такой простой проект, где все работает само. Но я думаю, что в ближайшие годы мы все-таки выйдем на тот уровень, когда 95% процессов проведения “Гран-при” будут регламентированы. И тогда я во многом буду считать свою задачу выполненной.

- Значит, искушения уйти после успешного проведения прошлогоднего этапа не было?

- Не было. Потому что появилась новая серьезная задача - круглогодичная загрузка автодрома. Если по честному, то думаю, что такие мысли начнут появляться уже после следующей гонки. И мне хочется, чтобы следующий проект был...

- Еще более амбициозным?

- Да, именно так. Чтобы он нес в себе какой-то глубокий смысл. Чтобы та задача, которую проект выполняет... Не знаю, как сказать без пафоса, но чтобы она была высокой.

- А в чем высший смысл проведения “Гран-при России”?

- Во-первых, автодром играет важнейшую роль в олимпийском наследии города Сочи. Это важно для Краснодарского края, для всей страны. Второе - развитие технических видов спорта. Вот сейчас команда “Ред Булл” ищет поставщика двигателя. Было бы очень круто, если бы Россия могла быть таким поставщиком! Представляете себе команду “Ред Булл Лада”?

- Звучит забавно.

- В том-то и дело. А хочется, чтобы это было не забавно, а так же естественно, как и “Мерседес”, “Феррари”, “Рено”. Почему бы и нет? А проведение этапа здесь прививает к спорту определенный интерес. Кроме того, у нас на автодроме работает гоночная детско-юношеская академия. То есть мы развиваем молодежный спорт, занятия которым помогают молодым людям стать сильнее как физически, так и психологически. Причем в ближайших планах есть и обучение технической стороне, то есть подготовка будущих механиков. Это, в свою очередь, приблизит тот момент, когда команда с двигателем либо “Лады”, либо какого-то другого российского производителя будет в “Формуле-1”... А третье - это повышение безопасности дорожного движения. Автодром - место для гонок, город - нет. Нет ничего плохого в желании испытать себя, свою технику на пределе возможностей. Но это должно происходить на таких площадках, как наша, и мы эту возможность предоставляем.

“ДАЖЕ СЕКЬЮРИТИ У НАС УЛЫБАЮТСЯ”

- Вам нравится та роль, которую вы выполняете - быть центром всех организационных процессов?

- Да, нравится. Тот режим работы, который вы видите сейчас своими глазами, - это не стандартная ситуация. Активная фаза - четыря дня гонки. И это на самом деле прекрасная возможность раз в год ощутить такую эмоциональную встряску! Это, считайте, как пробежать марафон. Меня это мотивирует. Хотя, конечно, сложно представить, как в таком ритме можно работать круглый год. Некоторые работают.

- Когда вы поняли, что хотите руководить масштабными проектами?

- Переломным моментом в моей жизни стала, по сути, первая серьезная победа. У меня в школе была учительница - Тамара Юрьевна Кузьмичева. С ней мы ездили в экспедиции, изучали озеро Светлояр в Нижегородской области, писали научные работы. Мы внесли серьезный вклад в доказательство того, что Светлояр был образован в результате метеоритного удара. И на одной из научных конференций я с докладом занял призовое место, единственный из своей гимназии. До сих пор помню то ощущение, которое испытывал на следующий день, когда пришел в школу. Обо мне, семикласснике, говорили старшеклассницы: “Вот, это он!” Тогда я понял, что побеждать - это здорово. С тех пор и учиться стал лучше, и спортом заниматься начал. А в десятом классе по программе обмена поехал в США, в штат Вирджиния. Потом туда вернулся, уже будучи студентом, - руководил строительной русско-американской бригадой. Задача была, конечно, непростой: в 19 лет управлять тридцати-сорокалетними строителями.

- И вам понравилось управлять людьми?

- Мне понравилось делать то, что приводит к результату.

- Не приходилось отказываться от собственных принципов из-за работы?

- От базовых принципов, которые достаточно четко описаны в Библии, нет. Я говорю о заповедях. На мой взгляд, это очень корректный набор правил, который помогает с уважением относиться к окружающим и к самому себе. В рамках проведения “Гран-при России” нарушать их мне не приходилось. Это приятно.

- Усложняет задачу присутствие на мероприятии первых лиц государства?

- В их командах работают профессионалы высочайшего уровня, которые делают работу очень эффективной. Также очень высокие отзывы у менеджмента “Формулы-1” и у господина Экклстоуна лично - о процедуре взаимодействия с российскими структурами и службами. На самом деле, я считаю, что во многом секрет успеха первого “Гран-при” заключался в том, что основные операционные процедуры проведения массовых мероприятий в Олимпийском парке уже были отлажены. Опыт проведения Игр действительно очень помог.

- Гонщики отмечали, что в Сочи им пришлось столкнуться с непривычно большим количеством секьюрити.

- Да, это так. Это не хорошо и не плохо, это просто данность. Но могу отметить, что даже секьюрити у нас улыбаются. Наши сотрудники проводили специальные брифинги с охранными предприятиями и объясняли, почему так важно быть ориентированными на гостей мероприятия.