Газета Спорт-Экспресс № 67 (7011) от 1 апреля 2016 года, интернет-версия - Полоса 8, Материал 1
ФУТБОЛ
РАЗГОВОР ПО ПЯТНИЦАМ
Владимир САЛЬКОВ: “ПОЕХАЛ ЗА ТЕВЕСОМ. ПРИСМОТРЕЛ ЖО”
По московским улицам ходят удивительные люди. Они как все. Чуть сутулятся. Обязательно - при галстуке. Пройдешь рядом и не заметишь.
Их душа хранит удивительные истории. Их трудовые книжки можно листать, как Жюля Верна. Домысливая, что таится за строчками, выписанными пером и чернилами.
Чернила выцвели, но память все сберегла.
Владимир Сальков принимал Кубок СССР как капитан “Шахтера” во времена, когда все-все-все еще были живы. Выигрывал с тем же “Шахтером” серебряные медали союзного чемпионата, находя на пустырях для этой команды сопливых Анатолия Конькова и Виталия Старухина. Годы спустя Старухин станет лучшим футболистом СССР-1979, а за Коньковым выстроится очередь из сильнейших клубов СССР. Победит Киев.
Владимир Максимович входил в штаб сборной на Олимпиаде в Сеуле, чуть не стал чемпионом России с “Ротором” и отвечал за селекцию в ЦСКА.
Сегодня ему исполняется 79.
* * *
- Вы до сих пор трудитесь в ЦСКА и каждый день приезжаете на работу?
- Да. Хотя все в моей жизни поменялось. Прежде мотался по миру, просматривал игроков то в Европе, то в Южной Америке. Этого больше нет.
- В вашем возрасте с такими переменами скорее поздравляют, чем сочувствуют.
- Я был спортивным директором ЦСКА, затем советником у Евгения Гинера. Сейчас немножко в сторону отодвинули. Просто помогаю чем могу. А блокноты с записями сохраняю, диски - тоже. Вон их сколько! “Твенте” - “Херенвен”, “Палермо” - “Кальяри”, “Коринтианс” - “Крузейру”…
- Какой собственной находкой гордитесь?
- Высокого парня взяли, нападающего… Как же его… Жо! Нацеливался я в “Коринтианс” на другого форварда, тот выше котировался, много забивал. Но его в Англию продали, а Жо я запомнил.
- Второго-то как звали?
- Карлос Тевес. Да-да, мы вели Тевеса, мог перейти в ЦСКА.
- Чтобы Жо никто не перехватил, купили сразу?
- Что вы, сразу ЦСКА никого не покупает. Я за Жо месяцев семь следил. Турнир в Голландии, юношеский чемпионат мира в Эмиратах…
- Когда поняли - хватит просматривать, надо подписывать контракт?
- Возвращался из Южной Америки. Остановился в Ливерпуле, неподалеку от аэропорта снял гостиницу. Едва прилег отдохнуть - звонок. Беру трубку, голос Гинера. Я даже встал.
- Разделяем ваши чувства.
- Спрашивает: “Ты как оцениваешь Жо?” Оказывается, явились агенты, нужно определяться. “Евгений Леннорович, сколько просят?” Услышав сумму, ахнул: “Берите! Срочно! Пока те не передумали…” Когда вернулся в Москву, Жо уже был футболистом ЦСКА. Быстро оправдал.
- Его и продали с выгодой - в “Манчестер Сити” за 18 миллионов фунтов.
- В ЦСКА Жо забивал больше, чем в “Коринтианс”. Там-то в оттяжке играл.
- Дзагоева в тольяттинской академии приглядели вы?
- Да, брали Алана совсем мальчишкой. Таких много. Вот тогдашний список, смотрите - Шумилин, Рыжов, Власов, Дзагоев… Пометка: “Найти квартиры для пацанов”. Значит, к тому моменту все было решено.
- Кто вам особенно понравился, но в ЦСКА не попал?
- Левый защитник из “Флуминенсе”. Мы как раз искали такого игрока. Атакующий, проворный. Очень я хотел его забрать!
- Что помешало?
- “Реал” перехватил. Это Марселу. С руководителями клуба я договорился, они предупредили: если “Реал” откажется - отдаем вам. Но в Мадриде не дураки работают.
- Кто еще из известных футболистов был у вас на карандаше?
- Шатова вел. Интересный парнишка. По этой кандидатуре все докладывалось Гинеру. Трансфером игрока владел президент “Урала” Григорий Иванов. Нужно было договариваться с ним. За Портнягиным тоже долго наблюдали. Привезли в Москву, но отправили обратно. Я вам до вечера могу перечислять, кого мы просеивали…
- А из легионеров?
- Открываем другой блокнот. Они у меня как учебники географии. Сейчас поймете, что такое работа селекционера. Рамиреса из “Крузейру” я смотрел. Угловатый, но жесткий, смелый. В матчах со слабыми командами часто появлялся в их штрафной, забивал. Но только слабым, это важно!
- Отмечаем для себя.
- Вот добавление: “Против сильных соперников располагается строго перед центральными защитниками. В созидательной игре не участвует”. Воздержались мы от покупки.
- Да и Рамирес не пропал. Трудоустроился в “Челси”.
- А в моем списке были камерунец Жан Макун, американец Майкл Брэдли, чех Лукаш Маречек, который считался большим талантом. Универсальный мальчик. И боролся, и созидал. Его я точно рекомендовал. Видите, отмечено?
- Вас не проведешь, все ходы записаны. Почему же очутился мальчик в “Андерлехте”, а не в ЦСКА?
- Не ко мне вопрос. Нам еще Огнена Вукоевича предлагали выкупить у загребского “Динамо”. Отказались, а Киев подписал.
* * *
- Вы сами были отличным футболистом. Капитаном “Шахтера” советских времен.
- Только повязки капитанской не было. Вместе с должностью вручили мне бинт, его на рукав наматывал. В 60-е считалось в порядке вещей.
- До сборной не дотягивали?
- Нет, сборная - совсем другая категория. Был у нас в команде защитник Гена Снегирев. Игрочище! Злой, как собака, любого закусает! Вот он заслуживал вызова в сборную. Так мечтал стать капитаном “Шахтера”, что из-за этого рассорились.
- Неприятный парень?
- Как вам сказать… Детдомовец! Мужиковатый во всем. Приехал из Свердловска, семьями дружили. Но заиграл - и внезапно ревность ко мне проснулась. Жены тоже разругались, между нами до скандала дошло. Ребята меня очень уважали, все время капитаном выбирали. Главный тренер Ошенков почему-то сторону Снегирева принял. Заставил еще раз голосовать - листок, мол, неправильно оформили. А команда - снова за меня.
- Что Снегирев?
- Быстро угас, ушел в “Карпаты”. А я доиграл в “Шахтере” до конца карьеры.
- В финале Кубка 1961-го обыграли московское “Торпедо”. Есть фотография - капитан Сальков принимает кубок…
- С Кубком получилось весело. Приезжаем в Москву, жить негде. Партийный съезд, все гостиницы заняты. Нашли что-то у Рижского вокзала, но там совершенно неуютно. Так придумали расселиться в Лужниках, раскладушками уставили пресс-центр. Первый секретарь Донецкого обкома Владимир Дегтярев с нами приехал - и он на раскладушке спал, с командой! Футбол обожал. Его приятели-депутаты прямо со съезда к нам заглянули, Дегтярев указывает на раскладушку у стены: “Вот мое место, здесь сплю…” А знаете, какие премиальные были за Кубок? Каждому по двустволке, фотоаппарату ФЭД и ковру!
- Куда дели?
- Ковер и ФЭД вряд ли сохранились. А двустволка лежит - в донецкой квартире, у брата. Я ни разу из нее не стрельнул. К охоте равнодушен.
- Охотники среди футболистов той поры были?
- Рядом с базой “Шахтера” пруд, огромные карпы водились. Наши ребята караулили, когда рыбина из воды выпрыгивает. Один раз такого карпа подстрелили, что каждому из команды по куску хватило. Больше 12 кило!
- Вы же и войну пережили в Донецке?
- Ну да, на оккупированной территории. Город еще Сталино назывался.
- Ужаса натерпелись?
- Страшно вспоминать. Сестре моей было 27 лет. Доски под кроватью разобрали - там спала. На улице не показывалась - иначе увезли бы в Германию. Как приближается к дому полицай, так сразу досками ее прикрываем.
- Уцелела?
- Да. А брат спасся чудом. Сначала залез в фашистский штаб - банку с повидлом украл!
- Герой.
- Вскоре номер похлеще выкинул. Немец приехал к магазину, велосипед оставил у дверей. Брат стащил - и в наш сарай! Кто-то рассказал - фашисты тут же к нам. Велосипед забирают, брата ищут. Что угодно могли сделать.
- Где спрятался?
- В огороде у нас свекла, подсолнухи, кукуруза. Там схоронился. Немцы туда не сунулись… Голодать мы не голодали - корова была. На ночь в бомбоубежище ее прятали, там и доили.
* * *
- Все команды Советского Союза мечтали получить Анатолия Конькова. Как из-за него дрались в Шереметьеве?
- Возвращался он откуда-то со сборной. Меня, начальника команды, послали встречать. Мы знали, что за Коньковым настоящая охота. ЦСКА даже согласие не требовалось - в армию, и всё. Секретарь обкома напутствовал: “Что хочешь делай, но не проворонь!”
Взял с собой администратора, крепенького мужика. Тот еще двух приятелей. Подогнали грузовик со стороны взлетной полосы. Подготовились к операции лучше, чем ЦСКА, который просто патруль прислал. Видим: идет Коньков. Посылаю ребят его перехватывать, пока до общего зала не дошел. Сам сверху наблюдаю.
- Руководите?
- Вроде того. Тут патруль - к Конькову. Закипела катавасия! Побили стекла, расколотили здоровенный витраж…
- Коньков в мордобое поучаствовал?
- Нет. Наши кричат: “В машину!” Затянули его, и по газам. Гнали до Луганска, спрятали в санатории. Где именно - знали лишь четыре человека. Потому что и оттуда могли выкрасть. Я доложил в обкоме: “Ваш приказ выполнен”. Родителям Конькова тоже сказал - не тревожьтесь, с сыном все будет хорошо.
Квартира у меня в центре, а они поселились в доме напротив. Папка его из шпаны. Однажды прихожу к ним - бардак жуткий. Толю вытаскиваю: “Идем на тренировку”. Он-то парень послушный был. С женой благодаря мне познакомился.
- Как?
- В соседнем подъезде жил главный бухгалтер треста, инвалид на протезе. У него дочка. Так я пригласил в гости и эту девочку, и Толю. Закончилось свадьбой.
- И все же Киев у вас Конькова отжал.
- На Украине судьбу футболистов Щербицкий решал, с ним не поспоришь. Но договорились руководители мирно.
- Был в “Шахтере” Виталий Старухин. Не только феноменально игравший головой, еще и с даром попадать в приключения.
- Играл изумительно! Прозвище ему дали - Бабуся. Получил четырехкомнатную квартиру на площади Ленина, возле обкома партии. В три часа ночи звонок: “Владимир Максимович, у Старухина дома такая гулянка, что весь район в курсе!” Вы представляете? Перед окнами обкома!
- Срам какой.
- Вскакиваю с кровати - и туда. Пока до обкомовских товарищей не дозвонились. Условный стук ребят я знал - два длинных, три коротких…
- С разведданными у вас на уровне.
- Иначе нельзя. Старухин открывает дверь, прохожу - боже, что за картина! Мебели никакой, пустые бутылки, грязная посуда, дым коромыслом…
- Накричали?
- Да как! А Лариска, его жена, р-раз, и в другую комнату шмыгнула. Заперлась изнутри. Я Виталика заставил убираться - пока все не вычистил, не ушел. Дверь за мной захлопнул - а я прислушался, что дальше будет. Жена выскакивает - и на него: “Ах ты, б… такая, каждому открываешь!”
- Они вдвоем гудели, получается?
- Компания, видимо, узнала, что я вот-вот приеду - разбежались. Папиросы их еще дымились.
- Жена у Старухина была боевая?
- Да! Мы были в контакте, чтоб Виталика держать под контролем. Говорю: “Если он собрался куда-то, немедленно звони и докладывай. Это в твоих же интересах”. Я вам больше расскажу!
- Сделайте милость.
- Когда ехали с базы после тренировки, останавливал автобус в одном и том же месте. Лариса туда подходила, брала мужа под руку, вела домой. Но время от времени Бабуся ускользал. Пропадал на два-три дня, а то и на неделю. Неуправляемый. Жена плакала от его проделок! Умер Старухин в 51.
А Сафонов Володя? Какой игрок! Учился в университете, супруга умница, хорошая квартира. Доигрывал в Краснодаре. Вернулся в Донецк, повздорил с женой. Куда-то пошел, ударился головой о бордюр и скончался. 41 год.
- Играл в “Шахтере” замечательный футболист - Владимир Роговский.
- Да, крайний нападающий. Дома в прихожей повесил портрет Брежнева. С припиской: “Вохе - от Лехи”.
- Еще “Волгу” перепродал и огромные деньги пропил на шампанском за месяц. Это не повидлом в немецком штабе овладеть.
- Не знаю, сколько там Роговский выпил, но после каждого матча в гостинице “Шахтер” артемовское шампанское стояло на всю команду. Соперников угощали. Как-то чехи к нам приехали, так их вообще споили. Один мне бумажку вручил - 5 долларов.
Потом с таможней были накладки, так я перед полетом достаю эту бумажку, показываю: “Куда вписать?” Таможенник указывает в сторону туалета - и шепотом: “Иди туда, задницу ей подотри”.
- Что за накладки?
- Кто-то из “Спартака” валюту в костыль спрятал. В “Шахтере” тоже фокусы были. Может, по наводке. Шмонали перед вылетом в Барселону страшно, до трусов раздевали. Но Старухин потом шагает, радуется: “А я пронес, а я пронес…”
- Как?
- Он же лысый - плешь кепкой прикрывал. В тот день надел особенную, с козырьком. Под него и засунул.
- Отличился в Барселоне защитник Валерий Горбунов. Не явился к отлету, отдыхал с какой-то испанкой.
- Сомневаюсь я насчет испанки. До этого был в ФРГ со сборной, что-то там приплатили. Вот и загулял. А это невероятное ЧП - за границей футболист пропал! Прилетаем в Москву, еду в Новогорск. Рассказывать тренерам сборной, что случилось. И у ворот базы встречаю Горбунова!
- Чудеса.
- Он к самолету опоздал, примчался в посольство - отправили рейсом, который обогнал наш. Мы-то с пересадкой добирались. Я на него: “Валера, где ты был?!” Он заикатый: “Не-не-не…” Понимаю - разговаривать бессмысленно. Парень до сих пор под кайфом. Из сборной его тут же выгнали, дисквалифицировали, сняли звание. Умер бомжом в 42 года.
- За Кубок вам ружья дарили, а вот после серебряных медалей 1975-го футболистам самим пришлось скидываться на банкет.
- На этом банкете у меня цыгане часы умыкнули. Лучший ресторан Донецка. Выпили, сорвались в хоровод… Опомнился - нет часов! Слава богу, обручальное кольцо не сняли!
- Часы - с концами?
- Да. Хотя на них гравировка была: “Владимиру Салькову за Кубок Советского Союза. 1961 год”. Годы спустя мне вот эти вручили за Кубок УЕФА. Что написано?
- “Салькову Владимиру Максимовичу от С.Б. Иванова. 2005 год”.
- Командирские. 11 лет идут, не останавливаются!
* * *
- Михаил Соколовский рассказывал, как в 1975-м киевское “Динамо” принуждало “Шахтер” к ничьей. Вы же - ни в какую.
- Я был неподкупным!
- Предлагали часто?
- Несколько раз. В Одессе вышли на капитана Яремченко, вратаря Дегтярева. Наши говорят - привозите деньги. Матч вот-вот, решили меня посвятить. Яремченко отводит в сторону: “Владимир Максимович, эту игру мы, кажется, будем сдавать…”
- Вы что?
- Поразился: “Как сдавать?” Тот на меня смотрит, словно на ребенка: “Мы должны проиграть”. - “Сколько вам предложили?” Он называет. Говорю: “Дома за победу получите ту же сумму! Ни в коем случае не идите на подлог!” И ушел.
- Куда?
- Гулять по городу. Вернулся к самому матчу, мне говорят: “Сдавать не будем, бьемся”. Но все-таки дело было нечисто. Проиграли 0:1. Гол до сих пор перед глазами: длинный вынос, мяч бьется о землю - и перепрыгивает Дегтярева. Тот вышел за штрафную.
Меня после матча спрашивают журналисты: “Вы как готовили команду?” “А я, - отвечаю, - ее не готовил. Ловил воров”. Рассказал, как все было. Там же написал бумагу на имя председателя спорткомитета. Началось: приезжали какие-то уполномоченные, дознаватели, вызывали наших футболистов, одесских… Скандал!
- Вы уверены, что команда сдавала?
- Сами ребята говорили: “Кто-то взял!” В аэропорту между собой стали выяснять, шмотки разбрасывать. Деньги искали. Шум, гам, просто взрыв негатива… А я стоял и смотрел на эту дикую картину.
- Нашли?
- Нет. Вот такая каша.
- А еще?
- В 1976-м киевское “Динамо” на официальный матч прислало 8 футболистов. Остальные на бале олимпийцев в Москве - как участники Игр в Монреале. Лобановский с Базилевичем требуют матч отменить. Я их послал.
- А они?
- В крик: “Ты что себе позволяешь?!” Собрался полный стадион, указываю на трибуны: “Я не могу обмануть вот эту аудиторию. Тем более в Донецке”. Вскоре зовут меня в ложу, к секретарю обкома. Тот испуганный, трубку передает: “Это Щербицкий”.
- Что сказал?
- Бранился: “Что задумали, б…? Издеваться над киевским “Динамо”?! Вы понимаете, что за этой командой весь украинский народ?!”
- Ответили?
- “Товарищ Щербицкий, я работаю в команде “Шахтер” - здесь получаю деньги, здесь моя родина…” - “Завтра чтоб были в Киеве!”
- Так и не сыграли?
- Сыграли с собственным дублем, чтоб совсем народ не злить. Матч с “Динамо” на месяц перенесли, объявили, что билеты будут действительны. Лобан с Базилем вышли - бледные! Им стыдно, что через Щербицкого такие вопросы решают!
Прилетаю в Киев, встречает в аэропорту полковник. Славный мужик, мне сочувствовал. Чаем напоил. Хотелось ему, видимо, сгладить это дело. А до Щербицкого меня так и не допустили - выдали билет назад, проводили: “Ты молодец”. Для собственной команды после этой истории я стал героем.
- Да уж, отвага выдающаяся.
- Когда был игроком “Шахтера”, нас заставили сдать матч киевлянам. Они расплатились как за победу. И в плане очков мы не пострадали. Нам сказали: “СКА в Одессе отдаст вам игру”. Полная компенсация.
- Как уходили из “Шахтера”?
- Наши футболисты, Коля Латыш и Юра Резник, собрались в московское “Динамо”. Уже рассчитались, все решено. Остаются два матча. Перед вылетом в Ленинград в обкоме предупреждают: “Не вздумай их брать!” Рейс в пять утра. По дороге в аэропорт заезжаю за тем и за другим. Поднимаю с постели.
- Они не знали, что полетят с командой?
- Понятия не имели! Никто не ожидал! Мало того что в самолет их взял, еще и выпустил на поле. Все в недоумении. А у меня последние слова на установке такие: “Юра и Коля! Посмотрите ребятам в глаза, Старухину посмотрите…”
- Счет?
- Разорвали “Зенит” - 3:0! Домой прилетаем, в аэропорту меня машина дожидается. Там же обкомовские деятели, столы накрыты: “Вот это игра…” А я не хотел ни с кем выпивать, уехал домой. Меня ищут - найти не могут. Обиделись, наутро в обком вызывают: “Да как вы посмели, конец сезона…”
- Выгнали?
- Нет! Сам ушел!
- В “Торпедо”. Где вас команда “плавила”.
- Это было. Пригласил туда начальник управления футбола Спорткомитета СССР Анатолий Еремин. Я ему набор книжек привез.
- Из Донецка?
- Да. Нам от обкома завозили дефицитные книги. А Еремин - большой любитель. Как лечу в Москву - что-нибудь ему в подарок. Он деньги совал, я не брал никогда. Тогда вручил сразу 15 подписных томов! Еремин не ожидал, обрадовался. Вспомнил - в “Торпедо” нет тренера: “Готов?”
- С чем не угадали?
- Не знал, как Валентин Иванов на меня обидится. Пришел, дескать, на его место. Но Козьмича-то уже сняли, команда без тренера была! Понеслось: в 1979-м Славе Чанову поставили то ли восемь, то ли девять пенальти за сезон - все пропустил!
- Ну и что?
- Да у него рекорд Союза по отбитым! Когда я ушел, пенальти начал брать регулярно. В 1981-м получил приз “Огонька” как лучший вратарь страны. Только меня в команде уже не было. Вот это во мне как заноза, всю жизнь в памяти.
- С Чановым позже пересеклись в ЦСКА. Общались?
- Здоровались. Той темы не касались. Время спустя я узнал: все дело рук Иванова. Он вышел на Юрия Золотова, начальника команды, провернули таким образом.
- Подговаривали ребят, чтоб вас убрали?
- Ну да. Там целая группа игроков была против меня. Управляли процессом Золотов и Жендарев, администратор “Торпедо”. За спинами стоял Иванов.
- Виктор Грачев, которого вы пригласили из Донецка, жаловался в интервью, что торпедовские ветераны пас ему не давали.
- И это было. Звенья одной цепи. Зачем снабжать мячом форварда, которого новый тренер привел? А вдруг забьет? Грачев в “Торпедо” тоже не задержался. Был там еще нападающий, чернявый такой… Пять мячей завалил “Пахтакору”!
- Николай Васильев.
- Да, Васильев. По сей день не знаю, продал ли “Пахтакор” этот матч. Ну как забить пять мячей?! Ко мне никто не обращался. “Торпедо” боролось за выживание, но три-четыре очка запаса у нас было, не вылетали. И тут - пять! Кому это нужно?
- Вам кажется, такое невозможно?
- Лично я очень был удивлен.
- Как забивал-то, помните?
- Два с пенальти, два после рикошетов и один со штрафного в “девятку”. Удар у Николая был такой, что на тренировках мячом сетки рвал. Но все равно почему-то не покидает чувство, что есть в этих голах какая-то несправедливость.
* * *
- Вы и в “Роторе” со “сплавом” столкнулись? Президент клуба Владимир Горюнов нам говорил: “Максимыч - честнейший человек. Хрустальный! Прозрачный! В этом смысле из тренеров, с которыми я работал, Салькова ставлю выше всех. Но за его спиной самые громкие фамилии сдавали матчи”. Догадываетесь, о ком речь?
- Разве что поражение в Саратове кажется подозрительным. Это уже второй мой заход в “Ротор”, 2002 год. К перерыву горим “Соколу” 1:2. В раздевалке вижу - двое шушукаются, идут в душевую. Я следом. Понимаю - что-то нечисто. Вытаскиваю их, устраиваю разнос при ребятах…
- И?
- Игру не спасли, пропустили третий мяч. Но выводы для себя сделал: с этими людьми нам не по пути. В 1993-м подобных ситуаций не возникало. Наоборот, коллектив был дружный, боевой. Что и позволило “Ротору” впервые завоевать серебряные медали. Атмосферу в той команде лучше всего характеризует эпизод. Конец тренировки, два игрока летят за мячом. Жесткий стык, слово за слово, начинается драка. Обоих выгоняю с поля. Минуть через пятнадцать прихожу в раздевалку - они уже в обнимку сидят, смеются.
- Высокие отношения.
- Я так обрадовался! Говорю: “Какие же вы молодцы! На поле всякое случается, но футбол и жизнь надо разделять…”
- “Ротор” вы покинули в разгар следующего сезона. Почему?
- Горюнов позвал Прокопенко, у которого в одесском “Черноморце” не заладилось. Они дружили, вдвоем по девкам ходили, когда тот в конце 80-х “Ротор” тренировал. Тогда-то помоложе были. Ну а мне под зад коленом.
- Обидно.
- Еще бы! Вот Прокопенко пришел на живое место! Как можно выталкивать коллегу, у которого есть результат? “Ротор” сроду ничего не выигрывал, а тут в первый же сезон серебро! Да и во втором не было веских причин убирать. Единственная моя ошибка - история с Веретенниковым.
- Вы о чем?
- Веретенников - замкнутый, себе на уме. Тренировок не пропускал, в пьянках замечен не был, но я знал, что по-тихому выпивает, с весом проблемы. Решил через жену воздействовать. Когда его дома не было, зашел к Ларисе. Сказал, в чем Олегу нужно прибавлять: “Один из лидеров команды, кандидат в сборную - вы уж присматривайте за ним. Чтоб не поймал звездняк, режимил…” А он подумал, что хотел ее изнасиловать!
- О господи.
- Наутро перед тренировкой подлетает - и в крик. Говорю: “Ты неправильно понял. Я такими делами не занимаюсь”. Олег продолжает верещать: “Да как вы смеете ходить по чужим квартирам?! То, се…” Отношения испортились. Для Веретенникова тот сезон вообще складывался непросто.
- Почему?
- В феврале уехал со сборной на товарищеские матчи в Америку. Его даже на минуту не выпустили! Вернулся в разобранном состоянии, морально убитый. Вскоре совещание в РФС с участием тренеров сборной, Садырина и Семина. Так я в присутствие Колоскова матом их приложил: “Что ж творите, черти?! Из-за вас теперь Веретенникова надо заново к сезону готовить! В сборной две недели он что делал? Ел-пил? Ради этого в Штаты везти не обязательно”. Хлопнул дверью.
- А дальше?
- Семин вскочил, догнал в коридоре, обнял: “Максимыч, извини. Понимаю, подставили тебя, ведь он ведущий игрок “Ротора”, чемпионат на носу. Но мы не специально…” Через семь лет, когда тренировал сборную Узбекистана, попросил у него двух футболистов “Локомотива” - Маминова и Пашинина. Мне кажется, Юра чувствовал вину - отпустил без разговоров.
* * *
- Гаджиев вспоминал в интервью: “После финала Олимпиады к нам с Сальковым пришел Горлукович. Положил на стол премиальные: “Берите, они - ваши! Я в сборную попал благодаря вам”. Максимыч на него накричал: “Иди отсюда со своими деньгами!”
- Было. Конечно, ничего не взяли. Как можно?! Выпроводили вместе с деньгами. Семь тысяч долларов - астрономическая сумма по тем временам. Поступок говорит о человеческих качествах Горлуковича. Он до последнего находился под вопросом. Я его просматривал, рекомендовал в состав. Серега так выкладывался, что это нельзя было не оценить.
- В “Спартаке” его побаивались. А в сборной?
- Едва ли. Серега - парень золотой. Простачок, зато надежный, не обидчивый. Не делит людей на плохих и хороших, ко всем относится ровно. Единственное, с кем ошиблись на Олимпиаде, - Игорь Пономарев из “Нефтчи”. В игру не вписался.
- Зачем привезли больного Вадима Тищенко?
- Отборочный цикл отыграл блистательно. Потом серьезная травма колена. Врач сборной Зураб Орджоникидзе обещал поставить на ноги. Уже в Сеуле выяснилось, что после операции Тищенко кололи запрещенные препараты. Допинг-проба зафиксировала остаточные явления. Так Вадим превратился в “туриста”.
- Правда, что он отсутствовал на награждении, потому что после банкета его не нашли на корабле?
- Брехня. К финалу готовились на теплоходе “Михаил Шолохов”, там же отмечали победу. Чтоб не мозолить глаза игрокам, мы, тренеры, переместились в каюту к капитану. Ну а ребята оторвались на полную катушку. Черт возьми, заслужили! Утром в самом тяжелом состоянии были Тищенко и Михайличенко, которые жили в одной каюте. Еле-еле растормошил, помог одеться. В автобусе ехали долго, они поспали и к вручению медалей были уже как огурчики.
- С Бышовцем у вас конфликты случались?
- В сборной? Нет. Только в “Шахтере”, когда я был начальником команды.
- Вот это новость.
- Он уходил из киевского “Динамо”. Приехал в Донецк проситься в клуб. Выдвинул условие: “Дадите машину - перейду”. Разговор мне не понравился. Что значит “дадите”?! Заработай! Ты ж в нашей команде еще по мячу не ударил! В “Шахтере” тогда автомобиль был лишь у Вали Сапронова - старенький “Москвич”. А Бышовец сразу “Волгу” требовал.
- Губа не дура.
- Я изложил первому секретарю обкома свои соображения. В ответ услышал: “Отправляй Бышовца в Киев. Нам такие не нужны”.
- Анатолий Федорович злопамятный.
- Что правда, то правда. Но на наши отношения не повлияло. В сборной Бышовец к моему мнению прислушивался, доверял. Однажды сразил откровением. В 1999-м он возглавил “Шахтер”. Потом сказал: “Максимыч, прости, что не пригласил тебя помощником. Это моя ошибка”.
- С Лобановским, его врагом, ладили?
- Да. Я и дома у него бывал. В конце 90-х прилетел в Киев просматривать соперника. После матча встретил Лобановского. Обнялись. Говорит: “Айда ко мне”. С нами был динамовский администратор Чубаров, правая рука Лобановского, еще кто-то из штаба. Душевно посидели под коньячок. Анекдоты травили. Валерий Васильевич умел их рассказывать как никто.
- Что в квартире бросилось в глаза?
- Министерский дом, второй этаж. Обстановка скромная, никакой роскоши. Разве что хрусталя многовато. Наверное, жена привозила из Чехословакии, Польши. Аделаида Панкратьевна нередко сопровождала его за границу.
* * *
- Коньков говорил, что в “Шахтере” вы были главным инициатором по всяким экскурсиям.
- Не только в “Шахтере” - в любой команде. К поездкам готовился, что-то читал. Приезжали, загружались в автобус. Я усаживался с микрофоном впереди и рассказывал, описывал достопримечательности. Даже при плотном графике старался выкроить время на экскурсии, водил игроков в музеи, картинные галереи. Помню, прилетели в Рим в три часа ночи. Бросил сумку в гостиницу, взял человек шесть - и в центр. До рассвета бродили по старому городу. Около Капитолия купил древние монеты. С этого началась коллекция.
- Большая?
- Из каждой страны привозил монетки, складывал в альбомы. Что-то дарили друзья. К примеру, стодолларовую купюру с белоголовым орланом.
- Американскую?
- Да. Господина Франклина на ней печатали не всегда. В XIX веке изображали птицу. Когда в Москву переехал, на Таганку зачастил. Там толкучка возле магазина “Нумизмат” - торгуют монетами, значками, марками. Познакомился с мужичком, повернутом на этом деле. Узнал про мою коллекцию, вцепился: “Продай!”
- Дрогнули?
- С возрастом охладел к коллекции, дочек она вообще не интересовала. Думаю: “Лежит мертвым грузом. Зачем? А человеку приятно будет, да и мне лишняя денежка не помешает”.
- У вас, кажется, две дочери?
- Юля и Лера. Старшая появилась на свет в семь месяцев. Из-за преждевременных родов поставили диагноз - детский церебральный паралич. Двигательные функции не нарушены. Юля ходит в магазин, покупает продукты, готовит. Единственная проблема - речь.
- Не говорит?
- Говорит, но половину не разбираю. Вот жена все понимает. Может, привыкла, больше времени с ней проводила. У меня-то были сплошные разъезды.
- А Лера?
- Здоровенькая. Окончила институт, вышла замуж, развелась. Воспитывает дочку. Сонечке десять лет. Тоже родилась раньше срока. Диагноз аналогичный - ДЦП. Но ее вытащили.
- Каким образом?
- С первых дней возим в чудесную клинику. Циклами - массаж, лечебная физкультура… Деньги немалые, сейчас вся моя зарплата уходит на это. Зато речь поставлена хорошо - иногда обороты выдает, словно выпускник университета! Ножки ровненькие, бегает, прыгает, катается на велосипеде. Левая сторона не до конца развита, но это практически не заметно.
- Когда вас последний раз звали тренировать?
- Гинер после увольнения Артура Жорже предлагал возглавить ЦСКА. Ответил: “Благодарю за доверие, но кандидатуры лучше, чем Газзаев, сегодня не найти. Свой голос отдаю ему”.
- Поскромничали.
- Я трезво оценивал свои силы, плюс возраст. А Валерий Георгиевич справился, выиграл Кубок УЕФА. Думаю, никто в клубе об этом решении не пожалел.
- 1 апреля вам исполняется 79. Что станет лучшим подарком на день рождения?
- Успешная операция.
- ???
- С правым глазом беда. Лет пять назад подъехал вечером к гаражу. Ворота открыть не могу - мешает машина соседа. Я возле его гаража припарковался. Утром выхожу, он собачку выгуливает. Подходит - и молча кулаком в лицо.
- Ничего себе.
- В милицию хотел заявить, так делу не дали ход! Выяснилось, сосед сам из органов. Я в ЦСКА рассказал, выделили мне человека. Побеседовал он с соседом, объяснил, как себя вести. Тот из нашего дома быстренько съехал. А у меня зрение стало падать. Левым глазом нормально вижу, правым - почти ничего. Операция со дня на день, хрусталик должны поменять. Надеюсь, все будет хорошо.
Юрий ГОЛЫШАК, Александр КРУЖКОВ
ПОЛНУЮ ВЕРСИЮ ИНТЕРВЬЮ - ЧИТАЙТЕ НА WWW.SPORT-EXPRESS.RU