Газета Спорт-Экспресс № 70 (7014) от 5 апреля 2016 года, интернет-версия - Полоса 8, Материал 1

ФИГУРНОЕ КАТАНИЕ

СОБЕСЕДНИКИ Елены ВАЙЦЕХОВСКОЙ

Алена САВЧЕНКО: “МНЕ НРАВЯТСЯ НЕ ПОБЕДЫ, А САМ ПРОЦЕСС БОРЬБЫ”

Интервью с пятикратной чемпионкой мира я банально проспала. Глядя на циферблат часов, с ужасом понимала, что в эту самую минуту фигуристка садится в автобус, в котором мы и планировали поговорить по пути на каток. Но парой минут позже на мое эсэмэс с извинениями от Савченко пришел ответ: “Ничего страшного. Мы с Бруно катаемся во втором отделении. Так что времени на разговор будет достаточно”.

Сразу после импровизированного парада, открывающего показательный гала-концерт, фигуристка появилась в микст-зоне.

- О причинах, побудивших продолжить карьеру с новым партнером, вас уже спрашивали неоднократно. Ваши представления о будущем в начале этой работы хоть немного совпали с тем, как все складывается сейчас?

- Да, совпали абсолютно. Не могу сказать, что нам с Бруно было как-то тяжело начинать совместную работу. Гораздо сложнее было ждать, пока длилась вся история с оформлением бумаг, получением соответствующих разрешений. Что касается тренировок, в них для меня ничего тяжелого нет и никогда не было. Хотя, наверное, правильнее сказать, что мне просто никогда и ничего не давалось легко. И я привыкла не делать из трудностей трагедии.

- А если бы встать в пару с Бруно у вас не получилось?

- О таком варианте вообще не думала. Настраивала себя на то, что все будет нормально. Да и почему должно было случиться иначе? Разницы в том, сколько придется ждать - два года или один, я не видела вообще. Терять-то мне было нечего.

- Так уж и нечего?

- Абсолютно. Мне хотелось продолжать кататься, хотелось понять, на что я еще способна. Могу сказать, что в этом отношении чувствую в себе сейчас гораздо больше внутреннего азарта, чем это было в последние три года моих выступлений с Робином (Шелковы. - Прим. Е.В.). У нас с Бруно есть стимул, мотивация, наслаждение от совместного катания и от тренировок в том числе. Если сравнивать с прошлыми временами, фигурное катание занимает совсем другое место в моей жизни.

- Какое же?

- Более значимое. Возможно, это ощущение просто приходит с возрастом. С Робином мы постоянно за чем-то гнались. Не знаю, зачем делали это. Работали как сумасшедшие, проводили на катках все дни напролет, тренируясь с раннего утра до позднего вечера, а в итоге так и не добились, чего хотели. Возможно, от нас просто ожидали слишком многого, и это привело к тому, что мы и сами начали ждать от себя того, чего не могли показать.

- Означает ли все сказанное, что золотая олимпийская медаль больше не является для вас самоцелью?

- Мое катание сейчас - это не гонка за медалью. А такое, я бы сказала, изысканное наслаждение, когда к очень вкусному десерту добавили еще и шоколадный соус. А что касается результата, пусть будет так, как будет.

МОИМ ПАРТНЕРОМ МОГ СТАТЬ Александр ЭНБЕРТ

- Бруно Массо был вашим единственным вариантом продолжения карьеры?

- Нет, вариантов изначально было два. Я не исключала для себя и русскую “партию”.

- C кем именно?

- С Александром Энбертом. Дело в том, что я такой человек, которому сначала надо мысленно представить себя в какой-то ситуации и уже потом принимать решение. Если мне не кажется, что решение окажется верным, или возникают какие-то сомнения в том, что я справлюсь с поставленной задачей, решения я просто не принимаю.

- Возможный вариант партнерства с Энбертом подразумевал ваш переход под российский флаг или продолжение выступлений под немецким?

- Об этом в тот момент не думала вообще. Главным было понять более глобальную вещь: смогу я кататься с этим человеком или нет.

- А пробовали?

- Нет, не успела.

- Но сам-то Энберт был в курсе, что вы намеревались встать с ним в пару?

- Да, разумеется, он знал об этом. И даже дал согласие, просто это случилось немножко поздно: к тому времени я уже приняла решение в пользу Массо. Если бы Александр ответил раньше, я бы, наверное, все-таки попробовала покататься и с ним тоже. Не судьба была, значит. Да и вообще все, что ни делается, - к лучшему.

- Чем вас подкупил Бруно?

- Я смотрела на видео, как он катается, и “видела” его со мной в паре. Представляла, что мы могли бы сделать вместе. Когда Бруно начал меня бросать на льду, это был такой восторг… До сих пор испытываю этот внутренний восторг при выбросах. Бывает, даже кричу в воздухе, до такой степени захватывает дух. Хотя не могу сказать, что уже привыкла к новой манере исполнения этого элемента. Тяжелее всего оказалось привыкнуть к тому, что в воздухе мне не нужно ничего делать - только вовремя открываться. А ведь всю свою предыдущую жизнь я все делала сама и все элементы вытаскивала сама.

- Со стороны складывается ощущение, что партнер бросает вас далеко не в полную силу.

- Конечно, не в полную. В полную мы пробовали на тренировках. Было плохо.

- Очень страшно или сильно падали?

- Нет, ни то, ни другое. Просто когда выброс получается слишком высоким, теряется ощущение правильных действий в воздухе. Образуется столько времени, что впору крутить не три, а пять оборотов.

- Есть хорошая промежуточная цифра - четыре.

- Четверной выброс мы, разумеется, тренируем. Будем на следующий год вставлять в программу.

БЫВШИЙ ТРЕНЕР ЗАТРЕБОВАЛ СУМАСШЕДШИЙ ГОНОРАР

- Я слышала, что первоначально вы с Массо собирались поехать в Канаду и тренироваться у Ришара Готье. Это правда?

- Да, думали о таком варианте. Один из наших тренеров - Жан-Франсуа Баллештер в свое время работал с Готье, но предложил такой вариант, по-моему, все-таки не он. Просто кто-то задал мне вопрос: можем ли мы представить себя в группе Готье? Я ответила, что да.

- Почему же не поехали? Это как-то связано с тем, что вашему партнеру для получения немецкого гражданства нельзя надолго покидать Германию?

- Нет, дело не в этом. Мы оба подумали и пришли к заключению, что в Германии есть свои специалисты, с которыми нам вполне комфортно работать.

- А вообще вы спокойно отнеслись бы к ситуации, что Готье помимо работы с вами готовил бы ваших основных соперников - Меган Дюамэль/Эрика Рэдфорда?

- Не знаю. Американцы и канадцы вообще относятся к подобным ситуациям совершенно нормально. Но дело ведь еще и в том, что Меган замужем за одним из тренеров группы. Понятно же, что тренерского внимания ей во всех отношениях доставалось бы больше, чем кому-то другому. Но сейчас все это точно не имеет значения. Мы с Бруно сделали свой выбор и очень довольны, что он оказался именно таким.

- Вас, кстати, не задело, что немецкая федерация фигурного катания согласилась заплатить отступные за вашего партнера французам, но обязала вас с Бруно эти деньги вернуть?

- Это не совсем так, как об этом пишут. Мы должны вернуть не всю сумму целиком, а только десятую часть. Дело в том, что немецкая система работает совершенно не по тем принципам, что в России или где-то еще. В прошлом году в немецком парном катании не было сильных пар, и, соответственно, никаких серьезных денег на этот вид наше спортивное министерство не закладывало в принципе. Когда деньги выделяются, за каждую сумму, сколь бы маленькой она ни была, нужно отчитываться чеками. Просто взять деньги и никак не отчитаться за них в Германии невозможно в принципе. Такого просто не может быть никогда. Например, когда мы катались с Робином Шелковы и нам выделяли деньги на подготовку, мы могли тратить их только на себя, но не на Инго (Штойера. - Прим. Е.В.). Федерация принципиально была против того, чтобы финансировать его работу, и часть денег просто уходила обратно.

- Когда вы объявили о продолжении карьеры, казалось логичным, что тренироваться с новым партнером вы продолжите у прежнего тренера.

- Мы поначалу так и планировали.

- Почему же не получилось?

- Во-первых, не сошлись характерами. Довольно быстро выяснилось, что мы с Бруно и Инго очень плохо совместимы. Слишком все трое импульсивные.

- В прежней паре, получается, отношения амортизировал Робин?

- В каком-то смысле да. Плюс я сама очень старалась проявлять терпение ко многим вещам. Во-вторых, Инго за свою работу затребовал такую сумму, что у меня, честно говоря, пропал дар речи. Это было очень обидно на самом деле. После того как мы вместе пережили столько самых разных ситуаций, я была совершенно не готова к такой постановке вопроса. Понятно, что без денег сейчас никто не работает, но мне казалось, что какие-то моральные пределы все-таки должны существовать. Тем более что во время нашей совместной работы мы с Робином делали все возможное, чтобы тренер ни в каких финансовых вопросах не чувствовал себя ущемленным. Хотя сами в связи с этим получали гораздо меньше, чем могли бы.

От серьезного психологического срыва меня тогда просто спас Бруно, который как-то пришел и застал наш разговор с Инго. Он мне сказал тогда: “Неужели ты не видишь, что этого человека вообще не интересует наш результат? И на таких условиях ты готова продолжать с ним работать?”

Эти слова как-то сразу расставили в моей голове все по местам. Я поняла, что нам с Инго просто больше нечего делать вместе. Но разочарованием та история стала для меня очень большим.

ГРАНИЦУ СВОИХ ВОЗМОЖНОСТЕЙ НЕ ОЩУЩАЮ

- Олимпийский чемпион Олег Васильев не так давно рассказывал мне, как однажды попробовал кататься на тренировке с Ириной Родниной. И был потрясен тем, что абсолютно все парные элементы вплоть до поддержек Ирина делала фактически без его помощи. Вы с Бруно, как мне кажется, сейчас находитесь в похожей ситуации, в которой вы и партнерша, и партнер, и тренер, и воспитатель.

- Ну, в чем-то наверное так и есть.

- Бруно не обижается?

- Нет. Он много мне подсказывает, чему-то учится, чему-то, напротив, я учусь у него - нормальная партнерская работа, в которой нам обоим интересно. Тем более что у нас одна цель.

- На чемпионате Европы Максим Траньков заметил, что не считает вас серьезными соперниками. Вас задевают подобные высказывания?

- Вообще никогда не задевали. Мне всегда было все равно, что обо мне говорят.

- А как относитесь к соперничеству с кем бы то ни было вы сами?

- Меня заводит сама обстановка соревнований. Лед, публика, судьи. И я сама. Только с собой я по большому счету и соревнуюсь. Точно так же относится к этому мой партнер.

- После окончания соревнований в Бостоне Венцзинь Сюй и Цунь Хань, опередившие вас в произвольной программе, довольно долго рассуждали в микст-зоне о том, куда движется парное катание, какие элементы нужно осваивать, чтобы быть конкурентоспособными через два года на Олимпийских играх. Вы со своими тренерами просчитываете подобные вещи?

- Наши тренеры, безусловно, все это считают. А мы с Бруно - лишь исполнители. Если у нас есть потенциал для выполнения более сложных элементов и есть желание их осваивать, мы будем это делать без оглядки на то, делает эти элементы кто-то еще или нет. Считаю, что надо просто реально смотреть на вещи, Я могла сколько угодно, катаясь с Робином, мечтать о том, чтобы сделать четверной подкрут, но это было невозможно физически. Сколько бы Робин ни качался, сколько бы мы ни тренировались, он никогда не сделал бы этот подкрут при всем желании. А сейчас я не вижу в этом ничего нереального. Если я захочу сделать выброс тройной аксель, я сделаю его. Тем более что аксель хотела научиться прыгать, еще когда каталась в одиночницах. И делала его - в зале. Поэтому и считаю, что надо не смотреть на других, а постоянно думать, на что способен сам.

- Границу своих физических возможностей вы хоть в чем-то ощущаете?

- А никакой границы нет. Все ведь зависит от того, как психологически настроен ты сам. Посмотрите на Юдзуру Ханю: он делает на льду все, что хочет. Его не обескураживают даже поражения, поскольку он знает, что может как проиграть, так и выдать рекордный результат.

- Многие тем не менее считают, что вас продолжают интересовать в спорте только победы.

- Совершенно ошибочное мнение. Мне нравится сам процесс борьбы. С собой, с соперниками. Я ловлю от этого кайф. И так было всегда.

- А что было самым ярким моментом для вас здесь, в Бостоне?

- Медаль. Когда ты возвращаешься в спорт с новым партнером и понимаешь, что сумел достичь того, о чем мечтал, это дает такие переживания, которые очень трудно описать словами. Медаль в этом отношении не самоцель. Просто она как бы является олицетворением того, что ты шел в правильном направлении.

- А если бы при таком же по качеству прокате медали не случилось?

- Я бы не расстраивалась по этому поводу. Не считаю, кстати, что наше выступление можно считать пределом мечтаний, - в этом отношении я всегда была перфекционисткой. Была огорчена, например, тем, что не сделала сальхов. То есть технической стороной проката я скорее была расстроена, но факт медали сильно это расстройство компенсировал. Мне было проще, кстати. От Бруно болельщики ожидают гораздо большего, чем от меня. И вот для него эта медаль значит очень много. Рада, что он ее получил, рада, что у меня такой партнер. Мужественный, на которого всегда можно положиться. Сейчас нам с ним просто нужно продолжать работать. Если мы будем показывать то, что умеем, медали никуда от нас не денутся.

НЕ БОЮСЬ ВЫСКАЗЫВАТЬСЯ ОТКРОВЕННО

- В Германии, знаю, готовится к выходу ваша автобиографическая книга. Насколько вы в ней откровенны?

- На тысячу процентов.

- Это был интересный опыт - откровенно рассказать миру о своей жизни?

- Для меня вообще не является проблемой говорить откровенно. Поэтому у меня всегда столько проблем. Правда ведь очень многим режет глаза. Иногда ее просто бывает больно выслушивать, но я тем не менее всегда говорю все как есть. Независимо от того, нравится это окружающим или нет.

- Не боитесь, что ваше столь длительное увлечение фигурным катанием может закончиться тем, что что-то важное пройдет мимо?

- А что может быть лучше?

- Собственная семья, дети.

- У меня все это будет. Просто не сразу. Я в этом плане поздний ребенок - все получаю позже, чем другие, но не комплексую по этому поводу. Когда была маленькой, никогда не играла в девчачьи игрушки, только в машинки, потому что у меня были три брата. В три года захотела коньки и, сколько себя помню, ни разу не испытывала ощущения, что потеряла в жизни что-то важное. Пойти в свободное время развлекаться в клуб или на дискотеку - это вообще не мое.

- Есть на земном шаре место, где вы чувствуете себя абсолютно комфортно и защищенно?

- Мой дом. Хотя дом всегда там, где на данном этапе жизни находится моя кровать. Это самое уютное и любимое место.

- Выдающиеся спортсмены в обычной жизни часто бывают довольно одинокими людьми.

- Меня это не тяготит. Я люблю одиночество. В детстве меня сильно раздражало, что дома нет ни одного уголка, где можно уединиться, подумать. Я вообще люблю размышлять, что-то придумывать. Когда такой возможности по каким-то причинам нет, начинаю даже испытывать дискомфорт. А общения с миром мне вполне хватает на льду во время выступлений. Хотя живу я не одна - мы с моим близким другом снимаем в Оберстдорфе жилье. Городок у нас маленький, все очень близко и удобно.

- Каковы ваши ближайшие планы?

- Немного отдохнем в Майами и снова вернемся в Оберстдорф - ставить программы. Соображения по этому поводу уже есть, постановщики тоже.

- А деньги?

- Это вообще не проблема. На нас с Бруно федерация с некоторых пор не экономит.

РОССИЯ НА ПОСЛЕДНИХ ЧЕМПИОНАТАХ МИРА