Газета Спорт-Экспресс № 166 (7110) от 29 июля 2016 года, интернет-версия - Полоса 14, Материал 1
СИНХРОННОЕ ПЛАВАНИЕ
СОБЕСЕДНИКИ Елены ВАЙЦЕХОВСКОЙ
Главный тренер сборной России по синхронному плаванию - об Олимпиаде в Рио, на которой от ее подопечных ждут стопроцентного результата - двух золотых медалей.
БРИГАДА ОСОБОГО НАЗНАЧЕНИЯ Татьяны ПОКРОВСКОЙ
Татьяна ПОКРОВСКАЯ
Родилась 5 июня 1950 года в Архангельске.
В школьные годы занималась художественной гимнастикой, стала мастером спорта.
После окончания института физкультуры работала тренером по художественной гимнастике в спортклубе “Кристалл” в Электростали (Московская область).
После закрытия гимнастической секции в 1981 году перешла в синхронное плавание.
Возглавляла сборную СНГ на Олимпиаде-1992 в Барселоне, после чего на четыре года уехала работать в Испанию, а затем в Бразилию.
В 1995 году вернулась в Россию. С 1998 года - бессменный главный тренер сборной России по синхронному плаванию. Под руководством Покровской россиянки брали золотые медали на Олимпиадах в Сиднее, Афинах, Пекине и Лондоне.
Ее жизни не позавидуешь: за короткое время ушли из жизни муж и горячо любимая внучка, да и самого понятия “дом” никогда толком не было: большая часть бытия одного из самых выдающихся тренеров мира вот уже два десятка лет сосредоточена вокруг команды. Совершенно особенной, замечу, команды. В ней могут меняться люди, программы, обстоятельства, неизменным же остается одно: несокрушимость. Высадиться на объект, разгромить всех и вернуться живыми - это о них, о синхронистках.
О том, какой ценой дается этот успех, Татьяна говорить не любит: к чему лишний раз вспоминать, насколько тяжела твоя жизнь?
В БРАЗИЛИИ ОЧЕНЬ ПОЗИТИВНЫЙ НАРОД
- Вы проживаете в качестве главного тренера уже пятое олимпийское четырехлетие, и в связи с этим вопрос: что было на протяжении последних четырех лет наиболее непростым? Если, разумеется, отвлечься от нервотрепки, связанной с событиями последних дней.
- Особенно тяжел обычно первый послеолимпийский чемпионат мира, когда в команде меняется состав и становится тревожно за результат. Все остальное проходит в привычном режиме. Более волнительным, чем обычно, для нас получился прошлогодний чемпионат мира в Казани, поскольку впервые соревнования такого уровня проводились в родных стенах, но он же стал самым приятным из тех, что мне приходилось переживать. Все-таки так тепло, как дома, нас не принимают нигде. Еще мне очень понравилось, что казанские, то есть “домашние”, болельщики поддерживали не только “свою” команду, как это обычно происходит за рубежом. А всех, кто выступал. Хотя те же украинки, знаю, очень беспокоились по поводу того, как их будут принимать в России. Моя украинская коллега даже спросила: “Нас не убьют?”
- И что вы ответили?
- Что это могу сделать разве что я.
- Бразилия, где вы проработали до прихода в российскую сборную несколько лет, тоже не чужая для вас страна. Чего вы ждете от тамошних болельщиков?
- Там наша команда выступала всего один раз - на World Trophy, и принимали нас очень тепло. Но так, как бразильцы болеют за своих... Хорошо, если в бассейне не рухнут стены, когда бразильская группа выйдет на старт. В этом отношении они просто молодцы. В Бразилии вообще очень позитивный народ. Еще когда я там работала и периодически просила переводчика, когда приходилось давать интервью, все смеялись: “Татьяна, зачем тебе переводчик? Мы же знаем, что ты прекрасно говоришь по-португальски!” Хотя мои знания португальского достаточно ограничены.
- Когда вы ставили программы к олимпийскому сезону, не было соблазна сделать реверанс в сторону страны-хозяйки и использовать в постановках бразильскую тему?
- У нас ведь уже был “Карнавал” - на Играх в Афинах. Сама тогда находила ритм, специально для нас писали музыку.
- Да, но с тех пор прошло двенадцать лет.
- Но программу-то помнят до сих пор? Вот я и не рискнула повторяться. Может быть, стоило взять что-то подобное еще раз, хотя не всякий ритм тут годится: бразильская музыка часто бывает слишком сумбурной для нашего вида спорта. Подозреваю, что Татьяна Данченко, когда ставила программы для Натальи Ищенко и Светланы Ромашиной, не стала рассматривать “бразильские” варианты по этой же причине. Четкость ритма в синхронном плавании - одно из обязательных условий. Мы ведь даже на тренировках постоянно стучим по металлической лестнице - отбиваем такты. Эти акценты очень хорошо откладываются у спортсменок в головах. Все-таки группа - это восемь человек. Кто-то лучше слышит музыку, кто-то хуже, у кого-то может вообще не быть музыкального слуха. А “колотушки” слышат все.
- Спортсменок, работающих в дуэте, подготовить проще?
- Подобрать двух спортсменок однозначно проще, чем найти восьмерых. Это, как правило, спортсменки-лидеры, лучше других обученные технике. Соответственно, их не приходится до такой степени подгонять друг под друга. А в группе, бывает, только что по потолку не ходишь, чтобы “собрать” всех восьмерых воедино.
САМАЯ ИЗМАТЫВАЮЩАЯ РАБОТА - В ГРУППЕ
- Почему в нынешний олимпийский состав не сумела попасть Дарина Валитова, ставшая год назад чемпионкой мира в смешанном дуэте?
- Она пыталась, но не смогла, несмотря на то что уже работала в основном составе и даже была чемпионкой Европы-2014 в Берлине. Все-таки год выступлений с мальчиком - это совсем другое синхронное плавание. Вот Валитова и не сумела переключиться.
- В чем именно проявлялась эта неспособность?
- Дарина не очень хорошо запоминала связки, соответственно, ей требовалось больше повторений, она быстрее уставала. В группе всегда идет слишком серьезная муштра. Самая изматывающая работа - всегда в группе.
- И не сошлешься ни на болезнь, ни на усталость?
- Сослаться-то можно и пропустить тренировку можно, просто сложно при этом рассчитывать, что твое место останется свободным. Любая замена в группе требует привыкания, причем обоюдного. Если человек пропустил несколько тренировок, привыкать приходится заново - такова специфика групповой работы. Даже солдаты, которые на плацу маршируют, отрабатывают навыки синхронных шагов часами. Что уж говорить про нас, когда работать приходится, выполняя сложнейшие элементы и не видя толком ничего вокруг?
- Для того чтобы достичь выдающегося результата, спортсмен должен быть сильной личностью - это аксиома. В группе же любая сильная личность инстинктивно должна начать перетягивать одеяло на себя. Как вам удается находить баланс?
- О-о-о, какую вы тему затронули серьезную... Это действительно одна из глобальных проблем. Я раньше много думала о том, какой из критериев в нашем виде спорта первостепеннее - ноги, руки, рост, фигура. И в итоге поняла, что главное - это голова и координация. Вписать в группу дуэт - тоже большая проблема. Вроде бы приходят уже подготовленные спортсменки, все умеют, прекрасно работают в синхроне, музыкальны, с полуслова понимают тренера, находятся в прекрасной форме, но группа-то ведь уже сделана, работает в определенном, сложившемся темпе, на какие-то элементы идет с большей скоростью или с не совсем привычным ритмом. И ты понимаешь, что все совсем не просто. Конечно, хорошо, когда все восемь человек работают вместе изо дня в день, но в реальности так никогда не получается.
Взять нынешнюю ситуацию: Света с Наташей (Ищенко и Ромашина. - Прим. Е.В.) утром отрабатывают дуэт, присоединяются к группе только по вечерам, и всем приходится делать в связи с этим обе программы в процессе одной тренировки. Если что-то идет не так, приходится повторять, то есть нагрузка удваивается.
ТИМАНИНА ХОТЕЛА ВЕРНУТЬСЯ, НО ДЕВОЧКИ БЫЛИ ПРОТИВ
- Меня, если честно, поверг в изумление недавний уход из группы олимпийской чемпионки и 11-кратной чемпионки мира Анжелики Тиманиной. Понятно, что от спорта можно устать, но не за месяц же до Олимпиады? Или произошло что-то чрезвычайное?
- После казанского чемпионата мира Анжелика хотела чуть больше отдохнуть, тем более что у нее заболела кисть, а это в нашем виде спорта болезненная травма. Лечиться она решила на Бали, за время отдыха довольно сильно отошла от спорта и вернулась в команду всего за три месяца до Игр. Теоретически, наверное, ее можно было вернуть на прежний уровень, но решение я не могла взять только на себя. Поговорила с лидерами команды, и они мне сказали, что все девочки против того, чтобы делать в группе какие бы то ни было изменения.
Мне было в какой-то степени жаль, что группа лишается такой спортсменки. Анжелика никогда не обладала какими-то исключительными данными, но всегда была, что называется, железным бойцом, как и многие девочки “лондонского” поколения. Технически они были достаточно слабенькими, когда появились в команде, к тому же были до такой степени по-разному научены, что я была в ужасе. Мысленно даже сказала себе тогда, что, наверное, это - все. Наверное, пришел тот самый момент, когда нам будет суждено проиграть, и самое правильное - просто с этой мыслью смириться. Но как только мы начали с этими девочками работать, я вдруг увидела, что они - как волчата. Мало чего умеют, но при этом мертвой хваткой цепляются за каждый шанс. Работали они действительно по-сумасшедшему. И смотрели на меня так преданно, словно говорили: “Делай с нами, что хочешь!” Вот я в них и поверила.
- Тем не менее перед Играми в Лондоне вам пришлось убрать более половины команды, освобождая места для Эльвиры Хасяновой, Анастасии Давыдовой, Марии Громовой...
- Вернуться тогда пыталась и Настя Ермакова, но не смогла - из-за операции плеча. В итоге действительно из “новеньких” осталось всего три человека, но, даже несмотря на это, нельзя сказать, что их работа ушла в песок: все-таки до тех Игр они успели выиграть два чемпионата мира.
- Получается, что олимпийский титул - своего рода индульгенция для “возвращенцев”?
- Я просто очень хорошо знаю, что такое для олимпийского чемпиона вернуться в спорт. И не уважать это не могу.
Я ВЕДУ ТУДА, КУДА НЕ ПРИВЕДЕТ НИКТО ДРУГОЙ
- Хоть раз в жизни вам приходилось чувствовать, что группа сильнее вас?
- Нет.
- А как бы реагировали, случись столкнуться с неподчинением или какими-то ультимативными требованиями со стороны спортсменок?
- Наверное, ушла бы сразу. Парадокс в том, что девочки, как мне кажется, прекрасно изучили мой характер. И в глубине души очень боятся, что я могу уйти.
- Хотите сказать, что рабочих конфликтов у вас вообще не случается?
- Конечно, случаются. Но я работаю с профессионалами, считаю профессионалом себя и давно уже не реагирую на мелочи типа чужого плохого настроения. Рассуждаю иначе: на каждой тренировке мне нужно добиться определенного результата. Я его и добиваюсь, хотя не всегда это происходит быстро. Понятно, что меня, как любого нормального человека, расстраивает, когда спортсменки на меня дуются. Более того, если я понимаю, что кого-то особенно сильно “обидела” на тренировке, всегда стараюсь найти возможность как-то эту обиду смикшировать. С другой стороны, девчонки ведь прекрасно понимают, что я их веду туда, куда, возможно, не приведет никто другой. Через боль, через слезы, через не хочу, не всегда педагогическими методами, но приведу.
- Методы и вправду бывают непедагогическими?
- Еще какими! Женщины же. У всех эмоции, у всех капризы, да и я не исключение. Когда девчонки уже заканчивают выступать, они часто вспоминают какие-то ситуации, какие-то мои высказывания и ржут при этом как умалишенные. А мне каждый раз становится стыдно.
Особенность группы еще и в том, что в ней никого нельзя выделять. Все знают, что я более уважительно отношусь к тем, кто приходит в группу из дуэта, - прежде всего потому, что этим спортсменкам выходить на старт на Олимпиаде пять раз, а остальным только два. При этом у меня никогда не бывает любимчиков. Я полностью отдаю себе отчет в том, что в любой группе всегда бывают спортсменки, чей рост произошел исключительно за счет моих сил, моих нервов и моей жесткости. Есть, например, девушка, которая вообще ни по каким параметрам не подходила для тех задач, которые нам приходится решать. Естественно, на тренировках ей доставалось всегда больше других, а сама она наверняка уверена в том, что я ее просто не люблю и всячески стараюсь сжить со свету.
- Почему тогда просто не убрать человека из состава?
- Потому что у нее за плечами четыре годы тяжелейшей работы. Считаю, что обязана дать ей тот результат, к которому она столько времени шла. Это будет честно. Она же не виновата в том, что ей не всегда хватает здоровья или каких-то иных качеств, которые другим даются от природы. Хотя Татьяну Данченко я, например, в свое время в группу не взяла.
- Да ладно?
- Было дело - из-за слишком маленького роста. Думаю, что в какие-то моменты многим спортсменкам кажется, что они меня ненавидят, но в этом есть свои плюсы: в спорте многое можно сделать на любви. Но мотивация, замешенная на ненависти к тренеру, бывает еще сильнее.
- То есть вы хотите сказать, что в каких-то ситуациях сознательно добиваетесь того, чтобы вас ненавидели?
- Такое тоже случается. Белой и пушистой я бываю лишь тогда, когда начинается работа над новой композицией. Мне очень нравится этот период: я и шучу много, и во всем иду навстречу. Потом, когда постановка готова, начинаю постепенно сжимать группу в кулак. Ну и рассудите сами: за что любить тренера, который вместо одного раза заставляет прогонять программу трижды, да еще и ругает при этом?
- А если спортсменки подчиняются, но делают работу плохо?
- Я очень сильно обижаюсь в таких случаях и не скрываю этого. Все время твержу: на прогоны нужно собираться максимально хорошо. Глупо же три часа отрабатывать элементы и отдельные связки до идеального состояния, а потом плохо сделать всю программу только потому, что кто-то не сумел заставить себя сконцентрироваться? В таких случаях всем приходится повторять все заново, иногда не один раз. Какая тут может быть любовь?
ВНЕ БАССЕЙНА Я ОЧЕНЬ МЯГКАЯ И ПОНИМАЮЩАЯ
- Насколько важно ваше присутствие на бортике, когда группа уже вышла на заключительный этап и “звенит” от готовности выступать?
- Не так давно оказалось, что важно. На чемпионате Европы в Лондоне мне показалось, что я уже могу немного отойти в сторонку, дать возможность спортсменкам выполнять какую-то работу самостоятельно. А они тут же всполошились: “Татьяна Николаевна, мы готовы, почему вас нет?” Во время главных стартов я уже стараюсь ни во что не вмешиваться. Но где бы ни находилась, вся группа знает, что за ней - стена.
- “Счастливые” розовую и зеленую маечки вы надеваете во время выступлений для себя или в большей степени для спортсменок?
- Всегда думала, что для себя. Но на том же чемпионате Европы я по какой-то причине замешкалась с переодеванием, и ко мне пришла целая делегация: “Вы почему не в той майке до сих пор сидите?” Выходит, не я одна в приметы верю. Хотя в “счастливые” майки влезаю уже с большим трудом.
- Вы контролируете спортсменок вне бассейна?
- Упаси бог. Вне бассейна я и сама другая: очень мягкая и понимающая. Мне всегда хочется, чтобы мои девчонки были счастливы, чтобы у них все складывалось в личной жизни, в которую я никогда не лезу. Наверное, поэтому все мои спортсменки с удовольствием общаются со мной и после ухода из спорта. Приезжают, советуются… Это нормально, как мне кажется. Возьмите Николая Карполя: послушать его на площадке - натуральный зверь. А в жизни девчонки в нем души не чают.
Я вам больше скажу: мне частенько кажется, что, когда я ору на тренировке как ненормальная, девочки в определенной степени черпают в этом энергию. Стоит мне расслабиться и утихнуть, тут же все начинает идти наперекосяк.
ИГРАТЬ КЛАССИКУ НА БАЯНЕ - СДОХНУТЬ МОЖНО
- Татьяна Тарасова однажды сказала мне, что за выдающийся тренерский успех всегда приходится платить очень высокую цену. У вас когда-нибудь были подобные мысли?
- Были. Когда неизлечимо заболела внучка, я постоянно думала как раз об этом. Но так и не смогла найти ответа. Допустим, я вообще не занималась бы тренерской работой, и что, Лиза не умерла бы? Мне было тогда безумно тяжело, я ходила в церковь, разговаривала со священниками, все они говорили мне: это судьба. Выбор Бога. Думать, что это - расплата за мой тренерский успех, для меня было бы очень тяжело. В конце концов, зачем-то мне была дана свыше способность так работать и так жить?
- И не бывает горько из-за отсутствия уютного дома, простых женских радостей, возможности уехать в отпуск тогда, когда хочется, а не когда позволяет работа?
- Мне трудно ответить. Все-таки другой жизни я просто не знаю. Хотя в 1995-м, когда я вернулась из Бразилии, у меня была возможность сделать выбор. Я тогда год просидела без работы вообще, и этот год отложился в памяти как время, полностью выброшенное из жизни.
Самой было странно: вроде бы все в порядке, поехали в отпуск на море с дочкой и внучкой, казалось бы - загорай и радуйся! Меня же не покидало чувство, что я должна куда-то бежать, что-то делать, что все домашние хлопоты и заботы - это что-то совершенно лишнее, не нужное.
- Так было всегда?
- Да. Когда я работала в художественной гимнастике и не имела своего зала, ходила со спортсменками по школам, договаривалась, чтобы нас пускали бесплатно тренироваться по вечерам. Вот и тренировались - с баяном.
- В каком смысле?
- В прямом. В школах ведь не бывает спортивных залов, где стояло бы пианино. Поэтому я нашла девочку, умеющую играть на баяне. Она нам и аккомпанировала. Хотя играть классику на баяне - это, конечно, сдохнуть можно. И ведь мне за это даже не платили. Думаю, это просто свойство характера: в любой жизненной ситуации я всегда найду себе приключения.
- Будете ли вы брать паузу после Олимпийских игр? Или просто придете в бассейн и наберете новую группу?
- Пока вообще не думаю об этом. Почему-то никто не вспоминает о том, что по штатному расписанию я - главный тренер. И вообще не обязана заниматься постановками, отработкой программ. Могу позволить себе вообще отойти от работы в бассейне. Начну писать планы, разрабатывать стратегию, искать спонсоров. Тогда меня все кругом будут любить, ценить и носить на руках. Не жизнь начнется, а мечта.
- Кто же вас будет любить, если вы начнете проигрывать?
- Как проигрывать? Что значит - проигрывать? А я на что?
На тренировках постоянно стучим по металлической лестнице - отбиваем такты. Эти акценты очень хорошо откладываются у спортсменок в головах.
Многим спортсменкам кажется, что они меня ненавидят, но в этом есть свои плюсы: в спорте многое можно сделать на любви. Но мотивация, замешенная на ненависти к тренеру, бывает еще сильнее.
На чемпионате Европы я по какой-то причине замешкалась с переодеванием, и ко мне пришла целая делегация: “Вы почему не в той майке до сих пор сидите?”
Даже солдаты, которые на плацу маршируют, отрабатывают навыки синхронных шагов часами. Что уж говорить про нас, когда работать приходится, выполняя сложнейшие элементы и не видя толком ничего вокруг?