Газета Спорт-Экспресс № 238 (7182) от 21 октября 2016 года, интернет-версия - Полоса 9, Материал 1
ФУТБОЛ
РАЗГОВОР ПО ПЯТНИЦАМ
Александр МИНАЕВ: “Я ТВОЯ АЛЬФА И ОМЕГА”, - ГОВОРИЛА МНЕ ГУНДАРЕВА”
В 70-е он был фигурой. Отыграть двадцать с лишним матчей за сборную Лобановского, не являясь футболистом киевского “Динамо”, - многим ли такое удавалось? Александр Минаев становился бронзовым призером монреальской Олимпиады. Выигрывал чемпионат СССР с московским “Динамо”.
Но это ли главное? Главное - воспоминания!
О футболе. О товарищах. О долгом и прекрасном романе с Натальей Гундаревой.
***
- Вы, кажется, тянете какую-то ветеранскую команду?
- Называется “Столица”. А еще полгода назад открылась футбольная академия моего имени.
- Сами тренируете?
- Есть ребята помоложе. Я же могу что-то подсказать, посоветовать. Мастер-класс провожу.
- Много сейчас ветеранских матчей?
- Почти не зовут. Это прежде было 30 - 35 игр в год. В конце сезона обязательно проводим матч “памяти ушедших”. В 2012-м умер Астаповский, мой лучший друг Максименков, Кобзев, Разинский и Суслопаров. Да я сам едва выжил, на тот свет заглянул.
- Что стряслось?
- В 1989-м пригласили сыграть в Ждановском парке. Какой-то армянин метра под два собирается мяч выносить, я из-за спины выскакиваю. Он вместо мяча мне засадил. Гляжу: ступня осталась в бутсе - а кости торчат!
- Ого.
- Нога на коже держалась. В лефортовской больнице гипс наложили: “Вы бы дня три у нас полежали…” “ Нет, отвечаю. Домой поеду. Еще дочку в этот день засандалил.
- В смысле - родилась?
- Заделал я ее. Через девять месяцев появилась на свет - день в день.
- Вот это подробность. Вы просто эквилибрист. Как же удалось - с гипсом-то?
- А как мы в футбол играли? Морально-волевые включаешь. Перелом годы спустя мне аукнулся. Проверяли ногу, синеватая была в том месте, опухоль до паха. Врачи ужаснулись: “Срочная госпитализация! Тромб плавающий, пять сантиметров. В любую секунду можете улететь на тот свет…”
- Куда отвезли?
- В больницу на Калужской, нашли шикарного хирурга, который оперировал Симоняна и Валерия Золотухина. Лекарства мне кололи, чтоб тромб рассосался. Вроде полегчало. Но что врачи говорили - я не выполнял. У сестры жены умерла дочь, еще Новый год… Однажды утром стало плохо, вырубился на кухне. Счастье, дочка не успела на работу уйти. Вызвала “скорую”, два здоровых бугая уложили меня в кухне на пол. Кардиограмму делают - ровная линия.
- То есть, вы покойник?
- Да. Мертвый, говорят. Начали сердце прокачивать. Как жена рассказала - 42 минуты меня запускали. Восемь дней в реанимации.
Пришел ко мне в палату Витька Папаев. По глазам вижу - прощаться. Смеюсь: “Вить, расслабься! Все будет нормально. Лучше возьми диск, посмотри, как мы “Кельн” в 1975-м раздели…”
- Хороший матч?
- Невероятный! Немцы годом раньше чемпионами мира стали. Так у “Кельна” в составе человека четыре было из сборной. А мы дома их 2:0 хлопнули и 1:0 на выезде. В одно касание начали играть, немцы поплыли от этих скоростей.
- Кто вам в палату диск принес?
- Дочка записала. Еще фильм принесла про Высоцкого, как тот клиническую смерть пережил. Саша Кокарев кассету принес - как мы с “Динамо” в гостях “Нант” обыграли 3:2. Я сначала сам забил, потом Колесову выложил под удар…
- Похудели быстро?
- За десять дней. Как вода стала выходить - все вернулось. Спиртное мне запретили. Но я чуть-чуть выпиваю. Вот газету купил, там про долгожителей. Одна дама ела много шоколада, запивала красным вином. Другой мужик всю жизнь курил крепкие сигары. Умерли в 115 лет!
- Что-то в вас после клинической смерти изменилось?
- Поначалу в Сретенский монастырь ходил. Потом чувствую - тяжеловато на утренней службе стоять. Учили нас атеизму, но я верую. Вот у меня на цепочке ангел-спаситель, крест. А рядом медальон с Высоцким.
- Высоцкий - рядом с крестом?
- Купил около Ваганьковского кладбища. А этот медальончик - Леонардо да Винчи. В 1973-м с юниорской сборной был в его имении, где уже в те века вертолеты изобретал. Эти медальоны прямо там штамповали. Ребята во все глаза смотрели - Володя Федоров, Саша Новиков, Самвел Петросян, забивший удивительный гол “Вест Хэму” в Ереване…
- Не он ли у вратаря из рук мяч выбил?
- Да! Вратарь берет мяч, судья в другую сторону смотрит. Петросян головой выбивает из рук - и закатывает. Судья поворачивается, мяч в воротах. На центр указывает - гол… А вот видите - брелок?
- Мадридский “Реал”. Прекрасная штука.
- Подарок Яшина, когда в больнице навещал. Ему испанские журналисты таких целую кучу насыпали. Один Яшин мне протянул: “Это тебе, Саша…”
* * *
- Про Олимпиаду-1976 нам ярко рассказывал Виктор Звягинцев: Лобановский, дескать, ставил эксперименты на выживание для своих же футболистов…
- Я все выдержал - поэтому попал в Монреаль. Трехразовые тренировки. Все начиналось час спустя после завтрака - “музыкальная шкатулка”. Надо пройти несколько тренажеров, на каждом секунд по тридцать с максимальным темпом. Затем переходишь к следующему, всего снарядов шесть. Звон от железа на всю округу. У Блохина и Ловчева завтрак еще не переварился - их от нагрузок тошнило. До обеда вторая тренировка в зале.
- А вечером?
- Кросс. Лобан придумывал - меня заставлял играть один в один против Степы Решко. Могли прессинг отрабатывать на чужой половине поля. Или, наоборот, на своей. Четко помню момент, после которого меня Лобан заценил.
- Что за момент?
- Кросс в Болгарии, среднегорье. Километров пять вниз по снегу и назад. Поблажек никому, хотя вратари у нас сильно курящие были. Что Володя Астаповский, что Женька Рудаков. Чтоб никто не срезал, на каждом повороте Лобановский наблюдателей расставил - здесь Зеленцов, там Базилевич, а в конце Юрий Морозов дежурил.
- Тоже яркая личность.
- Морозов - замечательный мужик. Только дергался все время, почесывался… Ближе к финишу в лидерах держались трое - Гладилин, Буряк и я. Говорю: “Раз ребята отстали, дальше бежим вместе?” Буряк, ни слова не говоря, прибавил скорость. Глаша за ним. А ну вас к черту, думаю. Дал так, что первый прибегаю. Лобановский смотрит: “Срезал?” - “Обижаете, Валерий Васильевич…” Вот тогда он меня признал.
Давал упражнения - “челноки”. Пять углов надо пробежать. Никто в десять секунд уложиться не может, даже Блоха. Лобановский кричит: “Кто из десятки выбежит, тут же заканчиваем!” Р-раз - у меня 9,9.
- Что ж Лобановский вас в Киев не звал?
- Почему? Звал! На сборах вызывает в кабинет. Захожу. Сидят Лобановский, Базилевич. Валерий Васильевич пальцы расставил - характерный его жест: “Саша, хотим тебя пригласить”. Я молча достаю красную книжицу - а там: “Оперуполномоченный Комитета государственной безопасности”. Подпись - Андропов. Лобановский прочитал, протягивает обратно: “Вопросов нет”. Разве попрет Щербицкий против Андропова?
- Нереально было перейти?
- Да я сам не хотел!
- Вскоре после Олимпиады киевское “Динамо” взбунтовалось против Лобановского. Чувствовалось напряжение?
- Да нет. Больше ненавидели Базилевича. Нос у него такой загнутый, так Вовка Федоров все шептал: “У-у, Базиль! Взять бы его за нос - и вдавить…”
- Чем Базилевич-то не угодил?
- Такой он, знаете… Хитренький. Лобан делает разбор. Он-то видел все. Буряку говорит: “Много ложной активности! Не надо этого!”
- Это что ж такое?
- Подходил к защитникам, получал пас. Вроде он с мячом, но отдает ближнему. Никакой борьбы. Вот ситуация - во Франции мы отыграли, Лобановский что-то сказал - и позволил Базилевичу выступить: “Сейчас Олег Петрович добавит”. Тот начинает: “По Буряку. Опять много ложной активности!” Леня глаза вытаращил: “Я вообще-то не играл сегодня…”
- Почему в полуфинале проиграли ГДР?
- В чем-то - из-за меня. Немец пробрасывает мяч Решко в “очко”, я кидаюсь подстраховывать, забыв про своего. А тому пас, приближается к воротам - и Колотов ему по ногам, пенальти. Астаповский почти взял, мяч по мокрой травме еле-еле вполз в ворота… Давили мы, давили, но проиграли 1:2.
В тоннеле Федоров на судью накинулся: “Ах ты, баран!” Тот раз, и желтую. К матчу за третье место Лобановский состав подбирает - смотрит-смотрит, понять не может: “Федоров, откуда у тебя карточка?” - “В тоннеле получил…” Без него бразильцев обыгрывали.
- Кроме полуфинала с ГДР - самое обидное поражение?
- В 1977-м прилетает сборная в Салоники, встречает Хадзипанагис в аэропорту: “Обыграйте этих гадов, греков, такие вредные…” Коньков на замахе поймал - забивает! А судья показывает - где-то у углового Онищенко в офсайде стоит. Не засчитали. В конце от Папаиоанну пропускаем, проигрываем - 0:1. Его Сеильда Байшаков из “Кайрата” держал.
- Мы такого и не помним.
- Зато мы помним. До этого в Венгрии Симонян Ольшанскому напихал: “Ты гол привез!” - “Я мяч потерял на чужой половине, до гола было, как до луны…” В Греции вместо Ольшанского на матч Байшакова поставил. А Сеильда - лунатик. Жил с Федоровым в номере. Тот просыпается от шороха - это Байшаков бродит в темноте. Страшно жить с таким!
- У вас неординарные соседи случались?
- Разве что Максименков - жутко храпел. Как-то с ветеранской сборной поехали в Финляндию, все жили в спортзале. Так мужики, устав от храпа, его взяли да на балкон вынесли. А меня Макс приучил на всю жизнь - одним ухом ложусь на подушку, а другое затыкаю.
- С Лобановским общий язык вы нашли. А с Бесковым?
- Знал бы, что спросите, - принес бы значок.
- Что за значок?
- Играем на выезде с исландцами. Те на своем корявом поле сборную ГДР только-только приложили. Бесков напутствует - соперник опасный. Вдруг лезет в карман, копошится - достает пластмассовый значок с иголкой, простенький: “Вот! “Космос” Нью-Йорк! В 1972-м я был в Америке…” Чуть ли не Пеле ему этот значок вручил, оказывается.
- Зачем показывал?
- “Лучшему игроку матча подарю!”
- Вот это широкая душа.
- Я правого хава играю. Трошкин катит мяч, я простреливаю - попадаю в ногу защитнику. В ближний угол залетает. На табло пишут: “Минаев”. Время проходит, Хадзипанагис подает. Мяч бьется в землю - я падаю на него, закрыв глаза. Клянусь, не вижу ничего! В меня мяч попадает - и в ворота, 2:0. Бесков заходит в раздевалку. Про значок не забыл: “Так! Я считаю, что лучшим игроком был Звягинцев. Но ведь газеты напишут - кто два гола забил, тот и лучший. Держи, Минаев!”
* * *
- С Добровольским вы когда-то дружили.
- Так в одном доме жили!
- Динамовском?
- Да. Кагэбэшный. Эта однокомнатная квартира из рук в руки переходила. Сначала в ней Гонтарь прописался, затем к Толстых перешла. Когда тот на Варшавку съехал, Добровольскому отдали. Вся олимпийская сборная там зависала. От Иванаускаса до Тищенко.
- Все прокурено было?
- Абсолютно все. Девчонок море. Как-то собрались у Добровольского, выпили. Сашка Смирнов по прозвищу Война выступать начал: “Я самый техничный!” Нашли мяч, начали жонглировать прям посреди квартиры.
- Кто оказался самым техничным?
- Я был самым трезвым. Больше всех начеканил, раз двадцать. Но смешнее всего, когда Добровольский за границу уехал играть. Оставил ключи от квартиры приятелю, сыну директора магазина “Океан”. Мы общались с Игорем, говорил: “С квартирой все нормально, за ней присматривают, платят…”
- Ну и что случилось?
- Лет через пять Добровольский решил наведаться в Москву. Заходит в квартиру - балкон нараспашку, по комнате голуби шастают, все загадили. Открывает холодильник - а там стоит бутылка терпкого красного вина, Игорь его любил. Как, уезжая за границу, оставил, так и стоит.
- Добровольский рассказывал - закончил играть из-за того, что страшно боялся летать. С каждым годом все сильнее.
- Так можно понять! Знаете, сколько раз со мной рядом снаряд ложился? 1974 год, я еще в “Спартаке”. У Гладилина первый выезд - и чуть не стал последним. Молния в рыло бьет - искры летят!
- Ужас какой.
- Со сборной я летел в Братиславу, сели - гляжу в окно: черные ошметки! Шасси развалилось! Про эту Братиславу еще тяжелее воспоминания есть. С девчонками из молодежной сборной СССР по баскетболу ждем рейс в аэропорту. Они в Братиславу, я со “Спартаком” в ФРГ. Нам чуть дольше добираться, приземлились - и сразу новость: самолет с девчатами разбился. Разломился при посадке, почти все погибли. Кажется, две девчонки уцелели, которые впереди сидели.
- Советский самолет?
- Советский. Ну и что? Мы из Салоник с Симоняном добирались на “Боинге”. Как начало швырять! Бедная стюардесса головой о потолок ударилась. Зато Никита Павлович сохранял полное спокойствие. А в 1972-м со “Спартаком” еле приземлились, кромешный туман. В эти же минуты Ил-62, который доставлял из Парижа в Союз прах композитора Глазунова, промахнулся мимо полосы - сел на высоковольтные провода. Никто не выжил.
- После всего этого поверишь в мистику. Сколько раз было близко - но вас не коснулось.
- В мистику поверишь, когда узнаешь о другом. Мишка Ан, капитан “Пахтакора”, жутко боялся летать. А знаете, почему? Цыганка в детстве нагадала - погибнет в воздухе. Но в тот-то день он мог уцелеть. Из-за травмы в Минске все равно не играл бы. Пришел проводить команду, так уговорили сесть в самолет: “Поддержишь нас…” Вот и сошлись с другим бортом на высоте 8400.
- Друзья у вас в том самолете были?
- Вовка Федоров. Живы остались тренер Базилевич, который отправился к семье в Сочи, и три игрока. Сашка Яновский накануне с дублем улетел, Толя Могильный был травмирован. А Тулягана Исакова в первом круге наш защитник Новиков поломал. Потом Саше говорил: “Ты мой крестный отец!”
- Как про гибель “Пахтакора” узнали?
- Мне 25 лет исполнялось. В этот день финал Кубка с Тбилиси. Один судья нас дважды сплавил - Сергиенко из Харькова. Директор таксомоторного парка. В ноябре 1976-го в Москве с “Араратом”. Если б “Динамо” побеждало - “Арарат” вылетал. Поле - сплошной лед. Никулин с Новиковым насечки делали на титановых шипах, чтоб хоть как-то тормозить можно было. Мы сыграли 0:0 - все считали, что отдали матч…
- Не отдавали?
- Не думали даже! Нас в Новогорске заперли, чтоб никто денег не взял. “Арарат” привез очень много, 9 или 10 тысяч рублей. Что делать? Отдали судье. Чистый гол забиваем - не засчитывает!
И вот финал Кубка - Сергиенко уже на линии судит. Я метров с одиннадцати шведой бью, мяч от Габелия отскакивает, Валерка Газзаев добивает. Гол - чище некуда. Смотрим - Сергиенко стоит с поднятым флагом. Проиграли мы по пенальти. Последний никто бить не хотел, Газзаева вытолкали: “Ты нападающий…” Габелия мяч потащил.
- Неприятно.
- А у меня дома полная ванна шампанского. Стол накрыт. Все-таки 25 лет! Приезжаю с Ловчевым и знаменитым хирургом Балакиревым. Как-то отметили. Наутро еду к родителям в Железнодорожный и узнаю - “Пахтакор” разбился. Сразу про Вовку Федорова подумал. Я ведь его чуть в московское “Динамо” не пристроил, водил к Сан Санычу Севидову…
- Не договорились?
- Федорова и Лобановский звал - Володя лишь усмехался: “Ну, нет…” Знаете, почему?
- Почему?
- Столько в Ташкенте платили! Играют с “Кайратом” каким-нибудь, матч считается принципиальным. Каждому за победу по 700 рублей. С московскими командами - по 500. Поэтому матчи назначали на 3 часа дня. Сами-то к жаре привыкли, а все приезжие расклеивались.
* * *
- До “Динамо” вы сыграли не так мало за “Спартак” - 92 матча. Самые памятные?
- С “Зарей” в 1972-м - она уже решила вопрос с чемпионством. Киев обыграла - 3:0. А “Спартак” занимал 13-е место. 0:1 проигрываем - и тут я забиваю. Увел этим голом с 13-го места на 11-е. Фотография осталась. Я под 8-м номером, моим любимым…
- Почему, кстати?
- Потому что Старшинова обожал. С детства болел за “Спартак”. В школе учился - вся тетрадь была расписана: “Спартак” - чемпион!”.
- Матч номер два?
- 1974-й, Ташкент, последний тур. “Спартак” уже обеспечил серебряные медали, а “Пахтакор” пытался зацепиться за шестое место, которое приносило игрокам звание “мастер спорта”.
- Стимул?
- В те годы? Еще какой! Федоров просил: “Отдайте игру. Деньгами не обидим. Вам-то уже ничего не надо”. Когда слухи долетели до Старостина, на собрании толкнул речь: “Сыграете честно - будет у вас серебро с золотым отливом. А так - ближе к бронзе”.
- Что ответили Федорову?
- “Вов, мы не сдаем, но и на рожон лезть не будем. Играйте…” Так на пятой минуте мяч ко мне отскочил, лупанул не глядя по воротам - в “девятку”! Потом Ловчеву случайно голевую отдал.
- Выиграли?
- 3:0. “Пахтакор” на шестом не удержался. Федоров обиделся… А матч номер три - в 1973-м, с “Араратом”. Он уже чемпион и обладатель Кубка. Стадион битком. Со своей половины делаю рывок, Ловчев слева отдает на ход. Кидаю мяч Алеше Абрамяну под правую руку - 1:0 выигрываем! До этого матча я был на сборах в парашютно-десантных войсках, между Костромой и Ярославлем.
- Прыгали с парашютом?
- Три прыжка должен был сделать. Иначе из части не отпустят. Но я справку показал: у меня перелом пятой плюсневой кости, прыгать никак не могу.
- Это трезво.
- Зато на игры отпрашивался. Брал такси до Ярославля. Там на поезд - и в Москву… Помню, в “Физкультуре и спорте” обо мне написали: “Вот матч заканчивается - и Минаев снова торопится на электричку, к родителям, в Железнодорожный”. Квартиры у меня еще не было. Потом “Спартак” давал в том доме на ВДНХ, где целая банда жила - Абрамов, Калинов, рядом Ловчев. Спартаковский автобус едет в Тарасовку, этих подбирает. Им только к шоссе выйти. Удобно. А у меня мозгов-то нет, 20 лет! Решил, что мне надо о футболе думать. От компаний подальше держаться. Даже смотреть эту квартиру не стал, взял на Рязанском проспекте. 19 квадратных метров, без балкона.
- Это шаг интересный.
- Еще б не интересный - спартаковский автобус отъезжал от Большого театра. Пилил туда минут сорок.
- Какие в “Спартаке” были прозвища?
- У Симоняна - Глазок. Он жмурился так раньше. Еще головой делал, как штабс-капитан Овечкин. Сейчас присматриваюсь - уже не делает. “Игра оставила плохой осадок” - и головой крутит. Ха!
Исаева называли Крюк. Ему в 1972-м лет сорок было, с нами играл в баскетбол. Встанет под кольцом - и с крюка закидывает. Коршунов - Шнур. Длинный, как шнурок. Ловчева Прохоров звал Ваньят.
- В честь известного корреспондента?
- Нет, Воньят. От слова “Вонь”. Попахивало от Женьки. А Мишу Булгакова Валерка Андреев прозвал Самоцвет. Не буду говорить, почему. История совсем похабная. Было у Миши и другое прозвище - Изюм.
- Почему?
- Из-за Старостина. Раздали перед матчем игрокам листочки - писать свой вариант состава. Все за меня. На собрании Николай Петрович поднялся: “А я бы поставил Булгакова! Да, Минаев, ты сильнее, вопросов нет. Но в нем есть какая-то изюминка…”
- Булгаков сбросился с 11-го этажа.
- В жены взял девчонку из деревни. “Галка” ее звал. Так она загуляла с каким-то американцем, уехала в Штаты. Маленькая дочь с ним осталась, рядом была и в этот момент. Сказал ей: “Дочка, прощай!” - и улетел с 11-го этажа. Только умер - и как раз начались ветеранские выезды, мини-футбол. Гладилин говорил: “Вот Мишино время настало, он бы здесь пошустрил…” Они друзья были. Прохоров звал одного “Е…нько”, а другого - “Е…тько”. Ровесники, родились с разницей в неделю.
* * *
- Как из “Спартака” вы уходили в “Динамо”?
- В 1975-м футбольный ЦСКА возглавил Анатолий Тарасов. С его подачи в армию загребли из “Торпедо” Вадика Никонова, которому было 26, и Сергея Ольшанского, капитана “Спартака” и олимпийской сборной. Сереге исполнилось 27, взяли прямо в день рождения. Приказом министра обороны Гречко отправили на Камчатку, Никонова - в Челябинскую область. Меня, лейтенанта запаса, призвать вроде бы не могли. Но когда Севидов пригласил в “Динамо”, решил подстраховаться. Из “Спартака” к тому же в конце сезона убрали Старостина, посоветоваться было не с кем.
- С переходом вы угадали. В “Динамо” весной 1976-го стали чемпионом, а “Спартак” осенью опустился в первую лигу.
- Свой вклад в чемпионство не переоцениваю. Золотую медаль получил, хоть играл больше за олимпийскую сборную, чем за “Динамо”. А “Спартак”, если б проходил двухкруговой чемпионат, в жизни бы не вылетел. Тогда же в интересах сборной придумали ерунду, разделили первенство на весеннее и осеннее. “Спартаку” одной победы не хватило, чтоб остаться. Когда команду принял Бесков, звал обратно.
- Коса и Автоген, Никулин и Новиков, на тренировках тоже не щадили?
- Что было, то было. Бубнов до сих пор зол на Новикова. Считает, в 1976-м тот специально прыгнул в него шипами, разорвал большеберцовую мышцу, и Буба не поехал в Испанию. А я про Никулина стихотворение написал. Прочесть отрывок?
- Конечно.
- Игрок, идущий напрямик,
В него упрется, как в тупик.
И вовсе это не миф
Проверил на себе Круифф.
Корректен он необычайно,
Наносит травмы лишь
случайно.
Вот и сейчас имеет силы
Кому-нибудь порвать ахиллы.
Природа много потрудилась,
Но все же своего добилась.
Что засыпал всегда он первым.
Так как отсутствовали нервы.
Он мог уснуть уже на взлете
В ревущем страшно самолете.
Во сне летал он на ракете
Спя на партийном комитете.
Когда мы едем все на базу,
Сергей уже кемарит сразу.
Автобус очень быстро мчится
Он головой в стекло стучится…
- Как Круифф, точнее Кройф, на себе “проверил”?
- Был в середине 70-х матч на “Ноу Камп”. Сборная Москвы, составленная из футболистов “Динамо”, встречалась со сборной Каталонии. За нее вышли игроки “Барселоны” и “Эспаньола”, в том числе легионеры. Новиков и Никулин с первых же секунд в подкатах выжигали. Бедный Йохан тайма не доиграл, попросил замену. Максименков пошел к нему в раздевалку, хотел майками поменяться. Кройф только из душа, на ноги показывает, головой качает: “Так играть нельзя!”
- Никулин в матче за дубль Стрельцова сломал.
- Вот вам история. Осенью 1984-го поехал с ветеранами в Кустанай. Жил в одном номере со Стрельцовым и Никулиным. Отыграли матч, банкет. На следующий день перебрались в соседний городок. Чувствую - у Стрельцова после вчерашнего душа горит, надо по рюмашке хлопнуть. В магазинах шаром покати.
- Выкрутились?
- На втором этаже универмага наткнулся на аптечный киоск, там элеутерококк продается. Градус небольшой, но хоть что-то. Я к Стрельцову: “Анатольич, знаю, где можно тебя освежить!” Приходим - перерыв на обед.
- Час ждали?
- Куда деваться? Когда киоск открыли, Стрельцов сразу упаковку купил. Разошлась быстро, а четыре пузырька он в номере под подушку спрятал. Никулин нашел, выпил.
- Некрасиво.
- Стрельцов простил. Вечером Никула говорит: “Анатольич, в твоей книге “Вижу поле” на такой-то странице ошибка. Написано, мол, защитник Никулин, который никогда не отличался корректной игрой, пробегая мимо, ударил по ноге, и я порвал ахилл. Все не так было!” - “А как?” - удивился Стрельцов. - “Зацепил тебя Коля Кулебякин, а я был рядом. Будет следующая книжка - напиши, что Никулин ни при чем!”
* * *
- Роман ваш с Натальей Гундаревой окутан тайной. Как познакомились?
- Через Сашу Фатюшина. Мы дружили. Он болел за “Спартак”, но и на матчи “Динамо” нередко заглядывал. Футбол обожал, сам играл.
- Хорошо?
- На уровне любителя. Максименков таких называл - “плюшевенький”. В 80-е при театре Маяковского создали футбольную команду. Главным тренером пригласили Гавриила Дмитриевича Качалина, помощником числился Армен Джигарханян. На воротах был Саша Мартынов, известный по фильму “Военно-полевой роман”, а в атаке - Фатюшин.
Однажды заскочил к нему в “Маяковку”. После репетиции сели в кафе - Фатюшин, Гундарева, еще кто-то из театра. Взяли бутылочку коньяка. У Наташи тогда в личной жизни было непросто. От мужа, Виктора Корешкова, с которым играла в спектакле “Леди Макбет Мценского уезда”, ушла к Сергею Насибову. Он тоже в “Маяковке” работал. В какой-то момент и с ним рассталась. А тут я - молодой, холостой…
- Когда первый раз у нее дома оказались, для вас это было событие?
- Первый раз ничего не было. Собралась у Наташи компания, выпивали, байки травили. Я остался ночевать - не садиться же поддатым за руль. Ну а дальше закрутилось.
- Где она жила?
- В сталинской высотке у Красных ворот. Восьмой этаж, окна на Садовое кольцо. Стеклопакетов в Советском Союзе не было, от шума автомобилей, которые ночью несутся к трем вокзалам, уснуть невозможно. Наташа-то привыкла, а меня только беруши спасали.
- Мы слышали, характер у Гундаревой был скверный.
- Да бросьте. Это с ее матерью поладить было сложно. Человек тяжелый, властный. До конца жизни “Беломор” курила. Наташа больше на отца похожа - и внешне, и характером. Говорят, хороший был мужик, очень добрый. Развелись родители, когда она в школе училась. Мне с Наташей было легко. Остроумная, обаятельная. Готовила прекрасно. Настоящая русская женщина.
- Из тех, кто и коня на скаку, и в горящую избу?
- Вот-вот. Любимая присказка: “От винта!” Но и работала на износ. Как Фатюшин, кстати. Наверное, поэтому так рано ушли, у Саши к тому же сердечко слабенькое. А график сумасшедший - репетиции, спектакли, съемки, концерты. Я смотрел, в каких фильмах снималась Наташа за полтора года, что мы были вместе, и поражался: когда успевала?!
- На съемки к ней выбирались?
- Один раз, в Одессу. Поселились в домике на берегу моря у родственников Наташи. На съемочной площадке я не появлялся - зачем людей отвлекать? А к нам вечерами приходил Игорь Скляр. Славный парень, здорово на гитаре играл. Наташин дядя грозил ему пальцем и указывал на меня: “Будешь к Гундаревой приставать - он тебе сразу навешает…”
- Что за фильм-то?
- “Подвиг Одессы”. Но мне больше нравятся роли Наташи в других картинах - “Однажды двадцать лет спустя”, “Хозяйка детского дома”. На премьеру “Одиноким предоставляется общежитие” в кинотеатр “Россия” пришли с Фатюшиным. К нему с криком: “Фатя!” - подлетел Александр Михайлов. Обхватил сзади так, что у Саши шею заклинило, голову повернуть не мог.
- В 80-е Гундарева попала в аварию, три месяца не выходила на сцену. Знаете эту историю?
- “Авария” - громко сказано. Случилось все на моей “Волге”. Я даже день помню - 6 июня 1984-го. Был у меня дружок, Мишка. Крутил роман с администратором ресторана “Закарпатские узоры”, которая была старше его матери!
- Ничего себе.
- Ему 27, подруге - 53. Снимали дачу в Жаворонках. Приехали к ним с Наташей, грибов в лесу набрали. Начало июня - но подберезовики уже пошли. Потом в магазинчике у железнодорожной станции купили все, что надо. Подходим к машине, Наташа говорит: “У меня тоже права есть, водить умею. Можно прокатиться?” - “Да пожалуйста”. На первой скорости разворачивается, втыкается в дерево и бьется об руль подбородком. Кровь хлещет…
- А вы?
- Да ни царапины. Скорость-то маленькая. Просто Наташа неудачно ударилась. Помчались в одинцовскую больницу. А там не хирург - коновал. Наташу не узнал. “Как фамилия? Гон-да-рева?” - “Гундарева!” - отвечаю. Рану толком не осмотрел, зашил наспех. Загноилась.
- Кошмар.
- Через пару дней Наташа отправилась в Институт красоты. Врачи ахнули: “Господи, у вас же сквозная дыра! Сепсис начинается!” Какие-то лекарства кололи, шили заново. Наташа плакала, переживала, что из-за шрама снимать не будут. Но сделали изумительно - его почти не видно.
Так что “Волга” у меня была легендарная. Высоцкого на ней возили, Гундарева ее била, Газзаев…
- Газзаев-то когда?
- На олимпийской базе в Новогорске отключили горячую воду. Помыться после тренировки решили на динамовской. Валера попросил ключи. То ли зазевался, то ли вместо тормоза на газ нажал - влетел прямиком в заборчик. Слава богу, деревянный - а то бы последствия были печальные.
- Футболом Гундарева интересовалась?
- Не особо. Осталось в памяти, как пришла на мой последний матч.
- С ЦСКА?
- Нет, за дубль. К лету 1984-го из-за травмы я уже фактически закончил, готовился тренировать ребятишек в динамовской школе. Вдруг утром звонит Макс.
- Максименков, главный тренер дубля “Динамо”?
- Ну да. “Мина, сегодня в Химках матч с дублем “Спартака”. У нас играть некому. Выручай!” Наташа поехала со мной. Отыграл я слабо, сгорели - 1:5. Макс на бровке бушевал, мне тоже попало. После игры в гости нас зазвал. Едва присели, Наташа матом на него поперла: “Ты ох…ел?! На меня даже Гончаров в театре не повышает голос! А ты почему на Мину орешь?!”
- Насчет Гончарова, худрука “Маяковки”, - правда?
- Да. О том, как Андрей Александрович кричал на репетициях, до сих пор легенды ходят. Гундарева - единственная, на кого никогда не срывался.
- Любила она вас?
- Мне кажется, да. Как-то услышал от нее: “Я твоя первая и последняя звезда. Я твоя Альфа и Омега…” А когда разбежались уже, призналась, что хотела от меня ребенка.
- Бог не дал ей детей.
- После неудачной операции, которая случилась задолго до нашего знакомства, их быть не могло. Поэтому и расстались.
- Гундарева на свадьбе не настаивала?
- Нет. Жили вместе, нам было хорошо. Я не меркантильный. Не думал о выгоде, которую принесет брак с популярной актрисой. То, что Наташа на шесть лет старше, не смущало. Но без детей семью не мыслил… А тут еще мать ее подлила масла в огонь.
- Каким образом?
- Наташа, Джигарханян, Симонова, Лазарев и Немоляева отправились на халтуру в Венгрию. Около месяца ездили с концертами по нашим воинским частям. Я в это время помогал другу дачу строить. А мать, когда Наташа вернулась, преподнесла - будто куролесил, по девкам шлялся. Настроила против меня. Увидела, что “Волги” под окном нет, ну и вообразила бог знает что.
- А дальше?
- Я в 1985-м на Ольге женился. Наташа год спустя вышла замуж за артиста Мишу Филиппова, который до этого был женат на дочке Андропова. Когда тот умер, Филиппов вторым за гробом шел. Я с Мишей мало знаком, в компаниях не пересекались. При мне в гости к Наташе заходили Фатюшин, Стеблов, Шакуров, Проскурин, Садальский… Стаса я про Высоцкого расспрашивал, про съемки в “Место встречи изменить нельзя”. Он отмахивался: “Да зачем тебе Высоцкий? Вон, у тебя Гундарева есть…”
Юрий ГОЛЫШАК, Александр КРУЖКОВ
ПОЛНУЮ ВЕРСИЮ ИНТЕРВЬЮ - ЧИТАЙТЕ НА WWW.SPORT-EXPRESS.RU