Газета Спорт-Экспресс № 2 (7241) от 10 января 2017 года, интернет-версия - Полоса 8, Материал 1

ХОККЕЙ

2 января исполнилось 70 лет легендарному советскому форварду Александру Якушеву. Незадолго до своего юбилея экс-форвард “Спартака” и сборной СССР рассказал обозревателю “СЭ” о своей популярности в Канаде и о суперсерии-72, взаимоотношениях Анатолия Тарасова и Аркадия Чернышева и игре под руководством Всеволода Боброва.

Александр ЯКУШЕВ: “КОГДА КАНАДСКИЙ ЖУРНАЛИСТ ЕЛ ГАЗЕТУ СО СВОЕЙ СТАТЬЕЙ, МЫ АПЛОДИРОВАЛИ И КРИЧАЛИ: “МОЛОДЕЦ!”

Александр Сергеевич ЯКУШЕВ

Родился 2 января 1947 года в Балашихе.

Нападающий, тренер, заслуженный мастер спорта СССР (1970), заслуженный тренер России и СССР (1992).

Выступал за московский “Спартак” (1964 - 1980) и австрийский “Капфенберг” (1980 - 1983).

Трехкратный чемпион СССР (1967, 1969, 1976).

В чемпионатах СССР провел 568 матчей и забросил 339 шайб. Трижды становился лучшим снайпером этого турнира.

Дебютировал в сборной СССР в 1967 году, последний матч за нее провел в 1979 году, сыграл на двух Олимпиадах и десяти чемпионатах мира. Участник Суперсерии СССР - Канада 1972 года и СССР - Канада (WHA) 1974 года.

Двукратный олимпийский чемпион, семикратный чемпион мира. Лучший нападающий ЧМ-1975.

Главный тренер “Спартака” (1989 - 1993, 1998-2000). Также работал в швейцарском клубе “Амбри-Пиотта”. В 1998 - 2000 гг. - главный тренер сборной России. В 2003 году введен в Зал славы Международной федерации хоккея.

Сейчас занимает должность президента Ночной хоккейной лиги и клуба “Легенды хоккея”.

В тот декабрьский вечер на льду дворца в Парке легенд звезда звездою погоняла. Командой легенд в белом в матче, посвященном 70-летию отечественного хоккея, руководил Кинэн, а играли в ней финская супертройка - Селянне, Курри, Тикканен, а также канадцы Андерсон и Мерфи, швед Нэслунд, россияне Третьяк (в защите, а не в воротах!), Жамнов, Морозов. Их соперники в красном были сплошь наши - тренеры Юрзинов и Майоров, на площадке - Фетисов, Касатонов, Буре, Федоров...

А шайбу, едва не ставшую победной, забил Александр Якушев. Человек, в игровые годы явивший редчайший в СССР симбиоз техники и мощи, - выше него в высшей советской лиге не было ни одного форварда. 190-сантиметровый спартаковец выкатился один на один с Дэном Блэкберном, единственным вратарем в мире, из-за какой-то специфической травмы еще со времен игровой карьеры игравшим без ловушки, а с двумя блинами, и не оставил ему ни шанса. В эту секунду я вспомнил, что “Яку-15”, самому результативному игроку сборной СССР в великой Суперсерии-1972, через две недели исполняется 70. И, глядя на голливудского красавца (пусть он, когда слышит это определение, и начинает в ужасе отмахиваться), не смог в это поверить.

Не сделать по случаю такого юбилея интервью с одной из главных наших хоккейных легенд - преступно. Спустя несколько дней мы присели на трибуне того же “ВТБ Ледового дворца”, в те минуты спешно переоборудовавшейся из хоккейного зала в концертный. Якушев, ныне президент клуба “Легенды хоккея” и Ночной хоккейной лиги, как всегда, сверкал своей чуточку лукавой улыбкой. Улыбкой человека, который любит жизнь и людей, смотрит на мир со светлой стороны и не хочет жаловаться, ворчать и ругаться. Но когда во что-то верит, без лишних слов идет и отстаивает свои убеждения - как в августе 1991-го, когда во время путча вместе с женой Татьяной пошел к Белому дому защищать демократию.

В его жизни, поверьте, было немало вещей, способных эту улыбку как минимум умерить. И другой на месте Якушева исходил бы желчью, например, от того, что за весь фильм “Легенда № 17” его, признанного лучшим игроком всех четырех матчей московской половины Суперсерии-72 (!), упомянули ровно один раз - строчкой на табло. При том что Фил Эспозито говорил: “Знаю, что русские считают лучшим (игроком серии) Харламова. Но для меня сильнее Якушева в 1972 году никого не было”.

УВИДЕВ СЕБЯ В “ЛЕГЕНДЕ № 17”, ЭСПОЗИТО ПО-ДОБРОМУ РАСХОХОТАЛСЯ

Сердит ли на фактические перекосы и недооценку собственной личности в “Легенде № 17” сам Якушев? Судите сами:

- Да какие обиды? - улыбается он. - “Легенда № 17” - хороший и очень нужный фильм. Особенно для молодых - и спортсменов, и болельщиков. Просто сюжет там сконцентрирован вокруг двоих - игрока Харламова и тренера Тарасова. А не упоминаются многие наши великие хоккеисты.

- По-вашему, нет ничего плохого в массе передернутых фактов?

- Это же не документальный, а художественный фильм. Так что ничего. В художественных авторы имеют право на вымысел. Цель-то была - не точный биографический фильм о Харламове, а кино о советском хоккее, его характере, людях и качествах, которые в нас воспитывались. В этом смысле удалось показать самую суть. Конечно, Тарасов не приезжал в аэропорт провожать сборную в Канаду на Суперсерию, и вообще там много неправдоподобных фактов. Но это не главное.

- Один из сценаристов “Легенды...” Михаил Местецкий сказал мне, что они делали этот фильм для десятилетних мальчишек, а не для взрослых, знающих спорт людей.

- Да, да! В том и был смысл. Показать того же Тарасова как великого тренера, стиль его работы, получилось очень хорошо. Олег Меньшиков в этой роли очень убедителен. Да, внешность другая, но поймать нерв, стиль его работы у него вышло здорово.

- Ваш друг Фил Эспозито выставлен в этом кино какой-то гориллой. Он знает об этом?

- Да. Когда при встрече я рассказал Филу некоторые подробности, он заинтересовался: “Обязательно посмотрю!” Когда увиделись в следующий раз, я спросил: “Ну что, смотрел?” Эспозито расхохотался: “Да. И очень громко смеялся, когда увидел себя”. Он воспринял это с доброй иронией, безо всяких обид.

- Как, кстати, вы с ним стали друзьями?

- Во время серии, естественно, никаких отношений с канадцами у нас завязаться не могло. Это стало происходить, когда мы начали выезжать в Канаду на юбилеи Суперсерии, например, на 15-летие. Кстати, это был последний раз, когда Владик Третьяк играл в воротах.

- Да, и на Красной площади в 2006-м, и сейчас он выходил в защите.

- Между двумя этими матчами я его в матчах, открытых для публики, на льду вообще ни разу не видел. А когда в 87-м мы поехали в Канаду на 15-летие Суперсерии, Третьяк сказал, что больше в воротах его никто не увидит.

- Так плохо сыграл?

- Не в этом дело. Просто Владик - очень самолюбивый спортсмен. А ту игру, как в ЦСКА и сборной СССР, за ветеранов показывать было очень сложно. Для вратаря самое важное - реакция, а с возрастом она пропадает. И он решил, что дальше играть в воротах нет смысла.

- Вернемся к вашей дружбе с Эспозито.

- В юбилейных и прочих поездках уже за ветеранов мы с Филом часто встречались и выезжали в разные города. Были, например, в Донецке, когда там была команда КХЛ и не было никакой войны. Ездили и в Сочи. Так отношения и завязались. Когда он приезжает сюда или я - в Канаду, встречаемся и с удовольствием все обсуждаем.

- На английском?

- Нет, у меня английского абсолютно нет. Через переводчиков.

- Когда в Канаду приезжаете - чувствуете почтение?

- Я бы сказал - внимание. Несмотря на то, что этой серии будет уже 45 лет, канадские болельщики нас помнят. И не только своих, но и всю сборную СССР. За автографами подходит много людей, где весь состав нашей команды есть на открытках.

- Сейчас брали автографы, когда вы приезжали в Торонто на Кубок мира-2016?

- Брали. На улицах, в магазинах, на стадионе.

- Были вы как гость и в Зале хоккейной славы в Торонто. Мечтали бы стать его членом, как в этом году удалось Сергею Макарову?

- Это мечта любого хоккеиста. Знаковое место, туда очень сложно попасть. Обычно туда попадают игроки, выступавшие в НХЛ, и то за особые заслуги.

- Но Третьяка и Харламова туда приняли. Да и Макаров провел в НХЛ не главную часть карьеры.

- Это большое дело, и мы все гордимся теми нашими ребятами, которых приняли в Зал славы. Они действительно этого заслужили. Вообще очень трогает, как канадцы относятся к легендам, звездам хоккея. Все о них знают и помнят.

- Как вы, кстати, в 81-м узнали о гибели Харламова?

- Я в тот момент работал в Австрии играющим тренером. Мы были на сборах, и мне сказали об этом функционеры нашего клуба. Как сейчас, помню, это было на завтраке. Конечно, это был удар (голос Якушева в этот момент задрожал. - Прим. И.Р.). Не только для меня - даже для австрийских хоккеистов. Для всех.

ХЕНДЕРСОН РЕШИЛ, ЧТО РЕШАЮЩИЙ ГОЛ ПОДАРИЛ ЕМУ БОГ. И ПОШЕЛ В СВЯЩЕННИКИ

- Сейчас часто на лед выходите?

- У нас тренировки три раза в неделю, стараюсь не пропускать. Очень хочется двигаться. Хотя, конечно, исполнять активного форварда уже очень сложно. Поэтому в последнее время на тренировках все чаще играю защитником. Но только на тренировках.

- К врачам нередко приходится ходить или хоккей - лучший лекарь?

- У “Легенд хоккея” очень хорошие взаимоотношения со спортивным диспансером ЦСКА и ее главврачом Кириллом Нефедовым. Он следит за ребятами. У нас обязательная диспансеризация перед сезоном, но по просьбе игроков они всегда могут обратиться и во время сезона - если есть какие-то болячки.

- Помню, у вас перед Олимпиадой в Сочи были проблемы с сердцем, но на матче с США вы уже появились на трибунах.

- Инфаркт был. Как раз Кирилл Владимирович и определил на операцию.

- Вы бы сейчас нагружали себя поаккуратнее.

- Двигаться надо обязательно. Даже после инфаркта.

- Играя сегодняшними клюшками за ветеранов, жалеете, что таких у вас не было в годы игровой карьеры?

- Не только клюшки - и коньки, и щитки, да вся форма в граммах стала легче в несколько раз. И надежнее при этом. Любая шайба попадает в перчатки, в щитки - болевых ощущений почти нет. А разве можно сравнить деревянные клюшки, которыми играли мы, с теперешними? Раза в два разница в весе! Уникальный сдвиг.

Но мне с коньками повезло. Волею судьбы начал играть в фирменных, ССМ, раньше многих других. Когда в сезоне-66/67 - на пороге 20-летия - приехал со второй сборной Союза играть в Канаду, мне в первой же игре прилично в спину дали. Я полетел ногами в борт и сломал конек. Спортсмены тех времен помнят: раньше на пятке были такие железные “стаканчики”. И вот этот “стаканчик” сквозь подошву врезался мне в ногу. Коньки - на выброс, а впереди было большое турне.

Встал вопрос - что делать. Подошел к руководителю делегации, он ответил: “У меня денег нет. Хочешь - покупай за свои”. А мы тогда на 20 дней турне получали сто долларов суточных. Играть очень хотелось - что делать, пошел в магазин и купил. Как сейчас помню - 77 долларов стоили.

Из крокодиловой кожи, очень хорошие! Ребята не то чтобы с завистью, но с интересом смотрели. Вторая сборная в то время играла в отечественных коньках, и не всем, скажем мягко, хотелось покупать за свои деньги. 23 доллара остались на жвачки и все остальное. Кормили-то нас за счет принимающей стороны. Два сезона в них отыграл. А потом уже начал выступать за первую сборную, а там выдавали настоящие канадские коньки.

- А во время Суперсерии-72 разница в амуниции с канадцами была катастрофической?

- Отличалась, конечно. Хотя нас перед той серией постарались немножко приодеть. Но, когда мы приехали в Канаду, фирмы, изготовляющие коньки, захотели, чтобы мы в них играли. А как, с учетом наших реалий? Только подарить. В итоге мы привезли из той поездки по четыре пары коньков разных фирм. Для нас это отлично было. Одно удовольствие.

- А когда канадский корреспондент ел газету со своей статьей, где предсказал все восемь побед Канады и пообещал отобедать публикацией, если ошибется, удовольствие тоже испытали?

- Ха, еще бы! Это при мне было. Когда мы переехали из Монреаля в Торонто на второй матч, он приехал в отель к нашей сборной. Попросил пригласить игроков. И, когда мы собрались, порвал статью, раскрошил, бросил в суп - и съел. Оказался человеком слова.

- Под аплодисменты?

- Конечно. Мы радовались, смеялись, аплодировали, кричали: “Молодец!”, “Мужик!”

- Бобби Кларка до сих пор не можете простить за умышленный удар, травмировавший Валерия Харламова в шестом матче?

- Ну что значит - простить... Почти 45 лет все-таки прошло. Конечно, мы это осуждаем. Он позже сам признавался, что тренер (второй тренер “Кленовых листьев” Джон Фергюсон. - Прим. И.Р.) дал ему задание вывести этого парня из игры, и он таким вот неспортивным образом это сделал. Для них в то время, может, это и нормальное явление было, но для нас - подлый момент.

- Кларк извинился перед вами? Тогда или потом?

- Нет.

- Правда, что после решающего гола Пола Хендерсона в восьмом матче главный тренер Всеволод Бобров в раздевалке сказал: “Пижоны! Первый раз вижу людей, которые сами отказываются от новых автомобилей”?

- (Смеется.) Про автомобили не помню. А слово “пижоны” - был. Но особого разноса не было. Думаю, мы проиграли серию не в том матче, а после того, как после победы в пятом матче повели по очкам - 7:3 (3 победы, 1 ничья, 1 поражение. - Прим. И.Р.). Тут-то мы все поверили, что уж из трех-то игр одну возьмем. И игроки почувствовали, что тренеры тоже поверили. От команды ничего не скроешь, она все чувствует - как идет тренировочный процесс, подготовка, какие звучат слова.

После пятого матча серии и успокоились. Забыли, что канадцы есть канадцы, они борются до последней секунды в любом матче. Что при счете 3:5 в третьем периоде последней игры тремя шайбами и доказали. Нет, волосы в раздевалке мы на себе не рвали, хоть и были расстроены. Немного времени прошло - и все признали, что сыграли достойно, на хорошем уровне. Показали хоккей, который полюбили в том числе и канадские болельщики. Надо, кстати, отдать должное им и их объективности.

- Когда на стартовых минутах первого матча канадцы быстро забили два гола, что у вас в голове творилось?

- Признаюсь, мелькнула мысль: “Ну началось”. Потом с ребятами общались - не только у меня. Писали же в местных газетах, что канадцы все восемь матчей выиграют, и, может, даже с двузначным счетом...

Но мы быстро собрались - тем более что в себя-то верили. Перед серией волновались, но страха не было. Все-таки игроки по несколько раз были чемпионами мира, Олимпиады выигрывали. Вот и удалось переломить и сделать те 7:3, которые вошли в историю.

- Хендерсон после карьеры, писали, стал священником?

- Да, ушел из хоккея в церковь. Он приезжал в Москву на один из юбилеев, мы говорили. Видимо, решил, что два его решающих гола в 7-м и 8-м матчах, самые важные шайбы его жизни, дал ему Бог. И потому пошел ему служить.

УХОДЯ ИЗ ХОККЕЙНОГО “СПАРТАКА” В ФУТБОЛЬНЫЙ ЦСКА, БОБРОВ ПУСТИЛ СКУПУЮ МУЖСКУЮ СЛЕЗУ

- В мировую шестерку “Олл Старз” всех времен представители 37 стран выбрали Третьяка в воротах, Фетисова и Сальминга в защите, Макарова, Гретцки и Харламова в атаке. Насколько, по-вашему, это справедливо?

- Сложно хоть кого-то оспаривать. Все люди - более чем достойные.

- Крис Челиос называл лучшим нашим защитником, с которым когда-либо сталкивался, Алексея Касатонова. А с кем сложнее всех было справиться вам?

- С динамовцем Валерием Васильевым.

- А за борт вас однажды выбросил другой динамовец, трехкратный олимпийский чемпион Виталий Давыдов.

- Да, “вертушечку” сделал. Это у него коронный прием был, а потом как раз Васильев у него здорово ему научился. Зрителям нравится, когда игрок делает такой пируэт. Со стороны смотрится красиво - хотя лететь, конечно, удовольствие небольшое. Главное, чтобы без травмы.

- Кого вы считаете лучшими хоккеистами всех времен - и в нашей стране, и в мире?

- У канадцев по статистике и близко нет равных Гретцки, но лично у меня больше симпатий вызывала игра Бобби Халла. А из защитников - великого Бобби Орра. Они и по манере игры, и по мастерству с нашим Фетисовым похожи. Славу считаю лучшим защитником отечественного хоккея за 70 лет. Блестящих форвардов было столько, что выделить кого-то одного очень сложно. Но по степени таланта, наверное, это Всеволод Бобров. Гений - и в футболе, и в хоккее.

- И он же - тренер, который дал вам путь в основу “Спартака”. С Бобровым вы и чемпионом СССР стали впервые, и две свои звездные Суперсерии прошли.

- Он сыграл в моей спортивной жизни очень большую роль. Мне просто повезло, что Всеволод Михайлович встретился на моем пути. Он и Аркадий Чернышев были похожи и по взглядам, и стилю ведения тренировок, и по отношению к игрокам. Деспотичный Анатолий Тарасов - их противоположность. Все они как тренеры - великие. Но разные. К Тарасову со стороны игроков было такое отношение... строгое. Как и у него к ним. Хотя это один из лучших тренеров не только СССР, но и мира всех времен. Его тренировочный процесс, упражнения не были похожи ни на кого другого.

- Какое упражнение Тарасова - самое фантастическое?

- Например, “Бей канадца”. Ты должен был с разбега - причем не просто не сбавляя темп, а с ускорением - плечом врезаться в борт. Анатолий Владимирович внимательно следил, чтобы никто не притормаживал. Так формировалось бесстрашие в единоборствах. С такой экзотикой ни у кого больше не сталкивался.

- Бобров с Тарасовым же терпеть не могли друг друга?

- Не секрет, что отношения у них не сложились еще тогда, когда Бобров был игроком и главной звездой армейцев, а Тарасов - его тренером. И потом ничего не изменилось.

- Можно сказать, что Бобров - ваш любимый тренер?

- Да. Всегда это говорил и говорю. Когда он тренировал “Спартак”, после тренировки мог побросать, обвести, буллит исполнить - мы стояли и смотрели во все глаза. Но ни разу за все время он не говорил даже самому среднему игроку: мол, ты не можешь, да я в твои годы... Свое “я” как великого игрока он вообще убрал. С точки зрения педагогики это было очень хорошо.

- Его, армейца, в “Спартаке” хорошо приняли?

- Отлично. Не только игроки, но и болельщики. Это был игрок такого масштаба, что поклонники любой команды относились к Боброву с восхищением. Не просто талант - глыба! Восхищала и его разносторонность - он был одинаково одарен и в футболе, и в хоккее.

- Один из великих секретов нашего спорта - уход Боброва из хоккейного “Спартака” в футбольный ЦСКА сразу после золота красно-белых в 1967 году.

- У нас было последнее собрание перед отпуском в горсовете “Спартака”. Он встал, поблагодарил команду - мы как раз стали чемпионами. И заявил, что, к сожалению, жизнь есть жизнь, и так получилось, что он уходит.

Для нас это был шок. Просто шок. Случилась просто немая сцена. И у него самого на глаза навернулась скупая мужская слеза. Потому что ему нравилось работать в “Спартаке”, и он действительно создал великолепную команду. В то время с ЦСКА конкурировать было очень сложно, но мы эту конкуренцию не просто навязали, но и выиграли. Оказались сильнее не только по очкам в целом, но и в личных встречах, убедительно выиграв в решающем матче.

- Бобров объяснил, почему принял такое решение?

- Ему предложили работать с футболистами ЦСКА. Как мне казалось, футбол он все-таки любил больше, чем хоккей. Была еще такая версия, что Тарасов пришел к министру обороны Гречко и попросил сделать все, чтобы Бобров не работал в “Спартаке”. Вот ему и сделали предложение, от которого Всеволод Михайлович не смог отказаться. Но подтверждения этому нет, хотя и в команде, и среди спартаковских болельщиков такие разговоры упорно ходили.

- Правда ли, что, когда Александр Мартынюк в матче против ФРГ на ЧМ-1973 забил восемь голов, Бобров придержал его на скамейке, чтобы он не побил его рекорд по числу голов, забитых в одном матче?

- Да. После второго периода, когда Мартынюк уже забил эти восемь, тренер сказал: “Саш, ты отдохни. У нас еще игры впереди, тебе надо силы поберечь”. И снял его с третьего периода. А у Всеволода Михайловича рекорд был - десять за игру. Правда, не на чемпионате мира, а в первенстве Союза.

- Если бы не Бобров тренировал сборную в Суперсерии-72, вы бы так не сыграли? Именно такое предположение вы сделали в своей автобиографии.

- Считаю, да. Работать с Бобровым мне было легко. В 72-м, через пять лет после ухода из “Спартака”, он вернулся в хоккей, но стиль работы у него остался тот же. Я знал все его требования, привык к ним, и плюс к тому мы оба всегда относились друг к другу с уважением. Поэтому все так и сложилось.

КАК ЧЕРНЫШЕВ ПОСЛАЛ ТАРАСОВА

- Есть историческая несправедливость в том, что о Тарасове, который в сборной был вторым тренером у Чернышева, говорят намного больше, чем о главном тренере? И почему так получилось?

- Тандем у них, конечно, сложился уникальный. Две противоположности по характеру, дополнявшие друг друга. Тренировочный процесс вел Тарасов, а игру - Чернышев. А почему о Тарасове говорили больше? К нему обращались журналисты, он часто давал интервью. И ответы у Анатолия Владимировича, человека харизматичного, всегда были своеобразные, нестандартные. То, что нравится прессе. Поэтому журналисты и старались больше с ним общаться и о нем писать.

- Вы видели, что между ними - непростые отношения?

- Все знали об этом, но они были достаточно умными людьми, чтобы не показывать это на виду у всех. Очень четко распределили между собой роли и играли их так, что никто ничего не замечал. Но однажды - прорвалось. У нас пошли удаления, мы “наелись”. Аркадий Иванович думает, кого поставить в меньшинстве. Он, как правило, стоял у бортика, а Тарасов - за спинами игроков.

Анатолий Владимирович перелез, подходит к коллеге: “У меня Ромик готов!” Ромик - это Игорь Ромишевский. Тут Чернышев не выдержал: “Да пошел ты на … со своим Ромиком! Давыдов, на поле!” Ребята до сих пор этот эпизод обсуждают!

- На Олимпиаде-1968 в Гренобле, куда вы не попали из-за травмы, Тарасов в раздевалке пел “Интернационал”. При вас что-то подобное происходило?

- Да, на чемпионате мира в Стокгольме. Проигрывали шведам, настроение соответствующее. В перерыве, придя в раздевалку, ожидали от Тарасова разноса. Чернышев при любых обстоятельствах был более сдержан и интеллигентен, а Анатолий Владимирович мог высказаться на самых высоких тонах. Пришли понурые, головы опустили.

Чернышев сказал нормальные слова в своем стиле. Потом предоставил слово Тарасову. Последовала мхатовская пауза, мы сжались в комок. И вдруг он как запоет: “Ты не вейся, черный ворон, над моею головой! Ты добычи не дождешься, я солдат еще живой!” Сначала все ничего не поняли, потом оживились, подняли глаза, начали переглядываться. А Тарасов спел пару куплетов и говорит: “Пошли, мальчишки!” И больше ничего.

За всю историю, думаю, у него такая установка была впервые в жизни. И, может, это совпадение, а может, психологический прием подействовал - после того “Черного ворона” мы смогли ту игру переломить и выиграть. А она была очень важная.

- Ходит легенда, что Тарасов не взял вас на ЧМ-1971 после того, что вы его в аэропорту перед началом предсезонки подкололи: мол, вкалывайте в Кудепсте с ЦСКА сколько хотите, а “Спартак” вас все равно обыграет.

- Мне показалось, взаимосвязь между двумя этими историями была. Может, это было и не так - но тогда я был в этом уверен. Не любил Тарасов таких подначек. Со временем и я, и все мы поняли, что шутки с ним не проходят. Но, когда он вернул меня в сборную, даже не вспоминал об этом.

- Сильно удивились, когда Чернышев и Тарасов после победы на Олимпиаде в Саппоро ушли из сборной, не дождавшись первой в истории Суперсерии с Канадой?

- Не только я - все удивились. После победной Олимпиады, причем третьей подряд, после девяти выигранных кряду чемпионатов мира вот так взять и уйти... Думаю, они сами удивились, когда их прошение об отставке приняли. Может, не ожидали, что на их уход так легко согласятся. Сейчас уже никто точно не скажет, почему так произошло. Тайна ушла вместе с этими двумя великими людьми.

- У вас есть понимание, почему Тарасов закончил тренировать в 55 лет - непостижимо рано?

- У металла тоже есть свой ресурс. Все-таки он начал тренировать очень рано, в 26 лет - и столько лет провел на высшем уровне. Наверное, просто устал. Хотя по нынешним временам 55 для тренера - молодой возраст. Расцвет. А он закончил.

- Когда вы у него в ВШТ занимались, он же вас отчислил в первый же день?

- На первом же занятии! Такая была педагогическая мера. На следующий день вернул. А потом мы уже с ним ближе сошлись, сложились даже дружеские отношения. Часто приезжал на тренировки, когда я возглавил “Спартак”. Даже на 70-летие пригласил к себе на дачу в Загорянку, хотя там был очень узкий круг.

РЕШЕНИЕ НЕ ПОСЫЛАТЬ НАС НА ПЕРВЫЙ КУБОК КАНАДЫ БЫЛО ГЛУПОСТЬЮ

- Как поживают четыре ваших перстня лучшему игроку всех московских матчей Суперсерии?

- Один ношу постоянно - вот доказательство (показывает безымянный палец левой руки, на котором красуется изящный золотой перстень. - Прим. И.Р.). Не помню уже, с какого он матча, - просто тот, что подошел по размеру. Остальные - дома.

- В сложные 90-е партнер Боброва по звену Виктор Шувалов продал свою золотую медаль Олимпиады-1956 в Кортина’д’Ампеццо. У вас такой необходимости никогда не возникало?

- Честно говоря, в 90-е годы тоже были мысли это сделать. Слава богу, до такого не дошло. Но Виктора Михайловича, с которым работал в “Спартаке”, прекрасно понимаю. Положение у многих спортсменов, да и у всех жителей нашей страны, было очень сложным.

- У вас на стыке советских и российских времен накопления сгорели?

- А у меня их практически и не было, этих накоплений.

- И после такого вы не жалеете, что не судьба было поиграть в НХЛ? Стали бы миллионером.

- Никогда ни о чем не жалел, тем более об этом. Считаю, что и у меня, и у других игроков нашего поколения сложилась очень счастливая спортивная жизнь.

- Но будь ваша воля - поиграли бы в НХЛ? С вашими габаритами в сочетании с техникой и стилем, возможность преуспеть там, думаю, была бы максимальной.

- Думаю, любой наш хоккеист, если бы была возможность нормально уехать, согласился бы играть в НХЛ. И тогда, и сейчас это лучшая лига в мире, которая во всех отношениях помогает раскрыться и расти. Плюс помогает хорошо себя чувствовать в житейском плане.

- Вы поучаствовали и в последнем нашем олимпийском золоте - Альбервилля-92. Тем, что, работая главным тренером “Спартака”, подготовили тройку Борщевский - Болдин - Прохоров, набравшую больше всех очков.

- У нас в декабре-январе было турне со “Спартаком” по Америке, где мы играли против сборной США, готовившейся к Альбервиллю. Они обкатывали состав - в общем, мотивация у американцев была отличная. И вот в том турне тройка Болдина сыграла очень хорошо, о чем я и рассказал по прибытии в Москву на тренерском совете.

Потом было еще несколько убедительных игр в чемпионате, и Тихонов убедился, что их стоит звать всех вместе. И ребята полностью оправдали надежды, став во Франции лучшими по всем показателям - результативности, “плюс-минус”. Они выглядели даже лучше, чем тройка Быкова!

- Чуть позже вы сами поехали работать в Швейцарию и три года тренировали клуб “Амбри-Пиотта”. В России в то время были сложные времена. Не было желания осесть в этой благодатной стране, как сделали это те же Быков с Хомутовым?

- Они в своем Фрибуре были не просто кумирами - богами. Создали такой задел для популяризации хоккея в Швейцарии, что эта команда до сих пор одна из лучших в стране. Ну а остаться там жить - нет, об этом и мысли не было. Даже не представляю себе такого, для меня это внутренне неприемлемо. Все равно дома лучше...

Игорь РАБИНЕР

Полную версию интервью - читайте на www.sport-express.ru

Когда мы переехали из Монреаля в Торонто на второй матч, журналист приехал в отель к нашей сборной. Попросил пригласить игроков. И, когда мы собрались, порвал статью, раскрошил, бросил в суп - и съел. Оказался человеком слова.

Просто Третьяк - очень самолюбивый спортсмен. А ту игру, как в ЦСКА и сборной СССР, за ветеранов показывать было очень сложно. Для вратаря самое важное - реакция, а с возрастом она пропадает. И он решил, что дальше играть в воротах нет смысла.

ПОЛНУЮ ВЕРСИЮ ИНТЕРВЬЮ - ЧИТАЙТЕ НА WWW.SPORT-EXPRESS.RU