МОК девять лет сотрудничал с нацистами. История, о которой стараются не вспоминать
В истории Международного олимпийского комитета много черных страниц. Политические бойкоты, коррупционные скандалы, расизм, насилие, перераспределение задним числом более сотни медалей... Но особое место в этом ряду занимает сотрудничество МОК с нацистской Германией и ее союзниками, которое началось с прихода к власти Гитлера в 1933 году и продолжалось до смерти в 1942 году бельгийского графа Байе-Латура, почти два десятилетия возглавлявшего олимпийскую семью. После окончания Второй мировой МОК официально извинился за союз с гитлеровцами, но это не помешало этой организации в 2020-м выпустить позитивный ролик о берлинской Олимпиаде-1936. После его выхода разразился новый скандал и прозвучали новые извинения.
Дух аристократизма и элитарности
Понятно, что МОК после 1945-го и олимпийское движение в 1930-х имеют между собой мало общего. И все же примеров тесных связей с нацистами основателя олимпийского движения Пьера де Кубертена и его преемников — вагон и маленькая тележка. Об этом не любят говорить нынешние международные спортивные чиновники. Но выступления руководителей МОК в поддержку нацистов, членство в комитете одного из главных гитлеровских генералов Вальтера фон Рейхенау и главное — организация в Рейхе двух Олимпиад и желание провести Игры-1940 на территории Японии, ключевого военного союзника фюрера — все это невозможно вычеркнуть из истории или просто списать на сложность политического момента между двумя мировыми войнами.
Идеи барона де Кубертена, многие из которых легли в основу олимпийского движения, изначально были пропитаны духом аристократизма и элитарности. Именно поэтому МОК выступал против женского и профессионального спорта. Профи вызвали у основателей олимпизма презрение как чернь, которая выходит на старт ради денег, а не ради высоких идеалов. Начиная с 1928 года не только немецкие спортсмены, но и представители других стран на олимпийских церемониях вскидывали руку в нацистском приветствии. Поначалу это напрямую не означало полную поддержку политических принципов Гитлера, Муссолини или Франко. Но, когда нацисты в середине 1930-х обратили внимание на олимпийское движение, их усилия упали на благодатную почву.
Но главное, чем гитлеровцы сумели привлечь на свою сторону Кубертена и Байе-Латура, — это деньги. В начале 1930-х олимпийское движение находилось в катастрофическом финансовом положении, и МОК больше напоминал кружок любителей физкультуры, который существовал на средства филантропов и собственных руководителей. Кубертен потратил на свое детище практически все состояние, стал чуть ли не нищим и поэтому с большим энтузиазмом отреагировал на предложение Гитлера профинансировать его проекты — потратиться на Олимпиаду (Игры-1936 — первые капитальные вложения в олимпийскую идею больших государственных средств), оплатить раскопки в Древней Олимпии, а также помочь французскому барону лично.
Иллюзия отсутствия гонений
Сложно сказать, почему нацистский режим решил вложиться именно в олимпийское движение и в пожилого Кубертена (который к началу 1930-х отошел от дел, хотя и пользовался большим авторитетом). Скорее всего, сказалось то, что Гитлеру после прихода к власти надо было что-то решать с будущим Игр-1936. Германия получила эту Олимпиаду (тогда летние и зимние Игры распределялись в одном флаконе) еще в 1931-м, в период Веймарской республики. После 1933 года американцы и многие критики нацизма предлагали отобрать у Гитлера спортивный фестиваль. Существовал даже проект проведения ОИ-1936 в Барселоне, но вскоре в Испании тоже пришли к власти правые, и эта идея свернулась. Дальше звучали только предложения о бойкоте немецких Игр.
Тем временем и Кубертен, и руководство МОК повели себя в отношении нацистского правительства в высшей степени лояльно. Французский барон 4 августа 1935 года прочел по немецкому радио лекцию, в которой благодарил правительство и народ Германии за блестящую работу по подготовке Олимпиады, назвал фюрера «одним из выдающихся людей эпохи» и заклеймил сторонников бойкота Игр. В дальнейшем барон предложил открыть в Германии Олимпийский институт, передал туда все свое литературное наследие и одобрил идею постоянной прописки Игр на немецкой земле (под этот проект фюрер собирался построить в Берлине 400-тысячный стадион) и сам выразил готовность переехать жить в Германию. Гитлеровцы номинировали Кубертена на Нобелевскую премию мира в противовес известному антифашисту Карлу фон Осецкому. И были очень недовольны проигрышем.
В том же 1935-м один из английских журналистов сфотографировал на улице будущей столицы зимних Игр Гармиш-Партенкирхена объявление «Евреям здесь не место». Когда этот снимок оказался растиражирован в газетах всего мира, разразился скандал. Но глава МОК Анри де Байе-Латур быстро договорился с немцами, что на время Олимпиады все антисемитские надписи будут убраны. Кроме того, сборная Германии демонстративно включила в свой состав двух спортсменов еврейского происхождения — хоккеиста Рудольфа Баля и фехтовальщицу Элен Майер. Кроме того, одним из руководителей немецкого оргкомитета остался еврей Теодор Левальд. Все это должно было создать иллюзию, что гонений по национальному признаку в Третьем Рейхе нет. Но на всякий случай иностранным фотографам работать на Олимпиаде-1936 было запрещено.
Пропагандистский эффект
27 ноября 1935 года член МОК американец Эрнест Ли Янке опубликовал в «Нью-Йорк Таймс» открытое письмо к Байе-Латуру, в котором требовал изгнания из МОК одного из соратников Гитлера Карла Риттера фон Хальта. В результате Янке сам был исключен из МОК, а его место занял другой американец, приятель фон Хальта Эйвери Брандейдж, будущий глава Международного олимпийского комитета. В начале 1950-х Брандейдж поставил одним из условий допуска на Олимпийские игры сборной СССР освобождение фон Хальта из лагеря для военнопленных. В дальнейшем бывший нацист возглавит НОК ФРГ, а в 1958 году его именем был назван стадион в Гармиш-Партенкирхене.
Надо полагать, что в 1930-х Советский Союз желал МОК скорейшего распада и не без оснований называл довоенное олимпийское движение не только буржуазным, но и фашистским. В качестве альтернативы СССР поддерживал Красный Спортинтерн — структуру, проводившую международные соревнования для рабочих и антифашистов. В феврале 1936 года Спортинтерн организовал в норвежском Осло альтернативные зимние Игры — Спартакиаду рабочих, собравшую пролетариев из Норвегии, Финляндии, Швеции и СССР. Но пропагандистский эффект от Олимпиады был, конечно, больше, и нацистская Германия воспользовалась им по полной программе.
В 1936-м Гитлер лично присутствовал на олимпийских церемониях и на соревнованиях, а многие атлеты, в том числе иностранные, приветствовали фюрера вскидыванием руки и брали у него автографы. Среди поклонниц рейхсканцлера оказалась знаменитая норвежская фигуристка Соня Хени, ставшая в Гармиш-Партенкирхене трехкратной олимпийской чемпионкой. Немецкий горнолыжник Франц Пфнюр, одержавший красивую победу в комбинации, был приглашен в резиденцию Гитлера на чашечку кофе и после беседы с фюрером написал заявление о вступлении в СС. А портрет немки Кристль Кранц, выигравшей на ОИ-1936 старты горнолыжниц, вскоре после Игр был помещен на рекламный плакат Bund Deutscher Madel — девичьего аналога гитлерюгенда.
Конец скандальному союзу
Стараниями нацистских пропагандистов был придуман и один из самых известных олимпийских символов — эстафета огня. В июне 1936-го — перед летней Олимпиадой в Берлине — его представил немецкий спортивный функционер Карл Дим. Итальянские фашисты и германские нацисты вообще очень любили факельные шествия, а тут использовали идею в пропагандистских целях. Первая эстафета огня прошла по территории стран, входивших в сферу стратегических интересов Германии, на всем протяжении сопровождалась акциями в поддержку гитлеровского режима, а главным спонсором выступил крупнейший немецкий оружейный концерн. Со временем эстафета огня, очищенная от нацистского пропагандистского пафоса, станет сопровождать все Игры.
Вдохновленное небывалой организационной поддержкой, нацистское лобби в МОК в 1936-м проголосовало за проведение Олимпиады-1940 в Токио. И это несмотря на то, что к тому времени Япония уже была лишена членства в Лиге Наций из-за событий в Маньчжурии. Ключевым тут оказался тот факт, что японцы были военными и политическими союзниками немцев. А когда Токио после начала новой войны с Китаем все-таки передумал устраивать праздник спорта, МОК единогласно проголосовал за перенос Игр-1940 в Германию. Это было всего за два месяца до начала Второй мировой, которая поставила крест и на нацистском режиме, и на МОК в его прежнем виде.
Формально скандальное сотрудничество закончилось со смертью Байе-Латура. Бельгийский граф умер от инсульта в январе 1942 года в оккупированном немцами Брюсселе. В его похоронах приняли участие Гитлер, Риббентроп, фон Хальт и генерал-губернатор Бельгии Александр фон Фалькенхаузен, которые возложили на могилу олимпийского функционера пышные венки.
Ну а после окончания войны олимпийское движение стало совсем другим. На Игры-1948 не пустили спортсменов из стран — лидеров гитлеровской коалиции — Германии и Японии. А основу участников составили недавние фронтовики и бойцы сопротивления, сражавшиеся с нацизмом. Естественно, что ни о какой симпатии к Гитлеру и его соратникам в такой ситуации речи быть не могло. Собственно, и в 1930-х руководители МОК лично не озвучивали никаких человеконенавистнических идей, а их сотрудничество с нацистами во многом было «ситуационным». Но огромный осадок от этого остался.
