«Все знают, что я русский, и в протоколах писали «Россия». Наш параатлет — о старте в Италии
На прошлой неделе в Риме прошел этап «Бриллиантовой лиги», на котором в качестве расширенной программы провели старт мужчин-паралимпийцев в классе Т64. В этом забеге российский спортсмен Петр Михальков финишировал четвертым с результатом 11,68. Победу одержал итальянец Амо Ману (11,05), второе время у представителя Нидерландов Леви Влоета (11,48), а до бронзы, которая досталась соотечественнику Влоета Пьерлуиджи Бомбергу, Михалькову не хватило 0,15 секунды.
О том, каким образом Петр оказался в Италии, насколько внеплановым был этот старт и какие впечатления он получил, спортсмен рассказал «СЭ» уже после возвращения в Россию.
Сбавил обороты, чтобы выступить в Италии без травм
— Когда и как возникла идея поехать в Рим?
— 23 мая позвонил старший тренер сборной ПОДА по легкой атлетике Олег Костюченко и сказал, что меня приглашают на забег в рамках этапа «Бриллиантовой лиги» в Риме. Организаторы сделали приглашение, чтобы ускорить получение визы, и взяли на себя все затраты на проезд, проживание и питание. Забег не входил в официальную программу этапа, он был выставочным, как разогрев перед концертом. Как потом выяснилось, итальянцам понравилось, как я пробежал в Индии 12 марта, когда выиграл стометровку. Поэтому и пригласили.
— Получается, приглашение пришло почти впритык к старту, подвестись к нему времени уже не было?
— Вообще-то я сейчас от специализации на сто метров отошел, в приоритете прыжки в длину. Спринт остается вспомогательной дисциплиной. Как вы правильно подметили, в тот момент еще шла предсезонная подготовка, первый старт планировался в рамках Недели легкой атлетики в Москве, 10 июня. Поэтому, в принципе, был под нагрузкой и специально для итальянского старта подготовку не профилировал. Немного сбавил обороты, чтобы выступить в Италии без травм, но все-таки в тренировочном режиме. Тем более что это был выставочный забег без коммерческой подоплеки.
— Какой на тот момент был уровень готовности, учитывая загрузку?
— Не максимальный, конечно. Серьезный сезон у нас начнется с Кубка чемпионов в Чебоксарах, который пройдет 25 июня и продолжится чемпионатом России с 10 по 15 июля. Вот к этому времени форма уже будет лучше, и можно рассчитывать на достойные результаты.
— Бюрократические препоны с поездкой возникли?
— Самый неприятный момент — очень мало времени на получение визы. Но итальянцы приложили все усилия, чтобы ускорить процесс.
— Перелет?
— Вылет был в полночь с 4 на 5 июня, пересадка восемь часов в Абу-Даби, в Рим прилетел в 7 вечера. Летел один, без переводчика, без персонала, без тренера. Перелет непростой, в таком формате никто из спортсменов не привык выступать. После прибытия были сутки, чтобы восстановиться, размяться и подготовиться к забегу, который прошел 6 июня в 20.30. Поздновато, тем более с учетом разницы во времени с Москвой, где уже полдесятого. Организм способен показать хороший результат во второй половине дня, но все-таки не так поздно. На следующий день, 7 июня, в 12.30 улетел в Москву.
— Компрессию, чтобы не возникли отеки, в самолет надевали?
— Не пользуюсь такими вещами. Даже когда в прошлом году летали в Мексику, перелет в одну сторону занял 12 часов после пересадки, и вот там правая нога у меня отекла так, что голеностопный сустав в нормальном состоянии увидел только через сутки после прилета. После Мексики уже ничего в этом плане не страшно. С перелетом в Италию все в этом плане оказалось проще.
Нет никакого нейтрального статуса
— Атмосфера на соревнованиях?
— Очень понравилось отношение иностранных атлетов, элиты вида, олимпийских чемпионов. Если говорить про нашу российскую легкую атлетику, то у нас на сборах спортсмены еще более-менее нормально относятся к паралимпийцам. А вот некоторые тренеры бывают недовольны тем, что рядом с их воспитанниками тренируются спортсмены с ПОДА. В Риме с этим проблем не было — все, и спортсмены, и публика (а на стадион пришли 20 тысяч зрителей), были настроены очень положительно. Выступал в нейтральном статусе, в зеленой форме без национальной идентификации, но все равно все знают, что я русский, и в протоколах писали «Россия». Так что нет никакого нейтрального статуса.
Когда финишировали, у высотников шла разминка как раз в том секторе, который расположен после финиша на сто метров. Олимпийский чемпион Токио Джанмарко Тамбери дал пять, правда, сам он там выступил в итоге не очень хорошо, не смог взять 2,20. Так что неприязни к России нет, итальянцы хорошо относятся. Опять же, они понимали, что добираться мне долго, времени на визу мало, поэтому даже в посольство звонили, чтобы быстро все оформили. В итоге мне визу сделали за один день.
— Легкая атлетика в России проходит при пустых трибунах. Количество зрителей добавило волнения?
— В Мексике год назад прошел паралимпийский этап «Гран-при», и зрителей на нем было тысяч пять точно. Люблю публику и считаю, что трибуны не должны быть пустыми. Для кого мы выступаем? Для зрителей. Когда они смотрят на здоровых спортсменов, то видят, на что человеческий организм способен, какие результаты может показать. Это мотивирует, пропагандирует спорт. Что касается паралимпийцев, то это люди, которые справились со всеми трудностями жизни и показывают достаточно высокие результаты, несмотря на то что у них есть отклонения по здоровью. Это тоже мотивация, особенно для тех, у кого есть свои проблемы.
После своего забега я остался смотреть основную программу «Бриллиантовой лиги» — и был поражен, как там работал комментатор. Соревнования шли одновременно в трех секторах: ядро, высота и длина. Комментатор успевал всех увидеть, обратить внимание трибун на этого спортсмена, призвать похлопать, поддержать. В технических видах люди любят, чтобы им хлопали, сам это люблю. Трибуны очень нужны и важны. В России такого нет, возможно, в том числе и потому, что СМИ паралимпийские виды не очень системно популяризируют и не всегда есть нормальный ведущий. У нас просто приходят посмотреть на соревнования бывшие спортсмены, тренеры и фанаты легкой атлетики. Но их очень мало. Нет элемента шоу.
Сломал пять гильз, пока настраивал протез
— Беговой протез закупают за рубежом или что-то можно в России сделать?
— Протез стоит из комплектующих, и большая их часть закупается за рубежом. Сейчас с этим сложно, раньше все было быстрее, дуга шла месяц, сейчас — три в среднем. Гильза, в которую вставляется конечность, изготавливается индивидуально, и в России их делают немало предприятий. Допустим, мне все последние гильзы изготавливали в Нижнем Новгороде, там же и настраивали протез, вплоть до самых тонких моментов. В прошлом году сломал пять гильз, пока настраивал протез для прыжков в длину: углы, выносы и так далее. Это непросто.
Гильза должна правильно сидеть на конечности, чтобы максимально передавать усилия под конкретную дисциплину. Это целая история, со множеством тонкостей. Есть, конечно, брошюрки, какие-то схемы, как все настроить. Но мне, например, не пришел адаптер под прыжковый протез, а там схема крепления совершенно другая, не вертикальная, как на беговом, а немного под углом. Мы сами, методом ошибок и тыка, придумали адаптер, чтобы прикрепить к гильзе дугу. Но это все инвентарь, нужно же еще тренироваться: если ты слабый, то и с хорошим протезом результата не будет.
— Беговой протез можно взять с собой в салон самолета?
— В России сдаю в багаж, потому что некоторые авиакомпании не пропускают в салон, даже если выкрутить шипы. В Европе все спокойно возят протезы в ручной клади.
— Как проходит силовая подготовка, которая является необходимым компонентом для спринтера? Есть же нюанс с опорой.
— Все как у здоровых. Полторы недели назад делал серию 160-180-200 кг, на шесть, пять и четыре приседа. Больше делаю вставания на опору — 120 кг, что на правую, что на левую ногу. Если говорить о подрывах и рывках, то там нужно подседать, и до угла в 90 градусов могу это сделать, задняя стенка гильзы позволяет. Бедро нужно закачивать каким-то образом, поэтому все это делаешь.
— Какие дальнейшие международные планы?
— Надеюсь, что правильно подведемся и поедем на чемпионат мира в Индию, который начнется 27 сентября. В этом году там уже был, и организация, честно говоря, не понравилась. Пустые трибуны, два коллрума, что странно. Заходили в них за 40-50 минут, и там тебе никто ничем помочь не может. Там были японцы, и они возмущались. Год назад чемпионат мира проходил в Кобе, все выглядело идеально. А здесь такое...
— Акцент подготовки окончательно ушел на прыжки в длину?
— Да, спринт — вспомогательная дисциплина. Не ухожу от нее совсем, так как она помогает готовить длину, понимать, на какой разбег готов.
Ребята, которые едва по мастеру спорта бегут, гнут пальцы
— В этом году World Athletics в прыжках в длину у обычных спортсменов попыталась ввести новый регламент прыжка без планки отталкивания. Что про это думаете?
— Это давно есть у незрячих. Они отталкиваются с коридора длиной в метр. Это, конечно, иногда страшно наблюдать — люди с повязкой на глазах бегут на полную, вообще ужас. Если же говорить о зрячих — по моему мнению, такой подход уберет соревновательный эффект. Ты профессионал, ты должен показать результат. Всегда были одни и те же требования — прыгали с планки. Не знаю, зачем что-то менять. Давайте тогда еще шестовикам или высотникам натягивать резиночку, как у детей, чтобы они не покалечились, и смотреть, сбилась резиночка или нет. Это убьет профессионализм на самом деле.
Спортсмен должен показывать мастерство во всех аспектах своего вида. Помните, когда раньше в спринте был разрешен один фальстарт, снимали только после второго? Был случай, когда у нас на чемпионате России, в 2011-м, кажется, четырех человек сняли. В том забеге было восемь фальстартов. Пришлось девять раз на старт настраиваться, а каждый раз — это выплеск эмоций. И когда сделали правила жестче, они позволили спортсменам показать профессионализм, умение стоять в колодках не дергаясь. Так должно быть во всем.
— То, что на общих сборах тренеры по легкой атлетике, работающие со здоровыми спортсменами, недовольны тем, что вы занимаете дорожки, можно назвать системным явлением?
— Они к спортсменам претензий почти не имеют, высказывают все нашим тренерам. Нет, это не системно. Просто есть люди, общение с которыми складывалось нормально. А затем в какой-то момент они начинают фыркать. В лицо не говорят, но показывают недовольство. Это человеческий фактор, внимания на него не обращаю. Просто с этим человеком больше не здороваешься.
Есть еще один момент — обычные легкоатлеты уже давно никуда не выезжают, а легкоатлеты-паралимпийцы все-таки выступали в последние пять — семь лет. У нас не было таких жестких запретов. И бывает, что нам, ЗМС, паралимпийским чемпионам, начинают высказывать претензии атлеты, которые даже не мастера спорта. Ребята, вы ничего не перепутали? Это неприятно. С 2005 года занимаюсь легкой атлетикой, помню пять поколений сборной, олимпийских чемпионов, и все были нормальными, адекватными людьми. А тут люди, которые едва по мастеру бегут, а также их тренеры, гнут пальцы. Это неприятно и несправедливо.
