Тамара Тихонова: "Не верю, что норвежские лыжники действительно астматики"
Тамара ТИХОНОВА
Родилась 13 июня 1964 года в деревне Ковалево, Удмуртия.
Двукратная олимпийская чемпионка Игр-88 в Калгари (гонка на 20 км, эстафета). Серебряный призер Олимпийских игр-88 в гонке на 5 км.
Двукратная чемпионка мира (1985, 1991). Победительница Универсиады (1987).
Призер этапа Кубка мира в биатлонной эстафете (1992).
Президент Федерации лыжных гонок Удмуртии.
Со знаменитой лыжницей, лидером женской сборной СССР второй половины 1980-х, мы встретились в здании представительства ее родной республики Удмуртия в Москве. Наш разговор начался с воспоминаний о детстве Тамары Тихоновой, которое прошло в местечке Ковалево Кезского района.
– Я родилась в маленькой деревне, примерно на 13-14 дворов. Ни больницы, ни школы, ни магазина у нас не было. В школу приходилось ходить в соседний поселок. Напрямую до нее было около 2 километров, если идти по большой дороге – то 2,5 км. У меня была такая сумка, типа полевой – я ее за спину, сама на лыжи, и на уроки. Потом, когда уже стала постарше, у меня появился велосипед.
Сейчас смотришь на некоторых сборниц: могут или не могут, а все равно лезут. Я за то, что каждый человек должен быть на своем месте.
– По тем временам, это, наверное, было безумное счастье?
– Я собирала и сдавала сосновые и еловые шишки. На эти деньги мне купили велосипед.
– В какой момент поняли, что именно спорт станет вашей профессией?
– Долгое время я об этом даже не задумывалась. Просто у нас за огородом был маленький деревенский стадион. Я целыми днями гоняла там в футбол. Росла с мальчишками, дома мне никогда не сиделось. Смотрю на современных детей и так жалко: они же даже играть толком не умеют! Девочки приходят в сборную по лыжным гонкам, начинаешь им предлагать футбол, волейбол, баскетбол, а они не могут. А ведь игры – это координация, то есть основа всего практически в любом виде спорта. Большая ошибка, когда тренеры уже начиная с юношеского возраста давят своих спортсменов сплошными объемами и монотонной работой. Дети должны играть, каким бы спортом они ни занимались.
КУЛАКОВА СТАЛА МНЕ СТАРШЕЙ СЕСТРОЙ
– Как получилось, что вашим тренером вдруг стала четырехкратная олимпийская чемпионка Галина Кулакова?
– Галина Алексеевна поначалу казалась мне такой легендой, что я к ней даже подойти боялась. В 1979-м году на соревнованиях в Апатитах только наблюдала за ней в столовой, познакомиться было страшно. Уже в 1981-м мы случайно встретились в аэропорту. Причем я была в шоке, что мы летим на соревнования одним рейсом. Думала, что такие великие люди, олимпийские чемпионы, должны передвигаться на отдельных самолетах. Тогда уже во время полета мы познакомились. Но близко общаться стали спустя год, на Спартакиаде народов СССР. Я жила в комнате с Зинаидой Амосовой и Ниной Парамоновой, а они очень дружили с Кулаковой и Сметаниной. Теперь уже я в столовой сидела с ними всеми за одним столом. Люба Егорова потом призналась: "Я тебе даже завидовала, что ты с ними общаешься!"
– Правда, что Кулакова подарила вам свои лыжи?
– Так получилось. В то время у меня была всего одна пара лыж. И на той же Спартакиаде она совсем не ехала. Я сильно плакала: стыдно сидеть за столом с такими людьми с моими-то результатами! Нина Парамонова в какой-то момент поинтересовалась, что же со мной происходит. И я призналась, что у меня нет подходящих лыж. Тогда Галина Алексеевна выдала мне свою боевую пару, и я на ней в эстафете показала второй результат. В том же году она уходила из большого спорта, и эти лыжи подарила мне. Они до сих пор стоят у меня дома.
– Кулакова ведь не просто подарила вам лыжи, а стала фактически личным тренером?
– Я не могу сказать, что она была моим тренером – тренер у меня всегда был в сборной. Галина Алексеевна стала другом, старшей сестрой, наставником по жизни, если хотите... Между сборами она сама возила меня на тренировки. Помогала со всеми бытовыми вопросами: с получением квартиры, покупкой машины и прочим. После Олимпиады в Калгари мне дали двухкомнатную квартиру. И Галина Алексеевна фактически подарила мне одну лишнюю комнату: я переехала в ее трехкомнатную, а она поселилась в моей "двушке".
– Так до сих пор вы в квартире Кулаковой и живете?
– Нет. Видимо, корни, память о деревенской жизни дают о себе знать. На 50-летний юбилей мне в республике подарили деньги, и теперь я живу на земле, в своем доме. Сажаю огород, веду хозяйство и получаю от этого огромное удовольствие.
БИАТЛОНИСТКИ ПОЛЗАЛИ НА ДИСТАНЦИИ
– Тренер сборной тех лет Александр Грушин сказал о вас: "Тома была классической рабочей лошадкой, которая добилась всех успехов через тяжелую работу". Готовы согласиться с этим утверждением?
– На самом деле, у меня все показатели силы и выносливости были ниже среднего уровня. Меня за это даже из команды хотели выгнать, но как придет главный старт – так я в призах. Конечно, по уровню таланта мне далеко до Анфисы Резцовой, Ларисы Лазутиной, Лены Вяльбе. Это спортсменки "от бога". Не могу сказать, что я трудилась на тренировках больше них – мы там все пахали. Если смотреть по титулам, они и добились в спорте большего, чем я. Но как бы то ни было, две олимпийские золотые медали – тоже неплохо. Грушин потом даже пытался это анализировать и сделал вывод, что пусть у меня уровень максимального потребления кислорода был невысок, зато все, что потреблялось, потом перерабатывалось в организме.
Призовые, зарплаты, конечно, манят. Бороться с этим надо. Нужна научная бригада, которая поможет нам грамотно восстанавливать спортсменов после соревнований. А то мы все тренируем, нагружаем, а как восстановить – понятия не имеем.
– Помните, сколько заплатили призовых за Олимпиаду в Калгари?
– Призовые у нас были, считаю, нормальные. Мы получали гораздо больше, чем зарабатывали обычные люди. Хотя, конечно, это не сравнить с тем, что дают после Олимпиады сегодня. Я никому не завидую, считаю: заслужил – получи. Другое дело, когда у молодых спортсменов сначала на уме машины-квартиры, а потом уже результаты. Я на всю жизнь запомнила слова по этому поводу Раисы Петровны Сметаниной.
– Какие?
– Бывало, на соревнованиях ходишь за "фирмачами" и просишь: "Дайте шапочку, дайте перчатки...". Мы же молодые были, хотелось выглядеть красиво. А Сметанина по-дружески так посоветовала: "Томочка, никогда не ходи за "фирмачами". Сделай так, чтобы они за тобой ходили". И когда я уже стала олимпийской чемпионкой, поняла, насколько она была права.
– Тот же Грушин фактически обвинил вас в том, что после успеха в Калгари вы подхватили звездную болезнь и уже не были готовы работать так же тяжело, как прежде.
– Мы виделись с Грушиным пять лет назад на юбилее Кулаковой. И я ему тогда в глаза сказала: "Александр Алексеевич, вы умеете довести до титула олимпийской чемпионки, а как дальше работать – не всегда знаете". Считаю, это была и его ошибка тоже. Как только что-то переставало получаться, он сразу же говорил: мол, вы зазнались. А мы и близко не зазнавались, я, например, какая была до Калгари, такая и осталась.
– Зачем вас перед самой Олимпиадой-92 в Альбервилле отправили в биатлонную команду?
– Я туда не хотела. Но выбор был либо совсем заканчивать карьеру, либо попробовать себя в биатлоне. Я попробовала, но честно скажу, это совсем не мое. Меня толком ничему не научили, при этом сразу взяли на сборы, повезли на Кубок мира...
– И вы на одном из этапов заняли девятое место. По нынешним временам, это достижение даже для спортсменки, которая всю жизнь одним биатлоном занималась...
– Да, в спринте в Антерсельве я была девятой, при этом по ходу гонки еще упала. Я очень много проигрывала на рубеже, причем даже не только из-за промахов, а на подходе, на изготовке. Ведь опыта не было, автоматизм всех этих движений надо отрабатывается годами.
– По скорости вы так же выделялись среди биатлонисток, как в свое время Анфиса Резцова?
– Не в обиду девчонкам из биатлона, но поначалу они просто ползали на дистанции. Мы иногда проводили совместные сборы, разница была огромной. Когда в биатлон пришла Резцова, она совершила революцию. Скорости очень выросли, и уже когда переходила я, там многие спортсменки умели и бежать, и стрелять. Занимать чье-то место в команде я не хотела. Сейчас смотришь на некоторых сборниц: могут или не могут, а все равно лезут. Я за то, что каждый человек должен быть на своем месте. Если почувствовала, что биатлон – не мое, я и ушла.
В НАШЕЙ КОМАНДЕ ЕЩЕ НЕДАВНО НЕ БЫЛО ВРАЧА
– Как вы относитесь к признанию Резцовой в использовании допинга?
– Надо знать Анфису. У нее характер такой, как скажет – так хоть стой, хоть падай. Я воспринимаю ее такой, как есть. Она сильная спортсменка, сильная женщина, мать. За это я Резцову очень уважаю и люблю.
– Но если она использовала допинг, получается, с помощью запрещенных веществ обыгрывала, в том числе, и вас?
– Я никогда никого не осуждаю. Анфиса и про меня много всякого говорила, пусть, я обиды не держу. Она, видимо, никак не может простить, что я выиграла дистанцию 20 км на Олимпиаде в Калгари. А я тогда, если честно, была рада даже не столько, что выиграла Олимпийские игры, сколько тому, что обыграла Резцову.
– Как относитесь к деятельности еще одной бывшей подруги по команде – Елены Вяльбе – в качестве руководителя Федерации лыжных гонок России?
– Я Леной восхищаюсь. Если я по характеру скромная, всего боюсь, стесняюсь, то Лена смело идет вперед. Жизнь ее бьет по голове: то результатов нет, то все эти допинги – а она все равно не останавливается. Без ошибок никуда, но как говорится, не ошибается только тот, кто вообще ничего не делает. Думаю, победы Сергея Устюгова в этом году, в момент, когда в них уже мало кто верил, это подарок и для Лены тоже. Награда за все ее страдания.
Биатлон, на первый взгляд, привлекательнее лыж. Но он надоедает. Когда после него переключаешься на лыжи, они кажутся намного интереснее. Еще и обидно: Дмитрий Губерниев так рекламирует биатлон, а результатов там нет, все хуже и хуже.
– Что вы думаете о допинговых обвинениях в адрес российских лыжников, в частности, вашего земляка Максима Вылегжанина?
– Мне сложно судить, потому что многих вещей изнутри команды я не знаю. Но в голове все это не укладывается. Почему если человек сдавал пробу сразу после гонки, положительный результат всплывает только спустя много лет? Откуда могли взяться царапины на банке, если спортсмен ее закрыл, сдал инспектору и вообще потом больше не видел? Я хочу верить, что ребята чисты. Вижу, как тренируется Максим, он настоящий трудяга. Надеюсь, что его вместе с остальными оправдают.
– Вы работали тренером, сейчас возглавляете региональную федерацию лыжных гонок. Насколько допинг распространен в российском юниорском и юношеском спорте?
– Призовые, зарплаты, конечно, манят. Бороться с этим надо. Нужна научная бригада, которая поможет нам грамотно восстанавливать спортсменов после соревнований. А то мы все тренируем, нагружаем, а как восстановить – понятия не имеем. В республиканской команде у нас до последнего времени даже врача не было. Только недавно появился физиолог. Работаем вслепую, ни кардиограммы не снимаем, ничего...
– Призер чемпионата мира Наталья Матвеева рассказывала, что пока не попала в группу к немецкому тренеру Маркусу Крамеру, у нее даже на уровне главной сборной не брали даже анализ лактата из пальца, чтобы проконтролировать состояние организма....
– Даже в мои времена мы сдавали биохимию! А сейчас этого нет. Все делается на глазок, по наитию. А ведь в главную сборную приходят люди именно из таких региональных команд, как наша.
– Вы верите в "чистоту" норвежских лыжников?
– Норвежцы сильны тем, что умеют защищать своих спортсменов. Считаю, никакие они не астматики. Но раз попалась Тереза Йохауг, значит, что-то меняется. С другой стороны, не пойман – не вор. Мы не можем знать ничего наверняка.
– В вашей жизни были и лыжные гонки, и биатлон. Какой вид спорта предпочитаете смотреть по телевизору сейчас?
– Биатлон, на первый взгляд, привлекательнее. Но он надоедает. Когда после него переключаешься на лыжи, они кажутся намного интереснее. Еще и обидно: Дмитрий Губерниев так рекламирует биатлон, а результатов там нет, все хуже и хуже. А лыжи мало показывают, хотя результаты растут.
– Новые форматы лыжных гонок – спринты, многодневки – вам нравятся?
– Смотреть их очень любопытно. Но соглашусь с Раей Сметаниной, которая как-то сказала: "Томочка, как хорошо, что в наше время всего этого не было!" Я от природы ни разу не спринтер. А в детском спорте вообще бы соревнования по спринту отменила. Если ребенок выходит в финал, получается, что он соревнуется целый день, с утра до вечера. А на следующий день у него еще какая-нибудь гонка. Все это выхолащивает организм.
– В Ижевске 23-24 декабря пройдет Международный лыжный марафон имени Галины Кулаковой. Вас можно ждать в числе участников?
– Нет, только в качестве почетного гостя! Соревнования для меня – закрытая тема. Хотя я катаюсь для себя, но маловато. Сама себя ругаю, нужно побольше. Лень пока берет верх...
