«Весь год мы тренировались с иностранцами, а потом они говорили: «В России темные дела». Рекордсмен-конькобежец — о скандалах после Сочи
В апреле прошлого года трехкратный чемпион мира и трехкратный обладатель Кубка мира по конькобежному спорту Денис Юсков объявил о завершении спортивной карьеры. В десятых годах он разрывал всех соперников на дистанции 1500 метров, но до олимпийской медали так и не дотянулся. Главный триумф в карьере должен был случиться на Играх в Пхенчхане. В том сезоне он установил на любимой дистанции мировой рекорд, однако приглашение на Олимпиаду от МОК он не получил.
Сейчас Юсков называет Олимпийский комитет темной организацией, но уверяет, что ни о чем не жалеет. Завершив карьеру, он переехал в Санкт-Петербург и нашел себя в новом для себя виде спорта — хоккее. О жизни после профессионального спорта он рассказал в интервью «СЭ».
Мы — друзья хоккею
— Нашел информацию, что ты стал детским тренером хоккейной команды «Атака» в Санкт-Петербурге. Как так получилось?
— Откуда? Этой же информации нигде нет. Да, ты меня раскрыл. Все началось, когда я переехал в Петербург, где сейчас живу. Искал, чем заниматься. Встретился со своим давним товарищем, можно сказать, что легендой конькобежного спорта, Данилой Губкиным. Он здесь, оказывается, находится давно — около восьми лет. Очень сильно интересовался хоккеем, окончил высшую школу тренеров, имеет большой опыт работы с детьми. Сказал: «Давай ко мне». Я с удовольствием согласился, потому что не знал, куда себя применить.
— Переезжал в Питер, еще не имея такого варианта?
— Да. В планах было, чтобы начать двигаться в сторону программирования. Начал самостоятельное обучение с подсказками некоторых товарищей, которые уже этим занимаются. Но потом случилась эта судьбоносная встреча с Данилой. Сейчас сильно заряжен хоккеем. Даня проделал огромную работу в плане адаптации конькобежных вещей и вообще скорости перемещения на льду для хоккеистов.
— Насколько тебе комфортно в новом для себя виде спорта?
— Мне еще предстоит пойти и поучиться. Конечно, имею высшее образование тренера по конькобежному спорту, но надо еще получить диплом хоккейного специалиста. Насколько близок мне новый вид? В принципе, если мы говорим про скорость передвижения на коньках, то конькобежный спорт находится впереди всех в плане скорости и эффективности движения, на какие ты коньки ни вставай. В планах дать базу юным хоккеистам, чтобы они быстрее всех катались. Мы не говорим, что все знаем. Сами учимся.
— Сам в хоккей играешь?
— Не играл, но сто процентов буду. Клюшка уже есть, коньки тоже. Очень захотелось. Смотрю сейчас на ребят, и как-то грустно, что хоккей обошел меня стороной.
— Какие у тебя на данный момент задачи?
— Внеледовые тренировки, которые готовят тебя к тому, чтобы ты вышел на лед.
— На какой стадии проект?
— С 1 апреля будем проводить набор. Сейчас решаем организационные вопросы. Тут Даня чуть больше знает.
— Думаешь, хоккей — это твое?
— Не могу сказать: мое или не мое. Я очень хочу этим заниматься. Знаю, что в некоторых видах спорта ревностно относятся, когда к ним приходят из других видов. Возможно, человек из хоккея будет смотреть на нас, конькобежцев, с непониманием, негативом. Хочу сказать, что в первую очередь мы — друзья хоккею. У нас есть некий набор знаний, которым мы готовы делиться и взаимодействовать.
Лето прошло в тишине
— Комфортно себя чувствуешь в Питере?
— Мне очень нравится город. Возможно, это такая профессиональная деформация — постоянно куда-то переезжать. Я получаю большое удовольствие от проживания в Петербурге. С нетерпением жду летнего периода.
— Хоккейный клуб «Атака» — это сейчас единственное место работы и источник дохода?
— Да.
— Чем занимался восемь-девять месяцев до того, как попал в хоккей?
— Сделал операцию на колене. В июне у меня порвался мениск, положили в больницу. Затем из-за санкций не было материалов, поэтому меня на месяц домой отправили. В итоге лечение все лето заняло, а после еще реабилитационный период. Как-то так в тишине это время прошло.
— Понятно, что у тебя была травма колена, но что спровоцировало разрыв мениска?
— Там уже были сильные дегенеративные изменения. Просто по улице ехал на скейтборде, спрыгнул с него — и в этот момент порвалось.
— Как сейчас обстоят дела с коленом?
— Нормально. Чуть больше полугода прошло. Упражнения все выполняю, занимаюсь активно, но бывают моменты, когда побаливает. Не могу сказать, что болит. Так — тянет.
— Что-то связанное с конькобежным спортом ничего не рассматривал? Поработать в федерации, например?
— Те условия, которые предлагали до смены президента федерации, не подразумевали под собой достойное существование. Летом президент поменялся. Я с ним хорошо знаком. Николай Алексеевич Гуляев — отличный руководитель. Но как такового предложения не было. Когда я заканчивал спортивную карьеру, мне казалось, что было бы логично меня пригласить. Однако ничего не последовало.
— Гуляев говорил, что за тебя болит душа, так как ты себя не в полной мере реализовал. Согласен с ним?
— Насчет слов «болит душа» я ни капли не сомневаюсь. Николай Алексеевич мне много помогал по карьере. Но если говорить про то, что себя не реализовал, то не знаю ни одного спортсмена в мире, который может сказать, что сделал все, что мог. У меня никакого сожаления нет. Я прожил шикарную спортивную жизнь. Может быть, что-то не выиграл, но не в этом суть. Важен процесс. Рад, что я его прошел так. Все могло закончиться гораздо раньше.
— Не было у тебя за эти месяцы после завершения карьеры мыслей, что совершил ошибку?
— Нет. К тому же сейчас идет непонятная международная движуха. Да и у меня такой период в жизни, когда пора уже переключиться. Спортсмены уникальны тем, что могут прожить не одну жизнь. Для меня пришло время строить другую жизнь. К тому же я в профессиональном спорте уже такое количество лет. Колено — это звоночек. Хочется жить и хорошо себя физически чувствовать.
— Сложно было себя организовывать?
— Нет. Спорт учит планировать, ставить задачи и находить пути решения этой задачи. Просто дайте задачу, и я ее решу.
— Проводил и проводишь ли сейчас конькобежные тренировки?
— Да, катаюсь раз в неделю.
МОК — темная организация
— Как на твой уход отреагировали коллеги-конькобежцы и в России, и за рубежом?
— Если говорить про иностранцев, то у меня нет аккаунтов в соцсетях для связи. Поэтому от них не было никакого отклика. Мне понравилось, что в России некоторые спортсмены, дети, юниоры писали мне такие вещи: «Спасибо тебе! Ты столько сделал!» Я даже плакал, когда читал одно сообщение. Как минимум поэтому стоит пройти этот путь, чтобы услышать такие слова. Что ты кому-то помог, кого-то смотивировал.
— Смотришь ли соревнования по конькобежному спорту?
— Обязательно. За международными стартами слежу. Есть интерес к самым быстрым ребятам. Сейчас норвежец появился — Сандер Эйтрем. Очень классно бежит в многоборье. Интересно смотреть на технику парней. Российские соревнования тоже поглядываю. Некоторые ребята, которые были молодыми у нас в команде, сейчас на лидирующих позициях. Ничего им не подсказываю, но поздравляю с успешными выступлениями.
— Как им мотивировать себя без международных стартов? Если бы ты остался в спорте, то какую мотивацию для себя нашел?
— Честно говоря, не знаю. Сложно меня брать за какой-то пример. Потому что уже набегался, так как были интенсивные последние 10 лет. А как им мотивировать? Все это рано или поздно закончится. Сейчас самое время спокойно сесть, составить тренировочный план и работать над теми вещами, которые плохо получаются.
— В последнее время от МОК звучит идея, чтобы вернуть наших спортсменов под нейтральным флагом. Как ты к этому относишься?
— У меня в целом отрицательное отношение к Олимпийскому комитету и всем этим движениям, которые происходят. Неоднократно попадал под какие-то санкции за дела, которые не совершал. Вообще темная организация. Не знаю, что ответить.
— Следишь ли за выступлениями Баха?
— Нет.
— В разных видах спорта по-разному относятся к нашему возможному возвращению. Как, на твой взгляд, примут россиян в конькобежном спорте?
— Сложно сказать. Когда после Сочи все закрутилось-завертелось, то помню, что мы приезжали на Кубок мира и нам говорили: «В России темные дела». Мне было это непонятно. Мы целый год все вместе катаемся, тренируемся, общаемся. Но как только выходит какая-то новость, никто не пытается в чем-то разобраться. После сочинского скандала я решил, что даже витамины никакие пить не буду. Хотя витамины — это просто возможность не остаться инвалидом после карьеры. Даже на такое шел, чтобы своим примером показать, что можем и без этого побеждать. Но им все равно. Обидно, что люди не разбираются. Им что-то сказали — и все. Такое отношение ужасное. Как будут сейчас относиться? Наверное, так же — с опаской. Не знаю, как у них там работают СМИ, на что их настраивают, что рассказывают. Поэтому мне сложно предположить, какое будет отношение в сторону российских спортсменов. Нужно заниматься детьми, подрастающим поколением.
