Часть открытий, без которых трудно представить нашу жизнь, прошли долгий путь от презрения до признания. В нашем материале — несколько научных гипотез, которые сначала казались абсурдными, но в итоге стали основой для великих научных достижений.
В 1865 году Грегор Мендель обнародовал результаты своих экспериментов с горохом, заложив основы генетики. В ходе наблюдения он выявил алгоритм передачи наследственных признаков от родителей к потомству и закономерности в этом процессе, которые после стали называться Законами Менделя.
Удивительно, но факт: научные работы Грегора не были прочитаны никем при его жизни, хотя он и пытался предать огласке важнейшее открытие, которое позволило бы сделать большой прорыв в медицине, ботанике и биологии.
К открытию Менделя вернулись только через 16 лет после его смерти. Интересно, что копии работы Менделя были даже у Дарвина, и если бы он ее прочел, то связь эволюции и наследственной генетики была бы обнаружена гораздо раньше.
Венгерский врач Земмельвейс, работавший в Австрии в 1847 году, озаботился фактом высокой смертности в одной из больниц, где ему приходилось бывать. Медик предположил, что этот показатель можно снизить, если после каждой операции хирурги будут мыть руки и соблюдать гигиену.
Однако гипотезу Игнаца предали осмеянию, а коллеги и вовсе возмутились, что он назвал их «грязными». После тщетных попыток доказать свою правоту Земмельвейс так и остался непонятым, а жизнь закончил в сумасшедшем доме.
Его мысли нашли своего последователя только 20 лет спустя и легли в основу микробной теории французского химика и микробиолога Луи Пастера. Именно он в середине XIX века выявил и доказал, что заболевания могут быть вызваны микроорганизмами — микробами.
Как известно, британский ученый обнаружил пенициллин в 1928 году случайно: он заметил на одной из своих чашек Петри (прозрачном лабораторным сосуде с крышкой. — Прим. «СЭ») странный нарост, рядом с которым стафилококковые бактерии не развивались. Позже микробиолог выяснил, что это была форма плесени Penicillium.
Его открытие долгое время не получало должного внимания. Лишь позже работу с веществом продолжили Говард Флори и Эрнст Борис Чейн, а в 1940-х годах, во время войны пенициллин стал массово использоваться как антибиотик.
Все мы слышали на географии историю о том, что раньше все континенты были объединены в один единый суперконтинент Пангею, а после из-за движения подземных масс она раскололась и разошлась по всей глади Земли. Эту теорию разработал немецкий метеоролог, геофизик, географ Альфред Вегенер.
В действительности, если обратить внимание на контуры Южной Америки и Африки, то видно, что они словно «состыковываются». Вегенер обратил на это внимание, а также отметил, что геологические слои и окаменелости на разных материках совпадают.
В 1912 году он представил свою теорию научному сообществу, но ее со скепсисом отвергли. Дело в том, что ученый просто не смог объяснить механизм, который заставляет континенты перемещаться: тогда еще не была открыта мантия Земли, движения в которой приводят к дрейфу литосферных плит. Позже, в 1960-х годах, с развитием теории тектоники плит, его идеи получили признание.
Больцман предложил уравнения и формулы, которые объясняли свойства атомов и их влияние на физическую природу вещества. Его работы по статистической физике и термодинамике стали фундаментом для понимания того, как микроскопические частицы формируют давление и температуру.
Однако в начале ХХ века выдвигать теории, которые противоречили устоявшимся законам классической физики, было очень опрометчиво. Многие ученые того времени, включая известных физиков, не принимали идею о существовании атомов. После долгих и безуспешных попыток отстоять свою гипотезу и найти поддержку в научном сообществе Больцман в 1906 году покончил с собой.
Однако всего через три года после его ухода, в 1909 году, Эрнест Резерфорд экспериментально доказал существование атомного ядра, подтвердив тем самым правоту своего предшественника. Это открытие стало важным этапом в развитии физики, подтвердив, что атомы — это реальная основа всех веществ.
В XIX веке никто не предполагал, что однажды человек сможет парить над землей. Русский инженер Александр Можайский начал работу над макетом первого летательного аппарата, который был бы тяжелее воздуха, когда поступил на службу в Морской корпус. Инженер собирал самолет на свои средства, а свою первую модель назвал «летучка». Человека при этом она поднять не могла.
Тогда, перед близящейся войной с Турцией, Можайский решил предложить военному министерству использовать свое изобретение для усиления мощи российской державы и позволить ему собрать такое судно, которое сможет перевозить людей. Решением ведомства изобретателю выделили 3 тысячи рублей и обязали предоставить программу работы.
Первый тест конструкции Можайского прошел в 1882 году в условиях большой секретности: тогда судно поднялось с земли и даже преодолело небольшое расстояние в воздухе, но потеряло скорость и упало, повредив крыло. После неудачного испытания ученый столкнулся с волной разочарования: опыт объявили военной тайной, а чиновники сделали все для того, чтобы и имя, и изобретение Можайского канули в Лету.
Несмотря на это, инженер решил усовершенствовать летательный аппарат. Он разработал новые, более мощные двигатели и надеялся, что его судно сможет совершить долгий полет. Не раз он обращался в Русское техническое общество и Главное инженерное управление за поддержкой, но тщетно. Позже, уже после смерти инженера, основываясь на его опытах, русские конструкторы создали в 1913 году тяжелый самолет «Русский витязь», а в 1914 году — самолет «Илья Муромец».