Почему информатор Хютте наказан по полной
Российская легкая атлетика в силу вынужденной изоляции от внешнего мира все больше начинает напоминать осиное гнездо. Населяют его зачастую враждебные друг к другу существа, которых не способно объединить даже общее горе.
Возьмем конфликт между бегунами Хютте и Максимом Дылдиным. Оба сейчас пребывают в четырехлетней дисквалификации. Специализировались они последнее время на одной и той же дистанции 400 м, тренировались у одного тренера – Зухры Верещагиной. Похоже, и указание от тренера бежать от внезапно приехавших на сбор в Сочи офицеров допинг-контроля они в свое время, в 2015-м, получили одновременно. Разница была только в том, что Хютте убежал и вернулся, а Дылдин проявил фантазию – вместо побега решил прикинуться другим человеком.
Неудивительно, что исход получился одним: оба получили по четыре года дисквалификации. Только Хютте, добровольно согласившийся на сотрудничество с международной федерацией (ИААФ), зачли два года отстранения, а Дылдину – нет, то есть по факту срок составил на два года больше. Если учесть, что оба спортсмена уже далеко не юниоры, существенной разницы нет: вернуться в спорт что после четырех, что после шести лет отстранения, нереально. И тут начинается самое интересное.
Возьмем послание, которое Дылдин адресовал Хютте на своей страничке в соцсети. Воспроизвести его в газете не удастся, так как цензурных слов там мало. А общий смысл сводится к тому, как же "повезло" Александру, который согласился сотрудничать со следствием и "сдать" своего тренера. В чем это фантастическое везение заключается – вопрос. Который, собственно, и стоит адресовать Всемирному антидопинговому агентству (ВАДА). В чем смысл, подобно Хютте, выступать в роли информатора, если по факту ты получишь сплошные "минусы"? Твое имя рассекретят хакеры, на тебя выльется поток ненависти товарищей по команде и тренера, а в итоге ты получишь то же наказание, что и люди вроде Дылдина, которые отрицают даже собственную идентификацию?
ХЮТТЕ ПОДВЕЛ ПОБЕГ ОТ ДОПИНГ-ОФИЦЕРОВ
Сам Хютте решение CAS воспринял адекватно.
– Я не разочарован решением CAS, так как прекрасно понимал, что к максимальному сроку дисквалификации все и идет, – заявил бегун в интервью "СЭ". – К сожалению, у меня не было финансовой возможности нанять хорошего адвоката и попытаться как-то защитить себя. А в условиях, когда твои интересы никто не представляет, трудно надеяться на положительный исход. Что касается моего сотрудничества с ИААФ, вынужден еще раз подчеркнуть, что значительная часть опубликованной нашими СМИ переписки, и конкретно та ее часть, которая касается якобы угроз и требований с моей стороны, не соответствует действительности. Я действительно сотрудничал с международной федерацией, и ВФЛА также была в курсе этого факта. В основном переписка касалась выяснения обстоятельств моего допинг-случая и доклада Ричарда Паунда, одним из героев которого я стал. Я ни о чем не жалею и считаю правильным решение не утаивать обстоятельства дела, которое, очевидно, к огромному сожалению, положило конец моей спортивной карьере.
Интересно, что Всемирный антидопинговый кодекс в его последней версии предусматривает смягчение санкции спортсмену за "существенное содействие" в выявлении нарушения правил другим человеком. Хютте это содействие, по идее, оказал. Александр признал, что тренер Зухра Верещагина давала ему допинговые препараты, а также советовала убежать от допинг-контроля. При этом столь же "существенных" доказательств вины тренера у Хютте не было – ни звонков, ни эсэмэсок от тренера не сохранилось. Хотя даже имеющихся свидетельских показаний, похоже, для Верещагиной может быть достаточно.
– В настоящий момент ИААФ ведет расследование в отношении Верещагиной, – объяснил "СЭ" исполнительный директор ВФЛА Александр Паркин. – Но во временном отстранении она не находится.
Почему же, если Верещагина уже одной ногой в отстранении, эту "жертву" не зачли Хютте, который уже никогда не выйдет на дорожку? Похоже, решающим оказался побег от допинг-офицеров.
– CAS признал Хютте виновным по трем статьям Антидопинговых правил ИААФ – "наличие запрещенной субстанции в пробе", "попытка использования запрещенной субстанции" и "уклонение от сдачи пробы", – рассказала "СЭ" антидопинговый координатор ВФЛА Елена Иконникова. – По правилам, при наличии одновременно двух и более нарушений, накладывается одна максимальная санкция за одно из них. Стандартный срок дисквалификации за уклонение от сдачи пробы – четыре года. За две другие статьи Хютте, по идее, мог бы получить меньше, если бы было доказано "существенное содействие" расследованию. Но так как в данном случае учитывается максимальный срок, CAS сразу принял санкцию в четыре года, не рассматривая смягчающие обстоятельства при двух других нарушениях.
Так изначально глупое решение стоило Хютте карьеры. Урок будущим информаторам: лучше без разговоров сдать "грязную" пробу, чем пытаться этого избежать и навешивать на себя дополнительные статьи. Как говорится, бегство от проблем еще никого до добра не доводило.
