Ирина Скворцова: "На суд в Германию не поеду"
Российская бобслеистка, которая 23 ноября прошлого года на трассе в немецком Кенигзее попала в тяжелейшую аварию и много месяцев находилась в Германии, продолжает лечение - теперь уже в медико-биофизическом центре имени Бурназяна в Москве
- Самый главный вопрос: как себя чувствуете?
- Нормально. Рана на пятке уже практически зажила. Было, правда, небольшое раздражение на коже от солевых ванн, и их пришлось отменить.
- Ходите понемногу?
- Как и в Германии - на костылях с фиксатором для ноги.
- Дома в Москве хоть были?
- Нет. И не знаю, когда туда попаду. Через пару недель меня переведут в реабилитационный центр под Москвой. Говорят, он очень крутой - там якобы и с космонавтами после полетов работают.
- А вы в космос полетели бы?
- Почему бы нет? Если бы предложили, полетела - мне интересно. Чего на Земле все время торчать?
- Настроение у вас явно лучше, чем в последние месяцы в Германии. Чувствуется, что вы дома.
- Это правда, но за границей в какой-то степени была более свободной - могла ходить, гулять. В Германии тротуары, автобусы приспособлены для инвалидов, а у нас, чувствую, особо никуда не двинешься.
- Это на коляске...
- Я на костылях долго ходить не могу. Метров триста пройду и обратно. Вот и все. Нет, на костылях на улицу выходить не буду - тяжело очень.
- Даст бог, окрепнете немного, ногу разработаете и сможете больше передвигаться.
- Надеюсь.
- Палата у вас хорошая?
- Когда пришла, было три кровати. Одну убрали, вторая стоит - я на нее игрушки всякие кладу, шарики.
- После возвращения в Москву вас частенько показывают по телевидению. Наверное, в больнице все узнают?
- Конечно. Мне очень непривычно. Знаете, не так уж приятно, когда разговариваешь с друзьями, а на тебя незнакомые люди пялятся. Ловишь чужой взгляд и даже как-то не по себе становится. Порой скрыться хочется. Лучше когда человек просто подходит и говорит: "Здравствуйте, я вас знаю. Как дела?".
- В больнице вам сделали много анализов. Результаты уже известны?
- Мне их не показывают.
- Как относится к вам медперсонал?
- Нормально. Только врачи не улыбаются. Россия... В Германии по-другому.
- Да, но улыбки не всегда бывают искренними.
- Все-таки это лучше, чем каменное лицо. Если человек улыбается, то этим сразу к себе располагает.
- В немецких клиниках вы много месяцев провели с мамой, а теперь Галины Викторовны рядом нет. Не чувствуете себя без нее маленькой девочкой?
- Наоборот, я сейчас, можно сказать, вздохнула - делаю, что хочу. Мы за девять месяцев действительно друг от друга устали. Никогда раньше так много времени вместе не проводили - я ведь в основном на сборах была. Мама сейчас в деревню поехала - отдохнуть, порыбачить. А я здесь с друзьями отрываюсь, они ко мне каждый день ходят. Вахтеры, когда слышат "к Скворцовой", уже трясутся. В конце месяца еще и девочки из бобслейной сборной в Москву вернутся.
- Пашков и Матюшков, которые в тот злополучный ноябрьский день в вас врезались, с вами контактировали?
- Они не москвичи. Пока не звонили, по интернету не писали. Не знаю, может быть, боятся. Я их за молчание и не осуждаю. Они же врезались, возможно, чувствуют себя виноватыми. Но на самом деле они-то невиновны.
- Из Германии звонят?
- Переписываемся по интернету с медбратом Петей из Мюнхена - в реанимации он меня очень поддержал. И с Катариной, которая работала со мной в реабилитационной клинике в Бернау-ам-Химзее. Вообще со многими контакт поддерживаю.
- Перед отъездом в Москву вы в Германии сели в боб. Какие ощущения?
- Это было перед традиционными показательными выступлениями. Когда села в него, почувствовала необыкновенную радость, появилось ощущение, будто ничего со мной не произошло: мол, встану, выйду из боба и пойду себе. И как было в бобе комфортно! Прокатилась бы с удовольствием.
- Свое будущее со спортом как-то связываете?
- Ничего уже не загадываю - это бесполезно. Жизнь порой такие сюрпризы преподносит...
- Когда прилетели в Москву, вы в аэропорту сказали, что очень хотите пельменей. Поели уже вдоволь?
- Мне их подружки на следующий день принесли. Потом еще. Очень вкусные.
- Вы рассказывали, что немецкий адвокат Анна Винтер забрала себе все деньги с открытого для вас благотворительного счета. Что собираетесь предпринять?
- У меня сейчас новый адвокат. Его зовут Константин, он русский, проживающий в Германии. Адвокат просил меня не давать комментарии на эту тему, говорит, что сам со всем разберется. А суд, на котором должно быть установлено, кто виновник аварии, пройдет с 4 по 6 и с 10 по 13 октября. Я на него не поеду. Какой смысл? Все равно ничего не помню, что на трассе было... Мои интересы в суде будет представлять Константин. Кстати, оперировавший меня в Мюнхене профессор Махенс мне не раз говорил: "Ваше дело лечиться. Деньги - не ваша проблема".
- Незадолго до отъезда из Германии Галина Викторовна написала канцлеру Ангеле Меркель письмо, в котором рассказала о ситуации с благотворительными деньгами. Ответ получили?
- Даже не могу сказать. Я тогда вообще не знала, что мама написала письмо.
Ефим ШАИНСКИЙ
