МОК собирается ввести санкции против России. Что это значит?
ЧТО БЫЛО
В июле и декабре 2016 года были обнародованы две части доклада независимой комиссии Всемирного антидопингового агентства (ВАДА) под руководством Ричарда Макларена о применении запрещенных препаратов российскими спортсменами. В нем утверждается, что более тысячи атлетов из России были участниками манипуляции с допинг-пробами в различных турнирах в 30 видах спорта.
В то же время было заявлено о существовании в России государственной системы для манипуляций с допинг-пробами. Представители власти страны всячески отрицают данные утверждения.
В итоге МОК создал две комиссии для расследования: дисциплинарная комиссия во главе с членом организации Денисом Освальдом и комиссия экс-президента Швейцарии Самуэля Шмида. Задача первой – перепроверка проб российских спортсменов, принимавших участие в Олимпийских играх в Сочи. Задача второй – проверка достоверности данных о вмешательстве со стороны государства в российскую антидопинговую систему.
ЧТО ГОВОРИТ МОК
– Мы хотим все сделать как можно скорее. Чтобы прийти к соответствующим санкциям, нам нужно выяснить, насколько глубоко укоренилась система манипуляций, – заявил глава МОК Томас Бах в интервью New York Times. – Вопрос относительно возможных санкций за нарушения на Олимпиаде в Сочи может быть решен не позднее октября до начала квалификационных соревнований на Игры в Пхенчхане. У нас сложилось впечатление, что некоторые в России думали, обращаясь к вопросам будущего, что прошлое уже забыто.
С одной стороны – мы видели, как президент России сказал: "Да, у нас была проблема, мы должны признать это". С другой стороны – некоторые чиновники и парламентарии пытаются игнорировать все это. Вы не можете забыть то, что произошло в Сочи. Мы ясно дали понять, что прошлое – то, что там произошло, – должно быть подвергнуто санкциям.
ЧТО ГОВОРИТ ВАДА
В начале этой недели основатель ВАДА, член МОК и автор громкого доклада о допинге в нашем спорте Ричард Паунд в эксклюзивном интервью обозревателю "СЭ" Наталье МАРЬЯНЧИК раскритиковал Россию.
– Почему в своем докладе Макларен привел такие большие объемы непроверенной информации, которую невозможно доказать? Как вы знаете, перед Маклареном не стояло задачи проводить расследование в отношении отдельных спортсменов. Его просили определить, была ли в России система господдержки распространения допинга. И Макларен пришел к ясному выводу, что была. В ходе этой работы ему удалось найти сотни документов, которые затрагивают тысячи спортсменов. Но расследованием в отношении каждого из этих людей он не занимался. Это было физически невозможно сделать, так как на всю работу у него было меньше двух месяцев.
– Каких выводов вы ожидаете от второй комиссии МОК под руководством Самуэля Шмида, которая как раз расследует, была ли в России государственная поддержка допинга или нет?
– Насколько я знаю, комиссия еще работает. И нам остается только ждать, что им удастся найти. Возможно, они раскопают что-то такое, чего я не ожидаю.
…
– Вы остаетесь сейчас едва ли не самым острым критиком российского спорта в части допинга. Даже руководители ВАДА – президент Крэйг Риди и генеральный директор Оливье Ниггли – все чаще воздерживаются от острых высказываний по отношению к России.
– На мой взгляд, основная проблема в том, что на протяжении месяцев от России не исходило ничего, кроме отрицания. Это очень разочаровывает людей, которые знают факты. Но в то же время для нас сейчас самое главное – это увидеть, что в России происходят изменения. Мы не хотим слушать отрицания. У вас в стране случилась масса плохих вещей, это нужно признать.
– Вы слышали слова нашего президента Владимира Путина, который сказал, что антидопинговая система у нас в стране не сработала?
– Мистер Путин поступил очень правильно. Прекрасно понимаю, что президенту страны есть чем заняться помимо того, чтобы следить за мошенничеством в спорте. Но в то же время мы пока так и не поняли, как такое мошенничество стало возможным. Может, это тема для следующего заявления президента: мол, вот что нужно сделать, я хочу, чтобы это было сделано немедленно, и отвечают за это такие-то люди. Просто понимаете, когда складывается ситуация, что в стране РУСАДА воюет с Министерством спорта, с Олимпийским комитетом России, с недобросовестными тренерами, добиться прогресса почти нереально. А это очень беспокоит всех: МОК, ВАДА, МПК (Международный паралимпийский комитет. – Прим. "СЭ"), ИААФ (Международная федерация легкой атлетики. – Прим. "СЭ"). Они не видят, что в стране реально происходят изменения.
– Мы выполняем абсолютно все требования международных организаций, включая полную смену руководства РУСАДА и Минспорта. О каких еще изменениях вы говорите?
– На этот вопрос вам лучше ответят в МОК, ВАДА или в международных федерациях. Я имел в виду изменение отношения к допингу в стране в целом, отсутствие вмешательства в дела антидопинговых структур. За всем этим, уверен, нужно наблюдать несколько лет, прежде чем мы удостоверимся, что система действительно поменялась. Когда мы это увидим – конечно, Россия важная страна, – мы примем ее назад в семью. Но никак не на прежних условиях.
ЧТО ГОВОРЯТ В РОССИИ
На следующий день со страниц "СЭ" выступил глава Независимой общественной антидопинговой комиссии и почетный президент Олимпийского комитета России Виталий Смирнов. Он в свою очередь рассказал о выходе из допингового кризиса и реформе структуры управления российским спортом.
– Самым обсуждаемым пунктом Национального плана борьбы с допингом, который недавно представила ваша комиссия, стало положение о возврате призовых денег и других благ в случае обнаружения положительной пробы. У вас есть представление, как на практике можно заставить человека, например, выселиться из квартиры, где он уже давно живет, только на основании результатов перепроверки проб?
- Очень просто. При получении квартиры, машины, денег спортсмен будет подписывать договор, где прописано, что в случае обнаружения нарушения антидопинговых правил он обязуется вернуть все полученные блага в определенные сроки и в денежном эквиваленте. Спортсмен может и должен нести ответственность за то, что награды были завоеваны честным путем. И тут есть выбор: можно договор не подписывать и, соответственно, изначально ничего у государства не брать.
– Почему тогда сейчас многие наши олимпийцы не возвращают даже медали, которые при условии аннулирования результатов уже вообще ничего не стоят?
- Это просто добрая воля заинтересованных организаций. МОК может поставить вопрос таким образом, что все вернут медали как миленькие. Рычагов воздействия на самом деле очень много. Можно, например, сделать ответственным за возврат наград соответствующий Национальный олимпийский комитет (НОК. – Прим. "СЭ"). Или отказаться рассматривать заявку на проведение Олимпийских игр от той страны, где спортсмены не вернули все медали. Я вас уверяю, что тогда любой НОК убедит своих спортсменов вернуть награды.
– Давайте поговорим про еще один пункт плана – про санкции для топ-менеджеров федераций, где происходят множественные нарушения антидопинговых правил. У вас уже есть кандидатуры среди руководителей, к которым мог бы быть применен этот пункт?
- Я не хочу сейчас называть конкретные виды спорта, но "претенденты" на это дело, поверьте, имеются. Как только начнется реализация плана, мы обратим на них пристальное внимание.
– Введение маркировки "допинг" на всех лекарствах и биодобавках, где содержатся запрещенные в спорте вещества, – это настоящая революция. Как вы собираетесь это осуществить, учитывая огромный объем рынка соответствующих препаратов?
– Вообще это один из самых сложных вопросов в плане. Но мы намерены добиваться его реализации, используя опыт других стран, где такая маркировка уже существует. Вас же не удивляет, когда на лекарстве пишут, например, "не содержит стероидов". Точно так же будет выглядеть и маркировка "допинг". Естественно, понадобится какой-то переходный период, когда будут находиться в обороте лекарства с маркировкой и без нее. Также введение маркировки потребует дополнительной ответственности от фирм – производителей препаратов. Но ничего невыполнимого тут нет.
