Бывший нападающий "Зенита" Александр Кержаков в интервью "Известиям" отметил, что у него в последнее время сложились хорошие отношения с покойным спортивным директором клуба Константином Сарсанией. Экс-игрок сине-бело-голубых извинился перед менеджером за недопонимание в прошлые годы, когда Сарсания вернулся в команду.

- В прошлом сезоне говорили, что чемпионат уравнялся, команды находятся примерно на одном уровне — и по составу, и по возможностям. Однако буквально за год "Зенит" существенно вырос на фоне остальных коллективов. Это хорошо для российского футбола или убивает конкуренцию?

- Конкуренция есть всегда: мы видим, какие неожиданные результаты бывают в лиге. В том, что "Зенит" так выстрелил, заслуга руководства клуба. Это председатель совета директоров Александр Дюков, президент клуба Сергей Фурсенко и, конечно, Константин Сарсания, потому что он создавал эту команду. Настоящий спортивный директор: мало говорил и очень многое делал. Успехи, которых клуб достиг в 2007–2008 годах, и нынешний "Зенит" — команды-детища Сарсании. Он участвовал в комплектовании коллектива. Константин Сергеевич знал требования руководства клуба, президента — Сергея Фурсенко. Они составляли очень хороший тандем, приносящий успехи клубу. Уверен, что фундамент, который заложил Константин Сергеевич, в этом сезоне принесет успех "Зениту" и этот успех клуб посвятит его светлой памяти.

- Известно, что в игровые годы у вас было недопонимание с Константином Сарсанией. Как складывались ваши отношения в последнее время? 

- Мы очень хорошо с ним общались. В первую нашу встречу, когда Константин Сергеевич уже был на посту спортивного директора, мы обсуждали наше взаимодействие на профессиональном уровне как начальник с подчиненным. Мы сразу вспомнили то недопонимание, которое возникало между нами давно, и я извинился перед ним за моменты, которые могли быть ему неприятны. Он был таким человеком, о котором никто никогда не говорил плохо, ему все всегда были очень рады. Удивительная черта: он ни для кого не был плохим. Естественно, он даже не захотел слышать извинений, сказал: "Прекращай, все хорошо". Никто камня за пазухой не держал. Мне было спокойно. Я рад, что мне удалось перед Константином Сергеевичем извиниться перед его смертью. Очень жаль, что так все вышло.