Русская водка от Жиркова для Виллаш-Боаша, Терри и Дрогба. 2-я часть суперэксклюзива «СЭ» об «Анжи»
Во второй части:
— о сенсационном появлении и роли в команде Самюэля Это'О;
— о целой спецоперации по приобретению Юрия Жиркова в «Челси»;
— о приглашении администратора «Анжи» по прозвищу Мартини на карнавал в Бразилию;
— о полете Жиркова и братьев Габуловых на тренировку на вертолете;
— о конфликте Германа Ткаченко и Гаджи Гаджиева и их полярном видении отставки последнего;
— о том, почему Юрия Красножана убрали с поста главного тренера «Анжи» без единого официального матча.
Это'О: уважал Гаджиева, распределял премиальные, агитировал Диарра
Август 2011-го ознаменовал появление второго после Роберто Карлоса мощнейшего центра влияния в команде — «Анжи» купил за 21 миллион евро у «Интера» 30-летнего форварда Самюэля Это'О.
Герман Ткаченко подтверждает большую роль экс-форварда и спортивного директора «Реала» Предрага Миятовича в переговорном процессе (как и в случае с Диарра) и рассказывает:
— По Самюэлю я две недели в Милане сидел. А первая встреча была в Париже. Беня (камерунский защитник «Анжи» Бенуа Ангбва, соотечественник Это'О. — Прим. И. Р.) сказал Гаджиеву и мне, что поделился с Это'О впечатлениями от того, что происходит в клубе. Ему показалось, что Сэм заинтересовался.
Обсудили тему с Керимовым. Сулейман говорит: «Ну давай». Я: «Пока это не наш уровень». — «Переговори». Узнали, что в такой-то день он будет в Париже, куда тянет всех франкофонов. Первая встреча у нас была в отеле «Георг V».
— Его реакция?
— Ну он же согласился на встречу...
Это была первая звезда мирового футбола в России без каких-либо возрастных и прочих скидок. В какой-то мере с ним можно сравнить только пришедшего год спустя в «Зенит» за втрое большую сумму Халка.
О том, сколько зарабатывал Это'О в «Анжи», ходили самые фантастические слухи — от 10 до 20 миллионов евро в год. Ткаченко на конкретные цифры, кажется, даже под дулом автомата не раскрутишь. Поэтому придется удовлетвориться следующим диалогом с ним и учесть российскую, а тем более дагестанскую наценку:
— Он реально 20 миллионов в год получал?
— Нет.
— А сколько?
— 11 получал в «Интере». Сколько было в «Анжи» — не скажу. А скажу то, что мы никогда не делили игроков на иностранцев и россиян, и в «Анжи» к Шамилю Лахиялову, как нам казалось, лидеру дагестанцев, проявлялось не меньше уважения, чем к Это'О. На каком-то этапе, потому что Лахиялов, в отличие от Это'О, проявил себя не вожаком стаи, а волком-одиночкой. Отсюда и все его проблемы, в которых он совершенно напрасно винил Гуса и меня. Скажу так: его увольнение инициировали не недагестанцы.
Роберто Карлос к этому времени играл все меньше, а после скорой отставки Гаджи Гаджиева, о которой поговорим позже, закончил играть и до конца календарного года стал одним из тренеров. Капитанская повязка естественным образом перешла к камерунцу.
У Гаджи Гаджиева, успевшего поработать с ним всего месяц, сложились с Это'О очень теплые отношения. Тренер, невзирая на разницу в возрасте, даже называет их дружескими, и многие этот факт подтверждают.
Гаджиев:
— Наверное, так получилось с первого раза, когда Самюэль только приехал, и я решил поговорить с обеими нашими звездами вместе — Это'О и Роберто Карлосом. Сели втроем. Сказал им: «Вы элитные игроки мирового уровня, оба выигрывали Лигу чемпионов. От того, как вы будете контачить друг с другом, в нашей команде зависит очень многое». Имелось в виду не то, чтобы они ходили в обнимку, а чтобы сообща служили футболу.
Они согласились, и я спросил Это'О, как он оценивает увиденное в команде. Он среагировал очень корректно и правильно. Сказал: «Роберто старше меня, пусть он сперва скажет». Пришлось объяснить, что Роберто здесь уже давно, мы с ним уже о многом успели переговорить, а Сэм только прилетел в команду. Поэтому первый вопрос — к нему. После чего только он и высказался.
Здесь стало понятно, что, несмотря на то что он амбициозен и знает себе цену, в случае, когда человек корректен, Это'О тут же становится его помощником. Он сделал много правильных шагов и в команде, и в том, что, например, купил квартиру нашему администратору Мартини.
Ткаченко подтверждает, что отношения между Это'О и Гаджиевым сложились великолепно:
— Да, Сэм любил Профессора, хорошо к нему относился. До сих пор общаются? Не удивлен.
Один из ассистентов Гаджиева Андрей Гордеев добавляет:
— Это'О отмечал, что тренировки в «Анжи» мало чем отличаются от европейских топ-клубов.
Лассана Диарра признавался в интервью, что решающую роль в его переходе в «Анжи» сыграл как раз разговор с Это'О. А Гус Хиддинк так отзывался в одной из наших бесед о роли камерунца в команде и ее успехах:
— Она очень велика — и как бомбардира, и как личности. Это'О популярен во всем мире, его не раз признавали лучшим игроком Африки и одним из сильнейших на планете. Но не менее важно то, что это серьезный человек, понимающий свою меру ответственности за становление «Анжи». Как футболист, выигравший в карьере почти все, он мог бы подписать контракт и больше ни о чем не думать, получая удовольствие от хорошей жизни.
Но Это'О — прямая противоположность такому подходу. Его очень волнует игра и имидж команды и клуба. Иные футболисты его статуса удовлетворяются парой красивых финтов за матч, которыми поднимут со своих мест трибуны, и все. Но только не он. Еще одно большое достоинство Сэма — он представляет не только себя, но и всех своих одноклубников. Именно всех — будь ты игроком стартового состава или 21-м номером в выборе.
Слова Хиддинка ярко иллюстрирует рассказ нынешнего эксперта «Матч ТВ» Алексея Игонина, который из-за травм заканчивал карьеру. Он поразил всех историей, что в феврале 2012-го Это'О порекомендовал ему врача в Барселоне, чтобы залечить хроническую травму ноги. Более того, оперативно нашел переводчика и был готов ему, глубокому резервисту «Анжи», даже оплатить услуги доктора.
Пару лет назад во время Кубка «Матч Премьер» гендиректор «Анжи» образца 2011 года Герман Чистяков виделся с Это'О в Катаре.
— И он, и все остальные вспоминают тот «Анжи» с бесконечной теплотой. И это не про деньги, как многие сразу бы перевернули: мол, такие бабки получали, что бы им не вспоминать? Нет, деньги они везде получали неплохие, сопоставимые. А вот оказаться в ситуации, когда ты играешь за не очень-то, мягко говоря, известный клуб и регион, в самолете проводишь вдвое больше времени, чем остальные команды, и тем не менее получаешь удовольствие и от коллектива, и от самых разных находок, — такое бывает редко.
Наши самые большие звезды — это высочайший профессионализм. Главное — все решать с ними напрямую, не юлить. Самюэль, например, обязательно участвовал в распределении премий, высказывал мнение, кому что-то добавить или у кого, наоборот, удержать. И это были абсолютно уместные и четкие комментарии.
Гордеев, который после отставки Гаджиева стал и. о. главного тренера «Анжи», рассказывает о том, насколько сложно и интересно молодому тренеру с фигурами калибра Это'О:
— Когда Гаджи Муслимович ушел и в семи играх я исполнял обязанности главного тренера, уже мог себе позволить поправлять игроков, вступать в дискуссии с ними. Помню, возник диалог перед игрой с ЦСКА. В тот момент пришлось подискутировать и отстоять свое мнение по тактике. В том сезоне армейцы очень здорово играли на контратаках. Нам нельзя было встречать их высоко, а Самюэль, напротив, предлагал действовать агрессивно. Мне пришлось его убедить при помощи видео и цифр. В команде были собраны большие профессионалы, и после аргументированного разбора все встало на свои места. Тот матч мы выиграли — 2:1, и Сэм забил победный мяч на 88-й минуте.
Еще помню, как после одной из товарищеских осенних игр на тяжелом поле в Раменском мы пошли в тренажерный зал. Самюэль спросил, зачем нам это после матча на плохом поле. Я объяснил, что мы идем не увеличивать нагрузки, а наоборот — чтобы расслабить ноги. Это'О — требовательный человек и имеет на это право. Чем выше уровень игрока, тем больше он может на поле, но только если понимает и принимает твои требования. Надо просто убедить ребят в своей правоте, но важно понимать, что игроки уровня Это'О сразу чувствуют непрофессиональный подход тренера и дают это понять.
Спецоперация «Жирков»
Еще одним бомбическим приобретением лета-2011 стал один из самых титулованных игроков сборной России, прибывший в Махачкалу из «Челси» за 15 миллионов евро. По условиям контракта ЦСКА имел «право первой ночи» на возвращение игрока, который в 2005 году забил за армейцев золотой гол в Кубке УЕФА «Спортингу», но Евгений Гинер воспользоваться им не захотел. А дальше уже «Анжи» опередил «Динамо».
Ткаченко рассказывает:
— ВТБ с «Динамо» давали больше денег, чем мы. И не думаю, что у Сергея Степашина и Андрея Костина отношения с Романом Абрамовичем хуже, чем у нас. Просто мы умеем организовывать сделки, это наше конкурентное преимущество. Подарили Юре танк? Нет, до танка дело все-таки не дошло. А вот форму за 40 тысяч евро для его коллекции времен Второй мировой войны подарили. Его жену встретили с Сулейманом в Москве...
Юра вообще тяжело принимает решения, тем более такие. Я много времени потратил. Не отпускал его, вцепился, как бульдог, ему в ногу. Каждый день требовал, чтобы он решал. Потом Жирков, как он думал, убежал от меня с «Челси» в Таиланд, а там подключились Иванович и Бенаюн, которых я заранее подговорил: «Надо идти!» И вот тут он уже сломался.
Он даже после медосмотра не подписывал контракт часа четыре, а то и шесть! И даже после подписания спросил: «А можно отозвать подпись?» Ну такой он. Сейчас каждое продление у нас так идет.
Но потом — обалдел. «Анжи» играл дома с Томском. Старый стадион «Динамо» в Махачкале. И вот он, только что подписавший контракт, проходит по беговой дорожке буквально метров семь. Его узнают. И стадион взрывается как атомная бомба! Он понимает, что это — в его честь. И сразу становится другим. Не зажатым, а теплым.
В те лондонские дни, когда Жирков мучительно принимал решение, в районе «Стэмфорд Бридж» можно было заметить не только Ткаченко, но и моего коллегу Тимура Журавеля. Он близко общался с футболистом и был свидетелем всех его метаний. Прошу известного тележурналиста вспомнить, как это было.
— Это был период, когда Жирков уже хотел уехать из «Челси». Его там все не устраивало, но он сомневался в том, правильный ли вариант «Анжи». Тем более что на горизонте было еще «Динамо». Ткаченко прилетел с настоящей спецоперацией. Он обхаживал и Юру, и его жену Инну.
Было два этапа переговоров в пафосных лондонских ресторанах. Ткаченко на клеящихся листочках из его отеля «Лэндсборо» писал ему детали контракта. Помимо денег, он в своем фирменном стиле, красиво и витиевато, объяснял, насколько это крутой и амбициозный проект. Боюсь, что зарплата для Жиркова все-таки была главным мотиватором, но Герман использовал свой излюбленный прием. Чтобы игроку не казалось, что его просто деньгами покупают, он все время устраивал «бутерброд». Перемешивал деньги с идеями. И с людьми. Это'О, Хиддинк...
В паузах между этими разговорами Жирков курил кальян напротив своей квартиры и ходил с женой в «Хэрродс». Там была такая сцена. Инна присмотрела себе какие-то очень дорогие часы, и Юра сказал: «Вот подпишу с «Анжи» — тогда купим». Наверное, подписал и купил.
Я так понял, что он в то время занимался активным строительством в Калининграде, и ему нужны были деньги здесь и сейчас. А подъемные там были космические. Герман на них напирал, а Жирков бубнил себе под нос, что да, такая сумма была бы очень кстати. Но Махачкала отпугивала. Он точно хотел уехать из Лондона, но думал, наверное, о Москве и Петербурге.
— Танк, говорят, чуть не подарили?
— Танк — это, как я понимаю, немножко неправильная интерпретация. Просто именно там, в Лондоне, мы гуляли с Жирковыми между встречами с Германом. Как раз тогда я узнал об этой его страсти к коллекционированию артефактов времен Второй мировой. И тогда он сказал: «Я однажды даже танк хотел купить, и это, конечно, очень дорого — миллион евро. Конечно, жена не позволила бы это сделать». Так, вздыхал между строк.
Потом я Герману сказал, что он фанат этих дел и, наверное, что-то из них можно ему подарить. Не видел своими глазами, но знаю, что для коллекции Жирков получил форму за 40 тысяч евро с паспортом и наградными документами ее носителя. Более того, как-то мы сходили с ним, по-моему, в Imperial War Museum на южном берегу Темзы.
По центру Лондона с ним ходишь — он ворчит, вечно чем-то недоволен. Диковатый парень, в общем. А в музее стал просто другим человеком! Водил меня от стенда к стенду, показывал какие-то значки, медали, рассказывал все — в общем, был полноценным экскурсоводом по этому сложному музею.
Я запомнил, что там была награда тем, кто выжил в покушении на Гитлера. Так Жирков перечислил мне все покушения и точно назвал, сколько таких значков было выпущено. Причем один из этих девяти — у него. В общем, он мегафанат и мегазнаток этой темы. И подарок наверняка ему понравился.
А потом, когда Юра решился уезжать, мы ездили с ним на базу «Челси» в Кобхэм, чтобы он попрощался с командой. Но он очень стеснялся и боялся коллективного прощания. Поэтому я предложил компромиссный вариант. Привез из дьюти-фри, по-моему, три бутылки водки. Одну мы отдали Виллаш-Боашу, вторую — Дрогба, третью — Терри. Я спросил, кому из игроков он бы хотел их вручить, он назвал именно Дидье и Джона.
Но вручить им лично он тоже стеснялся. Только главному тренеру отдал. А футболистам мы в раздевалке поставили бутылки в их именные шкафчики. Об их реакции история умалчивает, но, наверное, они догадались, что русский парень из Тамбова так с ними попрощался!
В Махачкале Жиркова почему-то любя станут называть Магомедом (Александр Прудников прибавлял и букву к фамилии — «Жиркоев»). По словам Юрия, он даже откликался на Магу, а однажды поймал себя на том, что хотел повернуться, когда обратились к какому-то настоящему Магомеду...
Легенда о Мартини
Разумеется, звездам нового «Анжи» — и нашим, и иностранным — требовалось, чтобы клубный персонал их обслуживал, как сказал бы Остап Бендер, «как в лучших домах Филадельфии». Ну или как в приличных европейских клубах. В футболе мелочей не бывает, и об этом в «Анжи» тоже позаботились. Гендиректор клуба Герман Чистяков рассказывает:
— Мы хотели, чтобы наши дагестанские ребята, которые занимались в команде административной работой и экипировкой, тоже росли. По своим связям выписали человека из «Баварии», который возглавлял там соответствующий департамент. Он приехал к нам во время своего отпуска, пожил с командой, поработал, проникся. Причем так, что мы даже его одели в форму «Анжи», и он во время официальных матчей сидел на скамейке запасных! Все рассказал-показал, и я потом даже ездил к нему в Мюнхен, посмотрел на месте, как все работает у них.
И вот он тоже потом отмечал, что люди могли не знать языков, быть без высших образований, но они с готовностью откликались на новую информацию, впитывали знания, с удовольствием обучались и прогрессировали. Лишних людей там не было, мы с первого же момента вычистили тех, кто был неуместен.
— В чем, например, оставшиеся прогрессировали?
— В цивилизованных клубах, если команда на выезде, постиранная форма возвращается каждому игроку в пакетах, которые вешаются на ручку двери их гостиничных номеров. Когда мы пришли в «Анжи» и приехали на первый сбор в Турцию, то обнаружили следующую картину. После вечерней тренировки команда сбрасывала форму, она стиралась, потом складывалась в одном номере в кучу. На футболки, трусы и гетры вешали какие-то метки, чтобы игрок мог понять, что это его форма. И вот команда приходила на следующий день перед тренировкой в этот номер, и каждый выковыривал из огромной кучи вещей свои. Ну тихий ужас!
Эти базовые вещи мы сразу аккуратно отрегулировали, а потом уже дотюнинговывали с помощью этого немца. Нельзя думать, что это какая-то мелочь. Что-то упустишь, накопится недовольство — и потом эта мелочь вас накроет, и вы из-за этого пролетите мимо каких-то успехов. И когда начали приходить иностранные физиотерапевты, например голландец Арно Филипс, работавший при Хиддинке со сборной России, — это уже был совершенно другой уровень. Да, порой было непросто «поженить» наш административный или медицинский персонал с зарубежным. Но ничего — все обтесывались и дальше работали на результат.
Спрашиваю Андрея Гордеева, правду ли сказал Игорь Денисов в интервью Юрию Дудю, что Это'О всегда ходил с охранниками и ему чистили бутсы.
— Бутсы чистили всем игрокам. У нас был администратор по прозвищу Мартини, который отвечал за этот сервис. К нам как-то приезжал администратор из «Баварии», чтобы поработать с нашими ребятами, и подтвердил, что для Европы это стандартная практика: на следующий день после игры или тренировки бутсы вычищены и стоят в раздевалке, ждут своих хозяев. Мартини взялся за это дело и справлялся блестяще. В Раменском и потом в «Лужниках», где мы тренировались, были созданы все условия для максимального комфорта команды.
Всем футболистам это очень нравилось — приходишь, бутсы вычищены, блестят. Такое ноу-хау от нашего руководства. Знаю историю в «Локомотиве», когда кто-то из игроков пришел к тренерам как раз с претензией, что бутсы грязные. Им ответили: «У нас здесь не «Анжи», бутсы надо чистить самим». К хорошему привыкаешь быстро, и это было оправданно, поскольку в клуб приходили люди высочайшего уровня, и мы старались ему соответствовать. А охранники тоже были не лично у Это'О, а у всей команды. И с учетом ажиотажа это тоже было абсолютно правильно.
Только что впервые в этом материале прозвучало имя одной из легенд Махачкалы. О Мартини, администраторе команды Марате Батырове, вспоминает абсолютно каждый, кто имел отношение к тому «Анжи».
Чистяков, слыша это имя, широко улыбается:
— Культовый персонаж всех времен и народов! И главное — это не какой-то искусственный мем. Такое внимание к нему было приковано потому, что он реально круто работал — 24 часа всегда в полной готовности. Всегда без звука решал любые бытовые вопросы, которых у любого коллектива куча. Особенно в Махачкале, где из-за того, что команда жила в Москве, никто ничего не знал.
Парень безотказный, всегда готов был всем помочь и заслужил со стороны игроков безграничное уважение и любовь. Причем, когда мы заходили в клуб и с определенным предубеждением смотрели на всех, кто там работал до нас, нам как-то сказали: «На Мартини внимания не обращайте, он точно не для этих новых амбиций».
Тем не менее что-то в нем нас сразу зацепило, и у нас не возникло и мысли отцеплять его от команды. В результате он рос, даже языки осваивал, чтобы на бытовом уровне понимать. В межсезонье Роберто Карлос пригласил его в гости в Бразилию, и Мартини там зажигал на карнавале. А Это'О помог ему купить квартиру в Махачкале.
Тему подхватывает спортивный директор «Анжи» в 2012-2013 годах Хасанби Биджиев:
— Мартини благодаря Роберто летал и на матчи «Реала» в Лиге чемпионов. Они до сих пор общаются. А Хиддинк, когда второй раз возглавил «Челси» (в декабре 2015 года. — Прим. И. Р.), позвал Мартини в Париж на матч плей-офф Лиги чемпионов «ПСЖ» — «Челси». Наконец, во время ЧМ-2018 Гус, приехавший в Москву комментировать матчи для американского ТВ, собрал на ужин друзей, с которыми в России работал. Из сборной его периода были Александр Бородюк, Игорь Корнеев, Евгений Савин, из «Анжи» — переводчик Гриша Тихонов, я и Мартини. Здорово посидели!
— В чем секрет обаяния Мартини?
— Он и профессионал своего дела, и веселый, добродушный человек. Его любила вся команда без исключения, он никогда не отказывал в просьбе, старался сделать максимум — и неважно, кому именно и по какому вопросу помогал. Да и вообще атмосфера в команде была фантастическая, словами это не передать.
К рассказу Биджиева следует добавить, что Юрию Жиркову в Махачкале Мартини помогал приобрести игровую приставку, а на одном из предсезонных сборов в Эмиратах как раз в компьютерный футбол ухитрился Юрия Валентиновича обыграть. И по условиям спора Жирков с головы до ног одел Батырова в фирменных магазинах знаменитого торгового центра «Дубай молл».
И даже упомянутому мною в первой части этого материала журналисту «СЭ», а тогда просто юному болельщику Севе Терлецкому Мартини, узнав, что у него день рождения, вынес из лужниковской раздевалки футболку Лассана Диарра.
«Все балдеют, что впервые о Дагестане говорят не в контексте того, кто что взорвал или украл»
Я уже не раз цитировал Германа Чистякова, которого привел в «Анжи» его тезка Ткаченко. Чистяков был деканом факультета «Менеджмент в игровых видах спорта» бизнес-школы RMA и в качестве педагога привлек Ткаченко. Они стали общаться, и Герман-старший оценил Германа-младшего: «Сильный парень». Какое-то время Чистяков руководил Профессиональной баскетбольной лигой, а потом оказался в Махачкале. Его красочные, полные деталей рассказы добавляют много штрихов к портрету того «Анжи».
— При первой встрече в офисе Керимова на Полянке владелец «Анжи» произвел глубокое впечатление. Человек очень конкретный и мощный. Есть такие фигуры, что, когда ты просто заходишь в помещение с множеством людей, сразу понимаешь, откуда исходит основной энергетический посыл. Он из таких. Все его вопросы были по существу, без воды.
Его коллеги и сотрудники уже начали препарировать всю юридическую и финансовую составляющую клуба, который на тот момент находился в плачевном состоянии. Керимов уже понимал размер проблем, которые надо было решить просто для того, чтобы очистить «Анжи» от долгов. Для начала была конкретная задача сделать чистый, понятный, прозрачный клуб, спортивные амбиции которого простирались бы на участие в Лиге чемпионов.
В отличие от команды, я уехал жить в Махачкалу, и все наши контакты с Керимовым касались конкретных вопросов, в первую очередь — бюджетирования. Пока «Анжи» играл на старом стадионе «Динамо», из-за проблем с безопасностью на нем он приезжал на матчи, по-моему, всего два раза, а однажды — не на футбол. Сначала мы говорили о текущих вопросах на стадионе, а потом поехали на машине, а он полетел на вертолете в какое-то специально выделенное помещение, где защищали бюджет на следующий сезон.
И хотя, казалось бы, все делалось на бегу, между другими его встречами, но все было очень четко. Он без лишних объяснений понимал все основные вопросы, которые нужно было обсудить. Это к тому, что очень часто тогда мелькала тема, будто мы живем в каком-то безлимитном формате и нас вообще никто ни в чем не ограничивает. Это далеко не так, клуб жил в строгих рамках.
Плюс люди со стороны его холдинга, контролировавшие финансовую составляющую, — высокопрофессиональные, строгие и не шибко любившие футбол. Это лишний раз нам и думать не позволяло «разгуливаться по буфетам». Понятно, что если уж у акционера было желание потратить большие деньги на какого-нибудь футболиста — то это его воля, деньги и желание. Мы просто принимали это в работу.
Темп был взят бешеный. Конечно, ошибок было много. Зачастую нам бы остановиться, подумать, осмотреться. Но для этого просто не было времени. И мы настолько балдели от эмоций, от возможностей сделать что-то интересное, яркое, что и останавливаться-то не хотелось!
По истечении времени могу ответственно сказать — смотрю на РПЛ все эти годы, и мне категорически не хватает подобных проектов. Не в плане размаха и денег, а в плане экспериментов. Потому что, например, никогда у «Анжи» не было желтой формы, и это была наша стратегия — яркими быть везде и во всем. От того, как мы таскали в Махачкалу из Москвы технику, чтобы с этого разваленного стадиона «Динамо» была сочная и красивая картинка, до формы. Когда мы пришли в «Анжи», то сразу обратились к одному из крупнейших производителей экипировки с вопросом, что у них на складах есть самого броского цвета. И они сразу ответили — цвет желтый «электрик», и мы его сразу забрали.
А открытые тренировки! Это для Германии банальная история, где у «Баварии» почти все занятия такие. В России же — редчайшая. Да и для многих наших клубов она по посещаемости от закрытой несильно будет отличаться. А в Махачкале, когда мы презентовали Самюэля Это'О, на 12-тысячной арене собралось семь тысяч. Так же представляли Жиркова, Джуджака и даже провожали вратаря Ревишвили...
А как играли гимн на трубе перед началом матчей! В прессе и на форумах нас обвиняли в том, что в Дагестане засвистывают гимн России. Тогда по регламенту каждый матч чемпионата России должен был с него начинаться.
Это была сомнительная история, и не случайно она быстро сошла на нет. Но мы следовали регламенту. А то, что наш стадион засвистывал гимн, было полной чушью. Просто арена была полна, и не с первых звуков гимна люди успокаивались. Чтобы доказать несправедливость обвинений, мы подсмотрели в НБА и решили повторить одну вещь. Поставили трубача, который играл гимн перед каждым матчем. По картинке и интершуму сразу стало ясно, что никто не свистит. Более того, мы выводили текст гимна на табло для тех, кто его еще не выучил, и весь стадион его с удовольствием пел.
А самолеты, которые Сулейман выделял для доставки болельщиков на гостевые матчи? Хотя система премиальных была выстроена так, что за победы в домашних играх футболисты получали большую сумму премиальных, чем в гостевых. Именно для того, чтобы давать людям максимум позитива на родном стадионе.
А единственный в истории российского футбола логотип благотворительной организации на лицевой стороне футболок игроков — фонда Чулпана Хаматовой «Подари жизнь», а помощь отдельно взятому больному ребенку из Дагестана на каждой игре, когда с разрешения родителей на табло появлялась его фотография и история и сто процентов билетной выручки направлялось для этого ребенка? И игроки обязательно добавляли часть денег, Роберто Карлос — так и вовсе из каждой своей зарплаты.
О некоторых историях мы даже узнавали потом. Наш защитник Бенуа Ангбва до некоторых детей сам доезжал по собственной инициативе, привозил им подарки, игрушки, велосипеды — такой трогательный человек, что делал это, скрывая от нас. Еще мы водили всю команду в краеведческий музей в Махачкале с экскурсоводом, чтобы хоть немного приобщить их к тому месту, где люди играют и которое представляют. Устраивали мастер-классы по лезгинке на сборах в Австрии, привозили туда ребят из национального ансамбля, самого крутого в Дагестане. Роберто Карлос там в папахе танцевал...
А какая-то абсолютная вовлеченность всей республики в то, что происходит в «Анжи»? Я там жил, общался со многими. Ко мне приезжали люди из дальних сел, пастухи, которые рассказывали, что все там следят, переживают. И балдеют от того, что наконец о республике начали говорить не с точки зрения того, что кто-то что-то взорвал или украл, а как о ярком и позитивном проекте, благодаря которому о Дагестане узнают во всем мире. Это было реально круто и здорово. Быть частью этой истории вызывало дикую эйфорию.
Во время этого страстного монолога Чистякова просто невозможно было остановить. Равно как и нереально было поверить, что все это происходило не вчера, а десять лет назад, — настолько человек дышал теми впечатлениями. Хотя после этого у него был яркий период работы в ПАОК Ивана Саввиди и других местах.
По поводу сотрудничества с фондом Чулпан Хаматовой важно и замечание Ткаченко:
— Когда по стадиону рассказывали историю больного ребенка, все эти мощные бородатые кавказские мужчины замирали. А еще был эпизод, когда Гус Хиддинк с Роберто Карлосом пришли к одному такому мальчишке в больницу. Роберто зашел и улыбнулся — и смертельно больной ребенок в ответ тоже улыбнулся. А Гус показал ему жестом: съешь банан! И мальчик, который до того ничего не хотел есть, тут же тренера послушал. Я заплакал и вышел, потому что не мог без слез смотреть... Это была идея Сулеймана. Он сотрудничал с фондом и хотел, чтобы в этом участвовал и клуб.
Поддержка благотворительного фонда, его логотип на футболках — прекрасный и важный момент, который применительно к «Анжи», к сожалению, вспоминают очень редко. Так устроена сегодняшняя жизнь, что гораздо больше помнят о проявлениях того, что денег у клуба было слишком много.
Истории с перебором, конечно, тоже случались. Чистяков вспоминает:
— Мы относились к игрокам с огромной любовью, местами «пересаливали» и давали то, чего они и не ждали. Например, всем нашим игрокам выдавали машину с водителем. Это была моя личная идея, которая вылилась в мой личный косяк. Потому что обошлось слишком дорого, и меня справедливо критиковали наши контролеры. Мы хотели тем самым хоть в какой-то мере отслеживать перемещения игроков и понимать, что с ними все в порядке. Тем более что они жили разрозненно по Москве и области.
Но нас обслуживала дорогая компания, водители в галстуках на машинах представительского класса. Игроки просто обалдевали от такого подхода, потому что за рубежом обычно клуб выделяет тебе машину, и ты сам за рулем, а если хочешь водителя — это твоя проблема. У нас же был такой сервис, который всех впечатлял. «Мерседесы» и «Ауди» S-класса...
Однажды Юрий Жирков с братьями Габуловыми отправился на базу в Кратово... вертолетом.
— Да, решили попробовать, как это будет, — вспоминал позже Жирков. — Обошлось недорого, поскольку скинулись на троих. Вылетали из «Крокуса», и, конечно, все было намного быстрее, чем на машине по пробкам. Но я очень боялся. Тем более что там было много проблем — в частности, с приземлением. Я расспрашивал пилота: «А если деревья заденем?» Он отвечал: «Тогда упадем». Представляете, какой был мандраж? После этого я бы в вертолет в любом случае больше не сел.
Хиддинк, с недовольством отреагировавший на такое авиашоу, в одной из наших бесед комментировал его так:
— Не люблю слишком большой демонстрации роскоши. Но в данном случае их поступок объяснялся другим — желанием миновать огромные пробки на пути из Москвы в Кратово. Моя же реакция была вызвана соображениями безопасности. Возможно, я был не прав и на самом деле это не связано абсолютно ни с каким риском. Но мне не хотелось бояться, что с моими игроками что-то может произойти. Поэтому и сказал: «Нет, ребята, садитесь-ка лучше в машину и езжайте два-три часа вместо вертолета».
— Мы сами поняли, что больше не стоит, — добавлял Жирков. — Команда, увидев нас, приземлившихся рядом с базой, смеялась, но мы решили: хватит.
Гордеев дополняет эту историю еще одной деталью:
— В Кратове просто не было вертолетной площадки. Если бы эта история была более подготовлена, может, ее бы и не запретили. А когда вертолет садится посреди обычного поля — конечно, это неправильно. Тем более когда игрок перенервничал, а у него сразу начинается тяжелая вечерняя тренировка.
Отставка Гаджиева
29 сентября 2011-го после домашней ничьей 2:2 с «Тереком» в отставку отправили Гаджи Гаджиева. С самого начала сезона в его интервью звучало, что задача на календарный год — место в финальной восьмерке переходного полуторалетнего чемпионата. С ней «Анжи» уверенно справлялся. Да, место на момент увольнения было лишь седьмым, но шедший девятым «Краснодар» махачкалинцы опережали на девять очков, в то время как от третьего, «Динамо», отставали лишь на шесть. Что же произошло?
Гаджиев убежден, что дело в их отношениях с Ткаченко.
— Он был против меня.
— Почему в Самаре — за, а в Махачкале — против?
— Не знаю, не копался в его интересах. Но он участвовал во всех этих интригах. В книге («Простая сложная игра». — Прим. И. Р.) я об этом говорю жестко, но, мне кажется, объективно. О том, например, что он безусловно талантливый человек. Мозги у него хорошо работают, это нельзя отрицать. Как там я охарактеризовал его — гениальный царедворец?
— Да. По вашим словам из книги, вы с Ткаченко жестко поговорили, когда привезли защитника Жоао Карлоса в «Анжи» не через его компанию, а с помощью своего бывшего вратаря Лазо Липоски.
— Такой эпизод был. На его заявление, что все сделки должны осуществляться только через его агентство, ответил ему: «Ты еще успеешь заработать». Мне кажется, тогда надо было сразу сесть и обсудить, что клуб — это не его вотчина. Но я ни в каких бизнес-процессах нигде не участвовал, ни разу. Ни с одним агентом. А договоренность по кандидатуре Жоао Карлоса у нас была еще до прихода Германа. Качественный игрок за небольшие деньги.
— С того момента у вас и началось противостояние?
— Нет-нет. В этом плане он умный человек. Нельзя сказать, что после этого Герман кого-либо приглашал, не согласовав это со мной. По одному игроку были разногласия, но это несущественно. Ласина Траоре мы могли взять за гораздо более низкую цену, но тогда предпочли Диего Тарделли, а Траоре взяли из «Кубани» через год уже подороже.
Ткаченко смотрит на ситуацию совершенно иначе:
— Убежден, что в Гаджиеве играет обида. К его увольнению я не имею никакого отношения. Более того, никогда не забуду и всегда буду ему благодарен за ту роль, которую он сыграл в моей жизни, особенно в «Крыльях». Ведь именно с этим тренером я добился как менеджер самого большого своего спортивного успеха. Даже несмотря на грязные и несправедливые слова в книге, после которых мы перестали общаться. Если бы столкнулись, было б непросто — но я бы протянул ему руку.
После матча с «Тереком» я прилетел из Махачкалы в Москву и сразу поехал к Сулейману. И был однозначно за то, что Гаджиева нельзя увольнять. Говорил ему это, бился за него до четырех утра — можете у Чистякова спросить. Но собственник был настроен однозначно. И сказал мне: «Иди его увольняй».
А Гаджи показалось, что все это придумано, чтобы Хиддинка привести. Муслимыч в тот момент справлялся нормально, у него не было никаких конфликтов внутри коллектива, он в целом управлял командой. Просто она была новой, несбалансированной. Через это надо было пройти. А ожидания и напор были больше, чем текущий результат.
— Почему Керимов решил его увольнять?
— К тому моменту у них не сложились отношения, он Гаджи уже не терпел. Потом, правда, Сулейман его вернул. Никто этого не знает, но, несмотря на то что мы с Гаджиевым уже не общались, я в этом тоже поучаствовал. В декабре 2013 года Муслимыч сломал ногу в Турции. Говорю Керимову: «Если ты позвонишь, ему будет приятно». После этого звонка у них вернулись отношения, он часто с ним советовался, а потом и пригласил назад в «Анжи».
— Он убежден, например, что скандирования фанатов: «Гаджиев, уходи!» — это в том числе ваша интрига.
— Если Муслимыч так считает, то он вообще не понимает ситуацию! Я всегда был громоотводом для всех. Посмотрите пост Чистякова в форуме болельщиков «Анжи» после одного из матчей. Герман ругался: «Как вам не стыдно, почему вы его не поддерживаете?»
Гаджи гипертрофировал совершенно безобидные вещи, и такое его отношение в какой-то момент начало Керимова раздражать. Интриги не было точно! Но если собственник уже не может терпеть, то что делать? Мы с Гаджиевым были одной командой. Я всегда тренера поддерживаю. Он же работал со мной в «Крыльях» и может делать выводы. Ничего в этом плане не изменилось.
Думаю, он обиделся, что я не ушел вместе с ним, — ведь он меня рекомендовал Керимову. Но договаривался о работе я не с Муслимычем, а с Сулейманом. Это самое тяжелое в работе менеджера — увольнять тренера. Давление на него было сильное, и справляться с ним было тяжело. Когда стоит большая задача, энергетика проекта очень велика. А в Махачкале к тому же друг к другу так относятся, как в балете. Может, поэтому его и здоровье подводило.
— Вы действительно жестко высказали Гаджиеву за то, что он привел Жоао Карлоса не через вашу компанию? И сказали, что игроки могут заходить в «Анжи» только через нее?
— Неправда. Во-первых, мы так никогда не разговариваем. Во-вторых, если на эту тему что-то и было, то по Тарделли. Жоао Карлос появился в «Анжи» до меня. Вопрос был в другом. Когда в периметре клуба появлялись не соответствующие проекту люди с какими-то непонятными доверенностями, которые ссылались на Гаджи, — надо было что-то делать.
И это было сделано только для защиты самого Гаджиева от всей этой ерунды — и только на основании глубокого уважения, а тогда и любви к нему. Мы хотели, чтобы он концентрировался на том, что умеет делать хорошо. Он же сейчас подает это через призму обиды. Муслимыч поддерживал друзей, и в этом он молодец. Но некоторые из этих друзей не соответствовали масштабу проекта.
Например, я прилетел от имени клуба в Бразилию по Роберто, но и за Жусилеем. Кстати, за него перед Гаджиевым снимаю шляпу. Муслимыч — чемпион мира по просмотру видео! Мне не очень нравится, как он оценивает игроков на живых просмотрах в команде, но то, что он делает с записями, — это уму непостижимо. Он смотрел матчи Роберто Карлоса за «Коринтианс» и сказал, что там очень сильный 8-й номер. Мы позвонили Роберто и все сделали очень быстро.
Жуси мы очень любили. Помню первую победу над «Спартаком» — он не потерял в том матче ни одного мяча! А недавно мы общались в Италии со спортивным директором «Дженоа», и он сказал: «Знаешь, когда я понял, что ты разбираешься в футболе? Когда вы Жусилея подписали!» Оказалось, что он тогда работал в «Ювентусе», и они в качестве возможной недорогой опции его долго рассматривали. Я сказал ему: «Это к Гаджиеву».
Но когда я прилетел за ним от имени клуба, туда уже пришли бумаги якобы на авторизацию от «Анжи» по Жусилею от Андрея Лосюка и Абакара Аджиева (бывший гендиректор «Анжи» в 1990-е годы. — Прим. И. Р.)!
— Лосюк? Тогда?!
— Да. И там уже были их люди. Гаджи просто по-человечески поделился с кем-то информацией, кто-то подделал документы и отправил их в Бразилию. Этим вопросом пришлось заниматься службе безопасности Сулеймана. После чего, конечно же, мы в какой-то момент сказали: «Эй, стоп!» В Дагестане же все друзья. Они приходили к советникам Керимова, ко мне, говорили: «Вот, ребята, у нас есть сделка, два с половиной миллиона на всех заработаем».
Вот мы и хотели оградить Муслимыча от всех этих аферистов. Хотели, чтобы он занимался своим тренерским делом. У него есть еще одно сильное качество — он умеет меняться. В «Крылья» приходил диктатором, а стал человеком, которого очень любили игроки. И появление звезд в «Анжи» тоже привело к этим переменам, за что к нему проникся уважением тот же Это'О.
Во всей этой истории с «Анжи» у меня есть только благодарность, что довелось прикоснуться к очень серьезному, масштабному, глубокому футбольному процессу. Но я потерял друга. Так сложилось, так он все это воспринял...
— Гаджиев еще считает, что зря выбрали Тарделли, а не Траоре, которого потом пришлось покупать по более высокой цене уже у «Кубани», а не ЧФР.
— Да я как раз давил по Траоре! Он, кажется, тогда еще не был с Селюком, и мы бы из румынского клуба его купили. Но как раз Муслимыч затянул. Тогда были еще видеодиски, игроков он на них отсматривал прекрасно, но очень долго. По сто раз мотал туда-сюда. Кстати, когда смотрел в «Генке» Жоао Карлоса, оценил Кевина де Брюйне. Сказал мне, я поделился с «Челси». Эта оценка дала какой-то дополнительный импульс.
Ткаченко предложил убедиться у Чистякова, что он действительно до четырех утра в сентябре 2011-го отстаивал Гаджиева перед Керимовым: тогдашний гендиректор «Анжи» был участником разговора.
— Помните такое? — спрашиваю Чистякова.
— Было. Мы искренне считали, что это не вовремя. Плюс каждая ниточка с Дагестаном была важна, и местный тренер в этом контексте тоже играл большую роль.
Красножана убрали звезды
После отставки Гаджиева до конца 2011 года исполняющим обязанности главного тренера «Анжи» был Андрей Гордеев, уже успевший поработать главным в РФПЛ с «Сатурном» и высшем украинском дивизионе с донецким «Металлургом»; его ассистентом стал Роберто Карлос. Команда осталась на седьмом месте, обыграв, в частности, ЦСКА.
Чистяков говорит:
— Перед той игрой у нас поссорились Шамиль Лахиялов и Жусилей. Оба нам были важны. Гордеев и Роберто Карлос как могли склеивали ту трещину и сделали это успешно. 2:1 выиграли, Лахиялов забил. Причем за день до игры мне сказали, что в Чечне снег, с той стороны идет циклон. Мы быстренько нашли ткань, которой смогли на ночь накрыть поле. В Махачкале снег — невиданное дело. Но мы действительно уберегли газон, сыграли на качественном поле с ЦСКА и победили в важнейшей игре.
Гордеев вспоминает:
— Для меня отставка Гаджиева стала огромным потрясением. Я очень переживал и собирался уйти с Гаджи Муслимовичем. Он же не просто мой старший товарищ, а тренер, у которого я играл, которого безмерно уважаю и который пригласил меня в «Анжи». И если бы он сам не сказал мне: «Оставайся, ты должен доработать до конца сезона, а дальше видно будет», — однозначно ушел бы.
Гаджиев говорит:
— Конечно, Андрею надо было остаться! Он знал команду, игроков. Зачем ему уходить, если не выгоняют? Андрей — очень честный человек, служит футболу и любит его. Его способности не так уж малы. К профессии относится добросовестно, не совершает глупостей, игру знает, что такое тренировка — тоже. Даже в роли помощника он не будет прятать своих мыслей, кивать головой, а скажет, что, на его взгляд, лучше сыграет другой по тем-то и тем-то причинам.
— Кто осмелился сказать Роберто Карлосу, что ему пора завязывать? — спрашиваю Гордеева.
— Деталей не помню. Все очень переживали, как это будет. И так был негативный фон после отставки Гаджиева, а тут еще и такую легенду убираем с поля. Но он отнесся абсолютно нормально, продолжил тренироваться и стал, по сути, играющим тренером.
— Как вы с Роберто тренировали вместе?
— Работалось очень комфортно. Состав определял я, по-другому и не могло быть, ведь тренерского опыта у Роберто совсем не было. Зато какой игровой опыт! Играли в какой-то веселый «квадратик», он подошел ко мне после окончания упражнения и попросил больше его не проводить: «Мы же не в детско-юношеской школе». Если претензии объективны, ты просто кладешь их в копилочку и учитываешь в дальнейшем. Помню еще его замечание во время одной из игр. Мы быстро повели 1:0, и он спросил меня через переводчика Гришу: «Андрей, мы же не будем играть на удержание весь матч?»
Оставят Гордеева в своем штабе и Юрий Красножан, и Гус Хиддинк, с которым его познакомил пресс-атташе сборной России Илья Казаков еще во времена работы голландца с национальной командой. Казаков привез молодого главного тренера «Сатурна» Гордеева в отель, где квартировала сборная, Андрей задал Гусу несколько вопросов, получил развернутые ответы и был потрясен, когда знаменитый тренер начал расспрашивать его о причинах замены Андрея Каряки в предыдущем матче команды из Раменского.
Гордеев — Красножан — Хиддинк. Вся эта тренерская свистопляска будет происходить в течение одной зимы. Красножану, скандально уволенному из «Локомотива» как раз после проигрыша «Анжи», доведется поработать с махачкалинским клубом менее полутора месяцев. Он не проведет во главе команды ни одной официальной игры.
Эта странная история началась с того, что гендиректором вместо Чистякова (отправленного как бы на повышение вице-президентом) был назначен мало кому известный Алан Созиев. К тому моменту полным ходом шли переговоры Ткаченко с Хиддинком, о чем позже, уже придя в «Анжи», расскажет и сам голландец. И вдруг все свернулось, а Созиев пролоббировал перед Керимовым кандидатуру Красножана.
Говорили, что Созиев был агентом Красножана в Нальчике. Сам тренер утверждал, что агента у него не было, а юрист Созиев помогал ему решать правовые проблемы после увольнения из «Локомотива». Но уже даже на сборах по ответам Красножана прессе (в частности, о том, что лоббировать его перед кем бы то ни было он Созиева не просил) было видно, что он чувствует негативное отношение к гендиректору в верхах и в команде и старается от него как-то дистанцироваться.
Не помогло. После второго сбора в Кампоаморе из «Анжи» убрали сперва Созиева, а потом и Красножана. Это уже показало, что Керимов мечется между разными советниками, которые нашептывают ему прямо противоположные вещи. Классическая история большого босса, который принимает решение в зависимости от того, кто из подчиненных окажется в его кабинете последним. А в разные периоды «ближе к телу» оказываются разные люди. Никто из них, естественно, в открытую так не формулирует, но вся логика событий подталкивает именно к такому выводу.
Еще в декабре стало очевидно, что решение назначить Созиева и Красножана было принято вопреки мнению Ткаченко. Он говорит:
— Это была ошибка. Наша общая ошибка. Во всех отношениях. После отставки Гаджи я начал переговоры с Хиддинком. Но в 20-х числах декабря «Анжи» дал контракт Красножану. Однако уже в середине февраля пришлось реагировать, когда вся команда, 11 человек основы, не хотела продолжения. Красножан был привлекательным российским тренером. Просто он не подходил той команде. Так бывает.
У Гаджиева иное мнение:
— Считаю, что этот тренер заслуживает того, чтобы ему дали возможность отработать мало-мальски значительный период, чтобы окончательно сказать — может он или нет. Зачем вы пригласили тренера, если даже не даете ему подготовить команду и вывести ее на поле? Такое может произойти только в экстремальной ситуации. Либо в случае какой-то внутренней борьбы.
Чистяков вспоминает:
— По мне, сразу было очевидно, что назначение Красножана — большая ошибка. Он явно не соответствовал амбициям команды, и уже на сборах было ясно, что с коллективом он не стыкуется. Те самые звезды, которые до того не были замечены ни в капризах, ни в игнорировании тренировочного процесса, начали подавать прямые сигналы, что с подобным они не сталкивались и сталкиваться не хотят. Может, потом и притерлись бы. Но тут все воспалилось слишком быстро.
Это'О, поскольку был капитаном и более чем титулованным игроком, задавал главному тренеру вопросы. У него была своя картина мира, он играл в больших клубах с серьезными тренерами. Никогда прежде не виданный им объем работы со штангой, содержание тренировок на поле — все это он хотел понять, во всем разобраться.
— Гаджиев ему всегда объяснял, и они нашли общий язык.
— Здесь же тренер жил в такой парадигме: он знает лучше, что делать. И объяснять был готов не всегда. Тут и появилась почва для конфликта, до которого мы доводить не хотели. Ситуация показалась нам очень токсичной и, если бы мы тянули до возобновления сезона, могла вылиться в катастрофу. Спасибо акционеру, который умел слушать логические доводы и аргументы, — и он принял решение оперативно расстаться. Да, внешне все выглядело странно, но футбол — живая субстанция.
— По Созиеву же у меня вообще осталось впечатление, что этот человек немножко не в ладах с собой по психологической части, и для меня было полной загадкой, как он собирается руководить таким большим клубом, — продолжает Чистяков. — Его подходы доводили до того, что игроки напрямую обращались к Сулейману с просьбой объяснить, что вообще происходит.
Под санкции вплоть до увольнения на ровном месте попадали люди, верой и правдой служившие «Анжи». Он вешал ярлыки и обвинения, даже не пытаясь ни в чем разобраться. Для меня работа с ним вызывает не лучшие воспоминания, поскольку приходилось доказывать очевиднейшие вещи. Хотя казалось, что мы все это давно прошли и находимся на другой орбите. Не хотелось возвращаться в каменный век.
К словам Чистякова можно добавить, что, по рассказам сотрудников клуба, сгубила Созиева элементарная самоуверенность. Перед самым отъездом на второй сбор Созиев самолично принял решение уволить одного из работников. Это вызвало недовольство Роберто Карлоса, уже назначенного «директором команды», который задал гендиректору вопрос в лоб: «На каком основании?» Созиев жестом, не оставлявшим возможностей двойного толкования, указал на самый верх. Мол, он тут ни при чем.
«Да?» — усмехнулся бразилец, умевший, оказывается, быть и жестким. И набрал заветный номер. Естественно, выяснилось, что никаких распоряжений по этому работнику Керимов не отдавал. Его, извинившись, тут же восстановили, а приезд Созиева на сбор лишь усугубил ситуацию. К концу сбора стало ясно: его несовместимость с командой перешла все границы, что, возможно, срикошетило и на Красножана.
Еще один любопытный нюанс от Гордеева:
— Вместе с Красножаном в команду пришел доктор педагогических наук Борис Чирва. Игроки впервые увидели его на поле с кипой тетрадей и попросили: если он методист, то пусть сидит на трибуне и конспектирует, если же тренер, то пусть откладывает свои записи и начинает участвовать в рабочем процессе. Футболисты должны понимать, кто ими руководит. С тех пор записями Чирва занимался на трибунах, а на поле выходил без конспектов.
— Когда Красножана убрали, я очень переживал, — продолжает Гордеев. — Видно было, что он сильный тренер, качественный специалист. И для меня стало шоком, что за пару сборов можно отправить человека домой, не дав ему себя проявить ни в одной официальной игре. Наверняка случился конфликт интересов, и Анатольевич просто стал заложником ситуации.
Дело тут точно не в квалификации Красножана. Да, нам внутри команды было заметно, что отношения с Это'О у них не сложились. Он говорил, что много чего повидал, навыигрывал и поэтому будет тренироваться по отдельной программе. Но мне казалось, что это следствие накопившихся проблем, а не их причина. Если бы у тренера была общая поддержка, в том числе от руководства, то ситуацию, уверен, удалось бы разрулить.
Через несколько дней, уже на подходе к рестарту сезона-2011/12, главным тренером «Анжи» стал-таки Хиддинк, в шорт-листе с которым до последнего находился недавно ушедший из сборной Англии и еще не пришедший в сборную России Фабио Капелло. Более того, Ткаченко так мастерски запутал следы, что, когда я уже находился в аэропорту Внуково-3 в ожидании прилета нового главного тренера махачкалинцев, никто из присутствовавших там журналистов не знал, кто именно это будет. Более того, в кулуарах называлась фамилия Капелло, а прилетел Хиддинк.
Проведя с Гусом первый день, команда вздохнула с облегчением. С Гусом она, многонациональная, разговаривала на одном языке. Как когда-то и сборная России.
Игорь Рабинер
Окончание следует. В третьей части вы прочитаете о том:
— как «Анжи» подписал Лассана Диарра за пять минут до закрытия трансферного окна;
— как Хиддинк ждал до полуночи новичка Виллиана в лобби отеля просто для того, чтобы его обнять;
— как Гус гениально разрулил конфликт Жиркова с Это'О;
— как Самбе не предложили улучшенный контракт, и его уход в «КПР» стал главной ошибкой «Анжи» зимой 2013-го;
— как нельзя было назначать концерт в честь открытия «Анжи-Арены» на день финала Кубка России;
— как за месяц до развала клуба его называли главным кандидатом в чемпионы;
— как Александр Кокорин согласился переходить в «Анжи» только при условии, что там окажется и Игорь Денисов;
— как Хиддинк отклонил предложение «ПСЖ» и решил остаться в «Анжи», но не сработался с бывшим помощником Алекса Фергюсона в «МЮ» и уехал уже после второго тура;
— как роковая фраза Денисова в самарской раздевалке, воспринятая легионерами как расизм, стала триггером для разрушения всего проекта;
— как происходила распродажа звездного «Анжи» в течение трех недель до закрытия трансферного окна;
— что происходит с «Анжи» и дагестанским футболом сейчас.
