«С лета знал, что Николича уволят». Крыховяк — о лжи Рангника и Цорна, общении с Галицким и переезде в Краснодар
Летом Гжегож Крыховяк стал участником самого громкого и статусного трансфера внутри РПЛ. После трех лет в «Локомотиве» 31-летний полузащитник перешел в «Краснодар». Все произошло еще до массовой закупки «железнодорожников», и большинству был непонятен — сам игрок лишь сообщил, что трансфер провернули за его спиной.
Спустя два месяца Крыховяк впервые объяснил, как все случилось. В интервью «СЭ» он рассказал, как уходил из «Локомотива», почему руководство «повело себя не по-мужски», и назвал причину, по которой отказал «Рубину».
«Если мы не пропускаем, радуюсь даже больше, чем когда забиваю сам»
— Самое важное в жизни игрока — это футбол, думаю, сейчас я в очень хорошей команде. Мне нравится стиль «Краснодара». Каждый хочет играть, как мы, — начал Крыховяк.
— Это идеология клуба.
— Да, и это супер. Но самое важное в футболе — когда ты побеждаешь. Это важнее игры. Если есть победа, все довольны — болельщики, руководство, тренер.
— Галицкий говорит, что для него красивая игра важнее, чем трофеи.
— Для меня как игрока это значит, что надо играть хорошо и красиво, но я играю в футбол ради результата, ради побед. При этом согласен с Галицким: болельщики приходят на стадион и хотят видеть зрелищный футбол.
Когда я приехал в Россию три года назад, «Краснодар» показывал самую яркую игру. И сейчас, когда я перешел сюда, думаю, что по качеству мы номер один.
— Ты уже общался с Галицким?
— Да, три или четыре раза — это топ! Мне нравится, что президент часто приезжает к команде, много говорит с игроками, тренерами. В конце концов, это человек, который платит тебе зарплату. Ты играешь не только за клуб, но и лично за него. Важно чувствовать его поддержку.
С Галицким мы говорили о футболе, о моей позиции на поле: «восьмерка» или «шестерка». Сказал, что все зависит от тренера. Вижу, что он понимает футбол, переживает за команду и хочет, чтобы мы играли красиво.
— Какие различия у нынешнего «Краснодара» и «Краснодара» трехлетней давности?
— «Краснодар» всегда играл хорошо, но много пропускал. В начале этого сезона такая проблема тоже существовала. При этом не хочу сказать, что виноваты, условно, вратарь или четыре защитника. Чтобы не пропустить, должен работать каждый, начиная от нападающего. Вижу, что сейчас проблема решилась.
— Объясни свою роль в «Краснодаре» — насколько тебе комфортно в игровом плане?
— Моя позиция отличается о той, что была раньше. Прибавилось работы в обороне. Конечно, я могу продолжать действовать в атаке, но мне всегда надо следить за потерей мяча и контролировать этот момент.
Для меня это не проблема — в сборной я играю полузащитника, который больше отрабатывает сзади. Хотя раньше играл в атаке. Для меня самое важное — то, что хочет тренер, и я буду делать это на сто процентов.
— Казалось, что в последние несколько лет тебя больше тянет вперед.
— В России для многих показатель лучшей игры — голы.
— Как и везде.
— Ну нет, не согласен. Думаю, в России это больше, чем в других странах. Здесь ты можешь провести плохой матч, но забить — и станешь игроком матча. Это не всегда так работает.
— Нынешняя роль для тебя сложнее?
— Нет, я радуюсь, если мы не пропускаем, — даже больше, чем когда забиваю сам. Важно, чтобы игроки получали удовольствие от совместной обороны — от того, чтобы бороться вместе, а не только играть в нападении, как это бывает у молодых, — теперь так нельзя, каждый должен отрабатывать сзади.
— Ты только пришел в «Краснодар» и тут же стал капитаном. Удивился?
— Горжусь, это для меня много значит. Новый игрок, только пришел — и тренер сразу дает повязку. Это большая ответственность, которая обязывает тебя показывать топ-игру в каждом матче — для тренера и всей команды. Если тренер доверился мне, показал, что я важный игрок, значит, я должен показывать на поле больше, чем остальные. Мне это нравится, это мотивирует.
— Гончаренко объяснил, почему дал тебе повязку?
— Впервые это случилось, потому что Сафонов пропускал матч. Он хотел, чтобы капитаном был человек, который находился рядом с судьями и мог говорить с игроками на поле.
«Город, рестораны и магазины важны для жен, все знают: happywife — happylife»
— Мы разговариваем в отеле, ты здесь живешь?
— Недалеко.
— В отеле или в квартире?
— В отеле, да.
— Как тебе здесь после Москвы?
— Когда ты играешь, и играешь хорошо, это самое важное. Город не важен. Город, рестораны и магазины важны для жен, все знают: happy wife — happy life (счастливая жена — счастливая жизнь. — Прим. «СЭ»). Пока не полностью изучил Краснодар, но он хорош. Можно отлично покушать, приятная погода. Это точно не Москва, но для меня Москва — топ-3 в Европе, наряду с Парижем и Лондоном.
Я уезжаю из дома в 8 часов утра и возвращаюсь в 15-16 дня, много времени провожу в клубе. База, которую создал президент, стадион — одни из лучших, что я видел в жизни. Там все, что надо для игроков, это топ-уровень. Все, чтобы концентрироваться только на футболе. Крио, зал... Даже на стадионе есть крио! Это очень важно.
— То есть ты постоянно на базе.
— Ну, не с утра до вечера. Когда тебе за 30 и ты проводишь на поле час-полтора, необходимо три часа работать в зале и с физиотерапевтом, чтобы привести тело в порядок. Очень важно работать не только на тренировке. Но и она начинается не в 11 часов — тренировка начинается в 9 утра, когда ты приезжаешь в зал.
Иногда можешь получить травму, ушиб — это жизнь. Но ребята, которые не получают травмы, много работают в зале и с физиотерапевтами. Это очень важно. Как ты кушаешь, как ты спишь, как ты работаешь... Играть в футбол — это не работа, это жизнь. И надо жить на сто процентов — причем не только в тех моментах, когда выходишь на поле.
В России ты тратишь два месяца в год на сборы и отпуск. Если получаешь травму и пропускаешь еще месяц — это катастрофа.
— Расскажи, как ты питаешься.
— Для меня питание — самое важное в футболе. Раньше видел ситуации, когда ребята кушали шоколад... Это невозможно!
— Что еще нельзя?
— Я не ем мясо, стараюсь потреблять минимум сахара.
— А рыбу?
— Рыбу можно.
— В Краснодаре спокойно можно питаться с учетом твоих предпочтений?
— Да, качество питания очень высокое.
— Ты сказал про жену. Как ей в Краснодаре?
— Отлично. Она живет здесь, со мной. Знаешь, жена в жизни футболиста — это очень важно. Если она умная, то твой футбол будет только лучше. Я играл в Париже, Севилье, Москве — это потрясающие города. Но жена со мной не только для того, чтобы быть рядом в хорошие моменты и в красивых местах. Когда ты переезжаешь в Краснодар, который не настолько красив, как Москва, она должна жить здесь, ждать тебя после матча — возможно, проигранного. Для меня невозможно представить, чтобы жена не жила вместе с игроком.
Не люблю говорить с ней о футболе, но она всегда рядом. Кстати, раньше она занималась и моим питанием, для нее это важно.
«Они поступили не по-мужски»
— Почему ты выбрал «Краснодар»? Были другие варианты.
— Варианты были, да. Но как я уже сказал — всегда, когда смотрел игры «Краснодара», получал удовольствие. Повторюсь, в футболе самое важное — то, как играет команда. Мне позвонили из «Краснодара» в пятницу, а в понедельник мы уже договорились. Для меня такие вещи важны — в клубе показали, что я им нужен.
— Давай вспомним, как все произошло.
— Сначала я хотел подписать новый контракт с «Локомотивом». Но перед игрой первого тура с «Арсеналом» мне позвонил Владимир Хашиг и сказал, что «Краснодар» хочет меня купить. И сообщил одну странную вещь: «Локомотив» собирается меня продать. Только в тот момент я понял, что есть проблема, и клуб не хочет продлевать со мной контракт. Спросил тренера, Николича, он тоже ничего не знал. Потом встретился с руководством — поинтересовался, что случилось. Они все отрицали — мол, таких планов нет. Мне это было непонятно, потому что два дня назад я говорил с «Краснодаром», и они говорили обратное.
В конце концов, все оказалось правдой. Люди из «Локомотива» связывались с «Краснодаром». Но когда мы встречались, в глаза мне говорили другое. Для меня как для игрока это неуважение. Клуб для меня многое сделал, но я для «Локомотива» тоже сделал немало. Я лишь хотел, чтобы они пришли ко мне и сказали: «Гжегож, мы не продлеваем с тобой контракт. Если ты можешь найти другой клуб — иди, ничего страшного». Я это понимаю, потому что приходит новый тренер, который, возможно, не видит тебя в составе; новое руководство. Это жизнь, это нормально. Я бы пожал руку и сказал: «Спасибо, ребята, за все. Желаю удачи». Но они поступили иначе — не по-мужски. В конце концов, я хотел бы сказать спасибо болельщикам перед уходом.
— То есть первым обо всем тебе сообщил «Краснодар»?
— Да.
— И там сразу сказали, что «Локомотив» готов тебя продать?
— Да.
— Твоя реакция в этот момент?
— Я отреагировал спокойно. Ничего страшного, мы играли следующий матч [с «Арсеналом»], победили. На следующий день я встретился с тренером. Это было в воскресенье, перед тренировкой. Я рассказал все Марко, и только в тот момент он сам узнал, что происходит. Хотя он говорил руководству, что новые игроки для него, конечно, очень важны, но он хотел бы продлить Крыховяка. Ему ответили: «Все будет хорошо».
— Реакция Николича, когда ты ему все это рассказываешь?
— Для него это был большой сюрприз. Он сказал: «Ты должен встретиться с руководством». Потом он им позвонил, и мы встретились в понедельник или во вторник.
— Кто приехал на встречу?
— Два немца.
— Цорн и Рангник?
— Да. Спросил их: «Вы звонили в «Краснодар» или нет?» Они ответили: «Мы никогда им не звонили». В тот момент я понял, что они врут.
— И что ты им ответил?
— Сказал, что знаю: они звонили и хотят меня продать. Но они продолжали утверждать, что это неправда.
— А что они говорили? «Мы хотим тебя сохранить»? Или что?
— Они сказали: «У нас все нормально, ничего страшного, но мы не будем с тобой продлевать контракт». Для меня как для игрока, которому оставался один год контракта, в голове не укладывалось, что я буду играть и не знать, что буду делать в следующем сезоне. Я этого не хотел. Говорил об этом с Николичем еще год назад. И потом началась эта ситуация...
— А как они объяснили, что не хотят продлевать контракт?
— Они не назвали ни одной причины, просто сказали, что не хотят. Но еще раз: для меня в этом нет ничего страшного, это жизнь. Только хотел бы уважения, ничего больше. Я бы их поблагодарил, встретился с болельщиками, и все. Ушел бы без проблем. Не понимаю, зачем так поступать.
— Что происходило дальше?
— Окончательно понял, что они хотят меня продать, перед игрой с ЦСКА. В такой ситуации, когда ты знаешь, что не нужен, что руководство клуба уже звонило в «Краснодар», а я обо всем договорился с новым клубом, мне нужно было принимать решение. Играть — это, конечно, самое важное. Но огромный риск... Если бы получил травму, это стало бы катастрофой. Конечно, когда перед матчем я сказал, что не хочу играть, то с моей стороны это было неуважением по отношению к болельщикам и игрокам... Но думаю, что решение, которое я принял, было правильным. Потому что через два дня после той игры я подписал контракт с «Краснодаром».
— Когда именно ты решил, что не будешь играть? И как это было — ты сказал Николичу?
— Я общался с «Краснодаром». Мы обо всем договорились — клубам оставалось найти решение. Потому что лично для меня уже все было решено. Потом я поехал на тренировку, поговорил с тренером, и он все понял. В этом плане все было нормально. Николич - хороший человек и хороший тренер. О том, что его уберут, я знал с начала сезона.
— Почему?
— Потому что это жизнь. Они убрали Крыховяка, убрали тренера. Новое руководство — новый тренер, новые игроки. Это новый этап для «Локомотива». И Марко тоже это знал.
— Слышал, что на базе называл себя «бывший тренер «Локомотива».
— Я не знаю об этом. Но он точно все понимал. Я с ним встретился, все объяснил. Он сказал, что понимает и для него это нормально. Потом я встретился еще раз с немцами, и они еще раз мне сказали: продавать меня не хотят, в «Краснодар» не звонили, хотят, чтобы я сыграл в матче с ЦСКА. Но я не верил тому, что слышал, потому что уже был на связи с «Краснодаром» и мы даже договорились. Но они зачем-то продолжали все отрицать.
— Ты понимаешь, зачем они это делали?
— Не понимаю. Мне это непонятно. Могли сделать по-другому.
— Как ребята в команде отреагировали на это? Ты лидер, важный игрок.
— Это был большой сюрприз для всех.
— Была информация, что «Локо» отпустит многих.
— Да, там был список из шести или семи игроков, и четверо из них знали, что это правда. Только один-двое узнали об этом из новостей.
— Правда, что у тебя был вариант с «Рубином», но ты отказался?
— Да.
— Почему?
— Они вышли на меня после «Краснодара», когда мы обо всем договорились. Да, контракт еще не был подписан, но я дал слово. Пообещал «Краснодару». Для меня это важно.
— Ты же слышал, что «Рубин» хотел обменять тебя на другого игрока (Дениса Макарова. — Прим. «СЭ»)? И тогда становится более логичной версия, почему «Локомотив» не хотел отдавать тебя «Краснодару». Может, ради этого обмена?
— Да, я тоже это слышал. Знаю, что это правда. Но когда я спросил [руководство «Локомотива»] об этом, они уверяли, что это не так. Хотя я говорил с представителями «Рубина», и они подтвердили мне эту информацию. Но руководители моего бывшего клуба так и не сказали правду. Я все знаю: они звонили в «Краснодар», хотели продать меня в «Рубин», так как хотели их игрока... Но в глаза мне говорили обратное.
— Все-таки есть идеи, почему так?
— Надо их спросить. Когда приходит новое руководство, они не знают, что ты сделал для клуба. Ты для них просто игрок. Считаю, что все футболисты заслуживают уважения. Мы плохо расстались с «Локомотивом». Могли по-другому.
— Ты говоришь, что было бы некомфортно играть, когда до конца контракта год. Объясни, как правильно продлевать контракты с футболистами за 30?
— Раньше футболисты играли на высоком уровне до 31-32 лет. Сейчас можно играть до 36-37. Интенсивность в России ниже, чем в Европе. 30-31 — самый хороший возраст. Уже есть опыт, и, если нет травм, ты спокойно можешь продолжать. Чувствую, что могу играть через три дня на четвертый.
«Пост «Локомотива» в Instagram? Это низкий уровень»
— Давай вернемся в матч «Локомотив» — «Краснодар» после твоего перехода. Ты выходишь из автобуса, болельщики аплодируют. Твоя реакция?
— В этом вся разница! Болельщики знают, что ты сделал для клуба, что за три года ты отдал все для «Локомотива», бился за них. Меня их реакция очень обрадовала.
Возвращение в Черкизово — особый момент. Хотелось победить, но мы проиграли. Был зол, как и после любого поражения.
— Было ощущение, что игроки «Локо» играли жестко персонально с тобой?
— Нет. Обычная игра.
— После матча «Локомотив» опубликовал пост с фото с тобой и подписью: «Выбирай правильные цвета». Болельщики возмутились.
— Это [реакция болельщиков] самый приятный момент для меня. Я хотел бы их поблагодарить, потому что это — топ. И, в конце концов, это самое важное в футболе. Потому что тренеры приходят и уходят, руководство — тоже. Но когда уходишь ты, а болельщики тебя благодарят, это самое важное. Мне понравилась их реакция.
— А что ты почувствовал, когда увидел тот пост?
— Смеялся! Показал брату: «Ты видишь, что они сделали?» Но это низкий уровень, я даже не ответил, потому что на такие действия не надо отвечать. Болельщики ответили за меня. И, повторюсь, мне было очень приятно. Уважение — это главное для игрока.
— Самый залайканный комментарий оставил Рыбус.
— Я видел и хотел бы поблагодарить его за то, что он сделал. Это мужественный жест с его стороны.
— Мацей сейчас находится в той ситуации, в которой не хотел оказаться ты. У него остался год контракта, была травма.
— Поэтому я и ушел. Если у тебя повреждение или серия из двух-трех неудачных матчей, твое положение ухудшается. Не хотел играть с годом контракта. Мне сказали, что новый контракт не предложат. Еще раз: это не проблема, ничего страшного. Но скажите мне это в лицо.
На зимних сборах сказал Николичу, что не хочу играть с годом контракта. Он общался с руководством, но ему сказали, что не нужно торопиться, время есть.
«Марко чувствовал, что его хотят убрать»
— Казалось, что с Николичем в определенный период у вас были непростые отношения. Говорю про лето 2020 года.
— Могу честно сказать, проблем с Николичем никогда не было. Помню ту ситуацию. Перед матчем с «Зенитом» я получил небольшую травму. Решение, играть или нет, было за мной. Позвонил двум-трем докторам, они предупредили, что есть риск усугубить повреждение. Поэтому решил пропустить матч — это все. Конфликтов никогда не было.
— Как отреагировал Марко?
— Врачи и физиотерапевты «Локомотива» сказали то же самое. Поэтому Марко понял мое решение.
— В своем прощальном посте ты написал о Марко: «Спасибо за ваш сербский характер». Что ты имел в виду?
— Уважаю его. Мне нравятся люди, которые говорят в глаза. Он всегда был настоящим, всегда говорил то, что думал и хотел: игрокам, руководству. Помню, на сборах в Испании в начале этого года Марко был по-настоящему зол. Говорил мне: «Ты должен давать команде больше, играть лучше — ты лидер». Это еще одно доказательство того, что Николич был честен с каждым.
На тех же зимних сборах Марко решил поменять схему. Мы [футболисты] не доверяли новой тактике, не думали, что это даст результат. Но Марко настаивал: «Ребята, это точно поможет нам — нужна только ваша уверенность и работа». Мы много работали, а когда начался сезон, выдали серию из 11 побед подряд. Важно, чтобы игроки верили в то, что им предлагает тренер.
— Ты ведь рассказываешь про «ромб»?
— Да, изначально нашей большой проблемой было то, что мы мало забивали, но при этом хорошо играли в обороне. Марко поменял систему, и это дало результативность. Все игроки поняли, что новая схема принесет победы.
— Как ты себя чувствовал в этой схеме? Статистика была очень крутая.
— Когда полузащитник играет высоко и бьет по воротам три-пять раз в каждом матче — это нормально, что он забивает голы. Но чтобы бить и забивать, надо быть в этой зоне. Например, в «Краснодаре» я играю ниже, но для меня это не проблема. Самое главное — как решит тренер. Если ты берешь три очка в каждой игре, то для меня нет никакой разницы, где играть — высоко или низко.
— Летом «Локо» поменял схему. С чем это связано, если «ромб» давал результат?
— Не знаю, почему Марко принял это решение. Летом мы приехали на сборы после Евро, многие футболисты играли очень плохо. В этот момент мы и поменяли тактику.
— Когда ты впервые увидел Рангника в «Локомотиве»?
— На сборах в Австрии летом.
— Как он себя проявлял?
— Просто смотрел. У него не было личных бесед с игроками, только встретился со всей командой и представился.
— У тебя нет мысли, что поменять схему могло быть идеей Рангника?
— Не знаю, но думаю, что нет. Зная Николича, уверен, что он бы не стал так делать.
— Как Николич и Рангник контактировали между собой?
— Не хочу говорить о том, чего не знаю. Но как игрок я видел, что отношения между ними были не очень хорошими.
— В чем это проявлялась?
— Мне кажется, он [Рангник] хотел своего тренера.
— Марко это чувствовал?
— Да, думаю, он очень быстро это понял. Марко чувствовал, что поддержки нет, что они его хотят убрать. Тренеру тяжело работать в такой ситуации.
— Тренировочный процесс при Николиче и Семине сильно отличался?
— Не буду говорить о двух тренерах — они разные, у каждого свои идеи. Для меня важно, что, когда я был в «Локомотиве», мы три года подряд играли в Лиге чемпионов, взяли три Кубка (два Кубка России и Суперкубок. — Прим. «СЭ»). Это очень важно для игроков.
Важно и для Марко. Ему было тяжело приходить в «Локомотив» после Семина. Болельщики не были рады. Ситуация в клубе была очень плохая. Трибуны были против нас. Помню, это ощущалось во время встречи с болельщиками на стадионе. Николичу было сложно, но он попал в Лигу чемпионов, провел хороший сезон и взял Кубок.
В итоге Марко своей работой заслужил уважение.
— Как ты отнесся к уходу Семина?
— Семин — хороший тренер и человек, с которым мы много работали. Было жалко, но, когда приезжает новый тренер, нужно его уважать.
— Тебе не кажется, что вы с Семиным ушли из «Локо» в похожем стиле?
— Хотел бы уйти по-другому. Но все зависит от других людей. В «Локомотиве» было много перемен. За три года сменилось три гендиректора. Можно принимать любые решения, но нужно делать это по-другому. Важно было поблагодарить тренера. Я для «Локомотива» сделал маленько (показывает большим и указательным пальцами), а Семин — герой в этом клубе. Могли сделать по-другому.
— Три гендира за три года - это нормально?
— Такое впервые в моей карьере. Но я стараюсь концентрироваться на футболе.
— В «Краснодаре» ситуация противоположная — абсолютная стабильность.
— Здесь я вижу хороших людей, которые хотят тебе помочь. Не только на поле, но и в быту. То, что делает президент «Краснодара», вызывает только уважение. Это топ-уровень, здесь я счастлив.
— В «Локомотиве» объяснили, что с тобой расстались, так как меняется стратегию: ставка на молодых и их перепродажу. Ты веришь, что эта модель заработает в России?
— Думаю, может. Хотя, если мы посмотрим на РПЛ за последнее 10 лет, то увидим, как тяжело продать российских футболистов в Европу. Но модель, о которой ты спросил, способна заработать, если все правильно выстроить.
«У меня два бутика в Польше, мы продолжаем развиваться»
— Меня впечатлила презентация в «Краснодаре». Особенно твой костюм!
— Мне нравится носить костюмы. А здесь был отличный повод его надеть — это часть уважения клубу и человеку, с которым подписывал контракт.
— У тебя ведь свой бутик одежды.
— У меня два бутика в Польше, мы продолжаем развиваться. А недавно выпустили туфли. Мне нравится заниматься этим — да, важно концентрироваться на футболе, но должны быть моменты, чтобы переключиться на что-то другое.
— Сами производите одежду?
— Смотри, это же костюмы: клиент приходит в магазин, с него снимают мерки, он выбирает крой, материал и заказывает. Мы шьем их в Польше или в Италии.
— Часто носишь именно те костюмы, которые вы производите?
— Когда в Париже — да, часто. В Краснодаре — только когда подписывал контракт, ха-ха!
— Как пандемия сказалась на твоем бизнесе?
— У нас была возможность закрыть магазин на два месяца, сохранив зарплаты сотрудникам. Думаю, худшее уже в прошлом — мы очень довольны, как все работает.
— Помимо костюмов ты производишь полезное питание.
— Да, это биопитание: фрукты, орехи, мюсли. Стараюсь инвестировать деньги в вещи, которые знаю. Однажды со мной связался бренд — я мог хорошо заработать, но пришлось бы рекламировать вещи, которые не очень полезны для организма. Я поговорил с братом и сказал, что мне это не нравится. В тот момент мы подумали, что можно сделать что-то свое — то, что будет полезно.
— Ты постоянно говоришь про бизнес как про инвестицию. Это уже приносит тебе доход?
— Все, что мы получаем, стараюсь инвестировать в развитие брендов.
— Мы все интервью говорим на русском. Для тебя это было важно?
— Да, потому что я стараюсь везде, где играю, говорить на местном языке. Если ты хочешь пойти в ресторан, заказать ужин, ты должен говорить по-русски. Ну, и на поле — как ты можешь играть в футбол, если не знаешь хотя бы простейших выражений? Конечно, не обязательно говорить очень хорошо, но минимум слов, которые можно использовать на поле, ты обязан знать.
Блиц
— Где ты видишь себя через три года?
— В «Краснодаре».
— А через пять?
— В «Краснодаре».
— Через десять лет?
— В «Краснодаре» — в роли тренера.
— Самый модный футболист «Локомотива»?
— «Локомотива»... Ох! Борис Ротенберг.
— Самый модный футболист «Краснодара»?
— Тяжело... Реми Кабелла.
— Путешествие твой мечты в России?
— Байкал зимой.
— А в мире?
— Много. Топ-3 — Руанда, Галапагосские острова и Мадагаскар.
— Животное, которое ты хочешь увидеть.
— Топ-3? Тигр, горилла и шимпанзе.
— Человек, с которым ты мечтаешь пообщаться? Даже среди тех, кого уже нет в живых.
— Любой, да? Известный... Тяжело сказать. Стив Джобс.
— Что бы ты у него спросил?
— Нравится ли ему новый iPhone?
— А тебе нравится?
— Разницы нет.
