Кристиан Нобоа: "У меня есть три конкретных предложения. Хочу играть"
"ЕСЛИ ПОЯВИТСЯ ВОЗМОЖНОСТЬ – ВЕРНУСЬ В ЭКВАДОР"
– Вы сегодня занимались в общей группе. Повреждение больше не беспокоит?
– Да, наконец-то могу тренироваться с командой! На первом сборе в Дубае повредил мышцу, просидел большую часть времени в бассейне как Аквамен – это было непривычно и утомительно. Хорошо, что все позади.
– Из-за этого вернулись в Петербург в перерыве между сборами?
– Да, мне нужно было продолжить восстановительный процесс, провести несколько тренировок под присмотром врачей и решить вопрос с британской визой, чтобы спокойно лететь из Турции в Шотландию.
– О вашем будущем ходит много слухов. Прокомментируете их?
– Все просто – я хочу играть, но не играю. У меня есть три конкретных предложения – не буду их озвучивать, -и я уже говорил о них с президентом клуба. Он сказал, что ситуация непростая, и мы должны еще раз все обсудить на следующей неделе. Если клуб заинтересован во мне, я останусь, если нет – выберу наилучший для себя вариант. Все будет зависеть от решения клуба.
– Вы бы хотели уйти в другой клуб?
– Прямо сейчас -я хочу играть в футбол. Я уважаю решения главного тренера, но в последние два-три месяца для меня очевидно, чтоменя рассматриваютнекак игрока стартового состава. Поэтому, зная, что есть другие предложения, мне бы хотелось изменить эту ситуацию.
– Вы обсуждали это лично с Манчини?
– Да, мы несколько раз поднимали этот вопрос, он всегда говорил: "Один матч может многое изменить. Но я понимаю тебя - если считаешь, что лучшим решением будет уйти, выбери лучшее для себя".
– Если получите два равнозначных предложения – из России и Южной Америки, – какое выберете?
– Я люблю Россию, это мой дом, я провел здесь 10 лет. Но если появится реальная возможность вернуться на родину – вернусь в Эквадор. Мне сложно представить полноценный переход, потому что у местных клубов не так много денег. Поэтому единственный реальный вариант – тот, при котором "Зенит" отдаст меня в аренду на четыре-пять месяцев. Мне нужна игровая практика, чтобы потом вернуться в Петербург, посмотреть, как будут идти дела с командой, и принять какое-то окончательное решение.
– Вы не раз говорили, что хотите закончить карьеру в "Эмелеке". Эквадорский клуб – это один из трех вариантов?
– Да, но не все здесь зависит только от моего желания. "Зенит" ведь не собирается дарить меня или отпускать бесплатно – и это совершенно нормально. Посмотрим, чем закончится встреча с президентом на следующей неделе.
– Могли представить себе эту ситуацию полгода назад, когда переезжали в Петербург?
– Когда клуб дает игроку хороший контракт, наверное, это означает, что он на него рассчитывает. Я не думал, что приеду сидеть в запасе, мне казалось, я буду усилением для команды. Через некоторое время я уже не понимал, что происходит. Я не играл, тренер не находил мне место в стартовом составе. Я уважал его решение, но от этого было не легче. Все это странно, непонятно и не укладывается у меня в голове.
"СМОТРЮ НА БЕРДЫЕВА И ДУМАЮ: КТО ЭТО ВООБЩЕ ТАКОЙ?!"
– Вы скучаете по Курбану Бердыеву?
– Да, мы с ним здорово проводили время во всех клубах, в которых пересекались.
– Почему тогда летом не поехали за ним в Казань?
– Решение принималось, исходя из большого количества обстоятельств. Мы поговорили со спортивным директором "Рубина", они готовы были дать контракт 1+1, условия в "Зените" были лучше. Мне была нужна уверенность в завтрашнем дне – и я выбрал Санкт-Петербург и большой амбициозный клуб.
– Помните, как познакомились с Бердыевым?
– Такое не забывается! В декабре 2006-го меня впервые вызвали в сборную Эквадора на товарищеские игры, которые проходили в Испании. Срок контракта с "Эмелеком" истекал 31 декабря, и у меня было несколько предложений – из Эквадора и Европы: Португалии и Хорватии. После первого товарищеского матча ко мне в отеле подошла какая-то девушка и сказала, что здесь живет один тренер из России, который хочет со мной поговорить. Я страшно удивился – Россия, тренер, да я впервые из Эквадора уехал, куда там! Подумал – это, наверное, розыгрыш, – но пошел за ней. Мы поднялись на лифте, зашли в какой-то номер, и я увидел Бердыева.
Он заговорил по-русски, девушка начала переводить на испанский, и вдруг я понял, что Бердыев меня отчитывает: "Ты – умный футболист, это заметно; играешь ты неплохо. Но ты слишком медленно бегаешь, не успеваешь за мячом, думаешь только об атаке, плохо играешь в защите". Я все это слушал молча, но про себя думал: "Кто это вообще такой?! Он мне не тренер, чтобы рассказывать, что я должен и что не должен делать на поле!" Когда он закончил, я спросил: "Зачем вы мне все это говорите?" А он вдруг на полном серьезе: "Потому что я хочу, чтобы ты играл в моей команде. Но не в нападении, а глубже – в центре поля. Вот контракт на пять лет в казанском "Рубине". Что скажешь?"
– Что сказали?
– Я растерялся, ответил, что мне нужно подумать, спустился к себе в номер, но уже через пять минут вернулся обратно. Что тут было думать? Контракт на пять лет и тренер, лично позвавший тебя к себе, против неясных перспектив в Португалии и Хорватии. Для меня все было очевидно. Я поставил подпись подпредварительным соглашением с условием, что основное будет заключено 1 января 2007-го – когда истечет контракт с Эмелеком".
– Как отреагировали ваши близкие?
– 28 декабря я решил позвонить родителям – все-таки, важная новость! А 28 декабря у нас в Эквадоре, чтобы вы понимали, – как 1 апреля в России. День смеха, никто никому не верит. Сказал отцу: "Уезжаю играть в Россию, он мне в ответ: "Хорошая шутка, сынок!" Не поверите, какого труда мне стоило убедить их, что я не вру. В прессу проникли слухи, но им тем более никто не придал значения, все только посмеялись – праздник ведь! Не представляете, как все удивились, когда все подтвердилось официально. Я вернулся домой, встретил с семьей Новый год, проснулся утром – звонит Бердыев: "4 января ты должен быть в Турции, на сборах". Я едва вещи успел собрать! Взял только самое необходимое и полетел – в самолетах провел почти сутки: Гуаякиль – Амстердам – Стамбул – Анталия. Так я и оказался в "Рубине".
"В КАЗАНИ МИНУС 25, А НА МНЕ ЛЕГКОЕ ПАЛЬТО, В КОТОРОМ УЕХАЛ ИЗ ЭКВАДОРА"
– Зачем вы ели снег, когда впервые прилетели в Россию?
– Мы сидели в Турции на сборах, вдруг новость – четыре выходных дня. Домой мне добираться было долго и дорого, оставаться в отеле не хотелось, и Бердыев сказал: "Поезжай в Казань с ребятами, они к семьям летят, а ты познакомишься с городом". Мне идея понравилась. Когда самолет пошел на посадку, вокруг все стали утепляться: куртки, шарфы, шапки – а на мне легкое пальто, в котором я из Эквадора уехал. Вышли на трап, и мне стало страшно – там минус 25 градусов мороза, темень и сплошной снег вокруг. Никогда в жизни не видел снег! Я представил, какой он на вкус, а потом решил: "Пока не попробую, не успокоюсь". И попробовал.
– Чем все закончилось?
– Нас привезли на базу, я уснул, а под утро проснулся от жуткой боли в горле, температура, озноб, думал – умираю. Неделю провалялся с ангиной – никогда так в жизни не болел, ни до, ни после.
У нас-то неоткуда взяться снегу – в Эквадоре круглый год плюс 30 градусов. С детства привык к тому, что на Новый год украшаем елку, в том числе, хлопком – вместо снега.
– Зато в России на снег насмотрелись вдоволь. Быстро привыкли играть в холод?
– Было сложно. Помню один матч в Казани, на улице то ли минус 15, то ли минус 20. Играть невозможно, мяч каменный, вокруг лед. В середине первого тайма не выдержал, сказал судье: "Все, хватит, еще 10 минут и свисти, надо заканчивать игру!"
– По-русски сказали?
– Да, я уже знал русский к тому моменту. Когда перешел в "Рубин", сразу же решил выучить язык. Набросал два списка основных слов и фраз. В первом – общение и этикет: "привет", "добрый день", "добрый вечер", "спасибо", "пожалуйста", "как дела?" и другие. Во втором – футбол: "вперед", "назад", "направо", "налево", "пас", "удар", "защита", "атака". Учил ночи напролет. Спустя 10 лет говорю хорошо, но крепкое слово на поле все равно вырывается на испанском.
"МОИ ДЕТИ ЗАНИМАЮТСЯ В АКАДЕМИИ "РУБИНА"
– У вас два сына. На каком языке говорят они?
– С мамой только на русском, со мной – на испанском. Уверен, что думают они на русском – это язык их друзей, на нем говорят в школе, на улице, на тренировках.
– Футбольных тренировках?
– Да, они занимаются в академии "Рубина". Я не настаиваю, чтобы они обязательно стали футболистами – когда придет время, они решат, что делать в будущем. Играть они могут и за эквадорскую сборную, и за российскую, но опять же – выбирать будут самостоятельно.
– Что вы подарили им на Новый год?
– Это всегда проблема, потому что у них есть абсолютно все. Если мы приходим в какой-нибудь детский магазин, я сразу покупаю все, что им понравится. Практически невозможно выбрать подарок, которого у них еще нет. Но каждый год они пишут письма деду Морозу, так что на этот раз получили очередную порцию игрушек.
– Какой самый лучший подарок получали вы?
– Не так давно мама подарила мне одну фотографию: она довольно старая, мне на ней 17 лет. Я сижу с задумчивым видом, рядом футбольный мяч. Прекрасно помню тот день – я не знал, что меня фотографируют. Я тогда думал о том, что делать в жизни, пойти по стопам отца-военного или нет; ставил все под сомнение. В итоге принял решение – буду пробиваться в большой футбол. Подарив фото, мама сказала: "Всякий раз, когда будешь сомневаться в чем-нибудь, посмотри на эту фотографию и вспомни, чего достиг, когда тебе хватило сил принять самостоятельное решение. Никогда не переставай верить в себя". Теперь это главный подарок в моей жизни.
"В РАЗГОВОРЕ С БОЛЕЛЬЩИКАМИ НА БАЗЕ "ДИНАМО" НЕ БЫЛО НИЧЕГО ОПАСНОГО"
– У вас за спиной Казань, Москва, Ростов, теперь вы живете в Санкт-Петербурге. Можете выбрать один город?
– Каждый прекрасен по-своему. В Казани люди живут спортом, это что-то невероятное, там каждый день то хоккей, то футбол, то баскетбол, и везде аншлаги. Москва впечатляет, но там невозможные пробки. В Ростове тепло и комфортно. Петербург – самый красивый из них, мне он очень нравится.
– Как проводите свободное время?
– Его почти нет – или тренировки, или предматчевые сборы с командой. Обычно мы просто ужинаем где-нибудь с Михой Мевлей – хорошо общаемся с ним со времен игры за "Ростов", – или с аргентинцами.
– Болельщики узнают на улице?
– Да, но всегда происходит одно и то же: я замечаю, что на меня обратили внимание и узнали, но подходят и просят о фотографии или автографе единицы. Как правило, маленькие дети.
– Расскажите про знаменитую встречу игроков и болельщиков "Динамо", которые пришли на базу.
– Это был обычный разговор, я прекрасно понимал, что не нравится фанатам – у нас выдалась серия неудач, не везло в матчах, и они задавали понятные вопросы: "Что происходит? Когда вы начнете играть? Если не придут победы, команда вылетит!" Нормальная ситуация, хоть у меня и не было объяснений, что с нами происходило, почему мы никак не могли найти свою игру. Но та встреча нас действительно встряхнула – кажется, не прошло и месяца, как "Динамо" одержало шесть или семь побед подряд. А когда мы выиграли в московском дерби у "Спартака", те же люди пришли на базу и начали извиняться за произошедшее. Но мы сказали им, что это совсем необязательно, скорее, наоборот – мы все вместе смогли преодолеть кризис, и это было здорово.
– Вы не почувствовали никакой опасности?
– Нет, что вы, я никогда не думал, что там могло быть что-то опасное. Люди спокойно говорили об очевидных вещах, но на нас это произвело впечатление.
– Можно представить подобную ситуацию в Эквадоре?
– Да, конечно, сплошь и рядом. Если твоя команда перестает побеждать, жди гостей на тренировке. Правда, в Латинской Америке народ чуть более пылкий и несдержанный, так что там может дойти и до насилия. Что тут скажешь, футбол – это страсть, ей очень легко заразиться. И если ты не уважаешь своих болельщиков, это может плохо закончиться.
