«Интерпол допрашивал меня как свидетеля». Загадочный трансфер бывшего вратаря сборной России
В конце 1990-х Нигматуллин считался одним из сильнейших вратарей российского чемпионата, блистал в «Локомотиве» и сборной, а в 2001-м по результатам традиционного опроса «СЭ» Руслана признали не только лучшим футболистом года, но и лучшим спортсменом страны!
Сам он тогда уже не скрывал, что настроен уехать в Европу. Слухи отправляли Нигматуллина то в «Ювентус», то в «Лацио», то еще в какой-нибудь суперклуб. И вдруг скромная «Верона»... Как? Почему? Никто не понимал, чем привлекла Руслана эта команда, где к тому же он так и не сумел стать основным вратарем. С того момента вся карьера пошла наперекосяк.
Позже во всех интервью Нигматуллин подчеркивал, что отъезд в «Верону» в январе 2002-го — главная ошибка в жизни. Но лишь в «Разговоре по пятницам» объяснил, почему же случился этот переход.
— В разгар коррупционного скандала в кальчо вас через Интерпол разыскивала итальянская прокуратура. Зачем?
— Допрашивали как свидетеля. Мурыжили два с половиной часа. Хоть мое участие в этом деле не стоит выеденного яйца. Еще по телефону пытался растолковать это итальянцам. Те уперлись: «Нет, приезжайте. Так надо».
— А при чем здесь Интерпол?
— Я ни от кого не скрывался, но итальянская прокуратура почему-то послала запрос через Интерпол. Мне позвонили — я прилетел в Рим.
— За чей счет?
— Получилось, что за свой. Итальянцы сказали, что все оплатят, но это так и осталось обещанием. До сих пор жду из Рима чек на полторы тысячи евро.
— Так в чем проблема?
— В 2001 году на меня вышла агентская контора, которую возглавлял Алессандро Моджи — сын Лучано Моджи, бывшего гендиректора «Ювентуса». Речь шла о переходе в этот клуб, и мы с Валерием Филатовым вылетели в Турин. Пробыли там два дня. Кроме агентов, я ни с кем не встречался. Обставлено все было очень странно.
— Что имеете в виду?
— Я ничего не понимал. Казалось, едем договариваться с руководством «Ювентуса» о трансфере, но происходила какая-то загадочная игра. Ее суть мне стала ясна лишь время спустя. Обычный блеф.
— В смысле?
— Прикрываясь именем «Ювентуса» и Лучано Моджи, итальянцы хотели заключить со мной агентское соглашение, дальше куда-то пристроить и получить процент. Я ничего не подписывал, уехали с Филатовым ни с чем. А потом та поездка вдруг обросла слухами. Говорили, что меня чуть ли не похитили, два дня в отеле удерживали силой — только чтобы согласился работать с этими агентами. Вот итальянская прокуратура и захотела меня допросить, когда громыхнуло «дело Моджи». Я рассказал там то же, что и вам. Больше всего поразило, что в прокуратуре мне показали фотографии пятилетней давности, на которых мы с Филатовым и агентами-итальянцами гуляем по Турину. Уже тогда за Моджи, его сыном и окружением велась слежка.
— Филатов позже сказал: «Все беды Нигматуллина от того, что доверялся агентам-проходимцам». Как вам морочили голову?
— Через две недели после поездки в Турин мне прислал готовый контракт «Лацио». На пять лет, шикарные условия, внизу — подпись президента клуба. Но все сорвалось.
— Причина?
— Никто ничего не объяснил. Теперь, покрутившись в этом бизнесе, догадался, где допустил просчет. Нужно было идти в «Лацио» через тех агентов, которые устроили этот контракт. Я же, наивный, думал: «Зачем связываться черт-те с кем? У меня агент есть. И предложение от клуба тоже. Значит, меня и так примут с распростертыми». Логично?
— Вполне.
— Однако не учел, что «Лацио» работает только с агентами, авторизованными клубом. В Европе это вообще распространенная практика.
— Оглядываясь на карьеру — каких еще ошибок не повторили бы?
— Зря ушел в «Верону». Но я так устал от неопределенности, что среагировал на первое конкретное предложение. Та история научила дорожить тем, что имеешь. И ценить отношения, которые у меня были в «Локомотиве» с Семиным и Филатовым. Я в одночасье все разрушил.
— А об отъезде из ЦСКА в Италию не жалеете?
— Понимаете, я-то думал, что все-таки попаду в «Лацио», который не оставлял надежды меня заполучить. В октябре в Москву приехал спортивный директор этого клуба. Сказал фразу, которую с того дня ненавижу: «На 99,9 процента все решено». Расклад был такой: аренда в ЦСКА заканчивается, в январе возвращаюсь в «Верону», с которой связан контрактом, и «Лацио» выкупает мой трансфер. Но опять ничего не выгорело.
— Снова была какая-то афера?
— Едва ли. Просто клубы не договорились. Не будет же человек получать российскую визу, тащиться в Москву, сообщать о 99,9 процента — и все для того, чтобы испортить мне карьеру.
— Евгений Гинер с Валерием Газзаевым держат обиду за тот уход?
— С Газзаевым даже побеседовать тогда не успел. А с Гинером в его кабинете разговор получился коротким. Я объявил, что возвращаюсь в Италию. Он попробовал переубедить, но я ответил, что решение принято. Попрощался Гинер очень сухо. Больше не встречались.
