#Автогол. Красно-белые пижамы, бесовщина и Яшин на девятиэтажке
АВТОГОЛ
Поехали! Юрий Голышак и Дарья Исаева путешествуют по Руси //
Письмо первое. Акулова гора. "От такого благословения саудовцы падут…" //
"За пустырь Глушаков отдал 2 миллиона долларов…" //
Остановка третья. Краснодар. "Рамос? Знаем, знаем! Футболист испанский?" //
Кому махал ручкой Криштиану? //
"Игра наших - это бомбаладзе!"
Родина, поклон тебе. Все у нас хорошо. Хоть и с зазубринами.
Пока не разругались, а вот дорога от Саратова до Самары такая, что у бедного нашего фотографа Исаевой едва голова не сошла со штыря. Вот была бы забава.
Зато диковин по пути выше крыши. Вот лютеранская кирха до небес посреди бескрайних полей. Заезжаем!
– Село-то наше зовется Зоркино. А прежде было Цюрихом…
Божечки мои. Что ж творится.
Вот вертолеты кружат над нашей головой словно стрекозы. Штук восемь одновременно. Уши закладывает. Один установлен на постамент прямо рядышком с избой. Объявления: "Продается дом", "продается дом"… Понятно, одуреешь – жить-то на взлетном-то поле. Оглохнешь.
– Сколько ж просите? – подхожу к скукоженному деду.
– А?
– Дом-то почем?
– Мильен!
– Дорого.
– А?
Тьфу ты. Едем дальше.
**
А вот вылезает из кустов настоящий любитель футбола – в майке ЛДПР. Такой нам все разберет. Хрипит, загибает корявые пальцы. Как написала бы газета "Правда" – "человек в космосе".
С трудом ловит равновесие:
– Все смотрел! Первую игру смотрел, вторую. Классно! Месси уважаю, Роналду… Но лучше всех – Федя Черенков!
– А Роналду-то, говорят, того. С мужчинами.
– Да ну, – замахал руками. – Не верю…
***
Встречает Самара ласково. Так ласково, что век не забуду – селят нас с водителем Ильичом в номер для новобрачных. С огромной, пружинящей кроватью – одной на двоих. Противится не могу, отказали волевые центры. А Дарья смеется голосом Александра Бубнова.
Все это пустяки! Как же хорошо в этом городе. В два часа ночи не спит Самара и не собирается. Девчата с голыми коленками. То ли платье такое, то ли в трусах идет. Срам какой. Хожу, выпучив глаза – выбираю себе сиделку…
А наутро бродим мы по набережной, по улочкам, где деревянные избы мило соседствуют с небоскребами. Пожалуй, самый трогательный город в нашем турне.
На набережной русские голоса. Где рык – там наши люди, не промахнешься. Группа в париках и с флагами трясет кулаками:
– Камень, ножницы…
– Билет разыгрываете?
– Кровать. В хостеле кому-то придется спать вдвоем…
Знакомая история. Фотографируем и прощаемся.
– Хорошего дня.
– Пожелайте хорошей ночи этим двум сударям, – хохочут все. Кроме двоих, побледневших.
***
Австралийцы тихи и приветливы. Самые трогательные фанаты, которых я видел. Поначалу казалось, в гостинице нашей их больше, чем по всей самарской набережной. Но откуда-то стеклись к "Самара-Арене", заполнили почти всю. За их гулом датчан и не слышно было.
Вот мексиканцы с пивом в руках. Несут вяленого леща как олимпийский факел. Ликуют. "Они-то здесь откуда?" – спрашиваю самого себя. И себе же отвечаю:
– Взялся же откуда-то в Саратове тунисец…
А вот первый австралиец – рыжий-рыжий! Сам в костюме кенгуру, карман на брюхе. В руках маленький кенгуренок – этот сдувается, хозяин надувает. Минута проходит, снова хватают за рукав:
– Селфи!
Снова надувает. Кажется, счастлив такому вниманию. Совсем не устал. Остановили и мы.
– Прыгни! – командует ему фотограф Дарья.
Тот забирается на парапет и прыгает. В сотый раз надув кенгуру.
– Не вышло. Еще раз.
Снова прыгает.
– Сколько стоит добраться до Самары?
– 47 тысяч в один конец.
– Невесту себе уже нашел?
– Пока нет. Но у меня еще две недели. Вот опять он сдулся, что ты будешь делать…
С этим австралийцем прощаемся – тут же натыкаемся на других. Прицениваются к источающей кошмарные запахи шаурме.
Мы общительные, идем и к ним.
– Вообще-то мы любим "Sauvignon blanc", – делятся тоской. – Но здесь его нет. А русское пиво вот до чего нас довело.
Один снимает очки – и я вижу физиономию, отекшую до крайности. Не жалел себя.
– В Москве мы пробовали грузинскую еду – это восхитительно! – заигрывает с Дарьюшкой другой. – Заканчивай снимать! Пошли есть блины. Только ты, я и блины.
– Это утяжеляет отношения, – урезонила Дарья. – Никаких блинов.
***
– Бесовщина это все, – замечает бабка в соломенной шляпке. – Ходят с козьими головами здесь. Говорят, выиграли нашли-то?
– Что-то было.
– Вообще-то чемпионат мира – хорошо. Качелю нам сделали. С козьими головами уедут – а качеля останется.
Я киваю. Золотые слова. Гляжу на Волгу – вдоль воды бредут еще три мексиканца. Зайти не решаются. Плещутся только два мраморных дога.
Стоит отвернуться – Дарьюшка, добрая душа, заводит новых друзей. Устал ревновать, честное слово.
– Вот так, – устанавливает австралийскую парочку на фоне покосившейся избы. – Пусть она снимет маску. Целуйтесь.
Те ошарашены – но целуются. Просят помочь разобраться с такси. Тут-то душа Дарьюшки развернулась во всю ширь:
– Зачем такси? Давайте к нам!
Тут-то и начались чудеса – наши новые друзья, кажется, миллионеры.
– Мы жили в Барвихе, ходили в Большой, пили водку "Онегин". Знаете, это лучше, чем текила.
– Не пробовала такую, – расстраивается Дарья, в былой фанатской жизни познавшая многое. – А знаете, кто такой Онегин? Я вам расскажу! Александр Пушкин…
– О, этого мы знаем. Мы были в ресторане "Пушкин".
Да чтоб вам пусто было с вашими ресторанами.
– Я Джастин, она – Оливия из Мексики. Познакомились в Греции.
– Когда? – зачем-то спрашиваю я.
– 31 июля! – ликует Джастин.
– Гляди-ка, помнит, – неожиданно раздраженно подмечает Дарья.
Самара преет в пробках – успеваем разглядеть прихорошившийся город. Вот Лев Яшин во всю девятиэтажку, вот Блан целует натруженную лысину Бартеза. Вот Михаил Горбачев – внезапно оказывающийся академиком Дмитрием Козловым.
Тут же сидят бабки на крылечках – смотрят на "бесовщину". Гуделки, пищалки и козьи головы.
– Я банкир, живу в Дубае, – доносится до меня с заднего сидения. – Оливия fashion-блогер. Настоящая звезда, у нее 120 тысяч подписчиков в Инстаграме.
– Пишет про моду, как ты догадался, – уточняет Дарья. Не полагаясь на мою сообразительность. Быстро ж она меня раскусила. Еще чуть-чуть – и начнет со мной общаться в таком духе: "Держите пенсне, Киса".
Тут же тычет пальчиком в телефон, проверяет – все оказывается правдой. У Оливии отныне 120 001 подписчик. Мне становится неловко за пол, залитый пивом. Растоптанную еще в Миллерово черешню. Бездонную банку "миллеровки" в багажнике, из-за которой стелется за нашим фургоном дух спиртовоза. Лишая покоя селян.
– Русские рулят! – начала внезапно голосить Оливия.
Какое счастье, что русские люди научили ее вот этому. А не дурному.
– Такая девчонка, – произнес укоризненно я. – Что не женишься, засранец?
– Может, и поженимся, – погрустнел парень. Видимо, не я первый задаю вопрос. – Встречаемся раз в месяц в Европе. Я очень занят. Зато эти выходные – только для нее. Когда играет Мексика, мы в зеленом. Но сегодня – в желтом…
Из-за пригорка выплывают очертания "Самара-Арены". Джастин замолкает, ошарашенный. Перестала голосить и Оливия. Не стадион – звезда!
– Настоящая звезда у нас на скамейке, – сообщает австралиец. – 19 лет, Даниэл Арзани из "Мельбурна". Запомните.
– Родился в Иране, – моментально вставляет юнкор Сусов, не сверяясь со справочниками.
Джастин с Оливией переглянулись и замолчали.
***
А у стадиона – желтое море! Да здесь вся Австралия! У кого-то плюшевая голова кенгуру пришита к ширинке – идет как скачет. Болтается на ходу словно бубенцы.
Вот огромные надувные кенгуру на плечах – такой если сдуется, накачивать до вечера. Кстати, полиция наша не пускала пожилую пару с таким кенгуру на трибуну – сдували и не знали, куда его деть. Это самая печальная и необъяснимая сцена, которую видел на чемпионате мира. Наверное, кто-то кого-то недопонял.
А вот людям с огромными головами страуса и какаду вопросов нет. Добро пожаловать.
Датчане отвечали, но как-то вяло – трогательнее остальных смотрелись старики в красно-белых пижамах с шутовскими медалями. Мелькнули вдруг наши девчата в кокошниках – с датским флажком на щеке. Любовь зла.
Вот человек в огромной фуражке.
– Сейчас придет и все запретит, – едко роняет Исаева.
Но фуражка оказывается летной, еще советской. А нахлобучена на датское темя.
Австралийцы – это чудо какое-то! О, эти накладные бороды до пупа в честь капитана! Вы не знали? Вбейте в Google это имя – Миле Йединак из "Астон Виллы". Проговорите эту фамилию вслух трижды – это же заклинание какое-то. Посмотрите в эти глаза, оцените бородищу с проседью. Узнайте, как он заколачивает пенальти, наконец. На Инстаграм этого лесоруба подпишусь и я. Шапки долой, это не любительница Пушкина Оливия…
С таким капитинищем австралийцы гоняли Данию по полю как бобиков. Иначе и быть не могло. Испанский комментатор рядом со мной голосил как ошпаренный: вот это футбол!
Йединак забил очередной пенальти – и австралийцы душат друг друга на трибунах. Клюют пластмассовыми клювами.
"Ози, ози, ози!" – несется с трибуны напротив. Приправлен вопль пищалками редкой мерзости. Вырывается из толпы драматическое сопрано.
– Ози, ози, ози! – поддакивает ложа прессы. Где австралийцев битком. Нужную сеть не отыщешь – кругом Nicholas Moore's iPhone, Stephen's iPhone…
Матч окончен. Чудесные австралийцы расползлись по Самаре. А я сижу на трибуне и долго-долго не ухожу. Думаю: вот закончится чемпионат мира – и что дальше? Все же будет пресным, любой футбол!
Нет. Подумаю об этом в следующий раз. А впереди – Саранск.
