О торпедовском президенте трибуны кричат столь задиристое, что даже интересно – как выдерживает немолодой человек такой напор? Как живет из года в год под проклятиями?

На интервью Тукманов согласился легко. И вот еще штрих: вычитывая написанное, ни вычеркивать, ни сглаживать ничего не стал.

ФАНАТЫ

– Скажите честно: готовы к любым вопросам? Или есть для вас закрытые темы?

– Про любовь спрашивать не будете?

– Про любовь?!

– Ну, про любовниц, – уточнил Александр Вячеславович.

– Не будем, – стали серьезнее мы.

– Я шучу, – рассмеялся он. – Нет у меня любовниц. Спрашивайте о чем угодно.

– Семь туров позади. За что "Торпедо" можно похвалить, за что – поругать?

– Мы почти полностью сохранили костяк, который завоевал право играть в премьер-лиге. Сразу сказали ребятам, что предоставим шанс попробовать себя на новом уровне. Стоит нас похвалить за то, что сдержали обещание?

– Безусловно.

– Ругать можно за невыполненные финансовые обязательства. Лишь с прошлой недели клуб начал выплачивать игрокам бонусы за выход в премьер-лигу.

Что касается непростых отношений с болельщиками, то вопрос спорный: ругать ли нас за это? Или, наоборот, хвалить – за то, что отстаиваем свою позицию? Болельщики зачастую ведут себя агрессивно. Играют в нелепые "обвинения".

– Например?

– Одно из них – в "Торпедо" не приходят богатые спонсоры. Хотите участвовать в жизни клуба? Да пожалуйста! Идите к акционерам. Те готовы уступить болельщикам какую-то долю акций. Я всем говорю: если у кого-то есть возможность вложить деньги в "Торпедо", буду очень-очень рад. Они же не для Тукманова, а для команды! Мы заплатим процент тому, кто сумеет привлечь инвестора. Но никто из фанатов состоятельных людей не ведет. Кричат, что "Тукманов – зло "Торпедо", так?

– И не только так.

– Упрекают, что играем не на Восточной. На это обвинение я устал отвечать. Во-первых, дорогая аренда, а стадион ждет реконструкция. Во-вторых, база у нас в Кратове, футболисты сами принимали решение – играть в Раменском. Плюс акционеры сказали: "Какой смысл платить огромные деньги за Восточную? Ищите что-то дешевле!"

Еще у фанатов в последнее время неприятие ассистента Савичева – Михаила Белова. Он-то чем не угодил? Да и не их это дело. Сегодня им не нравится Белов, завтра не понравится Савичев. Послезавтра – кто-то из футболистов. Ну не бред?

– Мы разобрали в скандировании и фамилию Кузьмина, начальника команды. К нему какая претензия?

– Загадка. Кузьмин, как и я, пришел на стадион "Торпедо" в 1961-м. Кто скажет, что это не верный торпедовец? Долгие годы он был директором школы на Восточной. У него занимались родители тех мальчишек, которые сегодня орут гадости про Николая Ивановича.

– Охранник у вас появился?

– Нет. Я об этом и не думал.

– Даже когда вешали ритуальные венки с вашей фамилией?

– Хорошо, что мои родные не знали. Разве о венках писали в газетах?

– Еще как писали.

– Хм… Если фанаты так поступают, значит, могут позволить себе и другие действия. Сначала я этого не понимал. Потом стало очень обидно. Есть категория людей, которые созидают. Они работают в клубе, поддерживают "Торпедо". А есть те, кто разрушает. Матерятся с трибуны и ничего для команды не делают.

– Часто посещает мысль – бросить все к чертям?

– Не дождутся! У меня крепкий характер. Всем заявляю: сам не уйду. Решение могут принять исключительно акционеры.

– Вы тоже акционер?

– Нет. Я такой же наемный работник, как футболисты и тренеры.

– Вы предлагали вложиться в "Торпедо" Прохорову или Потанину?

– Не думаю, что эти люди рвутся в футбол. Они содержали ФК "Москва". Когда им надоело, расформировали команду, закрыли школу имени Воронина на "Торпедо".

– Так вы пытались вести диалог?

– Несколько лет назад с Вячеславом Колосковым были у Прохорова. Услышали: "Мне "Торпедо" не интересно. И не уговаривайте…"

– Бывший президент "Локомотива" Валерий Филатов к нынешнему "Торпедо" имеет отношение?

– Имел на начальном этапе. Мы с ним загорелись идеей возродить "Торпедо", за которое оба играли. Потом его отвлекли другие дела. У Филатова свой бизнес. Но дружим мы по-прежнему. Как и наши дети.

БОРОДЮК

– Сегодня у вас есть уверенность, что в Савичеве не ошиблись?

– "Торпедо" прибавляет. Надеюсь, Николай справится и удержит команду в премьер-лиге.

– Главный к нему вопрос – за эти семь туров?

– Постоянно говорим Савичеву, что надо быть порешительнее. Отвыкать от роли помощника. Но скромность – основная черта его характера. Это Николаю мешает. Недавно у нас была беседа. Он сказал, что понимает проблему. С каждым днем чувствует себя увереннее. Становится более взрослым человеком.

– Куда уж взрослее. Савичеву под полтинник.

– Кто-то даже в таком возрасте сохраняет характер ребенка. Вечно сомневаешься, что-то отвлекает… Но сейчас нужно сконцентрироваться на том, что именно он – главный тренер.

– Горлукович, принимая команду, обещает: "Игроки у меня забудут, как смеяться". Что вам обещал Савичев?

– Вернуть торпедовскую игру. Тот футбол, в который играл он сам. Ажурный и комбинационный.

– Видите предпосылки?

– Фрагментами игра мне нравится. Агрессии в атаке должны добавить новички – Комбаров, Билялетдинов, Путило, Виейра.

– Что вы сказали Савичеву после поражения 1:8 от "Зенита"?

– То же, что игрокам в раздевалке – бывают в жизни минуты вот такого огорчения. Надо их через себя пропустить. Но не зацикливаться.

– Что было в раздевалке?

– Весь персонал почему-то от меня попрятался. Врачи, массажисты, помощники. Футболисты сидели подавленные. Глаза в пол, никто на меня не смотрел. Я провел там минут пять, постарался ребят успокоить.

– Когда в последний раз команда услышала от вас резкие слова в раздевалке?

– Когда проиграли Рязани на Кубок в прошлом году.

– Вас возмутил счет?

– Безразличие. Пренебрежение к сопернику.

– Сорвались на крик?

– Я на крик никогда не срываюсь. И штрафа не было. Но предупредил – если ситуация повторится, возможно все.

– Вы вообще не кричите?

– Вообще. Умею контролировать себя.

– Можете объяснить, почему Бородюк больше не тренирует "Торпедо"?

– У меня нет ответа на этот вопрос. Я вам говорю честно.

– Логику его поступка понимаете?

– Абсолютно не понимаю. Я же для него был не просто работодатель. У нас товарищеские отношения. Сложились они года с 1986-го, когда сборная начала подготовку к сеульской Олимпиаде. Затем вместе трудились в РФС.

– Как развивались события?

– Мы победили в стыковых матчах. Прошло пару дней, ребят распустили. Я попросил Александра приехать в клуб. Поговорить о планах на следующий сезон и его контракте, который заканчивался в июне. Внезапно Бородюк сообщил: "Хочу взять паузу, поэтому обсуждать новый контракт не готов".

– О причинах спрашивали?

– Конечно. В ответ: "Это мое решение". – "У тебя есть другие предложения?" – "Пока нет". Все.

– Больше не виделись?

– Виделись, здоровались. Но к этой теме не возвращались.

– Как получилось, что Бородюк оплатил банкет по поводу выхода "Торпедо" в премьер-лигу?

– Да это нормальное явление! Команда в Самаре собралась поужинать, отметить успех. Деньги на это у начальника команды Кузьмина были. Но ребята сказали: "Не надо, мы сами". Они уже что-то заказали. Место выбрал Игорь Шевченко, наш нападающий.

– Почему?

– Он играл в Самаре, знает город. Ребята поехали в этот ресторан. А Бородюк, как старший по возрасту и должности, заплатил.

– Вы-то где были?

– В Москве. Я не всегда езжу на гостевые матчи.

– Пропустили такой матч?!

– Ладно, немного расшифрую. У меня примета. В Самару не полетел на фарт. И сработало! Если б я там находился – разумеется, все оплатил бы. Есть люди, которые идут обедать и скидываются по рубль двадцать. А есть компании, в которых кто-то один рассчитывается.

– Вы – из тех, кто готов заплатить за всех?

– Да. И Сашка – тоже. Может позволить себе угостить команду.

– Вы говорили, замкнутость Бородюка становилась проблемой.

– Не "замкнутость". К нему это слово не подходит. Правильнее так – некоторая сдержанность. Он не ищет новых знакомств. Его устраивает свой круг общения, там только футбольные люди.

"РАСПИЛ"

– Месяц назад вы нахваливали Тесака. И вдруг тот переметнулся в Тулу.

– Тесака любили болельщики. Парень славный, ответственный. Чувствовал и свою вину за неудачный старт команды. А в Тулу его еще в прошлом году звали. Сейчас мне снова позвонил Дмитрий Аленичев, попросил отпустить игрока. Наверное, Лукаш решил, что там будет лучше.

– Что за "семейные обстоятельства" возникли у Марсиу Абреу?

– В Москве ему понравилось. Сам подобрал квартиру где-то в районе Раменского. Заканчивалась виза, улетел в Португалию продлевать. "Торпедо" через МИД помогло ускорить процесс. Дальше общение шло с нашим спортивным директором Андреем Чернышовым. Абреу говорил, что у него больна мама. Давно не видел родных, соскучился. В конце концов заявил, что с футболом завязывает и остается у себя на Мадейре.

– Странно.

– Я звонил в "Краснодар", мне подтвердили: Абреу – человек семейный, тоскует без друзей. А здесь не успел ни с кем подружиться. Приехал домой, оказался в привычном кругу – и нахлынуло. Я пробовал переубедить. Он отвечал по-русски: "Господин президент, мне очень жаль…"

– Подъемные вернул?

– Не было подъемных. Он же пришел к нам свободным агентом. Впервые я столкнулся с игроком, который подписывает контракт и спустя две недели бросает футбол.

– Кто из новичков обошелся летом "Торпедо" дороже всего?

– Самые крупные покупки – от 100 до 200 тысяч евро. Мы стараемся брать игроков, у которых закончились контракты.

– Агенты удивляли вас неадекватными пожеланиями?

– Такое было года три назад. Все же работа Толстых с ними привела к стабильности. Сегодня они поумерили аппетиты, четко придерживаются требований ФИФА. Мы приобрели накануне сезона человек десять – и это доказывает, что агенты ведут себя скромно.

– 10 процентов?

– Совершенно верно.

– Раньше было иначе?

– Цифры назывались от фонаря! Некоторые агенты на первых порах говорили: "А давайте вместо 100 напишем 500, остальное "распилим" с вами?" Но быстро поняли, что я не из той секции.

– Бывший президент "Локомотива" Николай Наумов рассказывал нам – агенты регулярно предлагали "распилить".

– Они же психологи, прощупывают постоянно. Раз согласишься – все агенты об этом тут же будут знать. Попадаешь в такую зависимость, что потеряешь право самостоятельно принимать решения. Придется все время оглядываться.

– Речь о наших агентах?

– Зарубежные "пилить" не предлагали.

СДАЧА

– В 2012 году вы заявили, что четыре игрока "Торпедо" – Игорь Чернышев, Владимир Бондаренко, Александр Малыгин и Артем Самсонов сдали матч. Откуда информация?

– После домашнего матча, который мы таким образом проиграли, произошел конфликт в раздевалке.

– Драка между Зураевым и Бондаренко?

– Да.

– На ваших глазах?

– Нет, когда это случилось, я давал интервью.

– Сильно подрались?

– Да нет, врезали пару раз друг другу по лицу. Потом ко мне пришли ребята и сказали, что с этой четверкой вместе играть не будут.

– Для вас такой поворот был неожиданным? Или что-то подозревали?

– Я видел, что к голам в наши ворота приводят ошибки, которые квалифицированные игроки не вправе допускать. Для меня это стало сигналом. К тому же футбольный мир тесен. Мне еще раньше коллеги говорили: "Присмотрись к этим игрокам. Позволяют лишнее".

– На вас в той ситуации пытались давить?

– Кто?!

– Например, их агенты.

– Нет. Мы замечали странное, но до поры не было уверенности, что ошибки преднамеренные.

– Правоохранительные органы привлекали?

– Нет. Просто расстались с этими футболистами.

– Кто-то из них приходил к вам в кабинет каяться?

– Нет. Они по-прежнему все отрицали.

– Как же команда убедилась, что дело нечисто?

– Думаю, услышали разговоры. Между этой четверкой и игроками других клубов. Если мы с вами в одном коллективе, трудно обмануть. Вы ногу ставите, а я свою убираю. Наблюдения накапливались. Однажды все выплеснулось.

– Вас укоряли – сначала сбагрили Чернышева в Нальчик, потом предали историю огласке.

– Мы ни за кого деньги не брали. Игроки от нас ушли, и всё.

– С тех пор еще хоть один матч "Торпедо" вызывал у вас подозрения?

– Нет. И слава богу!

– А на игре в тотализаторе своих футболистов ловили?

– В России такая проблема существует, но у меня нет цели кого-то "поймать". Жизнь сама все расскажет.

– Вадим Евсеев – самый сложный футболист, который был у вас в "Торпедо"?

– Да вы что, наоборот! Такой характер – что чувствует, то и говорит. Не выбирает выражения. Главное, честен к футболу. Видели б вы, как Вадик кипел, когда в первой лиге судьи допускали результативные ошибки, хлопал дверью в раздевалке… Он и футболист хороший, и человек. Лично я его всегда понимал.

– Даже когда после матча подрался в поезде с вашими же фанатами?

– А не надо провоцировать футболиста! Тем более этот гражданин был выпивши.

– А Вадик?

– Может, и Вадик пива пригубил. Но в таких ситуациях я на стороне футболиста. Не лезьте к нему в душу! Он врезал болельщику, который его оскорбил. Фанаты начали заступаться, возникла заваруха. Милиция конфликт погасила.

– Алексей Бугаев чудил в "Торпедо" при вас?

– Центральный защитник, который был на Euro-2004? Тренировался с нами в первой лиге, но подписывать его не стали. Болячка помешала.

– Всем известная, алкогольная?

– Да. Выпивал парень.

– Бугаев сорвался – и пропал?

– Срывался он еще до моего прихода в "Торпедо". При Шевченко, Петренко… Где сейчас Бугаев, понятия не имею.

– Говорят, чуть ли не сварщиком трудится.

– Не удивляюсь. Много же примеров – Игорь Численко работал в Мос-озеленении, Валя Денисов – в Мослифте, Володька Щербаков – в Сандунах.

– Банщиком?

– За пивом бегал! Раньше люди были попроще – пока есть деньги в кармане, гуляешь. Кончились – идешь улицу подметать.

СТРЕЛЬЦОВ

– Среди торпедовцев 60-х трагических судеб хватает. Щербакова зарезали, Воронина нашли с проломленным черепом возле Варшавских бань, Стрельцов отмотал срок…

– Ребята страдали из-за своей же доброты. Выпить могли с первым встречным – боялись обидеть отказом, если кто-то протягивал рюмку. Это и погубило. Помню, пришел ко мне домой Валерий Иванович Воронин. Выглядел уже неважно, от былой респектабельности ничего не осталось. Уговорил поехать с ним в Сокольники на выставку спортивного инвентаря.

– Зачем?

– Там был представлен "Адидас", а он дружил с владельцем компании Хорстом Дасслером. Играл в их бутсах, Хорст тайком ему приплачивал. В павильоне Валеру никто не узнал. Он подошел к сотруднице: "Я – Воронин". Та пожала плечами: "Ну и что". Тогда он вытащил из кармана визитку Хорста с автографом. Девушка исчезла за ширмой. Через секунду оттуда вылетел немец с восторженным криком. Обнял Воронина, усадил в кресло, пивом угостил. Вручил огромную сумку, набитую сувенирами, бутсами, футболками, костюмами. Я едва запихнул ее в багажник. Отвез Воронина домой. На прощание он подарил мне адидасовскую майку, а бутсы попросил передать Филатову. Остальное распродал и жил на эти деньги.

– Со Стрельцовым как вы познакомились?

– На тренировке, когда в 1967-м меня из торпедовской школы взяли в клуб. Но почему-то больше отложился в памяти другой эпизод. 1963 год, Стрельцова освободили. Парторг ЗИЛа Аркадий Вольский не сразу добился, чтоб Эдуарду Анатольевичу разрешили вернуться в "Торпедо". Поначалу его устроили на ЗИЛ в отдел технического контроля. Так получил возможность играть хотя бы за цех на первенство завода. Позже – в чемпионате Москвы, где в первом матче вышел против "Спартака", за который играли Старшинов и братья Майоровы. Я был в тот день на Восточной. Единственная трибуна – битком. Стрельцов из раздевалки появился последним, команды уже вовсю разминались. Когда он шагнул на поле, народ встал.

– Стрельцов закончил карьеру в 33. Не рановато?

– Ему уже было тяжело. Травмы накопились, потерял скорость. Пять лет в тюрьме бесследно не прошли.

– О ней что-то рассказывал?

– Редко. Никогда не называл имен тех, с кем сидел. Никаких лагерных песен, блатного жаргона. Замыкался, когда заводили разговор на эту тему.

– Какой он, ваш Стрельцов?

– Разный. В трезвом виде – это добродушный, веселый и понятный Эдуард Анатольевич. Если крепко выпьет, становился колючим, агрессивным, непредсказуемым. Впрочем, случалось такое нечасто. Вспоминаю, как с будущей женой заглянули в кафе-мороженое на Шарикоподшипниковской улице. Туда же с двумя товарищами заскочил Стрельцов. Пока мы ели пломбир, они убрали парочку бутылок шампанского и бутылку коньяка. Уходя, Эдик предупредил: "Тукман, я тебя не видел, ты – меня".

В 1970-м я женился. На свадьбу всю команду приглашать постеснялся – позвал лишь самых близких друзей. Время спустя звонок в дверь. На пороге Стрельцов и несколько торпедовских игроков: "Что свадьбу-то зажал? Сейчас мы тебя поздравим!" Куда деваться? Быстренько накрыли стол.

КОЗЬМИЧ

– Тренировал "Торпедо" тогда Валентин Иванов?

– Да. В 1971-м его сменил Маслов, а через два года вновь утвердили Козьмича. Странная история. За победу в Кубке команду летом 1973-го наградили поездкой по Северной Америке. Вернулись, на второй день – матч в Ленинграде с "Зенитом". Перелет, акклиматизация…

– Проиграли?

– 1:3. Один из голов нам забил Паша Садырин. Наутро всех вызывают в профком завода. Объявляют: "Маслова сняли, главный тренер – Иванов". Мы, конечно, расстроились. К футболистам Дед с теплотой относился, молодым доверял. Сядет, бывало, на крылечке базы, закурит, начнет рассказывать, как в киевском "Динамо" работал, других клубах. А мы стоим вокруг, слушаем. С виду простоватый мужик, но тренер от Бога. И вот после увольнения решили его навестить – Никонов, Дегтярев, Бутурлакин и я.

– Где жил Маслов?

– На Велозаводской улице, в одном подъезде с Ворониным. Валера на пятом этаже, Дед – на четвертом. С пустыми руками прийти неудобно. Ломали голову – что купить? Цветы? Торт? Фрукты? В итоге ограничились коньяком.

– Разумно.

– Дверь открыла супруга, Катерина Федоровна. Женщина строгая, когда-то в хоккей с мячом играла. Мы ее побаивались. Жмемся к стене, бутылки за спинами прячем. Дед все понял. Говорит ей: "Ступай на кухню, чайку приготовь". И нам шепотом: "Доставайте по-тихому…"

– От американского турне – яркие воспоминания?

– Еще бы! Поселили меня с Никоновым. Вадик – парень любознательный, хлебом не корми, дай что-нибудь подкрутить, нажать, потрогать. Однажды ночью просыпаемся от нестерпимой жары в номере. Что такое? До утра мучились. Потом выяснилось, что у нас одеяла с подогревом. Пульт лежал на прикроватной тумбочке, а Вадик перед сном кнопочки потыкал.

Зато с аппаратами, торгующими газировкой, разобрался ловко. В отелях они были на каждом этаже. Вадик просек, что вместо американской монеты можно сунуть нашу – то ли гривенник, то ли двушку. И всю поездку таскал нам баночки "колы", "фанты". Сорок лет назад на вкус это казалось чем-то божественным.

– С Козьмичом ладили?

– Как-то проиграли на выезде, он всем напихал. Мы не то что бы обиделись – решили показать характер. Вечером постучали к нему в гостиничный номер – Еськов, Филатов, Максименков, Соловьев, Худиев и я. Поговорили вроде нормально, все утрясли. Но отношения с Ивановым сразу стали натянутыми, чувствовался холодок. Не понравилось ему, что футболисты осмелились явиться после матча.

– Дни ваши в "Торпедо" были сочтены?

– Да, к тому же подрос Витя Круглов, заиграл на моей позиции. И в конце 1975-го я покинул "Торпедо". Встретился с Симоняном, он пригласил в "Спартак", который должен был вот-вот возглавить. Перед выходом из отпуска звонок Никиты Палыча: "Меня в сборную назначили, тренировать "Спартак" будет Крутиков".

– Романцев нам рассказывал: "В 1976-м я впервые попал в "Спартак" и ужаснулся. Какая же гнилая обстановка в команде! Она раскололась на два лагеря, некоторые игроки друг с другом не здоровались…"

– С Романцевым мы разминулись. За "Спартак" я не сыграл ни одного матча и летом ушел в "Факел". Не знаю, что творилось дальше, а первые полгода обстановка была не гнилой – скорее гнетущей. Результата нет. Крутиков начал отчислять ветеранов – Папаева, Киселева, посадил на лавку Осянина.

– Если команда раскололась на два лагеря – к какому примкнули вы?

– Я общался с ребятами постарше – Ловчевым, Осяниным, Папаевым. Они даже просили за меня: "Почему вы Тукманову шанса не даете?" Крутиков отвечал: "Он не спартаковец".

– Вылетали они из высшей лиги без вас. И Крутиков, и Ловчев, и Симонян говорят – "Торпедо" в последнем туре специально проиграло "Арарату", чтоб утопить "Спартак".

– Пусть говорят. Я не верю.

БЫШОВЕЦ

– Виктор Чанов недавно описывал нам, как на ЧМ-1990 вы грозили тем, кто организовал забастовку в Чокко: "Да завтра вы уже не в футболе", "Заслуженных мастеров" с вас снимем…"

– Чепуха! Никому я не угрожал, да и не в моей компетенции такие решения. Федерация должна была получить деньги от ФИФА за участие в чемпионате мира. Из них обещали выплатить игрокам премиальные. Мы сроду никого не обманывали. Да, задержки случались, но платили всегда! А тут вдруг недоверие, ребята уперлись: "Пока не рассчитаетесь, никуда не полетим". Мы с Колосковым объясняли, что ФИФА еще не перевела деньги, при себе такой крупной суммы нет. Бесполезно. В ответ: "Платите – и точка!"

– В книжке доктора Мышалова вычитали, что занимать пришлось у хозяина отеля, где жила сборная.

– Глупость какая-то. С игроками в Чокко расплатились частично – из резервных денег, которые могли быть потрачены на дальнейшее проживание, питание, прочие расходы. Никто ж не думал, что чемпионат мира закончится для сборной на третьем матче.

– Поразились, что Лобановский принял сторону игроков?

– Нет. Ему с ними работать – кашу-то в основном заварили киевляне. Про Лобановского вот что вам скажу. Накануне чемпионата мира у нас произошел жесткий спор. Я видел, что он излишне нагружал команду. Но Валерий Васильевич не сомневался, что все рассчитал точно. А на заключительном ужине я неожиданно услышал: "Приношу извинения Александру Тукманову. Он был прав". Хотя Лобановский никогда публично не признавал своих ошибок.

– Футболисты нашей сборной рассказывали, что за чемпионат Европы-1992 заработали больше, чем датчане – победители турнира. Как?!

– Про датчан я не в курсе. А у наших игроков премии действительно были солидные – десятки тысяч долларов каждому. Взялись не с потолка. Перед Euro между РФС и сборной был заключен договор. Деньги, которые полагались от УЕФА за выступление в финальном турнире, делились поровну: 50 процентов РФС, 50 – команде.

– На подобных условиях настоял главный тренер сборной Анатолий Бышовец?

– Да. Бышовец – тренер дорогой.

– С какой чертой Анатолия Федоровича вам было особенно тяжело мириться?

– Он не может без интриги. Сам ее создает, сам разруливает – и на этом выстраивает микроклимат.

– То же самое было на Олимпиаде в Сеуле?

– Что вы! Там Бышовец вел себя иначе. Но в 90-х сблизился с Бурбулисом, который на определенном этапе был чуть ли не вторым человеком в стране после Ельцина. Бышовец посчитал, что теперь он царь и бог, ему все позволено. На мой взгляд, в дальнейшем это помешало его тренерской карьере.

– Когда в Кремле Колоскову предложили подумать над преемником, он первым назвал вас. В какой момент осознали, что не быть вам президентом РФС?

– После беседы у Владислава Суркова. Помимо меня там собрались Колосков, Мутко и Тягачев.

– Пока шли к Суркову, надежда теплилась?

– Нет-нет. Я отдавал себе отчет, для чего туда пригласили. Сурков сказал мне: "Человек вы авторитетный. Не исключено, на выборах за вас проголосуют. Но сегодня принято решение, что президентом РФС станет Виталий Мутко". И я снял свою кандидатуру.

– Дорого обошлась вам тогда фраза на пресс-конференции про одного большого начальника: "Плохо, когда человек, дважды ударивший по мячу, определяет у нас судьбу футбола"?

– Да уж. Но это был крик души. Потом на протяжении двух лет в аэропорту меня постоянно задерживали пограничники. Я много летал с женой. Ее спокойно пропускают, а меня по 20 – 30 минут мурыжат на КПП, проверяют документы. Хорошо, на рейс ни разу не опоздал.

Хотя это мелочи. Обидно, что сразу забыли, как я почти 20 лет отработал генеральным директором РФС. В миг перечеркнуто было все, что мы с Колосковым делали – создавали лиги, строили Дом футбола, находили спонсоров, некоторые из них до сих пор РФС помогают…

– Как вас оттуда увольняли?

– Мутко привез из Питера своего человека.

– Чазова, кажется?

– Да. Попросил ввести его в курс дела. Сутками Чазов просиживал у меня в кабинете, смотрел, чем занимаюсь. Когда понял, что готов приступить к работе, меня вызвал Мутко. Был краток: спасибо – и до свидания.

ШИРВИНДТ

– Вы когда-нибудь ссорились с Колосковым?

– Ни разу. Я не давал повода, чтоб между нами пробежала даже искра.

– Он ваш лучший друг?

– Сегодня, пожалуй, да. Я и домик по-соседству выстроил.

– Где?

– На родине Колоскова – в Рязанской области. Место замечательное. Мы там церковь помогли восстановить.

– Что вы кроме футбола любите?

– Театр. И машину водить. У меня никогда не было шофера – ни в РФС, ни в "Торпедо". Приятнее самому за рулем.

– К Ширвиндту в "Сатиру" выбираетесь?

– Когда время есть. А вот молодым футболистам театр, к сожалению, неинтересен. На Ваганьково открывали памятник Валентину Иванову. Приехал Ширвиндт, мы разговорились. Я предложил: "Здесь вся команда. Может, позовете ребят на свой спектакль?" – "Конечно! С удовольствием!" Александр Анатольевич готов был бесплатно билеты вручить, но мы купили – понимаем, что у театра своих проблем достаточно.

– И что?

– Только Бояринцев согласился. Остальные увиливали под любым предлогом.

– Ширвиндт футбол обожает. А Державин?

– Он не болельщик. Но на чемпионат Европы-1996 мы пригласили Ширвиндта и Державина в делегацию. Как группу поддержки. Их выступления в команде шли на ура. Жили они в Честере, оттуда ездили на игры. В этом маленьком городке Державин устроил переполох.

– Каким образом?

– Купил пиджак. Но брюки к нему подобрать никак не мог. Искал их в новом пиджаке и семейных трусах по всему магазину, перешучиваясь с Ширвиндтом. Чопорные англичане были в шоке.

– Ширвиндт, Арканов заглядывают на матчи "Торпедо"?

– Аркадий Михайлович был в этом сезоне на игре с ЦСКА. Александр Анатольевич отдыхал тогда на Валдае. Я позвонил ему поздравить с юбилеем, заодно на футбол пригласить. Трубку сняла жена Наталья Николаевна: "Саш, он уже спит. Завтра в 4 утра на рыбалку". Последний раз на "Торпедо" Ширвиндт был в первой лиге – мы еще на Восточной играли. Увидев, как безобразничают фанаты, воскликнул: "Саша, что за х...я?! У меня в театре такого быть не может".

– Сравнили!

– Да, публика совершенно разная… Болел за "Торпедо" и Анатолий Папанов. Жаль, не успел с ним познакомиться. Зато я дружил с Олегом Далем.

– Даль – торпедовский болельщик?

– Еще какой! Приезжал на матчи, потом собирались либо у меня, либо у Лешки Еськова. Олег пел песни под гитару. Иногда к нашей компании присоединялся Андрей Мягков с женой, актрисой Анастасией Вознесенской. Как-то мы в Барнауле пересеклись. Театр там был на гастролях, а у нас – товарищеский матч с местным "Динамо". После футбола смотрим спектакль в ДК, вдруг Мягков со сцены обращается к зрителям: "Наши-то сегодня ваших 3:0 обыграли!" Зал от неожиданности затих. Но нам было очень приятно!