«После работы с Дацюком понял: те, кто ноют в зале — слабаки». Интервью тренера академии «Зенита» Дениса Коротышева, который сменил хоккей на футбол
Коротышев — один из ведущих специалистов в нашем хоккее в области физподготовки. Работал в СКА, «Металлурге», «Ак Барсе» и сборной России. В его коллекции наград есть Кубок Гагарина, завоеванный в 2017 году, золото Олимпиады-2018, а также бронза ЧМ в 2019-м.
Минувшим летом Коротышев совершил неожиданный переход: поменял вид спорта, оказавшись в футболе. Теперь он — старший тренер по физической подготовке в «Газпром» — Академии. И делает все, чтобы молодые воспитанники «Зенита» прогрессировали.
Корреспондент «СЭ» встретился с Денисом Викторовичем в Петербурге и обсудил самые интересные моменты его карьеры: работу с Павлом Дацюком, Олегом Знарком, Романом Ротенбергом, Ильей Воробьевым и другими звездами КХЛ и НХЛ. Ну и, конечно, узнал: каково это — тренировать совсем еще молодых футболистов после стольких лет, проведенных с самыми настоящими мастерами.
— Вы — мастер спорта по спортивному многоборью. Как спорт появился в вашей жизни?
— У меня отец — офицер. Он нас с родным братом с детства привлекал к лыжным пробежкам, закаливанию, зарядкам. Во времена Советского Союза наша семья много колесила по большой стране. Приходилось менять различные секции. Спорт тогда был более доступный и бесплатный. У нас не было таких увлечений, как у нынешней молодежи: гаджетов и прочего. Мы проводили время за активными, подвижными играми. Это было само собой разумеющееся, что мальчики занимаются спортом.
— А почему выбор пал именно на работу в хоккее?
— В 2010-м я был супервайзером тренажерного зала в одной из крупнейших сетей фитнес-клубов Екатеринбурга. И в один из дней Павел Дацюк пришел заниматься в зал, готовиться к новому сезону. Наверное, в этом городе нет ни одного человека, который бы его не знал. И мы с ним пообщались, познакомились, я ему предложил план подготовки, в который он вносил коррективы. Дацюк сказал: «Все, что придумаешь — сам переодеваешься и работаешь со мной!» Вот так мы с ним и отработали 10 лет.
— Наверное, Дацюк — ваш самый выдающийся подопечный.
— Сто процентов. Провести с ним 10 лет — это дорогого стоит. Павел Валерьевич и меня заставлял развиваться, и сам работал не покладая рук. У него были очень серьезные травмы. Хоккей — жесткая игра, 82 матча в НХЛ и еще плей-офф, естественно, можно получить повреждения, которые в межсезонье нужно убирать совместными силами. К сезону нужно успеть набрать хорошую форму. По сути, в лагерь клуба они уже приезжают готовыми.
— Он — суперпрофи?
— Мне кажется, когда Дацюк взял Кубок Стэнли в 2008-м, весь Екатеринбург отмечал вместе с ним. Но когда мы встретились, он уже был ментально готов жертвовать развлечениями и удовольствиями, чтобы быть более сосредоточенным на подготовке. Прекрасно понимал, что нужно делать, чтобы долго находиться в топовой форме.
— И даже в «Автомобилисте» после 40 лет неплохо смотрелся.
— Когда Дацюк играл в «Авто», я работал в «Металлурге». И Павел Валерьевич попросил меня приехать к нему. Я поставил в известность Илью Воробьева и помчал. В итоге весь отпуск посвятил ему, потому что у Дацюка было большое желание провести максимально эффективно сезон-2020/21. Мы уехали на озеро и начали работать. И после этого он еще неплохо вел «Автомобилист» вперед. Там он провел достойный сезон.
— Сейчас поддерживаете связь?
— Мы всегда тепло встречаемся, постоянно поздравляем друг друга с разными событиями в жизни. Недавно Дацюка включили в Зал славы НХЛ, и, конечно же, я его поздравил. Сейчас могу с уверенностью сказать: мне безумно повезло работать с ним. Настоящий трудяга.
— Причем он по ходу карьеры производил впечатление обычного человека. Это не условный Овечкин, у которого бешеная генетика.
— Я понимал, что он высокоинтеллектуальный хоккеист, который отрабатывает не только на площадке, но и вне ее. Даже если на завтра или послезавтра запланирована игра, Дацюк никогда не говорил, что устал. Он вообще такого слова не знает. Его, наоборот, нужно было притормаживать. Постоянно говорить: «Стоп, Паша, стоп! Достаточно, мы достигли цель на этой тренировке».
— Приводите Дацюка в пример молодым спортсменам?
— Перед тем как он поехал на свою пятую Олимпиаду, мы через многое прошли. У него была тяжелейшая травма. Мы четыре-пять месяцев занимались. А в СКА тогда взялись за голову. Все скептики уже писали: «Все, конец карьеры». А у Павла Валерьевича такой огромный стержень, ты не представляешь, через что он прошел, чтобы вновь набрать форму и отобраться на уже пятую Олимпиаду. Это человек железной воли. Он каждый раз видел меня в зале и понимал, что предстоит работа через боль, чтобы набрать лучшую форму, вновь надеть форму сборной России... И постепенно, шаг за шагом, вернулся на лед. После многолетней работы с ним понял, что те, кто ноют в зале — слабаки. Я очень часто привожу его и других легенд из мира спорта в пример молодым ребятам, воспитанникам. Они должны понимать, что в спорте высших достижений нет места слабым.
Панарин подходил и говорил: «Я с тобой индивидуально заниматься хочу»
— Как вы попали в сборную России перед Кубком мира-2016?
— Помог Женя Кузнецов, который однажды приехал в Екатеринбург в школу Дацюка. Паша в тот момент находился в расположении СКА, а у меня был отпуск. Вот Кузя и попросил сгонять к нему в Челябинск. Что там ехать-то, 200 километров по прямой. Я недельку с ним поработал и говорю: «Жень, мне больше отпуск не дают». Ну и пришлось уже ему заниматься со мной в Екатеринбурге. Потом стало известно, что в сборной нужен еще тренер по физподготовке. И игроки связали меня с тренерским штабом национальной команды.
— В сборной России был один тренер по физподготовке?
— Да, Юрий Жданов. Но он был в СКА на полной предсезонке и не мог разорваться. Вот меня и позвали. Я приехал, познакомился с Олегом Знарком и Романом Ротенбергом. Мне сказали: «Вот зал, видишь? Ну все, работай».
— Но на сам Кубок мира вы вместе с командой не поехали.
— Нет, так как я был внештатником. Просто взял отпуск за свой счет и приехал из Екатеринбурга в Санкт-Петербург, чтобы помочь с подготовкой. Мне нравилось работать со сборниками.
— В составе той сборной практически все игроки были из НХЛ. Каково это — работать с такими звездами?
— Эти фамилии на слуху у каждого болельщика. Ребята достигли очень многого за счет быстрого понимания того, что им нужно в жизни. Я с ними начал работать тогда, когда их карьеры уже сложились. Парни все сами понимали. Их не нужно было мотивировать, что-то объяснять. Они уже приходили с желанием «дайте», а не «подтолкните и объясните». Просто шли и делали. К сожалению, сейчас немножко другое поколение — нужно замотивировать, и не один раз. Возможно, молодые не думают о будущем, не ставят перед собой конечную цель.
— Самая забавная история, связанная с нхловцами?
— Еще когда готовились к Кубку мира, Артемий Панарин подходил ко мне и говорил: «Нет. Я в эту тройку и четверку не пойду. Я с тобой индивидуально заниматься хочу». И что в итоге? Панара приезжал ко мне в отель до завтрака, и мы с ним с самого утра работали. А потом я уже шел заниматься с мини-группами.
— А кто реально удивлял на тренировках?
— Марков, Емелин, Кулемин, Орлов, Тарасенко. Я смотрел на них и удивлялся. У меня там было специальное упражнение — сдерживал игроков на толстой резинке. А что Емеля, что Кулема — в каждом из них по 100 плюс килограммов. Они тащили меня, просто не замечая! Если с кем-то я еще мог упереться и сдержать, то эти ребята — танки.
Ротенберг любил выйти на лед в сборной
— Затем в карьере появился СКА. Вас порекомендовал Дацюк?
— Да, еще во время работы в сборной Дацюк сказал Знарку, что я его тренирую шесть лет. Олег Валерьевич посмотрел и говорит: «Да, я в курсе. Видел хорошие отзывы, надо брать в СКА». И с августа по январь меня согласовывали.
— Сейчас СКА возглавляет Роман Ротенберг. В период вашей работы он занимал должность вице-президента. Какие у вас с ним сложились отношения?
— Роман Борисович очень активно поддерживал любые начинания. Все вопросы, связанные с закупкой необходимого и качественного оборудования, он решал очень быстро. Благодаря ему в том числе открылся «Хоккейный город СКА», где есть залы Red machine, шикарный современный медицинский центр. Он всегда поддерживал индивидуальное развитие и обучение тренера.
— Вы тогда не думали, что Роман Борисович станет тренером?
— Прослеживалось что-то такое. Он в сборной любил на лед выйти, покататься. Уже тогда глубоко погружался в хоккей.
— В 2018-м вы помогали игрокам сборной в подготовке к Олимпийским играм. На сам турнир снова не поехали?
— Да, я ездил только на подготовку в Новогорск, хотя меня тогда уже взяли в штат. Ротенберг хотел забрать меня в Пхенчхан, но мы поговорили с тренерским штабом, и Знарок сказал: «К сожалению, я не могу взять всех». Тогда большой пул игроков СКА остался в Питере, поэтому и меня оставили, чтобы я помогал им готовиться к продолжению сезона.
— Олимпиада-2018 проходила прямо посреди сезона. Как вы тогда готовили ребят?
— Чемпионство далось сложно: ребята играли на пределе, многие выходили на лед с травмами. После сезона Зубарев, Войнов, Дацюк прошли курс реабилитаций, сделали необходимые операции. Большую часть травмированных я смог вернуть в состав лишь в конце сентября. С учетом того, что сезон у нас тогда начинался с июля. Ребята получили серьезные повреждения. А нужно было набрать форму, пройти отбор, выигрывать конкуренцию у хоккеистов других клубов.
— Вы в итоге остались довольны тем, как все сложилось? Сборная России выиграла золото.
— Конечно, но был и огромный минус. Когда игроки вернулись после Олимпиады, было очень трудно, нам не хватало свежести и эмоций. Та победа далась тяжелыми психоэмоциональными затратами и нам в плей-офф не хватило запала. Считаю, что в сезоне-2018/19 СКА проиграл в финале конференции ЦСКА из-за того, что большая часть нашего состава была физически и психоэмоционально выхолощена — и это одна из причин. Все-таки Олимпиада для каждого спортсмена — это мечта, а золото — максимум в карьере. Возможно, закрыв этот гештальт, многим тяжело было перестроиться. Они отдали очень много сил.
— За работу в сборной на Олимпиаде вас поблагодарили?
— На саму Олимпиаду я не поехал, участвовал только в подготовке, но в СКА поздравили. Кто меня больше всех поблагодарил, так это хоккеисты. Особенно те, которые восстановились после травм. Кому я помог попасть в состав и выиграть конкуренцию. Самый памятный подарок был от Дацюка. Он вручил мне свою олимпийскую джерси с подписями всех сборников.
— А затем той же весной вы готовили команду к чемпионату мира в Копенгагене.
— Да, на том турнире сборная России уступила в первом же раунде канадцам. Показали худший результат за многие годы.
С Воробьевым — максимально удобно
— Вернемся к вашей клубной карьере. После в СКА вы оказались в «Металлурге». Почему?
— Илья Воробьев пригласил меня и сделал старшим тренером по физподготовке. То есть в «Магнитке» теперь у меня был помощник. Первый сезон получился плохой — не хватило длины скамейки.
— Какие были первые впечатления от «Магнитки»?
— Когда я пришел в зал в «Магнитке», то просто офигел, насколько они застряли в прошлом. Тут же поймал себя на мысли: «И это двухкратные обладатели Кубка Гагарина?» В итоге пошел к руководству, и хорошо, что адекватно отреагировали на мои пожелания. Сказали: «Окей, пандемия, значит, на сборах за границей мы деньги сэкономим и вложимся в развитие базы». Через год попали в финал.
— Как вам работалось с Воробьевым?
— Максимально удобно. Воробьев не собирался погружаться в мой мир вообще, полностью доверял. Илья Петрович мог зайти в зал и спросить: «Что у тебя тут сегодня?» — «Работаем с небольшими весами, немножко борьбы». — «Окей. Я тебе нужен?» — «Нет, справляемся». Все.
— Почему вы в итоге ушли?
— Во втором моем сезоне в «Металлурге» мы делили первое место с «Трактором», но всех лидеров забирали для подготовки к Олимпиаде. Вместо полноценного тренировочного процесса мы тренировались в ограниченном количестве, а ребята после подготовки к Играм-2022 возвращались, мягко сказать, уставшими. Несмотря на это, в таком цейтноте мы были в числе лидеров. Переписали историю клуба, шли на первом месте. Затем я расстался с «Металлургом», до конца не довел команду. А ребята дошли до финала.
— После ухода вы написали в соцсетях: «У победы тысяча отцов, а поражение всегда сирота». Что это было? Выглядит как обида.
— У меня постоянно дергали ребят на подготовку в сборную. И легионеров в том числе. И получалось так, что, когда пауза и ты рассчитываешь на определенный состав, сразу появляется дыра. Все сборники возвращаются всегда опустошенные, потому что их хорошо там «проворачивают». И вроде мы должны прогрессировать и работать лучше, а лидеры получают дополнительную нагрузку. И случается провал.
— Медаль за финал вам не досталась?
— Нет, но я не жалуюсь. Спокойно отношусь к этому и понимаю, что у любого тренера подобные вещи происходят каждый раз, когда возникают какие-то проблемы с результатом. Если ко мне идут с претензиями, то я указываю на факты. Есть приложение, где показывается скорость, игровое время, интенсивность. Вот, пожалуйста, изучайте. Мы в скорости не проигрывали, в «коньке» тоже. Ни в чем не уступали конкурентам. Но руководство решило так. А в следующем сезоне команда с новым тренером по физической подготовке не смогла показать ничего выдающегося и вылетела во втором раунде Кубка Гагарина. Позже был уволен и весь тренерский штаб.
— Затем — «Ак Барс». И там поработали недолго. Что произошло?
— Обновился весь тренерский штаб, сама команда поменялась на 50 процентов. Всю работу закладывали по физической подготовке мы со Знарком. В ноябре руководство приняло решение расстаться с Олегом Валерьевичем. Мне кажется, поторопились. Все-таки коллектив хороший был, обстановка отличная. Требовалось еще время, чтобы полностью ребята сыгрались. Но его не дали. А кто тогда только не плевался! Говорили, что у нас пенсионный фонд России, еще что-то. У меня за тот сезон всего одна серьезная травма была. И это с ребятами, которых все считали пенсионерами, где Зарипову было за 40 лет. В итоге мы уверенно выиграли конференцию и дошли до финала, где дали хороший бой ЦСКА. При этом именно та база, заложенная ранее со Знарком, позволила нам дойти до финала. С приходом Билялетдинова я ничего не изменил в своем тренировочном процессе. Но со мной решили расстаться.
— При этом после увольнения вы еще какое-то время трудились в вертикали клуба.
— Да, отвечал за «Барс», «Нефтяник» и «Ирбис». «Нефтяник» в итоге выиграл чемпионат ВХЛ. Я ездил, курировал, общался с тренерами, помогал, корректировал. Занимался физподготовкой.
— После вашего ухода дела у «Ак Барса» лучше не стали.
— Получилось так же, как после моего ухода из «Металлурга»: ранний вылет, большое количество травм. И странно было читать в прессе, что обвинили хоккеистов. Хотя совсем недавно мы вместе с ними доходили до финала — они были в форме, бежали, двигались. Иначе бы мы там не оказались. На ребят всю вину скинули и распустили в разные команды. Я слышал, что они остались очень недовольны тем, как разрывались контракты и как с ними обходились. После финала с ЦСКА у меня было желание вернуться в Санкт-Петербург. Было общение с Романом Ротенбергом. Поговорили, в СКА вроде заинтересовались мной, но дальше дело не продвинулось.
— После этого вы решили уйти из хоккея?
— Поставил на паузу. Другие предложения из КХЛ были, но не хотелось ехать далеко. Я всегда отдавал приоритет семье. У меня уже родители в возрасте, им нужно помогать. Решил, что буду возвращаться к ним в Петербург.
— В какой клуб КХЛ звали?
— Несколько команд из Восточной и Западной конференций. Одно предложение было конкретным, но менеджмент начал пробивать по каналам связи: «А чего его из «Магнитки» и «Ак Барса» убрали? Он вообще не употребляет алкоголь, а что не так тогда? Странно». На этом переговоры завершились.
Было бы интересно поработать в тренерском штабе Семака
— И как вас занесло в футбол? В другой вид спорта.
— Минувшим летом поступило предложение от «Газпром» — Академии. Мы встретились с Алексеем Тихомировым (старший тренер «Газпром» — Академии. — Прим. Р.К.), и он внимательно выслушал меня, узнал мое видение. Я рассказал ему, что можно привнести из хоккея в футбол: устойчивость в борьбе, динамический баланс, скоростные и взрывные качества. Плюс у меня большой опыт работы реабилитологом. Знаю, как минимизировать травмы и заранее их предусмотреть в тренировочном процессе. Затем мы пообщались с Андреем Аршавиным (заместитель председателя правления по спортивному развитию «Газпром» — Академии. — Прим. Р.К.) и договорились. Так меня взяли на испытательный срок.
— Вы — один из ведущих специалистов в российском хоккее в области физподготовки. Востребованный человек с богатым опытом. И тут вдруг меняете вид спорта. Уникальный же случай. Вы знаете еще кого-нибудь, кто делал так же?
— Честно говоря, нет. Но это же не максимальный уровень изменений! В августе исполнилось 20 лет моей тренерской карьере. В основном я свои тренировки и подготовку выстраиваю в зале. Футбол и хоккей — два игровых вида спорта. Взрослое поколение помнит, что у них одна база: летом все играли в футбол, зимой — занимались хоккеем. Принцип тот же: отдал, открылся, чтение игры, быстрое принятие решений, устойчивость под давлением, сохранения мяча или шайбы. Большая часть каких-то требований очень схожа. Есть в истории люди, которые играли не только в хоккей, но и в футбол. И показывали крутой уровень.
— Например, Всеволод Бобров.
— Да! Максимально выдающийся спортсмен был. Играл на уровне Олимпиады. Так что я поговорил с руководством академии и мы решили, почему бы и не попробовать в футболе. Я хоть и человек из мира хоккея, но не со льда. Всегда работал и работаю в зале. Да, у нас с футболом немножко другой игровой тайминг. Но сама подготовка и часть упражнений очень схожи, требования к игроку по основным физическим качествам одинаковые. Если убрать мяч, то вообще практически никакой разницы нет. По сравнению с хоккеем здесь меньше делается акцент на работу с голеностопом и проблемами с задней поверхностью бедра.
— Большая разница в том, что в хоккее вы работали с опытнейшими игроками, звездами. А тут у вас одна молодежь.
— Мне в академии при приеме на работу некоторые люди сказали, что у них есть сомнения по поводу меня. Ответил, что понимаю, буду перестраховываться. Потихоньку двигаюсь, а они смотрят за результатами. Например, есть Костя Воинков (один из лучших бомбардиров «Зенита-2», воспитанник академии. — Прим. Р.К.) — он в первом круге жаловался на голеностоп. Затем начал ходить в мои группы и подправили ситуацию. Теперь играет и забивает. Привлекается к основе «Зенита».
— А вы сами еще не прикасались к основе «Зенита»?
— Пока мне только устраивали стажировку. На ней я познакомился с Сергеем Семаком и понимаю, что это максимально непросто — внести любую кадровую единицу в слаженный тренерский состав, который уже добился многих высот.
— В будущем можем увидеть вас в тренерском штабе Семака?
— Мне было бы интересно трудиться там. Опять же, я ведь в хоккее много работал и с вратарскими бригадами. Там тренируется та же реакция, быстрые перемещения, сокращение дистанции, выходы и возвраты, позиция. В плане подготовки в зале все плюс-минус то же самое.
— В «Зените» работают четыре тренера по физподготовке. С кем-то уже познакомились?
— Да, пообщался с Иваном Карминати, он часто читает лекции: до недавнего времени только при «Газпром» — Академии «Зенита» были встречи такого уровня. Центр повышения квалификации тренеров готовит полезные и качественные курсы. Когда такие специалисты делятся опытом, это огромная возможность и заслуга всей академии.
Также я присутствовал во время одной из тренировок. У них можно много чему научиться и привнести требования, которые они предъявляют к игрокам РПЛ, в работу с молодежью. Естественно, с каким-то понижающим коэффициентом. Благодаря этому мы можем вывести юных ребят на высокий уровень. Наших воспитанников ведь все время привлекают к основе, дают им возможность конкурировать, доказывать, и хотелось бы, чтобы парни приходили туда не сырые. Я говорю не про технику и тактику, а только про свою часть — физподготовку. Они должны быть готовы к мужской борьбе, скоростям и иметь хорошую форму. Чтобы тренеры «Зенита» радовали меня словами: «Хорошие мальчишки, готовы. Нужно только пару штрихов поправить». Любая академия стремится к тому, чтобы ее воспитанники заиграли в первой команде. Это наша главная цель — подготовка резерва не только для «Зенита», но и для всего отечественного футбола — посмотрите сколько уже наших воспитанников играет в РПЛ.
Молодые ребята терпят меня!
— Вернемся к вашей работе в академии «Зенита». Сталкивались ли вы уже со случаями нарушения режима?
— Сейчас более профессиональные ребята растут, тем более в академии. Про какие-то злоупотребления я не слышал. Ну и мне кажется, что довольно юный возраст для этого.
— Как строится ваша работа? Вы курируете команды начиная от ЮФЛ и заканчивая «Зенитом-2»?
— У нас во всех командах есть штатные тренеры по физподготовке. Я каждый день смотрю, что они делают. Допустим, два возраста — 2007 и 2008 годы начинают тренировку в 9 утра. За 20 минут до старта я встречаюсь с тренерами и смотрю их план. Затем начинается тренировка в зале, где я им ассистирую. Также я работаю с вратарями и отдельными группами полевых, которые восстанавливаются после травм. Помогаю им получать дозированную нагрузку. Еще мы недавно аккуратно ввели дополнительные группы по пять-шесть футболистов. Хотим на них кое-что протестировать и посмотреть на состояние. Я им объяснял, что в начале они провалятся, в первые два месяца. А как только адаптируются, сразу пойдут выше. Наберут. Например, из молодежки у меня в группе были Максим Хохлов, Тимур Иванов, Матвей Иванов, Никита Базилевский, Кирилл Обонин и Георгий Кашееев. Позже многих пригласили на товарищеские матчи главной команды против «Войводины», «Кайрата» и «Фенербахче».
— Они способны играть на уровне РПЛ? Если оценивать физику.
— Пока еще рановато. Я недавно разговаривал с Алексеем Тихомировым и предложил ему идею дать им больше нагрузки, сделать более атлетичными. Но важно не упустить работу над координацией и собственным весом, чтобы не получить угловатость и скованность. И им еще нужно прогрессировать в борьбе.
— Вы здесь чуть меньше чем полгода. Уже поняли, чем отличается работа в футболе от работы в хоккее?
— Для себя понял, конечно. Но я немножко знаком с футболом, так как получал высшее образование на кафедре спортивных игр, сам играл в юности. Естественно, я присутствую на всех играх ЮФЛ, молодежки и «Зенита-2», которые проходят на полях нашей академии. Смотрю за своими спецгруппами, общаюсь с тренерами, с руководством. В частности, с Аршавиным и Тихомировым. Даю им обратную связь и получаю от них какие-то ценные советы или подсказки. Мне ведь важно понимать, на какие нюансы нужно обратить внимание в зале, чтобы игрок выглядел лучше на поле. Работа корпусом, работа на удержание мяча, разворот атаки, скорость, борьба. В хоккее то же самое.
— Как вас воспринимают молодые ребята? Ведь часто тренеров по физподготовке не любят, поскольку они заставляют страдать.
— Парни неплохо воспринимают, терпят, ха-ха. Они могут где-то поскрипеть, но я знаю по опыту, что самое главное — немножко их завести. Найти некий баланс. Если тренер ведет тренировки разнообразно и интересно, сам активно участвует в них, то настоящего спортсмена это всегда цепляет. У нас есть часть ребят в младших юфловских возрастах, которые почему-то думают, что при неплохой технике им не нужна физика. А я пытаюсь им вдолбить, что это не так. С хорошей техникой, но без сильных мышц и проработанного кора невозможно долго держать уровень. Тебя просто «скушают» на поле. Так что да, без мотивации никуда. Когда молодежь начинает искать грань дозволенного, применяю секретные упражнения, благодаря которым пацаны сразу спускаются с небес на землю. Показал им, а они не могут сделать. Стоят с выпученными глазами. Говорю: «Смотри, мне 42 года, и я делаю. А ты не можешь». Работает.
— У игрока в такие моменты просыпается характер?
— И самолюбие. Начинает думать: «Да как так? Я же такой крутой, а сделать не могу». Никакой ты еще не крутой.
— Как считаете, почему в современном российском футболе раскрывается такое небольшое количество молодых талантов?
— Дацюк, Овечкин, Малкин, Кузнецов — когда этим ребятам было 19 лет, все уже знали, что они готовы разрывать на топ-уровне не только в России, но и за океаном. Большей части молодых хоккеистов, которые сейчас играют у нас и их не видно — их и не будет видно. Да, есть какой-то маленький процент, который проскакивает, и они потом раскрываются. Но это большая редкость. Что касается футбола, то я вижу проблему в том, что не вкладываются в кадры, которые развивают игроков. У нас не хватает качественных специалистов. Допустим, я способен подвести ребят из академии к определенному уровню, но, чтобы им стать лучше, и мне нужно стать лучше. Обучения, командировки, стажировки, обмен опытом — это необходимо каждому тренеру. Без этого всего мы варимся в отдельном котле без развития. Вопрос ли это к РФС, не знаю, ко всем, кто отвечает за развитие именно массового спорта в стране.
— Главное открытие сезона в РПЛ — 19-летний Батраков. Как он это делает? На него смотришь, и видно, что организм еще не окрепший.
— Бывают такие уникальные ситуации. Я на Евро-2024 внимательно смотрел за Уильямсом и Ямалем в сборной Испании. Первый не стеснялся сближаться, идти в контакт с соперником, проходил сквозь него за счет атлетизма. А второй — более маневренный и пластичный, обыгрывал на дистанции. У них абсолютно разные модели поведения на поле. Оба молодые, но крутые. Что их сделало такими? Генетика и подготовка в академиях. Помнишь, в Петербурге в этом году проходил турнир имени Морозова?
— Да, приезжали бразильские и колумбийские ребята. Молодые, а уже здоровые как быки.
— А знаешь, сколько они приседали у нас в зале? 120 килограммов в неполный присед. Ребята 2009 года рождения, на минуточку. И когда они выстраивались перед матчем в шеренгу я смотрел и понимал: «Какие же монстры». А дело в том, что в Бразилии и Колумбии не боятся их загрузить весами, если есть генетическая предрасположенность.
— Почему бы вам в академии не перенять их опыт?
— Потихоньку мы сейчас прогрессируем. Иногда смотрю матч и думаю: «Почему он здесь потерял мяч? Устал, закислился, проиграл в скорости». Значит, нужно работать над этими ошибками через тренировки. Иду к тренеру и обсуждаю, что нужно поменять в тренировочном процессе. Я так же делал в хоккее.
— А вы общаетесь с тренерами других академий?
— Совместные конференции на базе Центра повышения квалификации планируются, и я бы хотел посетить.
— Отличается ли ваша подготовка от той, что во взрослом футболе? Нет ли каких-то упражнений, которые запрещены?
— Если я понимаю, что парень технически не владеет упражнением, то я не вставляю его в тренировочный процесс. Вместо этого ведется обучение. Чтобы, когда он перейдет в молодежку, «Зенит-2» или главную команду, был уже хорошо технически оснащен. И обучен в том числе базовым упражнениям. Чтобы потом тренеру достаточно было просто аккуратно с ним работать.
— Какой вид спорта является примером по части физподготовки?
— Стараюсь брать что-то лучшее не только из футбола или хоккея, не сужаю себе сектор. Американский футбол, теннис, пляжный волейбол, легкая атлетика. У них интересная смена направлений, координационная лестница, взрывные моменты. В период работы на Олимпиаде мы вообще тренировались вместе с ребятами из шорт-трека. У них можно много чему научиться. Вообще, мне нравится смотреть за тем, как люди из разных видов спорта меняют свое тело.
В ближайшее время вряд ли вернусь в хоккей
— Недавно вам исполнилось 42 года. Какие дальнейшие цели и планы?
— Сложно сказать. В футболе я только прохожу адаптацию, но уже могу отметить, что это крутой вызов. Такая смена мне интересна. Ведь до лета вообще не думал, что окажусь на этом месте. И пока все идет неплохо. Если говорить о большой цели, то хотелось бы быть неким связующим звеном между академией и главной командой. Чтобы была возможность поработать с топами из «Зенита», используя свои сильные качества. А затем передавать знания молодым тренерам. У нас огромное поле деятельности. А еще у меня остался голод к медалям и кубкам. Я бы с удовольствием помог ребятам, которые сражаются за самые высокие награды.
— А хоккеисты, с которыми работали, часто сейчас звонят?
— Бывает. Есть ребята, которые недовольны чем-то в своих клубах. Набирают и спрашивают, могу ли приехать.
— Кузнецов не звонил с просьбой помочь?
— Мы с Женькой встречались в Петербурге и обсуждали разные системы подготовки к сезону. Все-таки в Америке четкий регламент — прописано, сколько часов хоккеиста можно держать на арене. Если не следовать ему, то профсоюз три шкуры спустит. У нас в КХЛ немножко иначе.
— Как думаете, в СКА могут снова позвать работать? Или в другие клубы КХЛ?
— В СКА? Возможно, в рамках сотрудничества между клубами. Что касается других клубов, то мне надоело таскаться, устал от переездов. Я выбрал «Газпром» — Академию, и мы хотим с семьей жить в Петербурге. Тем более ждем пополнения. В ближайшее время вряд ли вернусь в хоккей.
