«Проиграли несколько матчей. Кинэн наорал на каждого: «Ты ноль! Ты ничтожество!» Истории от чемпиона мира и КХЛ
Защитник Евгений Бирюков, который выигрывал чемпионат мира-2012 и дважды завоевывал Кубок Гагарина в составе «Магнитки» (2014, 2016), после минувшего сезона в составе «Салавата Юлаева» завершил карьеру и вошел в тренерский штаб уфимского клуба. В интервью «СЭ» Бирюков рассказал о причинах своего решения и вспомнил главные моменты своей карьеры.
Сыну говорю: «Ты должен добиться большего»
— Как чувствует себя человек, который первым провел в КХЛ 1000 матчей?
— Очень приятно войти в историю лиги. Здорово, что сделал это первым. Хотел этого, потому что знал, что остается немного. Решил для себя, что сезон будет последний.
— Сейчас с уверенностью можно сказать, что довольны своей карьерой?
— Скажу честно: да, я доволен своей игрой. Ни о чем не жалею. Думаю, многие могут позавидовать тому, чего я добился. Сыну говорю: «Ты должен добиться большего».
— Вы поработали со многими тренерами в своей карьере. От кого хотите больше всего взять для себя?
— Надо все лучшие качества брать у всех специалистов. У кого-то особенные черты характера, методы управления командой. Собираюсь только лучшие моменты взять от всех и пытаться все это использовать на практике.
— Как можно описать тренерский стиль Виктора Козлова?
— Он современный тренер, который знает подход к современной молодежи. Видно, что он подбирает ключики к каждому. Может достучаться до любого молодого парня и подсказать, что ему делать и как действовать.
— Он ближе к североамериканским тренерам?
— Да. У него все в меру, и он доверяет ребятам. У него свой стиль: он не диктатор, показывает все своим примером. Для тренера важен авторитет: чтобы за ним шли, его слушали. У Виктора Николаевича все это есть.
— Обсуждали ли вы распределение ролей в тренерском штабе?
— Последнее слово за главным тренером. Но ни в коем случае не стоит во всем соглашаться. Помощники на то и нужны, чтобы высказать свое мнение, свой взгляд на игру, свои замечания. В момент общения и споров появляется истина.
— Почему «Салават Юлаев» вылетал два года подряд в первом раунде плей-офф?
— Что с «Адмиралом», что с «Трактором» всю серию доминировали, было больше моментов. Но не хватило, наверное, хладнокровия, мастерства в каких-то моментах. Глобальной проблемы не вижу — команда на протяжении всего сезона шла ровненько, с хорошей игрой и без явных провалов.
— Может, не хватило сбалансированности состава?
— Да, это один из факторов. Не хватило поддержки лидерам. Надо делать выводы. В этом сезоне, надеюсь, все будет лучше.
— Как вы лично готовились к тренерской работе?
— Скажу честно, года три-четыре я что-то записывал для себя в этом плане. Потому что я разговаривал с ребятами, которые заканчивали, и они говорят, что все быстро забывается. Нужно подчеркивать и запоминать здесь и сейчас. Плюс упражнения, которые мы делали на льду и на земле.
Не был уверен на сто процентов, что буду тренером. А в прошлом сезоне уже конкретно задумался, готовил себя к завершению карьеры. Хотя, наверное, мог еще поиграть, но принял для себя в начале того сезона решение, что все, заканчиваю.
— Как перестраивать себя в том плане, что хоккеисты привыкают жить на всем готовом?
— Я по себе понял, что даже в отпуске пытаюсь составить себе какой-то план на сутки и придерживаться его. Намного легче так проводить день.
— Дневной сон есть в распорядке?
— Если есть время, то можно поспать. Но, как правило, не получается.
Пришел в хоккей в 11 лет
— Почему обосновались в Магнитогорске?
— Это наш дом. Здесь есть все что душе угодно. Можно сходить и в ресторан, и на горнолыжный курорт поехать. Дача, озеро. Мало пробок. Вырастут дети, тогда, может, возникнут какие-то вопросы в обучении и куда-то переберемся. Сейчас нас все устраивает. Тут родственники, родители.
— Как пришли в хоккей? В вашем родном городе Касли никогда не было специализированной школы.
— Детство было на улице. Летом играли в футбол, зимой — в хоккей. У нас была спортивная семья: мама и папа закончили институт физкультуры, там и познакомились. Потом работали учителями физкультуры. Родители направляют ребенка своим примером. Я записывался во все секции, в которые можно было. Ходил везде.
Лет в девять записался на хоккей. С родителями приняли решение, что переезжаем в Магнитогорск. Касли — маленький город, развиваться там было сложно.
— Переехали из-за хоккея?
— Все вместе сложилось. У меня папа из Магнитогорска. Хоккей был для меня особенным видом спорта, мне нравилась форма, маски, вратарская экипировка. Спасибо Сергею Владимировичу Зинову, моему первому тренеру, что нас взял, потому что мне на тот момент было 11 лет. Даже в то время считалось, что это достаточно поздно. Сейчас уже можно не приходить, потому что в 6 дети делают такие вещи, которые мы в 15 не умели.
— Как проходил процесс перехода во взрослый хоккей?
— Он не был сложный, потому что нас привлекали за два года до выпуска. Мы ездили с первой командой на сборы, а последний сезон подключали с ней тренироваться. Тогда еще были фарм-клубы, не было МХЛ. Там ребята играли намного взрослее, чем сейчас в молодежке. И еще одну пятерку спускали с первой команды. Пять человек из нее всегда играли за фарм-клуб. И этот переход ты ощущал на себе уже в нем. У некоторых городов была только одна команда — и все. Мы туда приезжали и играли со взрослыми ребятами. За счет этого переход нам дался легче.
— У вас был вариант уехать в НХЛ?
— Конкретного варианта не было, но после победного чемпионата мира была возможность поехать за океан и там уже доказывать. Но в то время принял решение, что останусь здесь. У меня как раз и ребенок родился. В «Магнитке» дали долгосрочный контракт, на носу Олимпиада была. Если честно, даже не жалею, что не уехал. Потом я выиграл два Кубка Гагарина и серебро на чемпионате мира.
— Когда вы вместе работали в «Металлурге» с Полом Морисом, можно было представить, что он два раза подряд будет выходить в финал Кубка Стэнли?
— Морис уже добивался успеха до того, как к нам приезжал. В то время он мне показался очень авторитетным. Знает, что делает — мы очень много взяли от него. Честно, я за него болел и только рад его победе.
— Насколько ему сложно было адаптироваться в России? Он здесь провел только один сезон. И не очень удачный.
— Это был локаутный сезон. Мы во время чемпионата, по-моему, на первом месте шли. У нас была очень хорошая команда: и Женька Малкин, и Сергей Гончар, Зуккарелло, О'Райлли. Как все знают, закончился локаут, и ребята уехали. Маленечко не перестроились — поэтому у нас и не получилось. Играли тогда с «Салаватом» и уступили в седьмом матче.
— Чемпионат мира-2012 запомнился благодаря великолепной игре Евгения Малкина. Как он влиял на коллектив?
— Приехал на чемпионат мира и все, что у него было, отдал. Когда у тебя такой лидер, хочешь не хочешь, команда подтягивается к нему. Чемпионат мира был очень серьезный тогда, у тех же шведов, которых мы обыграли, была настоящая дрим-тим.
— Вы росли вместе с Малкиным. Тогда можно было сказать, что это будет уникальный хоккеист?
— Да. Он сразу играл за год старше, они вместе занимались с братом, который этого возраста. Ближе к выпуску Женя на важных турнирах за нас тоже выступал. Безусловно, уже тогда понимали, что он в порядке.
— Он ведь в НХЛ уезжал со скандалом...
— У него был план. И была мечта детства. Отыграл последний сезон в нашей команде, и все, договорился туда ехать. Он в том сезоне феерил, и его очень хотели оставить в «Магнитке». Давили в моральном плане. Как-то получилось так, что подписали. Но перевесила НХЛ, его мечта. Все видят, к чему это привело. Останься он еще на год в Магнитогорске, никто не знает, как сложилась бы карьера.
— Кто-то вообще знал, что он собирается уезжать?
— Да, мы предполагали. Но это был его выбор. Все понимали, что на его месте мог любой оказаться.
— Руководство было сильно недовольно?
— Конечно. Они были недовольны, но понимали, что это серьезный шаг. Это мечта, это вся дальнейшая карьера.
— Однако «Металлург» выиграл в тот сезон чемпионство, несмотря на отъезд Малкина.
— Надо чем-то жертвовать ради своей мечты.
— Овечкин обгонит Гретцки?
— Думаю, да. Силы у него есть, здоровье есть точно. Он дойдет до этого рубежа и перегонит Гретцки. Не сомневаюсь.
— В начале прошлого сезона у него тяжело пошло, а в конце он разыгрался.
— В плане психологии тяжело, когда все ждут, давят. Тяжело справиться с этим давлением, но мы все увидели, что Саня это преодолел и потом у него все наладилось и он был самим собой.
Коварж — больше русский, чем чех
— Помните, когда появилась легендарная тройка Мозякин — Коварж — Зарипов?
— Кстати, Яна в последний момент поставили туда. Он молодой парень был по сравнению с ними. Ян — больше русский, наверное, чем чех, потому что чехов много видел, а он отличается от них. И как-то все поехало и в жизни, и в быту, и на льду. Появилась химия — а это немаловажная история, когда ты знакомишься с кем-то и понимаешь, что это твой человек.
— Слышал историю, как они вечером перед игрой с «Трактором» хорошо отдохнули, а потом организовали четыре гола.
— Да, был такой момент. Думаю, даже не один.
— Настолько большой запас мастерства был?
— Люди играли не физикой, а головой. Они могли сделать все, что хочешь. Плюс пасы не глядя, на пустые ворота. Мозякин тоже что творил! Когда играли со «Левом», он забыл клюшки. Взял у Тима Брента, а она кардинально отличается. Но уже в первом периоде забил ей.
— Кто из современных защитников в КХЛ больше всего нравится?
— Никишин очень здорово играет. Он не зря получил награду как лучший защитник. Большой, габаритный и в то же время классно катается.
— Сколько правды в том, что чемпионский сезон Федор Канарейкин выиграл на багаже Дэйва Кинга?
— Наверное, нельзя так говорить. Все равно у нас почти весь сезон Федор Леонидович был главным тренером, Кинга уволили в начале сезона. Конечно, у нас был сформированный костяк, который появился за год до этого при Кинге. Было бы глупо рушить то, что работает. Федор Леонидович привнес что-то свое, но не портил чужое.
— С каким тренером по ходу карьеры было наиболее комфортно работать?
— Первый, наверное, Кинг, который дал шанс и жизнь в большом хоккее. У него было кредо: неважно, молодой ты или старый, будешь играть, если даешь результат. Выходили не только как лимитчики, но и как основные хоккеисты. На следующий год, когда уже не попадали в лимит, с нас требовали как с обычного профессионала.
Майк Кинэн — тоже интересный тренер. Все быстро поняли, что он достаточно жесткий в ментальном плане. В основном этим он и брал. Еще Илья Петрович Воробьев, мы достаточно много с ним работали. Виктор Николаевич Козлов, который пришел в помощники к Воробьеву, потом стал главным тренером.
Не знаю, боюсь кого-то забыть. На моем хоккейном веку было много классных тренеров. В том числе Зинэтула Хайдарович Билялетдинов. Очень уважаемый и статусный тренер, у которого можно многое взять, поучиться, как он себя ведет на работе и в жизни. Был момент, когда я мог перейти в «Ак Барс». Но я выбрал свой родной город.
— Были моменты, когда Кинэн мог прийти в раздевалку и все разгромить?
— Были, конечно. Летали и мусорки, и планшетки ломались, и клюшкой стекла бились. Было все. Как-то у меня была самая короткая раскатка в карьере. Кто-то пару раз пас не принял, и Кинэн говорит: «Чтобы я здесь вас не видел. Увидимся вечером».
— Были ли у него любимчики, которых он особенно уничтожал?
— Такого не было. Он вратарей не трогал, потому что они — отдельная категория для него. Но он мог любому сказать, любому напихать.
— Жесткий разговор с ним вспоминается?
— В начале сезона мы несколько матчей проиграли, еще притирались. Он посадил несколько человек, меня в том числе. Майк к каждому подошел: «Ты ноль! Ты ничтожество!» Мы вообще охренели. У нас не принято на личности переходить и говорить, что ты такой-сякой. Ладно, что это было по-английски, половину не поняли.
— Насколько сложно было уйти из «Металлурга» в 2020 году впервые в карьере?
— Это было для меня волнительно. Все-таки с детства в команде, плюс 15 лет во взрослой. Но это была не катастрофа, скорее новый опыт. Это произошло, и я отлично влился в «Салават Юлаев». Провел там классных четыре сезона и теперь уже остаюсь тренером. Все к лучшему.
