Зачем Куляш продал "Феррари"? Отвечает хоккеист
В РОССИИ ТРЕНЕРУ НУЖНО БЫТЬ ДИКТАТОРОМ
– Первое, чем вас удивил новый главный тренер "Салавата Юлаева" Эркка Вестерлунд?
– Я же работал с Раймо Сумманеном в Омске и вижу много похожего, хотя, конечно, это совсем разные люди. В "Салавате Юлаеве" теперь европейский подход к работе. Каждый прекрасно знает, что от него требуется и за что он отвечает. Я давно в КХЛ, и мне немного не по себе из-за того, что европейцы так себя ведут.
– В каком смысле?
– Мы же в России. Тут нужно все-таки держать дисциплину, быть немного диктатором. Но, знаете, пока никаких проблем в команде нет. Все прониклись идеями тренера. Надеюсь, что подобное настроение сохранится и во время сезона.
– Максим Гончаров говорит, что, когда ему позвонил Эркка, он подумал, что это Раймо Сумманен набрал. Настолько они похожи.
– По манере общения – полное сходство. Плюс какие-то похожие словечки. Но мы с Вестерлундом увиделись вживую до телефонного разговора.
– Игорь Захаркин рассказывал, что в трудные дни прошлого сезона именно вы старались объединить раздевалку.
– Было очень непростое время. Противоречия главного тренера с менеджером, некоторые хоккеисты были чем-то недовольны, серия поражений. Я старался, но у меня бы все равно ничего не получилось без помощи партнеров. Просто появились ребята, которые тоже хотели изменить ситуацию. И благодаря им мы все-таки вышли из кризиса. Например, попали в плей-офф, хотя был шанс, что мы даже не зацепимся за восьмерку. Но теперь я уверен, что все плохое позади.
– Я наблюдал за вашей командой на турнире в Нижнем Новгороде. И мне кажется, что сейчас нет того, кто бы сплотил раздевалку изнутри.
– Так у нас довольно дружный коллектив. Что, обязательно нужен человек, который бы ходил и рычал на всех?
– В нужный момент.
– В нужный момент есть кому сказать. Я, Максим Гончаров. У нас и Энвер Лисин довольно строгий товарищ, он ведь из Абхазии.
Я СТРОЮ ПЛОЩАДКИ И НЕ БЕРУ ЗА ЭТО ДЕНЕГ
– Где ваш знаменитый "Феррари"?
– К счастью, я его продал.
– Почему?
– Да ну эту машину. Помните, я получил диплом фэйр-плей за то, что строю детские площадки. Почему-то все думают, что мне еще и денег навалили за это. А на вырученные деньги я купил "Феррари". Много завистливых людей.
– Про машину рассказывали смешные вещи. Типа она по городу передвигается на эвакуаторе. Да и вообще в Омске только одна улица, где по ней можно ездить.
– Да, с дорогами в Омске не все отлично. Я действительно редко ей пользовался. За три года наездил всего тысячу километров. Из них километров двести накатали ребята из команды. Но теперь все – продано. Из-за разницы в курсе доллара я даже не потерял ничего на продаже. Теперь у меня совсем нет машины.
– Ой.
– Правда. У жены есть, а я без машины.
– Вот с этими детскими площадками действительно много слухов ходит. Я слышал, что это все окупается.
– Я тоже слышал такое, но не пойму о чем речь. Никто из властей не участвует в этом, а все расходы несу только я. Помощь местных органов власти, глав поселений заключается в том, что они поддерживают хоккейные коробки в надлежащем виде. Привозят воду для заливки, чистят площадку. Но я за свой счет строю коробки плюс закупаю детским командам экипировку. Тут нет никакого заработка. Хотите, я даже скажу, во что обходится строительство?
– Скажите.
– Полтора миллиона рублей одна коробка плюс экипировка для детей, клюшки шайбы. А у меня теперь пять площадок. И никто мне ничего не возвращает, да я и не прошу. Для меня это возможность чем-то помочь детям, которые живут в деревне. Это точно не бизнес.
– Зачем?
– Как зачем? Есть возможность, почему бы не помочь? Не понимаю причин, по которым я не могу это сделать.
– У вас большая семья.
– И они ни в чем не нуждаются. Но тут совсем другое. Мне кажется, очень важно помочь детям, построить им коробки, заинтересовать хоккеем. И получается. Зимой – 30-40 градусов мороза, но ребята все равно идут играть в хоккей после школы. А кто-то и вместо школы, но тут я осуждать не буду. Сам так поступал.
ХУЖЕ КОРНОУХОВА СО МНОЙ НИКТО НЕ ОБРАЩАЛСЯ
– На турнире в Нижнем Новгороде вы наверняка встретились с Владимиром Крикуновым. Прекрасно помню, как он воспитывал вас, критиковал за какие-то моменты, наказывал. Но вы прекрасно общаетесь.
– Да, у меня почти со всеми тренерами сохранились хорошие отношения. К Крикунову вообще нет никаких вопросов. Там я в большой степени был виноват. Молодой был, агрессивный, постоянно к чему-то цеплялся.
– Но хуже всего у вас было с…
– С Евгением Корноуховым, с которым работал в "Авангарде". Там просто ужасное отношение ко мне, да и к другим ребятам. Не зря же при нем команду покинуло несколько лидеров. Я не понимал, да и не понимаю его методов. Ты приходишь в один прекрасный день, а тебе говорят, чтобы собирал вещи и перебирался в ДЮСШ. Что? Почему? За что? Никаких ответов. При этом за тобой еще потом тщательно следят, во сколько приходишь, во сколько уходишь. Стоит опоздать на минуту – сразу наказание. Впрочем, я прекрасно понимал, что отныне меня ждет и не давал поводов.
– Вынудили уйти из клуба.
– Причем у меня там еще два года контракта было. Но я отказался от всех компенсаций, подписал все необходимые бумаги и уехал. Мне ничего не надо было.
– Сейчас вы можете рассказать, что стало поводом для такого отношения?
– Да непонятно было. У нас была тяжелая ситуация в начале сезона, тренер как-то пришел и говорит: мол, готовьтесь, скоро в клубе будут изменения, намекая, что его отправят в отставку. В итоге уволили его помощников, а он, почувствовав уверенность, взялся за хоккеистов. Это были необъяснимые решения.
– В общем, у вас ответа нет.
– Сейчас Евгений Корноухов – директор школы. И у него, наверное, есть возможность объяснить, что он делал тогда. Так, как вел себя он, не делают даже тренеры, которые что-то выигрывали в своей карьере. А какие победы у него?
– Вы с ним хоть раз ругались?
– Всегда молчал. В последние годы я всегда принимал любые решения тренеров. Но тут не было даже никакого повода – иди тренируйся в ДЮСШ. Там мой сын занимается и я катаюсь. Неловкая ситуация.
– Скажите мне: "Иди поплачь, ботаник". Так вы сказали одному журналисту, который пришел в раздевалку "Авангарда" после игры.
– Ну нет, сейчас я такого повторять не буду. Да, там тоже была очень нервная ситуация, вот и я неправильно отреагировал. Это не тот поступок, которым я буду гордиться.
– И еще один вопрос, который я хотел давно задать. Мне кажется, что вы стали меньше бросать по воротам. Это был ваш козырь. Я знаю вратарей, которые, пытаясь отразить ваш щелчок, ломали пальцы. Но теперь все это в прошлом. Вроде бы из-за травмы плеча?
– Нет никакой травмы плеча. У меня были проблемы с локтем, но немецкие врачи его собрали так, что теперь я вообще не чувствую никаких проблем. Бросок у меня по-прежнему сильный. Я даже, к сожалению, и своих подбивал. Максиму Майорову досталось. Не боюсь бросать, нет никаких причин, чтобы не делать этого. Просто все в лиге знают о силе моего броска. Во время игр перекрывают меня, стараюсь блокировать, пусть соперникам это не особо нравится. А я же всегда могу придумать другое решение для развитии атаки, раз ко мне столько внимания. Но если будет возможность – щелкну.
