Памяти Геннадия Цыгурова
– Как вы боретесь с болезнью – это что-то героическое.
– Болезнь, болезнь… Это ерунда! Сына потерял – вот что страшно. Что болезнь по сравнению с этим?
– Помните, когда впервые услышали слово "онкология"?
– Конечно, помню. Это было страшно. Диагноз-то мне поставили – четвертая степень. Практически неизлечимо. Лимфома, воспаление лимфоузлов… В июле, сын Дима устраивал международный лагерь в Швейцарии, я ему помогал. Вернулся в Челябинск, здесь вышел на лед в школе Макарова. А чувствовал себя ужасно! Чуть не падал на лед, на клюшку опирался!
– Еще не знали, что с вами?
– Даже не догадывался. Поехал в больницу – там пощупали и сразу в палату. Взяли биоматериал, отправили в Екатеринбург. Ответ пришел – и все стало понятно. Выписываюсь из больницы, через два дня улетаю в Швейцарию лечиться.
– В Европе врачи правду говорят в глаза.
– Швейцарцы месяц разбирались, думали – может, какой-то воспалительный процесс? В Челябинске у меня из подмышки брали биоматериал, а здесь взяли из паха. Подтвердилось – онкология. Но врачи поразили. Спокойно говорят: "Все это лечится". 7 месяцев там провел, 12 сеансов химиотерапии… Лечили-лечили – а в январе смерть Дениса… Мы с Димкой все бросили, полетели… (плачет) Все кубарем. Здесь майку мою поднимали во дворце – так народ собрался на Цыгурова взглянуть. Вы не видели?
– По телевизору.
– Я как смерть там. Белый, лысый… Вывели меня кое-как… До сих пор настраиваю себя бороться. У Дениса осталось два сына – надо поднимать!
– Младший начинает играть в хоккей. А старший?
– Старшему 18 лет. Три года был то в Канаде, то в Америке. Потом отправили в Новокузнецк, молодежную команду. Вроде все нормально, готовился… Позавчера отчислили!
– Почему?
– Говорят – "слабый"… Его поезд в полпятого утра мимо Челябинска проезжал, встречал его. Мы детей заразили хоккеем – а им тяжело!
– Сколько стоит лечиться в Швейцарии?
– Тот курс, который я прошел, – порядка 100 тысяч евро. Я благодарен и Третьяку, и губернатору Челябинской области. Всем-всем-всем, напишите непременно. Тот же Омск перечислил 300 тысяч рублей. Сам бы я эти траты не вытянул.
– Был кто-то, от кого не ожидали помощи – а человек вспомнил и помог?
– Многие ребята помогали, этим Денис занимался. Щитов из Нижнекамска, Лешка Петров… Да многие! У меня самого таких денег и близко не было.
– Продавать ничего не пришлось?
– Дома у меня как музей – хоккейные медали, значки… В Москве Борис, сын Чернышева, известный коллекционер. Ему Аркадий Иванович значки привозил со всего мира. А у меня штук 500-600, тоже собирал. Есть просто уникальные. Или две монеты по доллару с Уэйном Гретцки, в 80-х выпустили в Канаде. Вот я Денису и говорю: "Может, выставим все это на аукцион?" Стали считать – тысяч четыреста в рублях наберем. Ну, пятьсот. Не выход!
Тут подключился губернатор. Как только Третьяк узнал – тоже помог. "Авангард", в котором я работал. Кто-то отказал – но у меня никаких упреков! Была бы возможность – наверное, помогли бы. Нет – значит, нет…
– Слышал, от кого-то вы помощь принимать отказались.
– Денис предложил – в Тольятти во время матча поставить в холле какой-то ящик, чтоб болельщики в него деньги бросали. Вот тут я жестко сказал: "Ни в коем случае! Мы что, совсем нищие?" Знаю положение людей в Тольятти. Ни работы, ни денег. Один из самых бедных городов России. Зато помог Уткин, бывший мэр города. Который в свое время воспротивился тому, чтоб берег Волги застраивали. На него дело состряпали, посадили. Несколько лет отсидел, не так давно вышел.
***
– Вы всегда выглядели здоровяком. Врачи не сказали – от чего болезнь?
– Версия есть. В Челябинске около ЧТЗ танк стоит – видели, наверное. Этот район мы называли "Бродвей", все время там собирались. В 57-м году сидим – и вдруг со стороны Свердловска все небо красное! Мы радуемся: "О, северное сияние!" А это был взрыв в Кыштыме.
– Где-где?
– В Кыштыме. Сейчас этот городок называется Снежинск. Там производственное объединение "Маяк". Свердловск совсем рядом, но ветер все погнал в нашу сторону. В Кургане эвакуация была. В Свердловск танков нагнали, целые деревни бежали, все смешалось… Рыбу ловить нельзя было, грибы и ягоды собирать тоже. Неподалеку Карачаево озеро, сейчас его засыпают. Выяснилось, в него самые жуткие отходы в то время сбрасывали. Мы не только взрыв пережили, еще в зараженные места ездили в футбол и хоккей играть. Туда, где пропускной режим. Ельцин шел в президенты – обещал челябинцев приравнять к чернобыльцам. Онкология в Челябинске страшная! Вы не знали?
– Мы рассказывали врачи – здесь в смысле онкологии аномальная зона. Еще и к докторам на прием не пробиться.
– Да. Наблюдаюсь в областной клинической больнице – это страшно! Все коридоры забиты!
– Нетрадиционные методы пробовали?
– Где-то вычитал, что одному больному колокольный звон помог. На даче у меня есть диск с колоколами. Душ принимаю, зарядку делаю – ставлю его… Ха! Может, получится что-то?
– Вот вы смеетесь – а я знаком с мастером, который льет колокола. У него тысяча мистических историй на эту тему.
– Да? Тогда будем надеяться!
– За рулем ездите?
– Да. Так-то я нормально себя чувствую! Велоэргометр дома стоит, гантели. В Тольятти тоже – небольшой тренажерный зальчик. Тележка для ног типа "Геркулеса". От меня дорогу перейти – лес. Выхожу – час гуляю, полтора. А бывает день, шага не могу ступить. Лень! Даже не лень – а тяжело, невозможно тяжело!
– Никогда в жизни такого не было?
– Да о чем вы? Никогда! Я бегал до 65 лет. А сейчас, видите, только за результатами анализов бегаю. С утра сегодня одни забрал, вечером снова поеду. А завтра – к онкологу. Всплесками: вдруг температура, слабость… Если б "Трактор" не помогал, я бы не вытянул. Без помощи клуба даже к врачам не попасть. Анализов столько, что вся зарплата на них уходит.
– Бог не дает крест не по силам. Не было ощущения, что вам все-таки дал?
– Я понимаю: тяжело – но надо. Надо! Внуку Матвею всего 12 лет, второму 18. У сына Димки тоже двое. Но там-то относительный порядок. А этим надо, конечно, помогать… У жены Дениса маленький магазинчик в Тольятти, но денег в городе нет вообще. У нас с бабушкой пенсия, я чуть-чуть подрабатываю в "Тракторе". Потому что надо, надо! Что ж раскисать? Я вот… такое сочинил:
"Хватит ныть, хватит ныть, хватит ныть. Надо жить, надо жить, надо жить… Ради внуков и детей… Я для них… (прерывается, вытирает глаза) хоккей…"
– Вы правы – надо жить.
– Надо жить! Умер-то Денис – пятьсот метров от дома! Каждый день там бываю. Года еще не прошло, так тяжело…
– Геннадий Федорович, я хочу поговорить про Дениса. Вы готовы?
– Мне тяжело будет. Как смогу. Давайте.
– Парень был славный.
– Он очень хороший был… Вот говорят: "категоричность – признак невоспитанности". Он немножко категоричный был в суждениях: или так, или – так. Но очень добрый, отходчивый. Что про него иногда говорят – мол, забулдыга какой-то… Мы 12 лет отработали вместе – он по 3-4 года вообще к спиртному не прикасался. Все же от обстоятельств!
– Это правда.
– Дениса уволили из Тольятти – даже в школе не предложили поработать. Перед болезнью я в Челябинск звоню: "Может, найдете какую-то работу?" – "Геннадий Федорович, конечно, приезжайте, вам работу найдем!" Я в школе Макарова поработал, в области несколько семинарчиков провел. Младшего внука сюда перевез. Денису говорил: "Поехали в Челябинск! Все-таки пять школ, найдем работу!" К сожалению, не нашли ему работы… Английский он знал хорошо – столько в Америке жил, играл. Найти бы одного гада, чеха. Я бы ему…
– Что случилось?
– Агент. То про Катовице Денису твердил: "Устрою, устрою!" А перед самой смертью якобы в Америке работу сыну организовал. Я Денису звоню, он торопится: "Все, пап. Некогда, я в Америку уезжаю, тренером буду". С такой надеждой говорил, светился весь! Рад за тебя, отвечаю. Денис отправился было билет покупать, так чех отговорил: "Не надо, вышли мне деньги. Я все куплю". Сын отправил ему 850 то ли евро, то ли долларов. Все, тот пропал. Марсель его зовут, фамилию сейчас уточняю. Это стало для Дениса последним ударом.
– Просто развели сына?
– Видимо! Хотя с чехом этим долго контактировали. В Новый год мы с Денисом по скайпу разговаривали, поздравлял меня. Был вообще как стеклышко! Потом, видимо, сорвался. Когда такие проблемы, в семье ругань…
– С женой у него не очень ладилось?
– А хорошо не будет – когда здоровый мужик без денег и работы. Конфликты постоянные, никуда не денешься. Начни работать, все было бы иначе. Он и так крутился целый день – сына то в школу отвезти, то забрать, то на тренировку…
***
– Когда после праздников Денис исчез – вы понимали, что плохо дело?
– Я в Швейцарии был. Жена все понимала. Позвонила: "Денис пропал". Он никогда не был загульным. Вообще такого не случалось, чтоб домой не явился ночевать, у друзей каких-то остался. Домой он приходил всегда! Домашний был парень!
– Мама его, ваша супруга, была тогда в Челябинске?
– Нет, уехала в Тольятти на Новый год. А они, наоборот, оттуда в Челябинск. Говорила: "Пусть молодые проведут праздники вместе". По скайпу мы общались – все было нормально! Потом, видимо, поругались. Он вышел из дома – и все. Жена моя приехала 9 января с утра, Дениса уже не было. Фотографию прислали на опознание. Она как увидела – так все… Что говорить…
– Нашли рядом с домом?
– Совсем близко. Я постоянно туда хожу, в эту беседку.
– Он на сердце никогда не жаловался?
– Сердечко шалило, таблетки пил. Массивный был, грузный. Здесь, думаю, еще алкоголь помог, сердце не выдержало.
– Алкоголь с таблетками вместе – тяжелое сочетание.
– Может, еще из-за этого. Те дни – как в тумане. Эти проклятые праздники, вскрытие, мы с Димой решали – где хоронить? Жена моя говорит: "Только в Челябинске! Родила здесь, здесь и будет лежать!" Отвечаю: "Мы с тобой уйдем – кто к нему в Челябинске будет ходить?" Дети живут в Тольятти. Решили там хоронить, надо перевозить. Такая суета…
– Сейчас прокручиваете в памяти последние разговоры с ним?
– Работать он хотел, так хотел! Представилась бы возможность –всю бы душу отдал. Я успокаивал как мог: "Потерпи! Я вернусь, что-нибудь придумаем…" 4 марта курс заканчивался. 2 месяца Денис не дотерпел.
– Даже не в деньгах вопрос – просто от безделья маялся здоровый мужик?
– Конечно! Он был замечательный помощник. А вторым ассистентом я взял Пашу Десяткова, тоже тольяттинского парня. Паша тоже как-то потерялся, неустроен. Работает третьим тренером в ЦСК ВВС. Взяли бы их вместе куда-то – могли бы в хороших тренеров вырасти! Эта неприкаянность убивает людей. Денис видел – сыновья взрослеют. Мы на сухарях не сидели, но все равно. Как мужик он все понимал!
– Как я понимаю, верующий парень был?
– Да-а! Даже немного перехлестнуло куда-то, из-за меня к гадалкам ездил. Я узнал, говорю: "Сынок, это лишнее".
– Какой момент из детства сына в последнее время вспомнили?
– Взял его в 80-м году в лагерь. Денису 9 лет было. Есть у нас такой Малый Сунукуль, там все челябинские хоккеисты выросли. С 50-х годов считался одним из лучших лагерей для хоккея. Коробка, стрельбище для бросков, гимнастический городок под крышей, шикарное озеро… Белоусов с компанией рыбаки – после тяжелой тренировки идут туда. Порыбачат, искупаются – усталость как рукой снимало.
Лежим с Денисом в домике между тренировками. По радио новость – умер Высоцкий. Сын так задумчиво произносит: "Надо же, все хорошие уходят…" – "Денис, почему?" – "Ну как? Шукшин умер, Высоцкий умер. Один Никулин остался…" Учился он в школе очень хорошо. Как-то легко ему давалось.
– Как и в хоккее. В 22 года стал лучшим защитником России.
– Да, вошел в шестерку лучших хоккеистов и стал лучшим защитником. Поехал в НХЛ, и там мог себя проявить. Дано ему было!
– Что помешало?
– Неудачная первая женитьба.
– Жену повез с собой в Штаты?
– Ну да. Начались проблемы. Потом пытался в Карловых Варах играть, в Финляндию ездил. Я в "Ладу" Дениса взял, в Омск. Все время он говорил: "Да разве можно не лечь под шайбу?!" Игрочок был, конечно, подходящий. Может, я даже чересчур жестко с ним беседовал.
– Михаил Татаринов мне рассказывал, как приехал в НХЛ – и свобода захлестнула. Начал пить. У Дениса не так произошло?
– Может быть. Начал выпивать, пропускать тренировки. Не клеилось в личной жизни – охватила какая-то апатия…
Много же примеров, когда челябинские ребята уезжали в Москву – кому-то казалось, что московскую жизнь надо со всех сторон попробовать. Соблазны на каждом шагу. Кто-то оказывался сильной личностью – как Сергей Макаров или Быков. Но были два моих любимца, которых Москва погубила.
– Это кто ж такие?
– Коля Суханов и Серега Тыжных. Тыжных – это просто мастерюга. У нас разница в десять лет, даже успели в паре поиграть. Был в ту пору швед Сальминг. Техничный, высокий, сильный. Вот Тыжных – один в один, копировал его. У меня Серега в "Тракторе" одну смену отыграет в защите, другую – в нападении. Везде мог!
– Кто его забрал?
– В Москву все команды тянули. Меня спрашивает: "Генка, куда идти?" Отвечаю – конечно, в ЦСКА. Все-таки базовая команда сборной. Согласился. Время спустя мне говорит: "Зря я тебя послушал! Я по натуре пижон, а в ЦСКА таких не любят. Надо было в "Спартак" идти…" В шутку, конечно. Но игрочище!
– А второй?
– Суханов? Забрали в ЦСКА. Время спустя Тихонов у меня Быкова забирает: "Зато Суханова верну". Но не вернул. В СКА Коля доигрывал. А хоккеист уровня сборной. Самый большой нераскрывшийся талант, побывавший в моих руках. Должен был стать лучшим нападающим в истории "Трактора".
