Первый русский тренер в канадской юниорке: «Две проблемы детского хоккея в России — родители и гонка за результатом»
Количество российских хоккеистов, прошедших через юниорские лиги Канады, давно уже исчисляется сотнями. Утечка вундеркиндов в Северную Америку стала реальностью, которую пытается изменить ФХР. Однако тренеров из России в системе CHL до недавнего времени не было.
Все изменилось в 2019 году, когда должность тренера по развитию навыков в клубе юниорской лиги Квебека «Шоуиниган Катарактез» получил 42-летний отец нападающего молодежной сборной России Василия Пономарева Павел Пономарев. В интервью «СЭ» он рассказал, как стал первым русским тренером в истории CHL, раскрыл специфику тренировочного процесса в Канаде и выделил главные проблемы детского хоккея в России.
У канадцев с молоком матери закладывается, что за все надо платить
— Как вы получили предложение поработать с сыном в «Шоуинигане»?
— Звучит, конечно, громко «первый русский тренер»... Но на самом деле все было очень просто. Руководство клуба выходило на нас с Василием многократно. Васин агент Дэн Мильштейн в процессе общения с генеральным менеджером «Шоуинигана» с самого начала переговоров рассказал, что Василий много работает дополнительно, а его подготовкой на льду с самого детства занимается отец. После этого клуб предложил мне работу тренера по развитию навыков.
Самое удивительное, что Василия, как мы узнали позже, клуб собирался выбрать на импорт-драфте, даже при условии, что он не приедет! Для меня работа с сыном — это как оригинальная дипломная работа длиною в жизнь, которую ты сначала готовишь, а затем защищаешь.
— Расскажите о своей зоне ответственности в тренерском штабе.
— Skills coach — это тренер по развитию навыков. Например, в клубе НХЛ тренеров по развитию может быть несколько, и каждый из них имеет свою узкую специализацию: по катанию, по бросковой технике, тренер по технике владения клюшкой и контролю шайбы. Если говорить о моей зоне ответственности, то это совокупность работ: техника скольжения, владение клюшкой, броски и отдельно самая востребованная работа — это game situation practice.
Многие мои коллеги как будто соревнуются, кто сложнее и изощреннее придумает задание: немыслимое количество поворотов направо/налево, повороты на колене/локте, прыжки, прыжки с разворотами, движение спиной на ворота и броски с дистанций с получасовой подготовкой, с которых в игре бросать вряд ли дадут. На мой взгляд, теряется смысл заданий — это работа ради работы! Я с подобным подходом не согласен и считаю, что движение на льду должно быть рациональным, приближенным к игровому моменту. Каждый поворот, изменение направления, каждое действие должно иметь смысловую нагрузку и нести в себе часть игрового момента. Именно такую работу я чаще провожу у нас в команде.
Отдельно скажу, что последние четыре года в летний период занимаюсь подготовкой юниоров и профессиональных игроков КХЛ и НХЛ, среди которых в разное время были Никита Зайцев, Герман Рубцов, Николай Голдобин, братья Педаны, Павел Порядин, Егор Воронков, Вадим Перескоков, Михаил Орлов и многие другие. Именно работа над игровой спецификой пользуется у ребят наибольшей популярностью.
— Как местные хоккеисты приняли тот факт, что им придется заниматься, условно говоря, с «незнакомым европейцем»? Все-таки вы человек с другим менталитетом и из страны, в которой базовые хоккейные ценности могут отличаться.
— С самого начала, конечно, контакта не было, как и всегда с новым человеком. Менталитет здесь ни при чем. Наверное, моим минусом было то, что я крайне слабо знал английский, за что стыдно перед самим собой. Но по мере того, как осваивался, и по мере наших индивидуальных тренировок с Василием, стали подтягиваться и другие ребята. Одним из первых из команды пришел работать местный тафгай Микаэль Робидо — он же один из самых возрастных игроков команды. Когда с октября по декабрь он набрал очков почти как за весь прошлый сезон, у меня было выделено несколько дней в неделю, куда буквально записывались парни.
Несколько раз со мной выходил на тренировки Паскаль Дюпуи (обладатель Кубка Стэнли в составе «Питтсбурга». — Прим. автора), который входит в попечительский совет клуба и буквально спрашивал, где нужна его помощь, а на самом деле больше наблюдал и не вмешивался в процесс. По факту это было мое крещение в клубе. После этого тренерский штаб уже выделил мне первые пятнадцать минут каждой из командных тренировок, и я полностью готовил и согласовывал подготовительную часть.
— В прошлом сезоне вы во время игр еще не выходили на тренерский мостик как раз из-за не самого идеального английского.
— Слово «неидеальный» — это мягко сказано! Свой акцент сделал на изучении хоккейного сленга, хоккейной специфики. Дать задание, пояснение к нему — это полдела. В каких-то моментах показывал наглядно сам. Но находиться на тренерском мостике в процессе игры и давать пояснения по игре — для меня это по-прежнему сложная задача. Но в перерывах собираемся в тренерской, каждый высказывается по игре, в том числе есть и мои два слова.
— Василий рассказывал, что у них почти все тренировки длятся час, но интенсивность нереальная.
— В Канаде вся команда — это максимум 23 игрока, из них два вратаря. До сих пор не могу привыкнуть, что они буквально работают без пауз на тренировке. В России, где их минимум трое, вратарь, отработав серию, идет пить воду и отдыхает, при ушибах всегда есть кому его заменить. Клубы CHL не имеют вертикали, игроков сверху никто не спускает. Ни у одного клуба нет запасных игроков или игроков ротации.
Бросилась в глаза высокая плотность и интенсивность заданий на тренировке. Тренировка действительно по большей части проходит 60-65 минут и включает в себя семь заданий — она разбита на подготовительную, основную и заключительную часть. Первые три задания всегда разбираются в раздевалке, остальные — на льду.
Количество бросков в разы выше, чем в России. Это касается в первую очередь заданий, где отрабатываются взаимодействия в звеньях, розыгрыш большинства. В России больше стараются разыграть до верного, здесь со входа в зону атаки максимум одна передача, далее бросок.
Удивила атмосфера в раздевалке, в зале, на льду: твоя работа, усилие, гол, заблокированный бросок, выигранный спринт, хит, внутренние силы, которые позволили тебе подняться в трудную минуту, правильное исполнение поставленной задачи всегда будут громко и эмоционально поддержаны командой, в том числе и тренерским штабом. Отношение тренер — игрок максимально дружественное. Нет такого, что игрок, проходя мимо тренерской, трясется или озирается. Причем игроки четко разделяют, где дружба, а где работа.
Высокую дисциплину игроков на тренировке я связываю с тем, что у них с молоком матери закладывается, что за все надо платить. Своим временем они дорожат, поэтому поначалу кажется, что за час мы сделали больше, чем в России я успевал за два часа сделать!
Аналитика и видеоразборы — это отдельная тема. У нашей команды, у которой довольно средний бюджет, есть свой мобильный сервер-бокс для выездов, чтобы при необходимости раздавать интернет на всю команду, подключать к нему свои шесть камер и получать с сервера в режиме онлайн картинку на скамейке со своих камер. При этом отдельная клубная программа позволяет сделать любой срез по любому игроку прямо на скамейке в процессе игры: полные смены, игра на вбрасывании, потери, броски. По прошедшим матчам регулярно идет видеоразбор как в отдельности с игроком, так и с командой в видеозале. Кстати, в России мы привыкли к бесплатным HD-трансляциям. В CHL все три лиги мало того что транслируются только в платных приложениях, так еще и качество картинки откровенно страдает.
В «Шоуинигане» главным тренером команды Роном Чоулсом была разработана «игровая книга» — это файл, где каждая страница рассказывает про общекомандные принципы в игре. Он наглядно показывает, как себя нужно вести в зоне атаки, в средней зоне, зоне защиты, в разных ситуациях, когда владеем шайбой, когда играем без шайбы, в большинстве, меньшинстве, игре на вбрасывании в разных зонах. Иными словами, это игровая памятка, которая есть у каждого игрока.
Но есть и моменты, которые удивляют до сих пор. Например, работа в зале. Все занятия расписываются на доске по дням недели, в отдельных случаях — по игрокам. Заниматься до или после льда каждый выбирает сам, если нет строгого предписания. В любой момент ты можешь позвать тренера по функциональной подготовке, но преимущественно все занимаются самостоятельно. И вот в этой работе многие откровенно филонят. Разве что в этом сезоне стало чуть больше тех, кто серьезно стал заниматься своей подготовкой вне льда.
«Видели бы вы, что из себя представляет классическая тренерская в спортшколе. Там нет места сесть банально и переодеться!»
— Вы в свое время решили отказаться от прибыльного места в рекламном бизнесе ради работы тренером. Почему решились на такой нетривиальный шаг?
— Возможно потому, что работа не приносила удовольствия. Перед началом сезона 2008 года в «Орбите» (ДЮСШ №10) появилась вакансия тренера, которую предложили мне. На тот момент меня уже ничего не держало в рекламе, а главное — в меня поверила семья, поверил наставник и администрация школы. Семья одобрила переход на тренерскую должность.
Самое дорогое, что у нас есть в жизни, — это наша семья, которая дает тебе необходимую поддержку и силы. Например, наша семья — это мы со Светланой, мамой Василия, и сам Василий. Именно благодаря Светлане и ее поддержке было принято решение о переходе на тренерскую работу. Если бы решение было только за мной, то я, возможно, не решился бы на этот шаг, так как реклама приносила отличный доход, которого в одночасье лишилась вся семья.
Но дело здесь в другом: с самого детства спорт всегда был большой частью моей жизни. Как и все мальчишки, выросшие в СССР, летом мы играли в мяч, зимой гоняли шайбу. Я вырос в Зеленограде, с юного возраста участвовал в «Золотой шайбе». С 13 лет несколько раз пытался закрепиться в московском «Локомотиве». Мягко говоря, таланта у меня не было, как и должной поддержки.
С рождением Василия понял, что у меня есть второй шанс — влюбить сына в хоккей и оказать ему максимальную поддержку во всем. Первые шаги на коньках он делал в 2,5 года на озере, а первым тренером у нас был Николай Федорович Новожилов — самый опытный тренер Зеленограда. Для Василия он стал первым тренером, а для меня он был наставником. Набор у Новожилова всегда большой, и ему нужны были помощники на льду и вне льда. Моя работа в рекламе позволяла совмещать, и я был на всех занятиях Василия.
Так как в наших ДЮСШ принято совмещать несколько возрастов, Новожилов вел сразу три возраста — 1992, 1996 и 2001 годов рождения, в котором с набора занимался Вася. Для меня работа с разными возрастами позволяла видеть и конспектировать разницу в подготовке разных возрастных групп. На протяжении четырех лет я не пропускал занятий, сборов, турниров. При этом все мои выезды были за мой счет — на чистом энтузиазме.
Чем больше работал, тем больше понимал: чтобы двигаться дальше, необходимо пойти учиться на тренера. На тот момент у меня было только высшее экономическое образование. Сейчас у меня три высших образования: Всероссийский заочный финансово-экономический институт, физфак Тверского государственного университета и Высшая школа тренеров по хоккею имени Н.Г. Пучкова, которую я окончил в Санкт-Петербурге с отличием.
— Насколько сложно давалась работа с детьми? Андрей Разин называл работу детским тренером чуть ли не самой тяжелой в хоккее.
— Школьный возраст — это фундамент будущего хоккеиста. Чтобы заложить этот фундамент, нужно заинтересовать ребенка, обратить в свою веру, влюбить в игру, в работу, в хоккей. Так вот это самое тяжелое. Кому-то удается решить, кому-то частично, а кто-то пытается «дрессировать» детей. По моему убеждению, мне помог именно опыт моей предыдущей работы в рекламе, где коммуникации и индивидуальный подход были залогом успешной работы. Мне нравится и сейчас работать с детьми — это искренняя аудитория! Думаю, Разин высказывался в другом контексте.
— Как приходилось выстраивать взаимоотношения с родителями хоккеистов, которые у вас занимались? Многие пытаются сразу же поставить себя перед тренером и показать ему, что все знают чуть ли не лучше него.
— У каждого тренера есть принципы, которых он придерживается. Эти принципы необходимо доносить до родителей с самого начала своей работы с командой. В моей практике ситуации с родителями были разные, но с первого своего рабочего дня я старался дать понять родителям, что умею дружить и ценю тех, кто умеет разделять мою работу и дружбу со мной.
— Какие отрицательные моменты вынесли для себя в первое время работы, если говорить именно о системных проблемах?
— Отрицательные моменты, конечно, были. Во-первых, это вовлеченность родителей и давление на тренеров, руководителей школ — у нас детский тренер полностью беззащитная фигура. Во-вторых, гонка за результатом, которая вредит нашему хоккею, — это замкнутый круг. Даже если тебя не подгоняет администрация школы, то результат хотят видеть родители. Недовольные родители начинают искать рычаги давления на тренера. Часто все заканчивается тем, что администрация не в силах противостоять давлению и снимает тренера!
Если говорить о других проблемах, то можно отметить слабую материально-техническую оснащенность объектов. Мы не берем клубы с вертикалью, хотя и они не идеальны. Здесь сразу несколько моментов — это и нехватка льда, и повсеместное отсутствие зон для занятий вне льда (залов для силовой подготовки, дриблинг-зон, бросковых зон), залов для игровых видов спорта. Тех же видеозалов, тактических классов и современных методических изданий — и поверьте, это не прихоть, а острая необходимость. Сюда же можно отнести и слабую оснащенность медицинских кабинетов.
Плюс ко всему тренерская работа подразумевает как активные часы работы с командой, так и время, когда тренер занимается планированием, разбором игр, подготовкой конспектов, ведением журналов и прочей школьной документации, что, поверьте, занимает львиную долю времени. Видели бы вы, что из себя представляет классическая тренерская в спортшколе. Там нет места сесть банально и переодеться, а про столы, хотя бы одно рабочее место, и речи нет!
— Вы отметили, что для детских тренеров нет методических пособий, но изменилась ли ситуация с выходом программы подготовки «Красная машина»? Насколько она вообще жизнеспособна и практически применима?
— Я отметил лишь, что тринадцать лет назад не было современных методических пособий для тренеров. К примеру, такие книги как «Теория и методика хоккея» Валентина Савина, «Тренировка хоккеистов» Ладислава Горского интересны и востребованы. Книги для своего времени, но они уже тогда морально устарели. Сегодня для тренеров доступно много интересной информации: много видеоконтента, ресурсов, рассказывающих о подготовке хоккеистов. Появилось много переведенной литературы.
Отдельно стоит отметить программу подготовки «Красная машина». Мое мнение такое — впервые вместо разговоров была проведена реальная огромнейшая работа по отбору информации, и еще большая и самая трудная часть — структурирование полученного. Вся эта информация очень удобно и современно оформлена.
— А из положительного?
— Наш тренер — очень креативный человек, который умеет обходиться минимальными ресурсами в подготовке детей. У нас был отличный тренерский коллектив, который принял неопытного тренера. Один из очень приятных моментов — это когда дети внимательно слушают, и ты видишь результат своей работы. Ну и ничто не сравнится с атмосферой победы в детской команде.
Стоит сказать, что за 14 лет многое изменилось в детском хоккее в лучшую сторону. Но главные две проблемы — родители и гонка за результатом — так и остались, если не усугубились!
В Канаде не знают понятия «право на ошибку»
— Правда ли, что североамериканцы до определенного возраста вообще забивают на результаты команд и больше делают акцент на развитии индивидуальных навыков?
— Во-первых, когда мы говорим про команду в России, мы подразумеваем минимум пять тренировочных дней, один игровой день и один выходной. Под командными тренировками мы имеем в виду поиск оптимальных сочетаний игроков, наигрывание звеньев и много тактической работы. В Канаде в детском хоккее три командные тренировки в неделю по одному часу считаются нормой, а четыре тренировки есть далеко не у всех. Но даже эти три тренировки больше подходят под развитие индивидуальных навыков, но в относительно больших группах.
Например, это хорошая возможность подтянуть свой навык приема — передачи, отталкиваться в заданиях от своих партнеров, развивать игровое мышление, выполняя задания на взаимодействие. Количество игроков в одной команде — это пятнадцать человек плюс один вратарь. Все свободное время вне этих тренировок мальчишки и девчонки занимаются самостоятельно. Когда же проходят игры, то в них четко прослеживаются лидеры команд за счет своих индивидуальных действий на площадке. В Канаде не знают понятия «право на ошибку» — ошибаются все и многократно. Но именно такой подход позволяет раскрываться, расти и прогрессировать игрокам, играть вне рамок и запретов, играть в удовольствие.
— Есть ли возрастные периоды, в которые канадцы стараются по максимуму прокачать определенный скилл? Например, условная планка, до которой еще можно поставить или исправить юниору катание.
— Канадцы с детства очень хорошо обучены бросковой технике. Причина здесь не в том, что мы чего-то не знаем и не учим этому. Причина в том, что все они растут в частных домах, где бросковая зона во дворе, в гараже или подвале работает 24/7. Что касается катания, то при таком количестве ледовых, уличных катков разного калибра, придомовых катках, открытых озер, притом что хоккей — этот культ, приводит к тому, что средний уровень конькобежной подготовки у канадцев высокий.
Относительно изменения катания приведу пример из прошлого сезона. В нашей команде в прошлом сезоне до Нового года играл парень из Швейцарии Валентин Нюссбаумер. Он был задрафтован «Аризоной», и для исправления техники катания к нему специально приезжал тренер по катанию Ларс Хепсо из системы «Койотис». Что приходит сразу на ум продвинутому хоккеисту из России? Специалист с постановкой агрессивного катания, так называемого power skating, развороты, летящий снег после торможений. Но на самом деле все было не так. Были простейшие прокаты на скольжение в посадке со средней и ниже скоростью, которые он снимал на планшет.
После первых прокатов тех или иных заданий он останавливал и показывал их игроку. У него была программа с графическим редактором, которая на свежем видео показывала фактические углы корпуса, колена и голеностопа и необходимые углы при выполнении задания. Помимо этого, он сам демонстрировал, что хочет видеть, и показывал на примере действующих хоккеистов. Евгений Кузнецов у него был как образец того, к чему нужно стремиться. Затем все повторялось и опять корректировалось. Достаточно монотонная работа, но на МЧМ-2020 Валентин стал лучшим бомбардиром своей сборной и очень хорошо подтянул свою технику катания!
Центрфорвард заставляет соперника играть по его правилам
— Впечатлил ли момент, когда генменеджер клуба позвал энхаэловского лайнсмена, чтобы он специально поработал с Васей над вбрасываниями?
— Конечно. Здоровый позитивный мужик, которому, видимо, неоднократно доставалось клюшкой по пальцам рук — это было видно на глаз. В самом начале без каких-либо пояснений поставил Василия на точку с напарником. Далее сделал примерно в общей сложности десять вбрасываний с левой и правой стороны. После чего начал свое пояснение, предварительно попросив подавать ему по десять шайб. Далее проводил вбрасывания под разные стороны, с партнерами разных хватов и комментировал то, на что нужно обращать внимание. Если кто-то до этого сказал бы мне, что за одно занятие можно значительно подтянуть этот компонент, я бы никогда не поверил. Но ирония в том, что я был свидетелем этой тренировки и это так.
— Какой компонент Василию нужно подтянуть, помимо игры на точке?
— Какой-то один выделить не могу — работаем с определенной периодичностью и повторяем все необходимые навыки. Больше обычного сейчас работаем над броском в касание, который нужен в большинстве. Много работаем над броском в движении из обводки. Специфика маленьких площадок подразумевает и определенный стиль игры, где много приходится подбирать шайбу в углах, отрывать шайбу от борта, а делать это нужно в движении и непредсказуемо для игрока опеки со спины. Стартовую скорость, первые шаги Василий, на мой взгляд, улучшил. Далее постараемся поработать над силой толчка и скольжением при набранной скорости.
— Василий как-то говорил, что летом не катается всего неделю. Как найти ту грань и не допустить «перетренировки»? Тот же Голубович говорил, что в сборной ему приходилось насильно отправлять Васю отдыхать в номер.
— Спортсмену важно уметь чувствовать свой организм. Знать свою физиологию и потребность в работе: тип и объем нагрузок, сроки и время, которое приводит к растренированности и потере оптимального навыка, сроки и время по восстановлению рабочей формы, тип работ и цикличность их повторений для поддержания оптимальной формы. И, конечно, все это должно коррелироваться с этапом подготовки, на котором находится спортсмен.
Общество живет стереотипами, поэтому к тому, что не подходит под усредненный формат, мы относимся настороженно. Васин подход к поддержанию своей формы — непопулярный, но и не единичный. Тот же Яромир Ягр — про его фанатичное отношение к поддержанию своей формы ходят легенды, а он уже 30 лет играет на высоком уровне! Главное, что я хочу донести, что не один спортсмен не будет заниматься с целью навредить себе. Его главная задача — быть конкурентноспособным игроком продолжительный отрезок времени своей хоккейной карьеры, а не выбыть из состава из-за переутомления, которое устроил себе сам.
Конечно, большое значение имеет, чтобы рядом был специалист и внимательно следил за вами. Например, вся работа Василия вне льда уже несколько лет, даже за океаном, ежедневно контролируется его тренером Артуром Акулиничевым, который принимает во внимание тип тренировки в клубе и корректирует его подготовку.
— Василий не по годам зрело мыслит. Но все-таки были ли периоды, когда его «заносило» и вам со Светланой приходилось направлять его в нужное русло?
— Из того, что могло бы подойти под слово «заносило», вспомнить ничего не могу. Но, к примеру, большинство известных действующих хоккеистов регулярно играют в приставки. Василия, возможно, «занесло» в том, что он совершенно спокоен к ним.
— Кто привил ему такую тягу к чтению, стихам и классической музыке?
— Все, что касается Васиного мировоззрения, это целиком и полностью заслуга Светланы. Ей невероятных трудов стоило того, чтобы помимо хоккея Василий развивался всесторонне: выходил на экскурсии, ходил в театр, полюбил читать, самостоятельно выучил английский. Даже было время, когда он ходил в музыкальную школу. Одним из любимых занятий в детстве в свободное время у него были пазлы — это тоже благодаря маме. Что касается классической музыки, то решение поехать в Европу на концерт Людовико Эйнауди впечатлило и меня. Кстати, с его творчеством Василия познакомил его тренер по функциональной подготовке.
— Согласны с сыном, что в России неправильно готовят центров?
— Я не совсем согласен, что центра можно приготовить, вырастить. Хоккейный центр — это скорее врожденное качество, это игровичок. Тот тип игрока, который видит ситуацию на шаг вперед. Он заставляет соперника играть по его правилам, а партнерам развязывает руки.
Да, игра на точке требует специальной подготовки, которой можно только научиться и развивать. Но ведь именно центр определяет, куда он будет выигрывать вбрасывание, оценив оппонента, против которого он будет играть, оценив, с какого края и в какой части площадки проходит вбрасывание. Еще он оценивает много рисков в формате «здесь и сейчас», про которые тренер не может рассказать заранее. Поэтому такой тип игроков очень ценен. К тому же центр всегда ставит командный результат выше себя. В отечественном хоккее всегда были сильные центры с креативной игрой, но со средней игрой на точке. Сейчас многие работают над этим компонентом в сборных.
— Как отреагировали на то, что комментаторы во время драфта сравнили Василия с «маленьким холодильником для пива» из-за его телосложения?
— Конечно, улыбнулся и лишний раз убедился, насколько профессиональны североамериканские комментаторы, которые знают не просто фамилию игрока и могут зачитать его статистику, биографию, а знают буквально его сильные и слабые стороны.
