Что показали в 5 сезоне «Короны» и как изменились герои сериала
В этом тексте есть отсылки к предыдущим сезонам «Короны». Если вы их не смотрели, возможно, захотите сделать это после прочтения текста*.
9 ноября вышел пятый сезон «Короны» одного из флагманских сериалов Netflix. Он стал кульминацией противостояния устаревшей системы британской монархии и прогрессивных тенденций в обществе, усилившихся в конце XX века.
Новый сезон ждали с особенным интересом, потому что он посвящен недавней истории — 1990-м. Кто-то успел застать эту эпоху хотя бы в детстве и теперь испытывает ностальгию. Кто-то родился позже, но все еще не остыл после недавнего тренда на девяностые в моде, а мятежная принцесса Диана — одна из главных икон стиля того времени. Кроме того, в последние годы стало популярно заниматься ревизией ее трагической судьбы. Особенно после того, как уже в XXI веке Меган Маркл тоже взбунтовалась против дворцовых обычаев вскоре после свадьбы с принцем Гарри.
Ожидание подогревало и то, что благодаря технологическому прогрессу медиа того времени смогли как никогда раньше детально запечатлеть драмы королевской семьи. Поэтому было заранее понятно, что зрителей ждут нешуточные страсти. К 1990-м Виндзоры потеряли почти все влияние на домашнюю прессу и стали мелькать на страницах желтых газет наравне со скандальными звездами.
Сезон стартует с отметки «1991 год» и заканчивается на 1997-м. Помимо личных драм королевской семьи на этот период в Британии пришелся кризис правящей консервативной партии, экономическая рецессия и девальвация фунта, а также пожар в Виндзорском замке.
Елизавета 3.0
По устоявшимся традициям «Короны» вслед за увеличением возраста персонажей изменился и актерский состав. Елизавета II поседела и стала той обаятельной старушкой, какой ее сейчас помнит большинство из нас. Поэтому теперь ее играет Имельда Стонтон (леди Бэгшоу в «Аббатстве Даунтон», Долорес Амбридж в фильмах о Гарри Поттере).
Можно было ожидать, что драма Чарльза и Дианы в этом сезоне затмит королеву. Но, к счастью, сценаристам удалось соблюсти баланс и оставить фигуру Елизаветы одной из главных. Честно говоря, брак Дианы и Чарльза так много раз препарировали через документалистику (книжную и телевизионную) и игровое кино (самый недавний пример — «Спенсер» с Кристен Стюарт), что смотреть на него еще раз под лупой было бы утомительно.
Магистральный лейтмотив истории Елизаветы в этом сезоне — кризис монархии. Общество ставит под вопрос роль королевской семьи в управлении страной, многие считают королеву отставшей от времени. В унисон социальным настроениям Чарльз (теперь его играет Доминик Уэст — Гиджони из «Квадрата») надеется сместить ее с трона. На словах он создает впечатление, что мыслит прогрессивнее матери. Но, увы, сценаристы не смогли приписать ему никаких конкретных идей, чтобы это выглядело правдоподобно (а были ли эти интриги в реальности — такой информации в публичном доступе нет). Вклад в семейный разлад добавляет и принц Филипп: он отдаляется от жены, захваченный очередным спортивным хобби — гонками на конных упряжках.
Королевская семья и скачки
Лошади и конный спорт — один из главных атрибутов аристократии и стали неотъемлемой частью «Короны». Королева Елизавета II проводила много времени на конюшне, и ее лошади участвовали в скачках, за которыми она пристально следила. Принц Филипп, всегда любивший спорт и старавшийся быть в хорошей форме, переключился на гонки на конных упряжках, когда ему пришлось оставить любимые пилотирование и греблю по состоянию здоровья.
В Великобритании спорт — важная часть жизни не только для монархов. Аристократы стремятся держать себя в хорошей форме, а еще это способ заводить новые связи. В сериале это можно увидеть, когда брат принцессы Дианы идет играть в сквош с журналистом Эндрю Мортоном, мечтающим написать книгу о жене принца Чарльза.
Говоря о кризисе монархии, шоураннеры гораздо больше полагаются на зрелищные метафоры, чем на обрисовку происходящего с обществом. Часть этих метафор подкинула сама история — пожар в Виндзорском замке и тот факт, что Диана дала скандальное интервью Би-би-си о своем браке в Ночь Гая Фокса, праздника в память о заговоре против короля. Еще одна яркая метафора — убийство царской семьи в России, самая брутальная сцена за время существования «Короны». Другими метафорами становятся устаревшие королевская яхта и телевизор, которые Елизавета очень любит, но оба предмета уже еле-еле выполняют свои функции. Все это красиво и атмосферно, но без внятного разговора о социальном как будто существует в вакууме.
Это первый сезон «Короны», вышедший после смерти Елизаветы II 8 сентября, и некоторым зрителям показалось, что создатели расслабились и сделали королеву наименее симпатичной за все существование сериала. Однако такое впечатление скорее связано с тем, что на старте «Корона» рассказывала о начинающем монархе, который еще не научился по-настоящему контролировать эмоции. Это делало человечной королеву, из которой правительство и традиции лепили прижизненный монумент, и способствовало эмпатии, даже когда ее поступки были, мягко говоря, спорными.
Теперь же мы имеем дело со зрелым и опытным монархом, поэтому Елизавета почти не позволяет чувствам проникать на поверхность. Без этого сложнее считать мотивацию за решениями королевы и сочувствовать ей. Для этого приходится постоянно держать в голове все, что нам твердили о роли монарха в прошлых сезонах. Сама королева, к слову, никогда не комментировала «Корону», хотя ходят слухи, что она ее смотрела.
Бракованный брак
Девяностые — кульминация распада брака Чарльза и Дианы. В этой истории уже сложно найти что-то новое, но их сюжетная линия все же дала жизнь нескольким сильнейшим моментам сезона.
Во-первых, очередной удачный кастинг — Элизабет Дебики («Великий Гэтсби», «Довод») в роли Дианы. Поразительное внешнее сходство старательно усилено гримерами и костюмерами, и сама актриса отлично поработала над манерностью и нервозностью принцессы, уязвленной и измученной холодностью супруга и его семьи.
Во-вторых, история египетского предпринимателя Мохаммеда аль-Файеда, отца будущего возлюбленного Дианы Доди аль-Файеда. Тут, правда, не все так однозначно. С одной стороны, превращение высокомерного миллионера в человека, способного искренне оплакать смерть уважаемого слуги, выглядит трогательно. Однако он выписан так положительно, будто сценаристы симпатизировали ему больше, чем Диане, которая порой кажется так и не повзрослевшей по-настоящему из-за раннего и специфического брака (возможно, так и было). В реальности Мохаммед среди прочего «прославился» домогательствами к сотрудницам принадлежавшего ему универмага Harrods.
Третий и, вероятно, самый свежий момент истории Дианы и Чарльза в «Короне» — знаменитое интервью репортеру Би-би-си Мартину Баширу, где Диана шокирующе откровенно рассказала о проблемах с ментальным здоровьем, измене супруга и ощущении одиночества. Долгие годы обстоятельства этой беседы вызывали споры: журналиста подозревали в подделке документов о слежке за Дианой — это могло подтолкнуть ее дать согласие на интервью, так как сыграло на чувстве уязвимости принцессы, считавшей, что королевская семья мечтает от нее избавиться. В 2020 году Би-би-си наконец провела расследование и подтвердила неэтичное поведение Башира и манипулирование Дианой. При всей любви шоураннеров «Короны» к преувеличениям, этот почти детективный сюжет получился одним из самых исторически аккуратных.
Пятый сезон «Короны» оставляет двоякое впечатление. Еще в начале сериала было очевидно, что устаревание монархии — главный сюжет всего шоу. Первые два сезона мы следили, как королю Эдуарду VIII и сестре Елизаветы Маргарет не позволяют спокойно любить людей, которые находятся ниже в классовой системе и имеют за спиной разводы. Однако казалось, что одна из целей сериала — создать человечный образ королевы, сделать ее понятной и равной нам, рядовым зрителям, что столетие назад еще казалось невозможным и неприемлемым.
Сейчас же, в пятом сезоне, немонаршей стороне Елизаветы уделяется гораздо меньше внимания. Теперь функцию приближения династии Виндзоров к народу играют Диана и Чарльз, чей развод, будучи сопоставлен со сценами психотерапии обычных разводящихся пар, выглядит яркой иллюстрацией бесчеловечности монархии к самим представителям королевской семьи.
