«Смирился, что на Олимпийских играх не буду представлять свою страну». Честный разговор с Романом Репиловым
Если календарь российского сезона в лыжных гонках и биатлоне состоит из стартов в разных частях страны, то в санном спорте подобного разнообразия не было. Трасса, на которой в России можно проводить соревнования, всего одна — в Сочи. Казалось бы, зима на одной трассе без переездов должна вогнать трехкратного чемпиона мира Романа Репилова в уныние, однако саночник заявляет: «Это был один из лучших сезонов в карьере». О причинах он рассказал в интервью «СЭ».
Наша команда выжала из сезона все соки
— Где ты сейчас находишься и чем занимаешься?
— Дома. Занимаюсь одним новым интересным направлением. Чуть попозже расскажу, когда закончим. Это тоже связано с санями, только не для себя.
— Какие у тебя ощущения от прошедшего сезона?
— Хороший, рабочий сезон. Чувствую удовлетворение, потому что в этом году занимался много санями. У меня появились мощные специалисты в технических партнерах — Ростех и питерский «Политех». Одни занимаются корректировкой саней, вторые — производством. Круто поработали. Много новой информации для себя почерпнули. В целом мы весь сезон просидели в Сочи. Провели время с пользой.
— Давай отмотаем немного назад. Перед олимпийским сезоном, в мае 2021-го ты говорил, что заряжен и мотивирован на сезон. Какая мотивация была в мае 2022-го?
— Еще больше. Я впервые в жизни на очень высоком уровне решил сделать сани себе, брату и еще нескольким ребятам. Поэтому моя мотивация была не меньше, чем в олимпийский год. В 2021-м была мотивация на сезон, но не было саней. Сейчас есть сани, но нет сезона. Наоборот получилось.
— Когда вопрос с санями начал решаться? В мае уже все было понятно?
— Уже в апреле все было понятно.
— А до этого же ты оказался без саней, они остались в Европе, да?
— Да. Но дело было не в том, где они остались. Те сани сами по себе уже не могут показывать результат.
— В тот период, когда у тебя нет ни старых саней, ни новых, не возникало мыслей, чтобы завершать карьеру? Тем более тогда все не очень понимали, каким будет следующий сезон.
— После Олимпиады была такая мысль, но не из-за саней или каких-то психологических вещей. Была позиция, что если заниматься спортом, оставаться выступать за сборную России, то надо как-то технически развиваться. Если мне помогут, позволят это сделать, то продолжу. Я общался с президентом федерации Наталией Сергеевной (Гарт). Откровенно ей сказал, что мне хочется показывать результат, либо я не вижу себя здесь. Получилось, что у меня появились технические партнеры. От федерации не было никаких проблем в этом направлении. Они мне дали добро. Начал работать. А так — да, была дилемма: либо развиваюсь технически, чтобы сани ехали быстрее, либо нет смысла оставаться, чтобы просто занимать место.
— Как Наталия Сергеевна восприняла твои слова?
— А как она может воспринять? Как нормальный президент. Она понимает, что у меня есть амбиции и энергия развивать себя и спорт. Поэтому она поддержала. У нас нет никаких проблем в этом плане и, надеюсь, не будет.
— А в команде на тебя не осталось каких-то обид? После Олимпиады ты достаточно резко высказывался, что не видишь мотивации в глазах других людей и прочее.
— Я ни слова не соврал. Сказал всю правду, как я ее вижу. Многие знают, что так оно и есть. Да, наверное, многие обиделись на меня. Но сейчас уже все успокоились. На личности я не переходил. Просто реальность такая, что именно так все произошло.
— Почувствовал ли, что отношение к тебе изменилось?
— Да, есть корректировки. Но это все временно. Знаешь, как было. Я сказал эти слова, что мотивации нет, с санями никто не работает, буду заниматься сам, а многие люди подумали: «Ну, пусть позанимается. Пусть попробует что-нибудь сделать». Когда я сделал, все поменялось. Когда увидели сани, когда увидели результат на этих санях, многие вопросы снялись сами собой. Меньше говоришь, больше делаешь. Тогда вокруг тебя все успокоится. Это мой случай.
— Можно ли сказать, что сезон без международных стартов пошел в плюс в том плане, что можно было больше заниматься санями?
— Конечно. Не то чтобы хорошо, что так получилось. Но наша команда — три одиночника, двойка и механик — выжала из этого сезона все соки. Каждое соревнование, каждый новый сбор мы тестировали что-то. То есть не катались на одном, а пробовали, пробовали, пробовали. У нас накопилось много информации за эту зиму. Пока голова еще свежая, мы все отдали инженерам, проектировщикам. Многое работает на перспективу. Сезон в плане работы был одним из лучших за всю мою карьеру.
— Твои нынешние сани всерьез и надолго?
— Когда все было хорошо с моим душевным и физическим состоянием, когда был быстрый лед и когда выставлял максимально боевые настройки, то были очень-очень хорошие результаты на трассе. Я в тренировочной экипировке ехал настолько быстро, что не хватало пары десятых секунды до рекорда трассы. Сани показывают себя очень хорошо. Я всего лишь год на них, но для первого раза это большой результат, кто бы что ни говорил. Поэтому сани надолго. Плюс мы еще будем их модернизировать, дорабатывать. Есть определенные моменты, которые надо поменять. Но в целом направление очень правильное и удачное.
— Не обидно, что только на одной трассе их удалось протестировать?
— Да, это, конечно, большой минус. Сочи — это не все трассы мира. Бывает так, что в Сочи сани едут медленно, а в Германии — быстро. Нам по-хорошему нужно тестировать сани в разных условиях. Но, опять же, если они хорошо показывают себя в Сочи, то большая вероятность, что на других трассах они тоже будут быстро ехать.
В России есть технологии, материалы и производство
— Насколько ты верил, что международный сезон у вас будет? И когда эта вера ушла? Изначально же Федерация санного спорта России выиграла апелляцию по решению об отстранении.
— Вся вера закончилась в тот момент, когда мы выиграли апелляцию. Они же пошли другим путем: раз вы выиграли апелляцию, мы поменяем устав. Руководство FIL не хочет на себя брать ответственность за то, что русские приедут, но с другой стороны, нам говорят: «Подождите. Скоро-скоро». Поэтому тогда не было уверенности, что мы поедем.
А когда сезон начался в октябре, то уже нам, спортсменам, на сто процентов все стало ясно. Мы находимся в соцсетях, мы современные, мы все видим и понимаем. Не знаю, что должно было произойти, чтобы в такой ситуации нас отвезли на международные соревнования. Просто не было такого варианта. Однако у нас некоторые специалисты из команды говорили: «Все, ребята, сейчас готовимся! После Нового года точно нас выпустят. Поедем на чемпионат мира выступать». Волшебство из мира Гарри Поттера. Затем уже январь наступил. Говорят: «Весь состав не поедет. Только эстафетная команда». Нереально было это провернуть. Все не едут, а мы поедем? Ага, конечно.
— В техническом плане санкции как-то ударили? Есть то, чего сейчас не хватает?
— Я наоборот только приобрел. В нашем виде спорта не хватает только трасс. Нам бы две-три трассы, и все было бы замечательно. Надеюсь, что получится, и нас в Китай пустят, будем там еще тренироваться. А так — материалы есть, технологии есть, производство есть. В целом все круто и всего достаточно. Неизвестно только, как нам будут зарплату платить и за что. В остальном вроде все нормально.
— Некоторые западные спонсоры уходят от российских спортсменов. Ты в последние годы сотрудничал с Red Bull. Это сотрудничество продолжается?
— На данный момент все в силе. Правда, есть много нюансов. Сейчас многие бренды не выдерживают и уходят. Дай бог, чтобы Red Bull выдержал это давление на себе и остался у нас в стране. Просто у них такой большой состав топовых российских спортсменов. Они собирали этот состав много лет. И просто так все заканчивать, думаю, никто не хочет. Они держатся. Надеюсь, что все наладится и вернется на круги своя.
— Сейчас на российских стартах в биатлоне и лыжах появился денежный призовой фонд, которого раньше не было. Как в санном спорте в этом сезоне?
— То же самое. Конечно, не изучал, сколько платят в других видах спорта. Думаю, что у нас не столько, сколько в биатлоне. Там им, наверное, нормально заряжают.
— В биатлоне платят 100 тысяч рублей за победу на чемпионате России?
— У нас чуть поменьше ста, но около того.
— В этом плане не сильно потерял?
— На Кубке мира было больше гонок и больше денег. Плюс платили в евро. Конечно, если сравнить с лыжами и биатлоном, то у нас слезы. У нас на Кубке мира платили 1500 евро за победу, а у них в десять раз больше (15 000 евро за первое место в личной гонке).
— Весь сезон провели в Сочи. Не надоело?
— Грех жаловаться. В Сочи крутая трасса мирового уровня, хорошая инфраструктура, качество льда. Единственное — погодные условия переменчивые, поэтому не всегда лед быстрый. До Нового года лед был намного быстрее, чем после.
Хорошо, что эта трасса у нас вообще есть. Представь, если бы у нас ее не было, а осталось только трасса в Парамоново, которая как памятник стоит. Где бы мы катались? В Чусовой поехали? В Братск? В Красноярск? На советские трассы? Отлично, что есть Сочи. Да, мы практически там жили, но зато работали много с санями. Благо, что у нас все для этого было.
— От однообразия не устал, что никуда не выезжаешь?
— Нет остроты ощущения, которая в спорте важна. Когда ты на адреналине, на суперфокусе, результат показываешь выше, чем когда ты на расслабоне. Поэтому, конечно, в этом плане перекатались. Много заездов и тренировок. Не надоело, а поднаскучило. Разнообразие очень важно для нас. Здесь мы ехали на автопилоте, как роботы. Уже не было какого-то креатива, супержелания резкие движения делать.
— Если, допустим, следующий сезон мы будем уже соревноваться в Европе, не станет проблемой то, что прошедший весь сезон ездили по одной трассе?
— Нет. Это все быстро нагонится. Мы же не приедем сразу на Кубки мира. Сначала будут тренировочные недели. На четыре-пять трасс съездим. После отдохнем и уже приедем на Кубок мира, вкатанными практически на все трассы. Для молодых, конечно, это очень плохо. Им нужно изучать свои точки старта, конкурировать, соревноваться, привыкать к этому. Для юниоров сложнее, чем для нас. Мы более адаптированы, чтобы приехать на трассу и быстро к ней привыкнуть.
— Ты — трехкратный чемпион мира, двукратный обладатель Кубка мира. Как ты воспринимал российские соревнования в этом сезоне? Какое было к ним отношение, когда ты выходишь на старт, а у тебя по протоколу семь соперников?
— Относился как к большой тренировке. Без обид тем, кто это читает. Если честно, сезон не был для меня ни показательным, ни соревновательным. Это просто одна большая тренировка тире тест саней. Я мог бы все выигрывать, поставить все самое боевое, самое быстрое, на этом прикататься и весь сезон гонять. Но не мог себе это позволить, потому что был большой фронт работы. Поэтому каждый день был для меня как тренировка. Все сводилось к работе с санями.
— То есть ты никак не реагировал, когда занимал третьи места?
— Вообще без разницы. Мне многие люди говорили: «Как же так? Выигрывал до этого, а тут стал третьим?» Мы сейчас находимся целый год на одной трассе. Все наши результаты вообще ни на что не влияют. Я могу выигрывать, а могу быть вторым-третьим. Это в мою копилку ничего не принесет и забудется, как только мы выйдем на международные соревнования. А вот как ты выйдешь на международные соревнования, к этому будет пристальное внимание. Особенно внимание иностранцев. Мол, вот они там сидели год в своей России, у них там технологий никаких нет, так что сейчас мы их натянем. А мы, наоборот, должны работать так, чтобы они увидели, что у нас все есть, что из-за санкций и отстранения мы хуже не стали. Для этого я сезон и работал, и на места на эти внимания не обращал.
На Кубке мира без нас тухляк
— Следил ли ты за Кубком мира?
— Да, конечно. За каждым стартом. Смотрел, чтобы понять, кто и в какую сторону работает, какие новые технологии, какие решения в санях использует. У меня память телефона забита фотографиями. Смотрю, что делают конкуренты. Здесь, кстати, у нас есть преимущество. Мы за ними можем смотреть, а они за нами нет. Я этим пользуюсь.
— Как по фотографии можно понять, что там у конкурентов?
— Если знаешь, куда смотреть и на что смотреть, то можно увидеть многое. Там не супер все сложно.
— На каком они уровне технически, если сравнить себя с ними?
— Прямо так не могу сказать. Но вижу, что у них новые сани. Смотрю, в каком они направлении работают по ширине кронштейнов, форме полозьев, форме обтекателей. У нас есть немец Макс Лангенхан. Видно, что он в форме. Выиграл пять Кубков мира из шести, в которых участвовал. Заметно, что молодые ребята тоже подтягиваются и по саням, и по старту, и по езде. В основном, конечно, следил за немцами. Потому что они самые креативные ребята. Они двигаются, развиваются, едут быстрее, чем в прошлом году.
— Общаешься ли с кем-то из иностранцев?
— Нет. Я в соцсети захожу раз в два месяца. Многие же наши конкуренты постят фотографии. Захожу, что посмотреть, есть ли у них какие-то полезные снимки для нас. Но ни с кем не общаюсь. В конце февраля прошлого года звонил ребятам (не буду говорить кому): «Если нужна помощь, то приезжайте ко мне. Я помогу». Потом оказалось, что эти же ребята написали всякие петиции, чтобы нас отстранили. Поэтому закрыл соцсети и понял, что нет смысла с ними общаться. На этом все закончилось.
— Какие-то сообщения получал?
— Конечно. Ничего умного и ничего хорошего в этих сообщениях нет. Просто бедуины какие-то на кнопки нажимали и писали, что все плохо у нас в России и мы плохие.
— От соперников такое приходило?
— Нет, от соперников была другая реакция. Я сам целенаправленно не буду спрашивать: «А что вы думаете по поводу того, что нас отстранили». Но мне пару человек написали, что мы вообще против этой истории, не понимаем, зачем вас отстраняют, ждем вас в строю обратно. Писали австрийцы, итальянцы.
— Многое ли потерял Кубок мира без нас?
— Конечно. У них там вообще тухляк, если честно. Все те же люди, все те же места занимают весь год. Никакого разнообразия практически не было. В некоторых дисциплинах не хватало людей. Должно было быть 30-32, а выступало 28-29. У двоек половина не приехала на заокеанские Кубки мира. Вообще семь двоек было. Наш вид спорта должен меньше всего в этих движениях участвовать. Потому что у нас узкоспециализированный спорт, где люди долгое время учатся по этим трассам вообще проезжать на таких скоростях. Конкуренция плотная — тысячные доли секунды. А они берут и одну из топовых стран отстраняют и радуются, что их никто не накажет за это. Кубок мира стал тоскливым. Очень внимательно смотрел чемпионат мира. Я же действующий чемпион мира и до сих пор себя таковым чувствую. В Оберхофе же сейчас не выступал как действующий чемпион. Они взяли и просто эту маечку разыграли. Теперь катается в ней австрияк один. Такие циркачи. Буду говорить на их языке: фейковые чемпионы.
Не ищите миллион причин, чтобы нас не допустить
— Сказал, что редко заходишь в соцсети, а ведь раньше блог на YouTube вел. Вообще все забросил?
— Да. А смысл? Чтобы провоцировать людей и была какая-то реакция? Допустим, сейчас есть новые условия МОК о том, что если кто-то что-то в соцсетях сказал, то мы его не будем приглашать на соревнования. И, например, я сказал какое-то слово мимоходом, не подумав, им оно не понравилось, и ты в бане. Или наоборот, какие-то слова не понравились нашим структурам, и тебя тоже куда-то отправили. Да и люди реагируют по-разному. Сколько людей, столько и мнений. Мне не хочется сейчас никакие свои позиции высказывать, жизнь свою показывать или тренировки, которые в это время никому не нужны. Поэтому держу паузу. Когда настанет время, потихоньку начну заново. Просто для чего сейчас вести соцсети, рассказывать о каких-то веселых моментах тренировок, о новых результатах? Я не вижу в этом смысла.
— Сейчас много идет различных новостей. Как ты их потребляешь?
— Пролистываю новостную ленту. Научился читать новости. Первые три слова читаю, если заинтересовало, то прочитываю до конца. Если нет, то даже не вдаюсь в подробности. В основном все новости идут про ситуацию на Украине. И новостей просто миллион. Засорять себе голову лишней информацией никому не рекомендую. Просто делайте свою работу, и все будет нормально.
— На тебя новости влияют?
— Если я буду все читать, то, конечно, они станут влиять. Буду просто голову перегружать, обсуждая какие-то вещи, в которых ничего не понимаю. Начитался новостей, по верхам прошелся и типа что-то знаю? Стараюсь исключить это из своей жизни. Это лишняя трата сил и энергии. Я знаю, что мне надо делать. Мне надо заниматься спортом. Нужно сделать так, чтобы когда мы выйдем на международные соревнования, был результат, за который не стыдно. Все. Это моя работа. Я ей занимаюсь. В остальном есть умные люди в других направлениях. Пусть они это делают.
— Насколько ты веришь, что вообще международные соревнования будут в ближайшее время?
— Рано или поздно любой конфликт заканчивается. Не может быть такого, что он будет всю мою жизнь. Окей, я могу смоделировать, что не поедут ни представители летних видов спорта, ни зимних на Олимпийские игры. Если я буду физически готов еще один цикл проехать, то на это пойду. Если не буду, то буду развивать спорт, выводить его на новый уровень в моделировании, проектировании, инженерных вещах. Готов помогать развитию детского спорта. 2026 год станет развилкой. Либо еще на четыре года останусь выступать, либо помогать развивать спорт.
— Через Олимпиаду тебе будет 34. Это же еще нормальный возраст для санного спорта.
— А что такое нормальный возраст? Можно и до 42 кататься, как Альберт Демченко. Просто потом ходить, кряхтеть и раз в полгода на операции ложиться. Кому это надо? Все индивидуально. Если будет здоровье позволять, то с удовольствием останусь. Даже не думаю, чтобы уходить сейчас. Надеюсь, что до ближайшей Олимпиады все закончится. Хотя бы спорт начнет потихоньку раскачиваться и на международный уровень выходить. Тогда уже будет понимание, куда мы движемся.
— МОК опубликовал свои условия по допуску российских спортсменов. Понимаешь, что они не в твою пользу? Ты — спортсмен ЦСКА, а по условиям на соревнованиях не могут выступать люди, связанные с вооруженными силами.
— Я все это прочитал. Более чем уверен, что наше Министерство спорта по таким условиям нас вряд ли отправит. Потому что слишком в популярную позу загоняют и говорят, как делать. Как-то странно все. Если допускать, то допускать уверенно. Не ищите миллион причин, чтобы не допустить. Сделайте два-три критерия и по ним отбирайте кого хотите. Надо же как-то уважать спорт. У нас же есть Олимпийская хартия, где говорится, что спорт вне политики. Так покажите это на практике. Не делайте политические заявления. Все выглядит так, что они просто вынуждают российских спортсменов: либо с такими условиями, либо давайте за нас в Европе выступайте, тогда все будет четко. Я так это вижу. Нет шансов выступать на честных и объективных условиях. Могут отказать, если в соцсетях напишешь какое-то слово, которое не понравится, а оно было на другое нацелено. Поэтому я сейчас просто жду, когда нам скажут «Да, едем» или «Нет, не едем». Буду из этого исходить. Как мы уже говорили, иначе ты перегружаешь голову информацией, которая от тебя не зависит, и ты в ней ничего не понимаешь. Они нарисовали какие-то правила. Непонятно, как по этим правилам ехать и пойдет ли на них наше Министерство спорта. Это маловероятно.
— У тебя нет страха, что на Олимпиаду ты больше не попадешь?
— Я за свою жизнь смирился с тем, что ни на одних Олимпийских играх не буду официально представлять свою страну. И, скорее всего, уже и на чемпионатах мира, Кубках мира и чемпионатах Европы. Просто буду выступать. Хуже чем это уже быть не может. Конечно, на Олимпийские игры хочется поехать. Но если не поеду, то жизнь на этом не закончится. Спорт — это этап жизни. Он рано или поздно закончится. Я уже доволен пройденной частью карьеры. Она у меня неплохая, по-моему. Хотелось бы, конечно, олимпийскую медаль и желательно золотую. Это была бы вишенка на торте. Но если мне мир не дает это сделать, то буду помогать другому спортсмену, чтобы добиться этого результата. Надо работать и знать, для чего ты это делаешь.
