«Безумная одноногая птица, я даже сфоткал ее». Как морская чайка вылечила соперника Хабиба от депрессии
Легковес Эл Яквинта — единственный соперник Хабиба Нурмагомедова по титульным боям UFC, которого дагестанский боец так и не смог финишировать. После Яквинты он снимал каждый последующий скальп все быстрее — 18:03 продержался Конор Макгрегор, 12:06 — Дастин Порье, 6:34 — Джастин Гэтжи. А вот Эл, который на том турнире вообще готовился к бою против Пола Фелдера, выстоял все 25 минут, за что по-прежнему пользуется среди членов команды Хабиба серьезным уважением.
Хотя кандидатура Яквинты в качестве соперника Нурмагомедова была абсурдной с точки зрения рейтинга (Эл был 11-м номером рейтинга), нельзя сказать, что спортивный посыл у этого боя был абсолютно бессмысленным. Как-никак Яквинта находился в лучшем цикле своей карьеры — шел на пяти победах подряд, четыре из которых — досрочные. Да, своим ходом он бы до титульного боя вряд ли когда-нибудь добрался, но бизнес UFC таков, что любой боец ростера всегда должен быть наготове принять уникальный шанс. У Даны Уайта и его партнеров нет за спиной «ЛУКойла», Газпрома или катарских шейхов — они зарабатывают с продаж платных трансляций, поэтому отмена громкого номерного турнира для них равнозначна катастрофе. Да, наследие того же Хабиба пострадает (до сих пор его попрекают боем с «риелтором с 11-й строчки рейтинга»), но регулярные отмены турниров просто разрушат бизнес UFC — и тогда никакого Хабиба просто не будет.
На фоне всех пертурбаций публика на тот момент не стала особо вникать в историю Яквинты — да и, если честно, он и сам особо ничего не рассказывал, ну, боец-середняк, совмещающий профессиональный спорт с работой риелтора. Однако путь Эла — это удивительный сценарий, где долгое и упорное бодание бойца с руководством UFC закончилось редчайшим случаем победы слабой стороны. Немыслимо представить, чтобы средний боец, которого UFC может разменять или выкинуть в любой момент, пошел на прямой конфликт с промоушеном из-за денег, публично обливал грязью Дану Уайта и матчмейкеров (даже посылая им пьяные голосовые), но в итоге добился своего неожиданным и смелым поступком. А затем еще и чудом получил шанс всей жизни — выступить в главном бою вечера номерного турнира и попытаться сотворить одну из главных сенсаций в истории ММА.
Всю историю по порядку — тяжелое и редкое повреждение колена, операции, конфликт с UFC, который не хотел их оплачивать, а также чудесная встреча с безумной чайкой на австралийском побережье — Яквинта рассказал своему другу Крису Уайдману на подкасте Won't Back Down.
«...Проблемы с коленом начались, когда я дрался с Винсом Пичелом в полуфинале TUF. Я выиграл бой решением, выхожу из клетки, адреналин улетучивается, и тут — черт возьми — я чувствую дикую боль в колене. «Что за херня?» UFC не дает мне врача, говорят: «Нам нужно снять вот это видео и это, нужно раскручивать финальный бой с Майклом Кьезой. Он уже через неделю». Они привели какого-то врача по-быстрому, никакого МРТ, она предположила: «Вы, наверное, порвали мениск». Но потом я обследовался, и оказалось, что я порвал хрящ за надколенником. Это очень редкая травма. Она случается у баскетболистов, но почти никогда — у бойцов. Я не знаю, как я порвал этот хрящ в бою — пару раз я бился коленом о канвас, когда делал проход в ноги, мы также разменивались много киками... В итоге от моего суставного хряща оторвался кусок.
Финал с Кьезой я никак не мог пропустить, это был мой шанс. Всю неделю в отеле я ходил, мучаясь от боли, не мог грэпплить на тренировках. При этом всеми силами пытался не хромать, когда шел по коридору отеля. Потому что кто-то в отеле мог увидеть это и довести до соперника. Но в итоге это увидел Джон Аник, который вместе с Джеймсом Виком поставил хорошие деньги на победу Кьезы. Я потом узнал об этом — они видели, что я еле ходил, и поставили против меня. Хотя я шел фаворитом (1,45. — Прим. «СЭ») и был уверен, что выиграю. Помню, перед боем нас вызвали в медкабинет Атлетической комиссии. Они заставили меня сделать одно приседание. А я даже не мог опереться на ногу. Пытаюсь присесть, и меня прошибает самая дикая боль в моей жизни. Врач и инспектор это видят и спрашивают: «В чем дело?» Я говорю: «Все нормально, сейчас-сейчас». И, как-то ловко перенеся вес, я присел на одной ноге, и меня чудом допустили до боя.
Выходя в клетку, я едва не свалился на лесенке в октагон. Но когда зашел в клетку, у меня начал подниматься мощный адреналин. Я почуял бой, почуял, что стоит на кону. И когда начался поединок, сразу подумал: «А ну-ка, давай посмотрим, как работает все это адреналиновое дерьмо». И я выбросил кик и не испытал никакой боли! Но в то же время я понимал, что чем дольше длится бой, тем меньше у меня шансов. Мне надо вырубать Кьезу. И я пошел вперед, начал бросать безумные панчи и отдал спину, чего нельзя делать с таким соперником, как Кьеза. В итоге он меня задушил.
Мне пришлось оперировать колено — сначала это была небольшая операция. Они проделали дырки в кости, добрались до суставного хряща, откачали оттуда кровь и эту дырку заделали волокнистой тканью. Но волокнистая хрящевая ткань, насколько я понял, — это дерьмо. А вот которая была до нее — гиалиновая ткань — вот она нормальная. Они сказали мне: «Мы не можем восстановить изначальную хрящевую ткань. Пока медицине это не под силу. Кто придумает, как это сделать, станет миллиардером». В итоге эта волокнистая ткань продержалась где-то боев пять — до Масвидаля. И вот после Масвидаля колено снова начало меня мучить. Тогда я понял, что мне нужна вторая операция. Уже большая и полноценная.
Я провел большие исследования этой проблемы, прошерстил всех врачей. В итоге нашел доктора Уильямса, который убедил меня, что проблема решается. А решается она тем, что мне внедряют в колено костно-хрящевой аллотрансплантат вместо порванного куска хряща. Он убедил меня, показал мне свое резюме из ряда успешных операций баскетболистов. Но оказалось, что UFC не может оплатить мне операцию, потому что эта клиника, которая взялась решить мои проблемы, — Hospital for Special Surgery в Нью-Йорке — работает по ценам в 3-4 раза выше, чем другие клиники. В UFC сказали, что оплатят в лучшем случае только половину. Я на это не согласился и послал UFC подальше. И решил, что стану риелтором, пока не буду оперироваться. Буду делать деньги как риелтор и копить на операцию.
И я действительно начал работать риелтором, забил на бои и параллельно с работой поливал UFC грязью. Просто поджигал им зад в Twitter, бил по Дане, по всему руководству. Однажды я напился и позвонил вице-президенту Реду Харрису. Сказал ему пьяным голосом: «Мне нужны деньги на операцию, понял, да?» Или даже голосовое отправил такое, не помню. В итоге Харрис, Дана, Шон Шелби — все они начали ненавидеть меня, а мне было плевать. Но потом меня как-то вызвали в Вегас на встречу бойцов. И там я наткнулся на Лоренцо Фертитту. Мне бы никогда не дали на него выйти самому, потому что это верхушка руководства, но тут он сам пришел посмотреть на нас. Я отозвал его и искренне объяснил всю ситуацию. Лоренцо мгновенно все понял и дал команду оплатить мне операцию. Вот такой он человек. Единственный среди всех в UFC, кто вник в мою проблему, выслушал меня. Человечище.
На следующий же день мне оплатили операцию, я прооперировался, и колено пошло на поправку. Потом я получил бой с Диего Санчесом. Хотя колено стало лучше, оно все равно было неидеальным. И большую часть лагеря я делал физио. Кстати, после операции случилась со мной безумная история, я ее в жизни рассказывал только трем близким людям... Короче, после операции я все еще был не уверен, что буду драться. На тот момент я уже неплохо зарабатывал риелтором и решил сгонять в Австралию. Я влюбился в эту страну (дрался там против Пирсона в 2014-м. — Прим. «СЭ») и хотел побывать там еще раз. Связался со знакомыми, спрашиваю: «Может, семинар сделаем?» Они говорят, без проблем, приезжай. Я прилетел и вот в один день как-то сижу на пляже. И вдруг я увидел одноногую чайку. Это была безумная чайка. Она издавала страшные пронзительные крики, все другие чайки разбегались от нее, она нападала на них и забирала всю еду.
И тогда я понял, что я со своим коленом должен стать такой же гребаной чайкой. Я буду таким же безумным и ничего не буду бояться. И эта чайка вылечила меня от депрессии. Я помню, как сфоткал ее. Реально чайка на одной ноге. Правда, фотка осталась в старом телефоне, который я сломал... Каждый год я ломаю телефоны. Но эта чайка до сих пор перед моими глазами, я так благодарен ей. Спасибо, бро. Сумасшедшая одноногая птица, благодаря тебе я поверил в себя как никогда. И потом мне дали бой с Диего Санчесом. Я помню, как ездил на машине на физиотерапию и визуализировал нокаут. Мне четко представлялось, как я нокаутирую его правой рукой. Я делал это движение миллион раз в своей голове. И когда случился бой, я в конкретном эпизоде как будто увидел свет перед глазами и выбросил эту правую. Нокаут. Точь в точь как я представлял, только с одной оговоркой — мои руки были чуть ниже, чем я видел это в мыслях до боя.
Потом был Хабиб и все остальное... Тем не менее год назад, в августе 2020-го, мне снова потребовалась операция на колене. После нее у меня образовалась избыточная рубцовая ткань — доктор сказал, что через две недели я буду чувствовать себя прекрасно, но через две недели я чувствовал себя убого. В итоге мне пробили рубцовую ткань, я прошел через физиотерапию и сейчас чувствую себя лучше. Но мне все равно хочется пролечить колени еще и стволовыми клетками. На 6 декабря у меня назначена процедура в Bio Accelerator. Мне должны ввести в колено несколько миллионов стволовых клеток. Говорят, что после стволовых клеток в этой клинике становишься просто другим человеком.
Я сейчас чувствую себя устроенным в жизни. У меня свой дом и два дома под сдачу в аренду — мои инвестиции в недвижимость. Эти два дома приносят хорошие деньги. Я вообще как-то удивительно четко нашел свою нишу в риелторском бизнесе на Лонг-Айленде. Здесь очень сложно зарабатывать — огромные налоги, конкуренция, всякая внутренняя специфика. Но я додумался до кое-какой ниши и теперь могу зарабатывать. Я помогаю и бойцам, своим друзьям — Мерабу купили прекрасный дом, Джиану Вилланте. Я рад, что у меня получилось в риэлторстве".
