Довел Федора до стоячего нокаута, вошел в историю ММА, умер в 40 лет после тюрьмы. Трагическая судьба легенды боев без правил
Амар Сулоев (1976 — 2016), Россия, средний вес, в ММА — 24 победы, 7 поражений.
Все, кто следил за ММА (тогда — бои без правил) в первой половине нулевых или любят пересматривать турниры прошлого, наверняка видели в деле Амара Сулоева, одного из самых ярких и самых сильных российских бойцов тех времен. Сулоев бился в Pride, UFC, выигрывал бразильский турнир валетудо, был большой звездой в М-1, а с Федором Емельяненко в спаррингах зарубался так, что тренеры перестали ставить их в пары. Наконец, он один из двух российских бойцов (второй — Алексей Олейник), чьим именем в ММА называют прием. Однако Амар рано завязал со спортом — последний бой провел всего-то в 32 года. В 37 же оказался в тюрьме, а в 40 скончался от рака желудка.
Значительная фигура для смешанных единоборств, но в интернете нет ни одного интервью, где бы он рассказал о себе. Помимо результатов боев и попадания за решетку (его вина так и не была доказана), о нем мало что известно. Мы решили восполнить пробел и поговорили с людьми, которые хорошо знали Сулоева. Это:
— Андраник Ашугян — тренер, который привел его в бои без правил;
— Вадим Финкельштейн — менеджер Амара, глава клуба Red Devil и лиги М-1;
— Андрей Семенов — одноклубник и соперник;
— Арман Гамбарян — одноклубник, хороший друг;
— Александр Мичков — тренер клуба Red Devil по ударной технике;
— Галина Сулоева — супруга.
Начало
Сулоев родился 7 января 1976 в поселке Калинино (Армянская ССР). Сейчас это город Ташир. Его отец, Шариф, по национальности езид. А вот мать — русская, из Томска. Шариф в 70-е поехал на заработки в Сибирь, там познакомился с мамой Амара, а потом увез ее к себе на родину. Затем семья переехала в Краснодарский край — в Анапу, где Сулоев начал серьезно заниматься единоборствами.
— Какой была ваша первая встреча? — вопрос Андранику Ашугяну.
— Сначала мой отец построил времянку, а потом — постоянный дом. Маленький дом мы решили продать. Родители Амара как раз переехали из Армении и смотрели дома. Хотели купить у нас. Если бы купили — мы бы в одном дворе были. Потом он учился в супсехской школе, где я работал учителем. Он любил спорт, боролся, занимался у себя в Армении. Наша более серьезная встреча случилась в 1993 году, когда я проводил турнир «Супсех против Москвы». Амар выступил на том турнире, и мы стали контактировать с ним по панкратиону. А так я его подтягивал еще и в футбол. Мы играли за команду нашего села в большой и мини-футбол. Амар играл в защите, у него были ноги-пушки, хорошо выбивал мяч. Я играл опорника, брат Ашот — крайнего полузащитника. В общем, оборона у нас была бойцовско-борцовская.
— Как Амар выступил в 1993 году?
— Очень ярко выиграл у московского лидера в решающей схватке матча, при счете 2:2.
Тогда же, в 1993-м, на одном из турниров, организованных Ашугяном, Сулоев познакомился с будущей женой — Галиной.
— Он участвовал в каком-то турнире, я вела тотализатор, принимала ставки, — рассказывает Галина Сулоева. — Потом мы виделись на других соревнованиях, а через пару месяцев начали встречаться как парень с девушкой.
Спортивную карьеру Сулоева прервала служба в армии. После дембеля работал в строительной бригаде.
— В 1997-м мы встретились в магазине, который потом назовут «Высшая лига», — вспоминает Ашугян. — Амара туда наняли в строительную бригаду, они готовили магазин. Помню, как я пришел туда, а Амар стоял и шпаклевал, весь белый был, измазался. Я поговорил с ним, сказал: «Ты зарываешь талант, не надо. Уходи». Так он и перешел ко мне.
Ашугян продвигал смешанные единоборства на юге России, в Анапе часто проводились турниры. В первом же бою после ухода из стройбригады Сулоев получил травму.
— Он дрался с рукопашником, десантником, — говорит Ашугян. — И травмировался. Рукопашник бросил на прогиб, а Амар выставил руку и неправильно приземлился. Случился вывих. Ему даже пришлось поменять стойку. Но потом закачал руку и спас ее. В 1997 году у Амара было мало боев, а вот в 1998-м — уже прилично. В Краснодаре дрался, потом мы ездили по югу России, в 1999-м была пара поединков в Ростове... А какой из боев у него зарегистрирован первым, кстати?
— К примеру, на Sherdog это бой с Андреем Семеновым в М-1 — в апреле 1999-го.
— До этого у него только в Сочи было, наверное, три-четыре боя. В Анапе же после вывиха он не дрался — боялся сглаза. И Амар немного горел, когда рядом были близкие. В других городах чувствовал себя хорошо, а дома — нет.
Валетудо
В 2000 году российские бойцы отправились на серьезный турнир в Ресифи (Бразилия) — World ValeTudo Championship. Из наших там дрались Сулоев, Андрей Семенов, Мартин Малхасян, Сергей Завадский.
— Тогда Вадим [Финкельштейн] начал подниматься, Коля Кудряшов, с которым мы хорошо дружили и сейчас дружим, — вспоминает Андраник Ашугян. — Амар, Мартин, Семенов были на подъеме. Тогда деньги не имели значения, все делали от души. Все поехали не за деньгами. Вадим-то платил вначале не так много, 400-500 долларов. Мы поехали на тот турнир семьей: Коля был рефери, я главный тренер, Вадим в качестве менеджера. Я тогда подтянул еще одного человека из Таганрога, Дмитрия Давыдова, который сейчас хорошо развивает ММА у себя. Это была классная, душевная поездка. Бразилия, жара, мы тренировались, гуляли, ели океанскую рыбу... Хорошие впечатления остались.
Один из двух турниров-восьмерок выиграл Сулоев. Сначала он жестко нокаутировал Луиса Альберто (причем дрался ударник Амар в борцовском трико), потом вынудил сдаться Альберто Приму, а в финале взял реванш у Андрея Семенова за поражение в 1999-м. Красивая победа, но неужели парни, которые вместе прилетели в Бразилию в составе одной команды, гуляли там и вообще отлично общались, дрались по-настоящему? Конечно, нет.
— В финальном бою с Сулоевым практически не было ударов, только борьба. Разыграли тот поединок? — вопрос Семенову.
— Да, разыграли. Поскольку оба вышли в финал, не было принципиального момента в борьбе за титул. Смысла ломаться не было.
— Просто вышли, изобразили и поделили гонорар?
— Да.
— У бразильцев не было претензий? Не просекли?
— Во всяком случае, нам ничего не сказали.
По словам Армана Гамбаряна, потом, уже в Санкт-Петербурге, должен был состояться третий бой между Сулоевым и Семеновым. Но не состоялся.
— Когда они встретились в Бразилии, у Амара был один менеджер, у Семенова — другой, — говорит Гамбарян. — Но мы же все были из России. Тогда пришли и сказали, что Семенов готов отдать бой, чтобы не травмироваться. Потом, когда был турнир в Питере и Амар с Мартином [Малхасяном] поехали туда, Амар в финале попал на Семенова, но не вышел на поединок. Была такая договоренность: если они встретятся в финале, то не должны драться. Финкельштейн на тот момент много раз просил Андраника, чтобы его ребята не встречались с ребятами Ашугяна.
Так почему ж Сулоев первый бой в Бразилии провел в борцовском трико? Во-первых, чтобы подчеркнуть, что он из России, во-вторых, чтобы перехитрить бразильцев.
— Российские борцы же ведущие, — говорит Андраник Ашугян. — Плюс он как бы предупреждал бразильцев, что знает борьбу, хотя на самом деле ударник. Небольшой отвлекающий маневр.
Red Devil
В начале 2000-х Сулоев присоединился к питерской команде Red Devil, которой руководил Вадим Финкельштейн. Вместе с ним туда перешли Мартин Малхасян и Арман Гамбарян. К тому времени Амар уже регулярно выступал в Санкт-Петербурге. Например, в 2000 году он выиграл турнир М-1, благодаря чему в новостях его стали называть чемпионом мира по боям без правил.
— Я активно работал с ним по весну 2001 года, — рассказывает Андраник Ашугян. — А после этого, когда он победил бразильца нокаутом и его наградил Николай Валуев, у нас потерялся контакт (имеется в виду бой с Педро Отавио на турнире М-1 в Санкт-Петербурге 27 апреля 2001 года. — Прим. «СЭ»). Он и перед этим боем уже начал переставать со мной общаться, перестал рассказывать что-то. У тренера должна быть обратная связь, тренер должен знать, что беспокоит его ученика. Там у него уже пошли другие мысли. Мне кажется, денежные вопросы начали переходить на первое место. Я всегда учил своих ребят так: «Главное, что ты мастер, специалист. А деньги придут». Это не всем нравилось, правда. После [ухода в Red Devil] он дистанцировался. Последний душевный разговор у нас состоялся после его поражения от Фила Барони в UFC. Мы встретились с ним в Супсехе, пообщались — и все. Он уехал [в Санкт-Петербург], а там Федор, уже все эти моменты. Новая волна пошла. Потом наши отношения охладели до уровня «привет-пока».
UFC
В 2001-м Сулоев добился успеха за границей — в Роттердаме он победил в турнире-восьмерке голландского промоушена 2 Hot 2 Handle. А в 2002-м поехал покорять UFC — вместе с Андреем Семеновым. Они стали первыми российскими бойцами в UFC после Олега Тактарова и Игоря Зиновьева.
Жаль, но карьера обоих в американском промоушене была недолгой — они выступили только на двух турнирах. Семенов выиграл у Рикардо Алмейды и проиграл Ивану Салаверри, а Сулоев потерпел два поражения, но от крутых бойцов: Чаку Лидделлу он уступил единогласным решением судей, Филу Барони же проиграл техническим нокаутом. Причем Амар бился с Лидделлом в полутяжелом весе, с недовесом, но сумел навязать ему конкурентный бой. И ведь российскому бойцу тогда было всего-то 25 лет. А Барони пришлось вообще тяжко. Поначалу Сулоев его избивал, но затем не учел, что соперника нельзя бить коленом в голову, когда тот на четвереньках, а потом Амара подвела неудачная попытка сделать армбар. Барони сконтрил, оказался наверху, а через некоторое время забил Сулоева у сетки.
— Как вы подписали Андрея Семенова и Амара Сулоева в UFC? — вопрос Вадиму Финкельштейну.
— Я их возил и в Бразилию, и на 2 Hot 2 Handle. Андрей и Амар даже были любимчиками в Голландии, уже были бойцами с именами на европейском пространстве. Бас Бун (голландский промоутер. — Прим. «СЭ»), с которым я начал работать в 2000 году, рассказал, что ребятами интересуются в UFC. Я сказал, что с удовольствием подпишу их туда. Мы подписали два контракта, каждый — на три боя. Так и начали работать с UFC.
— Почему Амару сразу дали такого классного бойца, как Лидделл? Плюс Сулоев дрался не в своем весе.
— У нас тогда не было большого опыта, но Амар на тот момент реально был крутым бойцом. Чак Лидделл тоже был на подъеме, но мы считали, что Сулоев сможет его победить. На самом деле, я бы не сказал, что Амар проиграл тот бой. Он хорошо бился. Кажется, Лидделл выиграл решением судей? Было бы странно, если бы победу отдали Амару. Так получилось. Мы думали, что он может справиться. Да и соперников никогда никто не выбирал, дрались с теми, кого дают.
У нас тогда не было тренерского штаба. Амар тренировался в Голландии, тренировался в России. Все находилось на этапе становления, мы как организация только набирались опыта. Помню, что привозил в Red Devil голландских тренеров, чтобы ребята набирались какого-то опыта, пытался самих бойцов куда-то отправить. Сулоев и Семенов на тот момент были самые сильные по своему опыту и профессионализму. У них не было багажа боев в разных организациях, какой сейчас можно получить. Мы посчитали, что Амар может пройти.
— Потом был бой с Филом Барони. Амар хорошо начал поединок, но потом был нелегальный удар коленом. После этого все сложилось плохо.
— Он в один день с Андреем дрался. Что-то произошло. Андрей проиграл свой второй бой в UFC, мы его вынесли прямо с ринга. У него было обезвоживание организма. Как я понял, кто-то дал ему какое-то лекарство, хрен знает что, якобы борцы пьют это. Он выпил — и произошло вот это. Надо у Андрея спрашивать. Что-то было, он что-то втихаря съел и Амару дал. Амар тогда не был похож на себя. А Андрей уже в первом раунде не мог стоять на ногах. Тогда же все не было так развито. Какой-то доктор что-то дал, сказал: «Пей вот это, все будет хорошо». Только это не значит, что-то, что хорошо для борцов, хорошо для ММА. В борьбе прерывистая работа, прошел — отдышался, а в ММА ни секунды нет для того, чтобы расслабиться. То, что случилось на том турнире, — до сих пор тайна, покрытая мраком. Не знаю, что там было, но из-за этого все наши контракты оборвались. Андрей выиграл первый бой, в UFC обычно не выгоняют после первого поражения. Да и Амар всем понравился, несмотря на два поражения.
— Почему же в UFC так поступили?
— Не знаю, я тогда не особо общался с той стороной. Моего английского было недостаточно, общался Бас Бун. Помню, что была неприятная ситуация, что Андрей после первого раунда не стоял на ногах, Амар тоже. У Амара уже не спросить, но у Андрея можно. Он говорил мне, что это не то что какой-то допинг, что какой-то доктор посоветовал, что все борцы это принимают. В итоге все сработало не в ту сторону. Его ноги не держали после первого раунда, мы его вынесли. Возможно, потом это сыграло роль в приостановке контрактов.
UFC сейчас берет много интернациональных бойцов. Тогда им это было не нужно, тогда в лиге ориентировались на американский рынок. Весь расчет был на pay-per-view. Зачем брать российских бойцов, если трансляция в России будет в 6 утра? Никто не будет платить. Рынок Бразилии, Америки и Канады работал. Они продавали трансляции в субботу вечером, основной дивизион был — американцы. Не только российских, но и европейских бойцов там практически не было. Семенов и Сулоев заинтересовали, но... Еще и всегда были проблемы с визами, вы же знаете, как тяжело получить визу в США. Думаю, в UFC в первый раз с этим связались. Может, в том числе и из-за этого отказались [от российских бойцов], не знали, как это работает.
Семенов подтвердил, что перед вылетом в США на второй бой в UFC он запасся препаратом, который ему только навредил.
— Я не был готов к бою, — говорит Семенов. — И семейные обстоятельства, и другие факторы наложились друг на друга. Когда не готов, лучше отказываться от боя, сейчас уже понимаешь, что нельзя ехать на бой неподготовленным. Попробовал помочь себе фармакологией, хотя никогда толком этим не занимался и не разбирался. Получилось не очень хорошо.
— Кто посоветовал?
— Один доктор. Мы уже подумали: «Почему бы и нет? Наверное, поможет». У нас был тогда серьезный разрыв с американской подготовкой, мы, можно сказать, находились в каменном веке.
— Чем те таблетки должны были помочь? Поднять выносливость?
— Да, как тогда казалось.
— Вадим Финкельштейн рассказал, что вас после боя выносили на руках, что вы даже идти не могли от усталости.
— У меня было что-то вроде обезвоживания. Я сам, просматривая тот бой, понимал, что мог что-то сделать, но не хватало сил довести прием до конца. Вроде получалось что-то делать, попадать, но в завершении действия все шло не так. Не контролировал ни бой, ни себя.
— Когда пришли в себя после того поединка?
— Практически сразу. Я все понимал и чувствовал, но было тяжело. Не скажу, что умер там, но просто не было сил.
Андраник Ашугян считает, что Сулоеву в бою с Лидделлом следовало по-другому выстроить геймплан.
— Амар ниже ростом, но скоростной, кикбоксер, чувствует ударку, — отмечает Ашугян. — Нужно было работать вразрез, через контратаку, контрудары. А потом затащить его в борьбу. Провести тейкдаун, а там отрабатывать позиционно. Амар же, по большому счету, не уступал в стойке, просто у американца длиннее руки и ноги — и в перестрелке на дальней дистанции Лидделл был точнее. Если бы Амар правильно выстроил работу... Он ведь перестреливался с Лидделлом. Ему нужно было входить под его длинные руки и ноги, уходить в контрсерии из одного-двух ударов и продолжать перевод в партер, в темп. Даже если бы Амар пропустил в стойке, в борьбе-то у него было бы преимущество. Лидделл не был партеристом, борцом. Мог только перевернуть Амара благодаря габаритам.
— А бой с Филом Барони?
— Да, с ним бой поначалу хорошо складывался, но Амар поторопился. У него есть такое — он иногда хотел закончить побыстрее. Я считаю, что сначала он сделал все правильно, но когда находился у Барони за спиной... Вообще, когда я учу своих спортсменов, говорю им: «Не нужно уходить сверху вниз ради какого-то приема». Например, Ансар Чалангов любил делать скручивание пятки. Да, хорошо, он сидит сверху, потом переходит. Только если кто-то умеет защищаться, то может выйти наверх — и все. Так же и здесь. Зачем тебе что-то менять? Ты доминируешь — так доминируй! Хабиб уходит вниз? Нет. Он все время работает сверху, таскает, если надо — встает. Амар совершил грубейшую ошибку, имея превосходство. Легко мог бить Барони, растаскивать его туда-сюда, раскачивать. А он пошел на болевой на руку и в очень выгодной позиции провалился.
Сулоев-стретч
Выступления в UFC — не пик карьеры Сулоева. В 2003-м, в М-1, он нокаутировал Юшина Оками, а затем победил будущего бойца UFC Дина Томаса. Потом Амар подписался в Pride, где победил Дина Листера и бывшего чемпиона UFC Мурило Бустаманте. А еще Сулоев навсегда вписал свое имя в историю ММА, в октябре 2002-го выиграв у Пола Кахуна редким для смешанных единоборств приемом, который теперь называют «Сулоев-стретч» (или «растяжка Сулоева»). Спустя 16 лет Забит Магомедшарипов таким же образом заставил постучать Брэндона Дэвиса — этот болевой был признан UFC лучшим в 2018 году.
О том, как в арсенале Сулоева появился этот прием, рассказал Арман Гамбарян.
— Сказать — не поверите, — говорит Гамбарян. — Мы с Амаром занимались в Анапе у тренера по самбо — он уже старенький, старая школа. Он пришел к нам и говорит: «А можно вот так сделать в бою». Амар ему: «А зачем так делать, если можно бить в голову, можно задушить, сзади сесть, ноги запустить». Тренер спросил: «А если соперник спрячет голову?» Мы отрабатывали тот болевой много раз по совету этого тренера. В поединке с Кахуном в Голландии Амар использовал этот прием — и все получилось. А так, думаю, многие старые самбисты знают этот прием.
Федор
В 2003 году в команду Red Devil вошли Федор и Александр Емельяненко. Федор к тому времени уже был звездой ММА — чемпионом Rings и Pride в тяжелом весе. Так, с бойцами Red Devil стали работать и тренеры Емельяненко — Владимир Воронов (тренер по дзюдо и самбо) и Александр Мичков (тренер по боксу).
— Амар был хорошим ударником, интересным, — вспоминает Гамбарян. — Сейчас наблюдаю за бойцами — нечасто можно встретить такого, кто работает связками. У Амара хорошо была поставлена работа руками и ногами. Сейчас бойцы вроде показывают хороший уровень, но руки и ноги у большинства идут отдельно. Амар же работал связками. Он был думающий боец, не делал ничего наобум, работал грамотно.
Ашугян же отмечает такую особенность Сулоева: Амар во всем хотел быть первым, лидером, что порой мешало тренировочному процессу.
— Хулиганом он не был, но у него была одна привычка, мы с ним даже немного повздорили насчет этого, — говорит Ашугян. — Ему хотелось доминировать в своем кругу. Например, на тренировках он всех жестко бил. Даже тех, кто слабее его. Играли мы в регбол. Одна команда — профессионалы, вторая — любители, которые тянулись за ними, следующее поколение. Специально так ставил их, чтобы молодежь мужала. В такой игре, например, если Амару кто-то не уступил или жестко ткнул, он мог пойти и рубануть пацана. Понятно, что причина была такая: «Я же профессиональный боец, ты что, хочешь меня травмировать?» Он просто пытался подмять под себя, грубо говоря. Эта черта мне не нравилась, я говорил ему: «Амар, что ты делаешь?» Это воспитательный процесс, я — тренер, я должен это говорить. Знаю, что ребята рассказывали: «Пошел потренировался, а он как дал мне — мало не показалось». В общем, ему хотелось, чтобы все рядом были как бы под ним. Когда он был со мной, получалось, что я — главный, а он — рядом. Поэтому, думаю, он и отошел от меня, тем более начал побеждать. Начало появляться свое «я», свое имя. Есть такие ребята, что делать.
В Red Devil был и другой человек, который жестко работал в спаррингах и не любил проигрывать. Это Федор Емельяненко.
— У Амара был характер чемпиона, он не любил проигрывать даже в зале, — рассказывает Гамбарян. — Был момент — они с Федором Емельяненко стояли в парах. Об этом, может, мало говорят, но я точно знаю. Мы с Амаром пришли в комнату после их сильной зарубы с Федором. Он говорит: «Блин, два нокаута на ногах перенес». Спрашиваю: «Как?» Амар рассказывает: «Он мне попал, я понимаю, что свет потух. Глаза открываю — он передо мной стоит». Тут Амару звонит Финкельштейн и говорит: «Амар, зачем такие вещи делаешь? Зачем так с Федей рубишься?» Амар ему ответил: «Федор и сам рубился со мной». У Феди же тоже характер, он тоже проигрывать не любит. В общем, Федя нажаловался Финкельштейну, сказал, что перенес два нокаута на ногах.
— Амар?
— Нет, Федя! Амар его тоже два раза хорошо ударил. Амар рассказал мне про свои два нокаута, а Федор рассказал Финкельштейну. Амар по телефону сказал: «Вадим, а ничего, что я тоже два нокаута на ногах перенес?» После этого тренерский штаб старался не ставить Сулоева и Федора вместе.
Вадим Финкельшейн и Александр Мичков утверждают, что историю со стоячими нокдаунами не помнят. При этом Мичков подтвердил: Сулоев и Емельяненко в спаррингах рубились жестко, поэтому в пары их старались не ставить.
— Они с Федей редко становились в пары, — говорит Мичков. — Во-первых, Сулоев был легче Феди, во-вторых, Федя выбирал себе спарринг-партнеров сам. Выбирал людей, которым доверял, чтобы не травмироваться. Он и по сей день такой. В парах стоит не со всеми бойцами, которые есть у нас в наличии, чтобы не травмироваться. Поэтому они с Амаром редко спарринговали. Когда мы были в горах на сборах, они впервые провели спарринг. Второй раз был уже в Старом Осколе во время тренировочного лагеря. Оба раза они зарубались. Поэтому я и избегал этого момента — никому не нужно, чтобы бойцы доказывали, кто сильнее, во время тренировок. Во избежание травм тасовали всех так, чтобы Федор и Сулоев не пересекались.
Уход из ММА
Сулоев закончил карьеру в Pride с рекордом — две победы, два поражения, а после этого провел всего-то четыре боя. Он провел последний бой 3 апреля 2008 года, когда победил на турнире М-1 Яцека Бушко. Он завязал с ММА очень рано — в 32 года. Некоторые бойцы в этом возрасте только начинают выступать. Свой потенциал Амар так и не раскрыл.
— Недавно мы разговаривали с Мишей Малютиным (бывший боец Red Devil. — Прим. «СЭ»). И он сказал: «Знаешь, я смотрю на нынешних бойцов в этом весе. И Амар в России — номер один». У Амара были тяжелы удары и скорость. Он в бою никогда не лез в зарубу, а был думающим бойцом, — отмечает Арман Гамбарян.
По словам Вадима Финкельштейна, Сулоев в боях почему-то не показывал всего того, что демонстрировал в тренировках, где был очень хорош.
— Амар на тренировках творил чудеса, но когда выходил в ринг, не всегда использовал то, что нарабатывал, — говорит Финкельштейн. — Федор всегда мог использовать все наработки, а Амар как-то зацикливался. Он делал то, что любил делать, — стоял в стойке, а это не всегда проходило. Он готовился под соперника, но выходил и делал совсем другое. Хотя на тренировках он был хорош. Сильнейшие ноги, перебороть на тренировке мог любого, но на ринге делал привычную работу, как в кикбоксинге.
Андраник Ашугян связывает то, что Сулоев не раскрыл себя в больших лигах, с психологией, недостаточной выносливостью, а также с тем, что у Амара после 2001 года не было «тренера, который бы его вел».
— У того же Федора были тренеры, которые его вели. Остальные же [в Red Devil] шли прицепом. Я это по себе знаю. В сборной Краснодарского края я был прицепом рядом с Даниеляном. Я сам совершенствовался настолько, насколько мог. У Амара не было специалиста, который бы скрупулезно все подшаманивал, подкручивал, анализировал. Поэтому и не получилось. Конечно, есть и психологические моменты, которые ему мешали.
— Какие? Говорят, в спаррингах он был лучше, чем в боях.
— Да, есть психологические моменты. Есть такие спортсмены, которые вытворяют на тренировках, готовы разнести любого, а в боях уже переживают. Я же говорил, что он не дрался в Анапе. Подгорал немного, что-то ему мешало. Его беспокоил какой-то взгляд со стороны, он опасался, что кто-то что-то скажет. Тогда ведь еще реагировали и на телевидение и прочее. Мне кажется, что чем выше уровень, тем больше он зажимался. Если не был уверен, что выиграет, начинались проблемы, и он делал ошибки. Ему нужна была уверенность, а в остальном нужно было помогать ему. Например, я видел, что он в чем-то не уверен, и объяснял ему, что нужно сделать. А люди, если с ним не работали, как могут это увидеть? Он ведь уже готовый пришел. Это надо сидеть и изучать человека, еще и он должен сам раскрыться. Он сам должен сказать: «Тренер, вот тут я переживаю». Если он не говорил этого — было уже слабое место.
— У Амара был потенциал стать чемпионом крупного промоушена?
— Потенциал был, но были две большие проблемы. Первая — психология, вторая — выносливость. Я говорю именно о борцовской выносливости. В плотной борьбе, партере ему было трудно, надо было работать. Если бы решились эти два вопроса — были все шансы.
— Он довольно хорошо прибавлял, был прогресс в борьбе, — вспоминает Александр Мичков. — Я согласен, Амар не раскрылся, у него был большой потенциал. На тренировках был лучше, чем в боях? В принципе, так происходит с 99 процентами бойцов. Не только с теми, кто выступает в ММА, но и с борцами, боксерами, кикбоксерами. На тренировках они более разнообразны, чем во время поединка. Амар тоже не исключение. Как правило, это говорит о состоянии нервной системы. Человек перегорает, выходит на бой не таким уверенным, зажатым, не все получается. Где-то появляются сомнения, человек не может выложиться на 100 процентов. Он горел. Надо было его правильно настроить на бой, тогда он раскрывался. А так — подгорал, конечно. Хотя на тренировках был очень интересным.
— Он завязал в 32 года. Не рановато?
— В принципе, да. Я считаю, он мог бы нормально выступать еще три года. Обстоятельства уже не зависели от нас с Михалычем (имеется в виду Владимир Воронов. — Прим. «СЭ»). Жизнь так сложилась. Мы до конца не знали, как у него бывает дома. Так получилось.
— Как выглядел его уход из команды? Амар как-то объявил об этом?
— Нет, он ничего особо не объявлял. Насколько я помню, после очередных сборов и соревнований... Не помню точно, как все это произошло, но помню, что Амар раз не приехал на сборы, два не приехал... Начали спрашивать, что случилось, кто-то сказал, что у него семейные проблемы. Так он потихоньку и ушел из поля зрения.
Точную причину, почему Сулоев так рано завязал с ММА, «СЭ» назвал его супруга.
— У Амара были травмы позвоночника, — рассказывает Галина Сулоева. У него болела спина, было несколько грыж. В связи с этим он закончил карьеру спортсмена. Осенью 2009 года он уехал на сбор, кажется, в Старый Оскол. На тренировке в очередной раз повредил спину, и ему пришлось вернуться в Анапу.
— То есть в 2009 году он еще думал о продолжении карьеры?
— Да, он хотел продолжать, но состояние здоровья не позволило.
— Насколько тяжело ему далось это решение? Уйти из спорта в 33 года — рано, уж для бойца точно.
— Ему было тяжело. Когда здоровье восстановилось, он продолжал тренироваться два раза в день вплоть до момента, когда произошли трагические события. Амар планировал открыть в городе спортивную школу с разными видами единоборств: бокс, кикбоксинг, борьба. Чтобы детям было чем заняться в плане спорта в городе. У него были такие планы, которым, к сожалению, не суждено было сбыться. Также у него с 2001 года был свой ресторанный бизнес в Анапе.
— Насколько бизнес был успешным? Есть ли эти рестораны сейчас?
— Да, рестораны успешно работают и по сей день. Ими руководит брат Амара.
Тюрьма
После ухода Сулоева из ММА его имя долго фигурировало в СМИ только в подборках о российских бойцах 2000-х. Все изменилось весной 2013 года: Амар был арестован по делу кубанского депутата и предпринимателя Сергея Зиринова. Сулоев подозревался в участии в покушении на казачьего атамана Анапы Николая Нестеренко и убийстве его водителя Виктора Жуа. По версии обвинения, Амар был водителем автомобиля, из которого стреляли. Покушение произошло 22 февраля 2013-го: Нестеренко был ранен в руку, а Жук погиб на месте.
Зиринов получил 22 года колонии строгого режима. По данным следствия, в 1999 году он создал банду «для совершения нападений на граждан, препятствующих осуществлению коммерческой деятельности». Следователи установили, что до 2013 года участники банды из корыстных побуждений убили директора санатория «Малая бухта» и его жену, а также директора фирмы «Товары для детей». В директора санатория и его супругу стрелял бывший спецназовец Дмитрий Сапожников, он же из автомата убил Жука и ранил Нестеренко. Сапожников пошел на сделку со следствием, именно он дал показания против Сулоева. При этом на суде большинство свидетелей дали показания, подтверждающие алиби Амара. Сам Сулоев категорически отрицал причастность к покушению на Нестеренко и утверждал, что его арестовали только для того, чтобы сфабриковать уголовное дело против Зиринова.
И Арман Гамбарян, и Галина Сулоева заверяют: Амар всегда сторонился криминала, но с Зириновым и правда был хорошо знаком.
— Пока мы были вместе, пока дружили, Амар всегда говорил: «Ребята, никуда не лезьте, ничего не делайте, все будет хорошо, придет само собой», — вспоминает Гамбарян. — После того как у нас был инцидент в Питере, когда мы подрались с ребятами в зале из-за Мартина [Малхасяна] во время его боя со Шрайбером, Финкельштейн провел с нами беседу. Он сказал: «Ребята, скажу вам одно. Если хотите выступать за границей — прошу, не связывайтесь с криминалом. Соблазнов много, вас будут призывать, но если вас где-то заметят — въезд будет запрещен, сто процентов». Ни Амар, ни я, ни кто-то еще не лезли туда. Да и предложений особо не было. Были предложения посидеть, отдохнуть, но мы понимали, что это соблазн. Отвечали в духе: «Нет-нет, спасибо, мы домой».
— Когда мы узнали, что Амара арестовали, для нас всех это был шок, — говорит Галина Сулоева. — Даже сказать, что это был шок, — все равно что не сказать ничего. Амар никогда не имел дел с криминалом, поэтому это ввергло нас в ступор. Амар даже друзей своих оберегал от всяких неприятностей, старался смотреть, чтобы они никуда не влезали, в дурные дела не лезли. Он всегда оберегал, советовал, наставлял. Никто из знакомых Амара не верит в предъявленные обвинения. Амар никогда не посвящал нас в свои дела, поэтому я не могу сказать что-то конкретное. Однако даже когда его отпустили из тюрьмы по состоянию здоровья, он утверждал, что непричастен к этому. До последнего утверждал.
— Помню, была какая-то история о том, что у Амара после задержания пропали машина и какие-то деньги.
— Да. Когда Амара задерживали в Ессентуках, он был в гостинице. В описи изъятых вещей не было машины Audi, дорогих часов, банковской карточки. Никто не мог найти эти вещи. Я подавала машину в розыск, ее никто не мог найти на протяжении четырех месяцев. Она просто пропала без вести. Мне пришлось полететь в Москву к главному следователю опергруппы, чтобы найти все эти вещи. По странному стечению обстоятельств, после моего разговора с главным следователем мне через пять дней позвонили сотрудники ФСБ. Оказывается, машина стояла у них на стоянке. Там же нашлись часы. Банковскую карту так и не нашли.
— Амар звонил вам после задержания? Что говорил?
— Он не звонил. Спустя несколько дней после задержания мне позвонил его родственник. Сказал, что Амара закрыли, что он находится в СИЗО в Краснодаре.
— Амар был знаком с Зириновым?
— Конечно. У нас город маленький, все друг друга знают. Они давно были знакомы. Зиринов много сделал для города, улучшал инфраструктуру, делал город красивее, помогал спортсменам, детям-инвалидам. Он сделал много хороших вещей. Зиринов знал Амара как спортсмена.
— Если Сулоев не принимал участия в покушении, то кому потребовалось оболгать его?
— Следствию. Тому, кому надо было, чтобы это дело Зиринова было более громким. Все-таки чемпион мира и депутат в связке. Дело действительно стало громким. Я считаю, что это нужно было только следствию или тому, кто заказал дело депутата Зиринова. Я считаю, что все было просто заказное.
Болезнь
В январе 2016 года стало известно о том, что Сулоев тяжело болен. За две недели перерыва в судебном процессе он похудел на 22 килограмма. Должная медицинская помощь ему не оказывалась. Защита требовала срочно госпитализировать Амара. С этим согласилась и сторона обвинения. Однако судья Олег Волков раз за разом шел в отказ.
— Ваша честь, мне все хуже и хуже, — сказал Сулоев на заседании 14 января 2016-го. — Это какой-то замкнутый круг. Я не могу участвовать в процессе. Из суда меня возвращают в СИЗО, где никому нет дела до моего состояния, никто не занимается моим лечением. Я не пытаюсь вызвать у вас жалость. Я могу вынести все что хотите. Но для чего я здесь нужен? Я толком ничего не понимаю, что происходит, ничего не слушаю. У меня кружится голова, шумит в ушах. Потеря веса продолжается. Я прошу вас отнестись с пониманием и перенести заседание.
Желудочное кровотечение открылось у Сулоева 12 января 2016-го, а госпитализирован он был лишь 15 января. Его сразу положили в реанимацию. Вскоре был поставлен диагноз — рак желудка 4-й стадии. 2 февраля Амар был освобожден под залог в размере 3 миллионов рублей. 28 июня он скончался в возрасте 40 лет. Его вина в участии в покушении на атамана Нестеренко не была доказана.
— Когда Амар вышел в 2016 году, ему сделали операцию на желудке, — говорит Арман Гамбарян. — Я тогда тренировал ребят. Его товарищ делал ему операцию. А Амар не знал, что я общаюсь с этими парнями. Я говорил с хирургом, он мне тогда сказал: «Я сделал операцию, но не знаю, сколько еще ему осталось — два месяца или два года». Потом парень, которого я тренировал, сказал мне: «Арман, он не стал тебе говорить правду, но с этим не живут долго». Амару, получается, вместо желудка поставили кишку. У него была уже четвертая стадия рака. Не помогло, метастазы потом пошли. Когда увидел Амара, не узнал его. Когда он бросил спорт, весил 102-103 кг, а когда я его увидел, он весил уже 62-63. 40 кг ушло за месяц.
— За какой срок до смерти Амара вы его видели?
— Я его увидел сразу после того, как его выпустили в феврале и сделали операцию. Решил, что нужно съездить, мы ведь столько всего прошли. Он был на позитиве, говорил: «Фигня, выкарабкаемся. Сейчас в чувство приду, будем тренироваться». После этого он прожил еще четыре месяца.
— Он даже на заседаниях суда не мог сидеть, он уже просто лежал, — рассказывает Галина Сулоева. — Никто внимания не обращал. Адвокаты неоднократно пытались привлечь внимание судьи на состояние здоровья Амара, но ни судья, ни прокуроры внимания не обращали. Амар обращался в СИЗО с жалобами на боли в желудке, причем давно, еще до 2016 года. Никто не принимал это во внимание. Когда ему стало совсем плохо, когда он похудел на 20 килограммов за месяц, адвокаты добились того, чтобы Амару сделали обследование. После обследования выяснилось, что у Амара рак четвертой стадии.
В первые полгода следствия, пока я не полетела в Москву, Амару не разрешали передавать лекарства. Он жаловался, но ему не давали лекарства в СИЗО и не разрешали привозить их нам.
— Чем объясняли?
— Говорили — не положено. Потом мы наладили контакт со следователем, он рассказал алгоритм действий, разрешил, и Амар стал получать лекарства.
— Приходили ли к нему врачи? Оказывали ли ему медицинскую помощь в СИЗО?
— Нет, никакой медицинской помощи в СИЗО не было. Когда он обращался, в ответ отнекивались и говорили, что все хорошо. Или, как он рассказывал, могли дать какую-то таблетку, которая ему не помогала. Какой-то квалифицированной помощи он не получал, даже будучи глубоко больным.
— Грубо говоря, можно было все предотвратить, если бы...
— Конечно, можно было, если бы они относились по-человечески. На последних заседаниях в суде, когда мы просили отпустить Амара под залог в больницу на операцию, я судье в зале суда сказала: «Вы — не человек, в вас нет ничего человеческого». Было видно, как Амар страдает. У него был рак, а не какой-то грипп. Он очень плохо себя чувствовал, но им всем было все равно. В последние моменты даже прокуроры стали говорить, что состояние у Амара неважное. Но судья был непреклонен. В начале февраля 2016 года Амара сразу отправили в Краснодар, привезли в больницу на реанимобиле из СИЗО. Он не мог ни есть, ни пить. Был настолько истощен! Я, зная его 20 лет, никогда не видела его в таком истощенном состоянии. У меня был дикий ужас от того, что я увидела. Это был совершенно не Амар, не мой муж.
— Он провел последние месяцы жизни в больнице или дома?
— Он был дома, периодически ездил на химиотерапию, которую делали в Москве. К сожалению, ничего не помогло, потому что было очень поздно. Врачи так и сказали: «Очень поздно обратились за врачебной помощью». Если бы это было немного раньше, мы могли бы его спасти. Время было упущено, врачи уже были бессильны.
Сулоев похоронен в Анапе. У него остались двое сыновей: Роберту сейчас 16 лет, а Эдгару — 10.
