«В гетто мне угрожали оружием. Слишком белый». Минеев: спарринги с Джонсом, фавелы, «утечка на Запад»
Владимир Минеев 18 ноября проведет бой по правилам кикбоксинга — против бразильца Фернандо Родригеса на турнире «Бойцовского клуба РЕН ТВ». Во вторник оба провели открытую тренировку, после которой Минеев дал объемное интервью «СЭ» — говорили мы на самые разные темы.
Прокачка икр по-ичалковски
— Ты только что показал, как будешь наносить лоу-кики, а также обратился к Родригесу. Это было психологическое воздействие на противника перед боем?
— Да, конечно. Часть игры, часть шоу. Я его прощупал, посмотрел, как он реагирует. Да и контент этот определенного рода. Ну, нормально, молодец. Дружелюбный, доброжелательный парень без агрессии.
- Твои икроножные мышцы больше, чем у него, хотя он супертяжеловес. Это генетика или наработка?
— Да-да, генетика. У нас в деревне у всех такие ноги, реально (улыбается). В Ичалковском районе (в республике Мордовия. — Прим. «СЭ») такие икры у всех. Ладно у меня — у моей двоюродной сестры такие же (улыбается).
— Есть ли советы по тому, как можно прокачать их?
— Короче, совет по-ичалковски: по весне, как только снег сошел, когда еще грязь, надо пахать землю. Идешь босиком по земле «чмяк-чмяк-чмяк». Вот так стопа прокачивается, и заодно хорошее дело делаешь (улыбается) — редиску и картошку сажаешь. Потом, когда июнь прошел, надо прополоть, в июле собрал. Короче, прокачка конкретная!
«Порье каждую тренировку душат»
— В начале тренировки, когда я начал снимать, ты вспомнил вчерашнее интервью, во время которого вытащил нож...
— Много вопросов по этому поводу, видео наделало шума, набрало много просмотров. Мне люди начали это видео пересылать. Мои знакомые, которые меня знают, позитивно на это отреагировали, и мы посмеялись. А я-то зашел в комментарии, посмотрел, и, конечно... Как сказать, там в основном комментарии людей недалеких. Кто-то глубоко сомневается в моих интеллектуальных способностях. Короче, как всегда и бывает, людям лишь бы поговорить. Ну, пошутили, похулиганили. Не вижу в этом ничего страшного. И нет ничего страшного в том, что мужчина носит с собой нож. Для мужчины-десантника — это нормальная история. А что, ножевики — не люди? А что, бои на ножах — это неинтересная тема? А что, они не должны больших гонораров получать?
Касательно гонораров: постоянные вопросы про деньги меня просто утомляют. А особенно утомляют вопросы от людей, у которых их нет. Поэтому парень, который влез, я его жестко пресек. А так на самом деле вся эта история не про деньги, а про большие истории и вызовы. Я уже говорил, что, когда я занимался кикбоксингом, мне стали интересны смешанные единоборства, и у меня образовалась цель — овладеть искусством борьбы и партера. Поставил перед собой задачу стать чемпионом Fight Nights — и я им стал. У меня была цель одолеть Магу Исмаилова в честном бою — и я это сделал, защитил пояс. В принципе защита поясов находится в сфере моих интересов. Как сложатся планы, никто не знает. Никто не знает, что будет завтра. Я уже всем сказал о своих задачах, целях и планах, и я к ним иду. Поэтому: поживем — увидим.
Я не так давно был у ребят под Мариуполем — с ребятами-спецназовцами познакомились, и мы к спецам поехали вечерком покушать, познакомиться и поддержать их перед очередной операцией. И у меня один молодой, но уже офицер, спросил: «Слушай, а почему ты не дерешься в UFC?» А я ему говорю: «Слушай, а почему ты в армии России, а не в американском ЧВК?» Тут то же самое. Недавно подрался Перейра, у которого уже третий бой получился титульным, а тот же Забит Магомедшарипов проводил такие классные, качественные бои — и нокаутировал, и душил, и болевые проводил, все делал и никак не мог получить титульный бой. Мы все знаем, что эта машина работает не на нашего соотечественника. Вот и все. Считаю, что нужно драться там, где стоишь. Нужно развивать свою индустрию и свои единоборства. Считаю, что нужно наш уровень поднимать. Утечка кадров приведет к тому, что мы еще больше будем зависеть от Запада.
Волков Саня, с моим товарищем Максом он работает, поехал в Америку. Но ведь не дают же ему бои, и все. Он попрощался с Россией, взял семью и поехал в Америку, живет там, но бои ему не дают. То есть что значит выступать в UFC? Это значит просто перепрошиться и конкретно стать американцем — как, например, [Андрей] Орловский. Но я не готов к этому. Не считаю себя слабее или хуже. Вот, например, Расул Магомедалиев (тренер Минеева. — Прим. «СЭ») съездил [в США], поработал с ними. Говорит, что Порье каждую тренировку душат вообще.
— Это же нормальное явление.
— Да, нормальное явление, что душат, но не тогда, когда ты чемпион UFC. Правильно же? Он же был чемпионом UFC?
— Временным.
— Да, но все равно. Все равно некий уровень должен быть. И для наших залов нормально, что, когда парни, являющиеся чемпионами, пропускают удары или их душат. Хочу сказать, что не нужно делать кумиров из них, думая, что они какие-то нереальные. Все то же самое, просто чуть-чуть красочнее, чуть-чуть денег больше. Весь мир подсажен на доллары, американскую печатную машинку, и поэтому вся энергетика находится там. Нам нужно свое развивать.
Знаешь, сколько угодно можно говорить, что Путин такой, Путин сякой, но Путин — президент России. У меня, будучи главой Ульяновского союза ММА, столько вопросов возникает для решения, и бывает, что иногда зашиваюсь. Но я — глава небольшой региональной организации. А какие перегрузки испытывает президент России... Поэтому он делает правильное дело, что не позволяет развиваться однополярному миру. Делает свою историю, свою тему, и мы как граждане, солдаты, как те ребята, которые служат, мы будем выполнять все задачи.
«Какашка не долетит, а руки у них в ней останутся»
— Посыпались комментарии такого рода: «Минеев никак не дойдет до военкомата, все никак не соберется на службу».
— Да-да. Это же пишут люди, которые себя этим оправдывают, оправдывают свое бездействие, постыдные поступки. Может, пишут те, кто убежал из страны. Причем даже те ребята, которые убежали, но при этом с буквой Z или V там ходят. Такие есть. Либо это пишут представители Украины и ребята, которые ведут против нас информационную атаку. Они мне пишут с 26 апреля. Для меня это не является каким-то фактором раздражения. Я прекрасно понимаю, что многие из них — это люди, которые вообще недостойны, чтобы с ними какой-то диалог вести. А вторая половина либо завидует и ничего не может сказать, сделать, либо это люди, которые ничего собой не представляют и которые таким образом пытаются удовлетворить свое эго. К сожалению, таких ребят много.
- Вроде бы ты объяснил, в частности в нашем интервью, что после боя [с Родригесом пойдешь на фронт].
— Да, конечно. Я же не буду каждый раз это повторять. Им же сейчас хочется взять какашку и кинуть в меня, понимаешь? А то, что она не долетит, а руки у них в какашке останутся, их не волнует. Они потом этими руками себе лицо вытирают.
«И тут все девушки начали танцевать тверк. Когда это одновременно делают 500 человек — это впечатляет»
— Почему-то вспомнил, как ты в свое время побывал в Бразилии...
— Вспомнил, потому что с бразильцем дерусь?
— Да.
— Вроде это было в 2017 году. У меня была мечта: я хотел побывать на бразильском карнавале. И я эту мечту осуществил. У меня есть товарищ, Тиагу Беовульф, мы с ним боксировали за титул WKN во Франции. Познакомились, пообщались, и я как-то решил полететь. Написал ему, что собираюсь в Рио-де-Жанейро, а он говорит: «Слушай, Рио — это опасная тема. Давай ты сначала ко мне в Сан-Паулу приезжай, а там мы дальше посмотрим». Я приехал, он меня встретил, и я понял, что Сан-Паулу — это мой вариант. Мы отлично провели с ним неделю. Каждый день был карнавал, женщины в перьях, танцы-манцы. Было интересно. Он меня познакомил со своими друзьями. Было круто, легко, классно было. Я побывал в гетто в свой день рождения. Он у меня спрашивает: «Какая у тебя мечта?» — и я отвечаю: «Слушай, моя мечта — побывать в гетто». Он говорит: «Нет, чувак, тебе туда нельзя, ты слишком белый», я отвечаю: «Ну я же с тобой, ты же из гетто». Он такой: «Из гетто, но, правда, давно там не был». Я говорю: «Ну давай, поехали к тебе». Так мы заехали к нему в район, его узнали. Конечно, многие подходили, угрожали оружием.
— А мотив какой был?
— Потому что я был слишком белый. Слишком белый — либо мент, либо какой-то человек, который пришел, чтобы узнать, что у них творится. Конечно, видно было невооруженным глазом, что там разгул преступности. От нашего иного города отличается лишь температурой и воздухом.
— А как та ситуация разрешилась, когда угрожали оружием?
— Ну, он сказал, что я его друг. Он говорит: «Это мой русский друг. Скажи ему привет». Я ему говорю: «Hello, dear friend», и он сразу по моему акценту понял, что я русский.
— Успел там потренироваться?
— Да-да. Раз в день я тренировался. Мы с Тиагу тренировались, а потом что-то делали, куда-то ехали, на какие-то мероприятия. Понимаешь, карнавал — это когда люди неделю тусят на улице, когда проходят большие кукольные корабли, машины, на которых танцуют люди. Очень много людей готовятся к этому целый год. Очень глобальное мероприятие. Но очень много денег тратится, очень много иллюминации в городе.
- Не утомляет? Это же долго.
— Ну, на неделю можно себя в это окунуть.
— Самое приятное воспоминание о Бразилии?
— Ну как приятное, давай назовем самым запоминающимся. Мы как-то вечером зашли в клуб — где-то там на окраине, не сказать, что центровой клуб. Мы зашли туда, там красные прожекторы, красный свет, стробоскоп, и начинается такая музыка басовая — по-моему, она у меня где-то осталась — чисто бразильская музыка, и мне Тиагу говорит: «Смотри-смотри, Look-look», я не понимаю, куда смотреть, и он: «Сейчас-сейчас, look-look», и короче как бас дал — и все девушки, женщины, которые были в этом клубе, начали танцевать свою вот эту традиционную историю — тверк это называется, по-моему. Начали тверкать. Знаешь, когда это делает 500 человек одновременно, это впечатляет (улыбается). Качественные аппараты были.
— Извини за столь откровенный вопрос: так скажем, ты пользовался спросом среди местных девушек?
— Спросом... Вопрос откровенный, но некорректный! Слушай, так-то бразильянки — они же симпатичные. Вот представь, что сюда к нам бразильянка приедет. Все же на нее будут смотреть, она же особенная. Ну, естественно, на меня как на белого обращали внимание. Наверное, может быть, они думали, что я какой-то богатый американец (улыбается). Но когда я начинал говорить, они понимали мой ломаный английский с русским акцентом. Они меня представляли как друга Тиагу. Мы находились в общей компании, тусовались, симпатии были, но жить я там не остался, как видишь (улыбается).
— Хотел бы вновь оказаться в Бразилии?
— Думаю, что окажусь. У нас есть история, связанная со странами БРИКС. Хотим организовать игры боевых искусств стран БРИКС — это Россия, Бразилия, Иран, Ирак туда добавился, Индия добавилась, Китай и еще, по-моему, Аргентина или Венесуэла. Это хорошая история, и мы ее будем развивать.
Совет Джону Джонсу
— В 2015 году ты летал в США и тренировался там в Альбукерке в зале Jackson Wink MMA — вместе c Джоном Джонсом. Спаррингуя с ним, почувствовал высочайший уровень?
— Он же и тяжелее меня был на тот момент. И высокий уровень [почувствовал], безусловно, и сам он высокий. Физически одаренный человек, плюс с психикой все в порядке. Боец-молодец. Поработали, подвигались. Довольно-таки корректный парень, без закидонов, абсолютно не страдающий звездной болезнью. Хороший. Товарищ Андрея Орловского.
— Он вас и познакомил?
— Да-да. Меня же Андрей пригласил туда. Андрюха, Бупас и я — мы приехали и жили вместе.
— Немного о самих спаррингах с Джонсом. Как они проходили?
— Мы вышли в ринг, надели перчатки. Он бил, я уклонялся, бил вразрез. Он оттягивался, обменялись ударами, побоксировали раунда два-три. По-моему, раза два мы боксировали. Не сказать, что он каждый день ходил на тренировки. Видел его раза три-четыре.
— Пропускал тренировки?
— Может быть, у него свой график. Я не знаю.
— Вы больше боксировали или кикбоксировали?
— Кикбоксировали.
— А что в его технике тебя больше всего впечатлило?
— У него самобытная и своеобразная техника. Он прям не ударник, удары у него не тайские и не каратистские. У него какие-то ММАшные удары. Он умеет пользоваться своим телом. Меня в нем удивило то, что он чувствует свое тело каждой клеткой, до кончиков пальцев.
— Он умело применял стоппинги. Ты тоже любишь их применять.
— Да, он умело их применял. Был даже момент, знаешь, вот он как-то стоял на мешке, работал коленом и скручивался вот в эту сторону. Скручивался в обратную сторону. А я подошел и ему говорю: «Джон, извини, вот у меня такой вопрос — а что если не скручиваться, а поставить корпус в такое положение (показывает) и выкинуть бедро дальше?» Он попробовал: «Oh, good». То есть, знаешь: вот человек, который был чемпионом UFC, и к нему подходит какой-то непонятный парень, дает совет, и он с благодарностью это воспринимает. Простой, адекватный парень. И не было такого, что мы на спаррингах как-то убивали друг друга. Все комфортно.
— Борьбы, локтей не было?
— На спаррингах-то особо локтей и быть не может. Может быть, и были какие-то... Я не вспомню такого, что я пропустил с локтя. С [Карлосом] Кондитом, по-моему, была какая-то заруба...
— Русский менеджер как раз об этом рассказал.
— Михаил Любимов. Кстати, привет ему. Что-то было, но, по-моему, Кондит сам начал.
— Михаил рассказывал, что ты наносил удары локтями.
— Ну просто так же я не мог их наносить. Так же не бывает, что я приехал и просто так начал бить Карлоса локтями.
— А какие у тебя вообще остались воспоминания о той зарубе?
— Они меня попросили, и, по-моему, Миша договорился, чтобы я поучаствовал в контрольном спарринге Карлоса. Или они увидели, как я работаю, что я быстрый и легкий, какой я ударник, и попросили меня побоксировать. Я тогда весил 90 кг, а Карлос, наверное, 85 кг. Но он же не ударник, поэтому у меня с ним какие-то вещи, удары проходили. Борьбы было мало, мы скатывались вниз и вставали. По-моему, он тогда готовился к ударнику, и ему борьба особо не нужна была.
— Ты тогда сам полностью включился?
— Не скажу, что я оставил полностью самого себя, не скажу, что мы дрались до последней капли крови, но это и не была легкая прогулка. Это был хороший, рабочий спарринг. Работали, какие-то там... Например, видишь, что можешь попасть, и сначала легко кидаешь. Если человек защищается — ну, понял, да? Если не защищается, то можно еще ударить туда. Как-то вот так.
— А Карлос чем впечатлил тебя?
— У него тоже такая интересная техника. Он из всех положений и углов бьет. Уклоняется сюда, а бьет оттуда. Ногами длинные удары в голову, закидывает резкие и хлесткие удары.
— С Андреем Орловским тоже стоял?
— Ну, он мощный. Он меня сталкивал. С Андрюхой больше всего стояли и боксировали. Кстати, я ему очень благодарен за то, что он тогда пригласил меня в свой лагерь и поддержал, помог. К сожалению, он тогда бой свой не выиграл, но я тогда в первый раз побывал на UFC: Америка, MGM Grand. Это история.
— Кто тогда дрался?
— По-моему, Веласкес. Не помню уже. Братан, ну какая разница, кто дрался? Они там каждый день дерутся.
— С Андреем держите связь?
— Да, общаемся.
— Посмотрел его последний бой?
— С кем?
— Как раз таки с одним из угловых твоего предстоящего оппонента (Маркос Роджерио де Лима. — Прим. «СЭ»).
— C одним из этих? Да ладно?
— Да. И Андрей проиграл досрочно в первом раунде. Он пропустил удар в грудь, упал, и тот задушил его.
— Высокий который?
— Нет. Который ниже ростом, упитанный.
— UFCшник?
— Да. При этом давно там дерется.
— Молодец.
— Он прилетел поддержать твоего оппонента.
— Молодец. Это достойно. Своих надо поддерживать.
Бой Минеева и Родригеса станет главным событием турнира «Бойцовского клуба РЕН ТВ», который пройдет 18 ноября.
Билеты на турнир можно приобрести по этой ссылке.
