"Добро пожаловать, Олег!" В ожидании хоккейного финала
ОЛИМПИАДА-2018. Хоккей. Финал. 25 февраля РОССИЯ - ГЕРМАНИЯ (07.10 мск)
Юрий ГОЛЫШАК из Пхенчхана
МОЩНЫЙ СТАРИК
– Ты спроси его, спроси! – толкаю я в бок коллегу Симонова. Жарко нашептываю в ухо: – Нашим за победный финал дадут BMW. Пусть расскажет, чего немцам полагается.
Седой герр, с полчаса вещающий в микст-зоне для своих, оживился, узнав:
– Ооо, BMW?! Это восхитительно!
Уважительно приподнял бровь. Был бы у него монокль – немедленно уронил бы его в борщ.
– Что полагается хоккеистам сборной Германии? – закруглили мы.
– Ж-ж-ж! – изобразил пальцами старец и первым же расхохотался.
Надо думать, заводные машинки.
Кстати, этот сэр – президент немецкого хоккейного Союза… секундочку, у меня записано… вот: Франц Райндль. Если Знарок полчаса не может дойти до микст-зоны и поговорить с корреспондентами, то немцы по полчаса толковали на всех языках. Растягивали свой звездный час как могли. Стоило вспомнить чью-то фамилию – пресс-атташе тут же мчался в раздевалку и возвращался оттуда минуту спустя. Судя по всему, вытаскивал из-под душа очередного хоккеиста и закутывал в полотенце. Да тот и сам рад до смерти почесать языком, бежит вприпрыжку.
За какой-то час эти немцы влюбили в себя. Непосредственностью, общительностью и раздолбайством. Рукой махнув на финал:
– Русские невероятно сильны! Мы счастливы просто быть сейчас здесь, говорить о финале…
Бывалый Патрик Раймер поговорил с каждым, как добрый батя. Поглаживая шрамы – память о героическом вчерашнем. У кого-то еще сочилась кровью, набухла губа – как у Геррита Фаузера. Ссадиной парень гордился. Она подживает, а он больное место прикусывает. Чтоб не заживало дольше. В Германии-то толпа встретит – а тут такая память о Канаде! Герой нации!
– В Германии сейчас просто хоккейный бум! – это Франц Райндль перешел на очередной язык. – Еще вчера до хоккея никому дела не было, а сегодня смотрит вся страна. Вы не представляете, что творится. Матчи транслируют в кинотеатрах!
– Во сколько по немецкому времени финал? – уточнил я.
– В 5 утра! – воскликнул герр президент. – Но каждый немец будет смотреть!
Достал мозолистой клешней древний-древний телефон. Кажется, с вынимающейся антенной. Сделал знак рукой всем нам – подождите, мол. Не расходитесь.
Отвлекся на полминуты – этого корреспондентам хватило, чтоб разбежаться в поисках новых героев. Старики бывают ужас как утомительны.
– Куда же вы? – выстрелил вопросом старина Райндль в наши спины. – Спрашивайте, спрашивайте меня!
Кто-то сентиментальный вернулся.
– Вы посмотрите Инстаграм наших хоккеистов – поймете, что за праздник у нас сегодня… – у Райндля просто день добрых дел. – А вашего Знарка я прекрасно знаю. Одна наша газета посвятила ему первую полосу. Написали "Добро пожаловать, Олег!"
Я представил Олега Знарка, призывающего ознакомиться с Инстаграмом хоккеиста Зуба, к примеру. Или Зубарева, без разницы. Все равно в лицо никто не знает ни того, ни другого. Расхохотался про себя.
– Ты что, не помнишь, как он выступал на чемпионате мира в Кельне по поводу заливочной машины? О, у него постоянно концерты! – напомнил мне кто-то, где мы могли встретить Райндля прежде.
Пожалуй, ради такого деда я б выучил немецкий.
ЧТО ВЫ ЗНАЕТЕ О НАБОКОВЕ?
Странно, что в пресс-центре полные столы дармового печенья и бананов. Не все провинциальные корреспонденты в курсе. Иначе все давно отправилось бы на родину бандеролями. За счет МОК. Провинциальные корреспонденты знают ходы. Кто-то специально для такого привозит несколько сумок с выправляющимся дном.
Закрываю глаза и думаю: вот набьет такую сумку корейскими бананами, привезет домой – а из каждой по Чебурашке вылезет…
– В русской сборной знаю троих! – доносится до меня голос.
Немецкий язык хорошо мне знаком с юности – по кассетам эротического толка. Немецким меня не устрашить, совсем другие ассоциации. Зато вратарь Германии говорит так громко, будто вырос среди глухих.
– …знаю троих! – повторяет он. – Ковалчук, Дачук и этот… как его… Гусев?
Кто-то кивает – да-да, Гусев тоже есть. К сожалению, не Макар. Немцы уважают имена, в которых кто-то рычит – Макар-р-р.
Вспоминаю, как дон Фабио не в силах был усвоить фамилию "Дзюба" – переделал в другое:
– Цуба, Цуба!
Еще дальше зашли футболисты сборной Лихтенштейна, которым Дзюба забил то ли четыре, то ли пять:
– Big Chuba!
Что ж, мы согласны на "Дачука". Совсем неплохо. Все выучил этот голкипер, кажется мне. Шансы наши все жиже.
– Русских надо зажать! Подольше не пропускать. Они разнервничаются и "поплывут", – разрабатывает вслух личную "Барбароссу" Фаузер. Тот самый, с разбитой губой.
Звучит на немецком все это очень выразительно. С жестикуляцией – вдвойне.
– Зажать, зажать, зажать! – режет рукой воздух на равные дольки Фаузер.
– Ага, "зажать", – шепотом выговариваю я. – Вот и Паулюс так думал…
Чуть поодаль смешил своих и чужих знаменитый Марко Штурм, бывший форвард "Сан-Хосе" и "Бостона". Нынче же – главный тренер немецкой сборной.
Корреспонденты хохотали – отчетливо различался в этом хоре хриплый смешок корреспондента Рабинера. Знающего по-немецки лишь "Гитлер капут".
Наконец Марко перешел на английский – и толпа вокруг поредела. Зато воодушевился Рабинер.
– Набоков… – донеслось до меня.
Какой знающий этот Штурм, подумал я. Сейчас о Достоевском скажет.
– Да не тот Набоков, – раздраженно разжевали мне позже. – Он про Женю говорил, вратаря. Дружат семьями, Набоков после каждого матча звонит, поздравляет…
"Надеюсь, после финала звонить не придется" – подумал я. Хотя играй эти немцы с кем-то другим – после такого общения болел бы строго за них. Это не дикие чехи с их нервнопаралитическим пресс-атташе.
– Эта команда начала строиться к чемпионату мира в Москве. Там здорово отыграли. Поэтому – ничего удивительного! – Штурм не имел от нас секретов. Рассказывал все. В том числе – много лишнего.
– На Штурма после полуфинала вылили целый бочонок энергетика, – подмигнул нашему Рабинеру знаменитый Кристиан Эрхофф. – Прямо на голову. Поэтому он такой бодрый…
У НЕМЦЕВ СВОЙ БЕРЕЗУЦКИЙ
Еще с вечера по Пхенчхану бродили граждане тевтонской национальности – голосили, заглядывая во всякий кабак:
– Финале, финале!
Кто-то и знать не знал, что творилось во втором полуфинале. Прокручивали мы в харчевнях все корейские каналы – ни на одном хоккея не нашли. Зато керлинг с участием кореянок в запотевших очках – по четырем программам сразу. Вот вам и Олимпиада, вот вам интерес к хоккею.
Русские люди поддерживали ликующих немцев, как могли. Пузатые стариканы в свитерах Фетисова и обнимались, и устало фотографировались, и готовы были подлить. Души наши широки, как шаланды. Финале так финале. А в глазах тоска: мышечная память, голос предков призывают "взять языка". Оглушить, притащить на спине в "русский дом". Где и допросить.
Но держали себя в руках. Немцы благодарили флажками за гуманизм. Достался один и мне. Вон он, воткнут в стопку салфеток.
Будем считать трофеем.
Наутро во дворце пусто – вот вам и финал Олимпиады. Несколько российских журналистов так и остались сидеть в пресс-центре, ковыряться в телефонах. Что смотреть немецкую тренировку? Что там разглядишь?
Немцев же собралось три человека. Плюс одна камера – да и та немедленно уставилась в мой блокнот. Приняв за русского шпиона, должно быть.
Но вот ведь нация – точно рассчитали, во сколько сворачивается тренировка. Набежало немцев человек тридцать.
Берем протокол, изучаем – немедленно натыкаемся на товарища, у которого песня с припевом вместо фамилии.
– Danny Aus den Birken… – радуется Симонов. – Это что ж получается? Грушин?
Вот корреспондент – знает все языки на свете! В фронтовое время цены бы такому не было.
– Грушельницкий, - подсказываю я.
– Нет, не Грушин, – словно не слышит меня коллега. – Дословно – "из березы". Березуцкий, значит.
Отыскиваем в этой же бумажке знакомую фамилию – Крупп. Кто ж не знает бодряка Круппа, еще недавно тренировавшего сборную? Здоровенного детину, наводившего шороху в НХЛ.
Оказалось, что фирма "Крупп" переименована в "Крупп и сыновья". Вот сынулька по имени Бьорн как раз сейчас в немецкой сборной. Выясняем тотчас, что история невеселая – тот самый Уве Крупп развелся с женой. Она с сыновьями отбыла домой, Уве остался горевать в Штатах.
В 11 лет мальчонка вернулся к папаше – и вскоре сыграл за сборную США, U-17.
– Так я вообще в 11 лет начал заниматься хоккеем! – ошарашил нас Крупп-junior.
Вот это сборная, вот это я понимаю.
ВАДИМ ПРОХОДИТ МИМО
А тренировку немцев надо было видеть. Хохот, шутки-прибаутки, вялое катание по кругу. После которого большая часть хоккеистов, физически истощившись, улеглась на лед. Так-то лучше. Вот вам олимпийский финал.
Самые крепыши, озябнув, еще ковырялись с шайбой в центре площадки – а две трети команды, стоя у бортика, наблюдали. Кто-то швырял по воротам – тот самый товарищ с многословной фамилией уворачивался от шайбы. С таким вратарем не пропадешь. Задорнее всего эта команда стучит клюшками по стеклу, когда тренировку объявляют законченной.
Ну и стоило ли выходить вообще на такое занятие, лед вытаптывать? Может, они поддатые?
– А нас никто не гнал! – освежил меня новостью Патрик Реймер. – Все по желанию. Кто-то мог не ходить. Но все пришли.
– Вот же вы немцы… – качаю головой.
Завидев диктофон, тотчас сбежались коллеги. Их участливый Реймер тоже не оставил без истории:
– Ехали с полуфинала – водитель-кореец радовался больше нас. Такую дискотеку устроил!
– Напились? – благодушно поинтересовался кто-то.
– Что вы! – солгал Реймер. – Ни грамма.
Я уходил – а из немецкой раздевалки, упиваясь триумфом, выходили и выходили люди. Кого-то дожидался чешский корреспондент, кого-то наш.
Дожить бы до момента, когда наши станут такими говорливыми. Зато наши завтра будут олимпийскими чемпионами, а на заслуженных прусских шеях повиснут медали другого окраса.
Наши встревожены – от недавней вальяжности следа не осталось. На чехов настраивались в совсем другом настроении. То ли близость золотых медалей так смущает, то ли что.
– Нас трясет, стоит подумать о чемпионстве, - признался я Харийсу Витолиньшу. – А вас?
– Я не знаю, как вы вечера проводите и почему вас трясет наутро… – рассмеялся Харийс.
А глаз-то блестит нервно. Еще чуть-чуть – и станет Витолиньш вторым в истории латышом, выигравшим Олимпийские игры в хоккее. Первым был Балдерис. Это так, навскидку.
Вот Вадим Шипачев – улыбается корреспондентам:
– Привет, парни!
Что-то с ним сделал неудачный год. Совсем другой человек. Пару лет назад набросал кучу шайб на московском чемпионате мира.
– Вадик, Вадик! – пытался остановить Шипачева пожилой корреспондент в кожаных штанах. Скрипевших на морозе.
Тот шагал не останавливаясь. С равнодушием в лице. В ход пошел тяжелый аргумент:
– Когда вы еще лучшим бомбардиром чемпионата мира станете?
– Да пошел ты… – отчетливо выговорил Шипачев. Самое главное расслышал. Это хорошо.
Факт интервью был, как замечал в таких ситуациях персональный пресс-атташе Андрея Назарова. Пиши, что хочешь.
Но сейчас-то все иначе.
ВСЕ БИЛЕТЫ ПРОДАНЫ
Первым у нас на тренировки всегда выходит Барабанов. Не знаю, почему. Наверное, отвечает за шайбы.
Вышел и сейчас – а следом лениво выкатывались остальные. С хмурыми лицами.
Я вглядываюсь – в шапке ли Роман Ротенберг? В шапке. Значит, все по плану. Все будет хорошо. Сколько ж тайн впитал этот пышный ондатр.
Но улыбнувшихся можно в этот день пересчитать по пальцам. Вот перемигнулись Шипачев с Ковальчуком. Час спустя точно так же подмигнет Мозякин Никите Нестерову, указав глазами в сторону Андронова, дающего интервью. Тоже хихикнули.
Харийс Витолиньш у макета говорить будет негромко, прикрыв рот рукой. Впервые на этой Олимпиаде у нас появились секреты? Илья Воробьев вдруг оказывается обладателем цепкого взгляда. Прежде за ним не замечал. Вместо того, чтоб рассказать в десяток камер, как тысячу лет отыграл в Германии, как чуть ли не свитер его повесили под потолком в каком-то дворце, вдруг насупленный. Не дело это, Илья Петрович. Мы же вас любили как сына.
Корреспонденты изводят пресс-атташе сборной вопросом – пустят ли в раздевалку в случае, если…
Тот не дает договорить: "Решаем вопрос!"
Немцев об этом никто не спрашивал – пустят ли в раздевалку, если вдруг дотянут до золота. Как-то не додумались...
– Броски! – хрипит Знарок.
Понятно, на что у нас упор. Пространство будет – надо только попадать. Наши бросают и бросают. Что удивительно, в полную силу, с добиваньицем.
Барабанов поднимает клюшку Дацюка, не дает принять шайбу. Дацюк сердится, тянется – Барабанов снова поднимает. Павел усмехается. Удивительный человек! В 39 лет – первый про "пробегу" в сборной после каждого матча. Пробег этот не накручен, сто процентов. Надо ж так себя держать.
Барабанов, утомившись дразнить ветерана, устраивает на пятаке перед Кошечкиным цирковые трюки. То так подденет шайбу, то эдак. Павел Валерьевич, ваше дело в достойных руках.
– Выбегайте, выбегайте! – горячится Витолиньш.
Все на нервах. Даже корреспонденты близки к нервному тику – обсуждают, как будут разъезжаться из олимпийской деревни. Билетов ни на поезд до Сеула, ни на автобус во вменяемое время почти не осталось.
Илья Воробьев, подъехав к бортику, вслушивается изо всех сил в эту беседу. Будто и он привязан к автобусу до Сеула. Очень встревожен ситуацией. Готов выезжать немедленно.
– Да он про другой "автобус" думает, – решаем всей компанией. – Что немцы встанут у ворот – и не прорвешься…
Ну и ладно.
– Давай еще! – прерывает наши беседы об автобусах Иван Телегин резким окриком.
Все мы встрепенулись. Потрясли головами. Осталось дотерпеть два дня – пустяк. Кто-то расспрашивает немецких журналистов, как будет на их языке "Чудо на льду". Те внезапно зависают, переглядываются – и выдают: "У нас про сборную говорят иначе – "Маленькое чудо". Посмотрим, что будет потом…"
Финал хоккейного турнира Олимпийских игр-2018 между сборными России и Германии пройдет в воскресенье, 25 февраля. Начало игры в Пхенчхане – в 7.10 по московскому времени. "СЭ" проведет онлайн-трансляцию матча Россия – Германия. Видеотрансляция в прямом эфире будет доступна здесь.
?Сетка плей-офф олимпийского хоккейного турнира – здесь //
Олимпийский календарь // Медальный зачет Олимпиады-2018
