Елена Вяльбе: "Нам всем надо молиться, чтобы Россию допустили на Игры-2018"
Владимир ИВАНОВ
из Ханты-Мансийска
С Вяльбе мы встретились в столице Югры во время лыжного чемпионата России. Несмотря на крайне успешный чемпионат мира в Лахти, трехкратная олимпийская чемпионка отнюдь не выглядела беззаботным руководителем. Этот сезон еще не закончился, а все мысли уже о следующем. Каждый день в Ханты-Мансийске – тесное общение, анализ, переживания. Автор этих строк видел, как одна из спортсменок, которая с глазу на глаз общалась с Еленой Валерьевной, уходила в слезах. Переживала и Вяльбе.
Возможно, из-за этого к предложению подвести итоги сезона, она отнеслась без малейшего энтузиазма. Однако постепенно разговорилась – и в свойственной себе манере дала ряд очень любопытных ответов.
ПАНЖИНСКИЙ И ПЕТУХОВ ПЕРЕХОДЯТ К КРАМЕРУ
– Каким вы видите будущее спринтерской группы Юрия Каминского?
– Ха. Так сразу? Хорошо. У Юрия Михайловича осталось два спортсмена: Никита Крюков и Глеб Ретивых. Они будут ездить по сборам параллельно с группой Юрия Бородавко, но заниматься по своей программе.
– А Александр Панжинский?
– Они вместе с Алексеем Петуховым перешли в группу Маркуса Крамера.
– Крюков ведь тоже не исключал такой возможности.
– Спортсмены сами общались с тренерами, договаривались. Ко мне подходили уже с итоговым предложением, и я либо одобряла его, либо отказывала.
– Вы говорили, что у Крамера в олимпийском сезоне будут готовиться всего 10 человек. Выходит, теперь можно назвать их поименно?
– Панжинский, Петухов, Александр Легков, Евгений Белов, Сергей Устюгов и Петр Седов. Женщины: Наталья Матвеева, Юлия Белорукова, Настя Седова и Юлия Чекалева.
– С последней вы собирались пообщаться на чемпионате России, но Юля в Ханты-Мансийск не приехала.
– Мы поговорили по телефону. Она сообщила, что простыла и не сможет выступить на соревнованиях. Я высказала ей свое мнение о ее результатах в этом сезоне. Но Маркус убежден, что Юля может прибавить, что ее колено вылечат в Германии и что Чекалева нужна нам для эстафеты. Мне в это верится с трудом. Но буду очень рада, если они сумеют доказать обратное.
– Эти 10 фамилий – железные рамки по группе Крамера? Если кто-то еще подойдет к вам и на коленях начнет просить разрешения готовиться у Маркуса?
– Таких уже было много. Но больше в той группе никого не будет.
– Сергей Турышев, которого вы записали в помощники Крамеру, кстати, не хочет заканчивать карьеру.
– Да. Но на чемпионате мира он разговаривал об этом с Маркусом, и они все решили. Теперь Турышев передумал. Но и быть в команде Сергей, к сожалению, уже не может. Только индивидуальная подготовка.
НИКТО НЕ ИЩЕТ ОТВЕТЫ В СЕБЕ
– Есть ли надежды, что Матвеева в следующем сезоне будет бегать эстафету? Все-таки она может усилить команду.
– Не знаю. У нас еще и Настя Доценко возвращается после декрета, она тоже хорошо бегает эстафеты. Будет готовиться Нечаевская – Анна достаточно шустрая, что важно для эстафеты. Да, в Лахти одна спортсменка провалила свой этап, и я сделала для себя выводы, но сейчас к этому можно относиться только философски.
– Одна из спортсменок после разговора с вами тет-а-тет уходила со слезами. Сколько уже подобных бесед было после чемпионата мира, и услышали ли вы от кого-то, что хотели?
– В этом году походов ко мне было меньше, чем обычно. Но зато почти все они проходили на повышенных тонах, что мне не очень неприятно. Спортсмены стали слишком требовательно диктовать свои условия. "Я был у одного тренера, меня это не устраивает. Мне срочно нужно другой. И верю я только тому-то". Есть лыжники, которые за четыре года сменили четырех тренеров. И все равно чем-то недовольны! Многие считают себя самыми умными и не стесняются поливать специалиста грязью после ухода от него. Мне это крайне не нравится.
Наверное, это я сделала неправильный шаг, когда так приблизила спортсменов. Считала, что если они всегда могут все обсудить с руководителем, – это хорошо. Наверное, так и есть. Но должна быть мера, потому что сейчас у нас это перерастает в панибратское отношение.
Самое грустное, что никто не ищет ответы в себе. Виноваты все вокруг. Вот только нужно менять не обстановку, а себя. Знаете, как я буду рада, если кто-то придет к тренеру с таким посылом: "Иван Иваныч, я все проанализировал. Давайте сверим мое видение с вашим – и сделаем выводы". Это взрослая позиция. А шатания и взаимные недовольства меня, если честно, начинают раздражать.
ТРЕНИРОВАТЬСЯ ОДНОЙ – ЭТО УТОПИЯ
– Вы в 1997 году выступили феерично, одержав пять побед на чемпионате мира, а следующий сезон у вас не получился. Признайтесь, вы в тот момент искали причины только в себе или все-таки и в тренере?
– У меня была немного другая ситуация. Предолимпийский сезон выжал все соки, и восстановиться к следующему я так и не смогла. У меня были ужасные показатели крови. Все равно тренировалась по-полной, надеялась, но пришла к зиме абсолютно пустой.
Когда я ушла из спорта, меня вызвал Виктор Маматов и сказал: "Лена, я видел твою биохимию, и показать результаты ты в этом сезоне не могла никак. Прости Александра Грушина (один из самых авторитетных тренеров в истории, в то время возглавлявший женскую сборную. – Прим. "СЭ"), может быть, он был где-то неправ. Но если ты отдохнешь сезон – сможешь вернуться". Но я после 97-го твердо решила, что в следующем году я завершу карьеру, и мне все это уже было не нужно. И обид ни на кого у меня не было. Если тренер не посчитал нужным вытаскивать меня из того состояния, значит, ему это было не надо. Тогда у нас была большая скамейка…
– Можно ли было все-таки в 97-м что-то сделать или мнение спортсмена тогда не особенно учитывалось?
– Вы обалдели, что ли! Какое мнение? Хотя был период, когда от Грушина я уходила к Николаю Зимятову. Но через год вернулась, попросив прощения. Показывать результат можно было только в условиях жесточайшей конкуренции. А тренироваться одной – это утопия. Конечно, ниже третьего места в общем зачете Кубка мира я и тогда не опустилась, но меня тот результат абсолютно не устраивал.
ОТЦЫ И ДЕТИ
– У вас нет опасений, что у Устюгова после блестящего года тоже наступит спад в олимпийском сезоне?
– Никаких. Серега бегает только первый год! У меня в 1997-м был восьмой пик подряд. И с таким истощенным организмом нужно было работать иначе. А у Устюгова сейчас самое начало. Сундбю и Нортуг ведь никуда не делись после первого успешного сезона. В циклических видах максимум – это 10 лет на пике форме. Но если они яркие – этого достаточно. Мне, например, своих девяти хватило с лихвой. Ни разу не пожалела, что ушла.
– Возвращаясь к женской сборной, нельзя не отметить, что в команде появились молодые бойкие девчонки. Баба Маша, наконец, родила?
– Однозначно, у них есть талант. Без этого никуда. Но, отдавая им должное, меня не меньше порадовало, что, наконец, проявилась Матвеева. Это ружье должно было когда-нибудь стрельнуть! Все-таки в плане отношения к тренировкам Наташка – самый большой пример для всех.
А вот Настя Седова бережется. Не знаю, до какой поры она будет это делать. Но она уже взрослая девочка, и пора бы ей работать на всю катушку. Грань между тем, что у спортсмена есть перспектива и, тем, что она пропадает, очень тонкая. Но мы все знаем, что она из очень спортивной семьи, и хочется верить, ей будут поступать только правильные посылы.
– В спортивных семьях понятие "поберечься" нередкое явление. Я занимался прыжками в высоту, и в нашей группе был парень, мама которого МСМК, а папа – ее тренер. Так вот он, в отличие от нас, нередко халтурил на тренировках, но в итоге оказался прав – сейчас в спорте только он.
– Безусловно, спортивные семьи часто помогают. Но ровно так же это иногда мешает спортсмену. Например, когда родители постоянно вмешиваются в работу тренера и начинают что-то советовать своему ребенку. И если папа начинает говорить своей Глаше, чтобы она побереглась или, наоборот, работала больше, – это неправильно. Даже если он уверен, что нужно внести коррективы, – об этом следует сообщить исключительно тренеру. Иначе у спортсмена начинается раздвоение, конфликт с собой. Такое случается нередко. Был эпизод и в этом сезоне. С некоторыми родителями приходится разговаривать самой.
МЫ ТРЕНИРОВАЛИСЬ БОЛЬШЕ МУЖЧИН
– Это правда, что вы в свое время тренировались намного больше, чем нынешнее поколение?
– Конечно. Во времена моей карьеры женщины работали даже больше, чем мужчины. Наверное, из мужиков больше всех тренировался Леша Прокуроров, но у него 12 тысяч километров за год не набиралось. Максимум 10-10,5.
– А у вас?
– В самый большой год было, кажется, 12,300 километров. А 11 с половиной – это обычный показатель.
– Почему женщины тренировались больше?
– Считалось, что Бог дал мужчине больше сил – и ему тренироваться слишком много не нужно. Достаточно подвестись к соревнованиям. А вот из женщины можно выжимать сколько угодно – и у нее все равно останутся резервы. И так как она по своей природе дура, на ней нужно пахать – только тогда будет результат.
И я убеждена, что Марит Бьорген тренируется на уровне мужиков. Это 100 процентов.
– Она феномен?
– Однозначно. Великий спортсмен. Не всем нашим парням и снилось, сколько она пашет. Кстати, Тереза Йохауг в интервью после одного из первых своих пьедесталов сказала, что это призовое место стало возможным только благодаря совместным тренировкам с Бьорген. Точнее, из-за того, что она стала их выдерживать.
– Какие объемы сейчас у наших девушек?
– Теперь уже немодно считать километры. Но если кто набирает 9000 – это уже хорошо.
– Но тот ваш безумный километраж – это на самом деле действенно? Или сейчас уже другое время?
– Лыжи меняются. Наш вид спорта становится менее техничным, но более быстрым. То есть идет крен в сторону силовой подготовки. Изменились и круги. И роллеры, и лыжи сейчас быстрее, чем раньше.
ТРЕНЕР ДОЛЖЕН БЫТЬ ЖЕСТКИМ, НО НЕ КАК КАРПОЛЬ
– А в плане мышления между вашим и нынешним поколением есть отличия?
– Мы, конечно, тоже думали о семьях, и о детях, которые оставались с родителями. Раз в неделю ходили на телефонный пункт. От этого никуда не деться. Но после тренировки максимум, что мы могли, – это дойти до столовой. После этого все валились с ног. И я не представляю, как можно было не хотеть спать после обеда.
Вот наш обычный день. Утренняя зарядка. А это 10 км кросса, 20 минут разминки и полчаса силовой. Сейчас для некоторых такое – настоящая тренировка. Мы же после этого завтракали и готовились к основному занятию. Затем обедали – и шли на второе. А иногда еще занимались после ужина. Мы действительно пахали! И не все это выдерживали – выживали сильнейшие. Но так было всегда. Легков, Вылегжанин, Устюгов – думаете, они мало тренируются?
– Вы согласны с тем, что женский тренер должен быть таким же жестким, как Грушин или Николай Карполь?
– Как Карполь – не надо. У него много оскорблений, и не каждый это вынесет. Но жестким женский тренер однозначно быть должен. Да и не только женский.
– Маркус Крамер производит впечатление очень дружелюбного человека.
– Так и есть. Но когда надо – он совсем не дружелюбный. Жесткость заключается не в криках. Вот вы думаете, что Грушин на нас каждую минуту орал?
– Разве нет?
– Да нет, конечно! Он редко повышал голос. Но говорил так, что орать и не требовалось. Тот же Лопухов в этом плане был гораздо страшнее – мог и оскорбить, и ночью поднять, и караулить возле комнаты, поджидая, когда ты придешь. Грушин до такого не доходил. Больше того, если мы в сентябре дружной толпой шли на дискотеку перед днем отдыха, он нас не "убивал" за это. Все должно быть в меру. Другое дело, что если ты серьезно нарушишь режим по ходу сезона, – тебя без вопросов отправят домой. Это нормально.
– Хорошо, но вот разве Данил Акимов – жесткий тренер?
– Вот раньше я тоже думала, что он очень добрый. Но девчонки мне как-то сказали, что я сильно ошибаюсь на этот счет. Были моменты, после которых я в этом убедилась.
– Лопухов в отношении Акимова на недавнем совещании тренеров высказался довольно резко: "Если твои подопечные не занимают на чемпионате мира места в топ-15, нужно уходить". Согласны с таким посылом? И имеет ли сейчас Николай Петрович какое-то отношение к сборной?
– К сборной – нет. Я приглашала его в команду до Игр в Сочи. Он торговался, хотел большую зарплату. Российские тренеры таких денег не получают. В итоге нашли сколько требовалось. Но, видимо, аналогичную или большую сумму ему предложили в биатлоне – он ушел туда. После Сочи у нас был еще один разговор. За день до тренерского совета я предложила ему взять женскую сборную до 23 лет. Как раз к Пхенчхану он с ними бы и пришел. Но Николай Петрович хотел основной состав. И уже начал говорить, как у них с Михаилом Девятьяровым все будет выглядеть. Считаю, что неправильно, когда человек приходит ко мне со своим уставом.
Сейчас вроде бы он работает с якутами.
– А что касается его ремарки Акимову?
– Она имеет место быть, но на следующий год у нас Олимпийские игры. Алиса Жамбалова и Елена Соболева, хоть и маленькими шажочками, но двигаются вперед. К нему вернется Настя Доценко. Тут еще такой момент – ему же постоянно кто-то помогал, вел. Сначала был один специалист (Грушин, – Прим. "СЭ"), потом второй – Виктор Ревин. Но все как-то отстранились. И сейчас Данил Борисович сказал: "Можно мне, наконец, поработать без помощников? Либо я сам поведу свою группу, либо уйду". Вот у него будет три-четыре девчонки – пусть занимаются.
МУЖСКОЙ КОМАНДЕ СТАВЛЮ ПЯТЕРКУ ЗА СЕЗОН
– Вы всегда осторожны в похвале, но вас наверняка радует, что сейчас происходит в мужской команде?
– Разумеется. Хорошая молодежь, нормально отработали сезон. Мужской команде готова поставить пятерку за него. Хотя, конечно, обидно, что Александр Бессмертных остался без медали в Лахти. Ведь в Корее 15 км "классикой" не будет.
– Будет марафон, а он доказал в Холменколлене, что может бороться и в нем.
– Согласна. Еще за кого обидно, так это за Петьку Седова. Очень хочу, чтобы он получил те результаты, которых заслуживает. Он уникальный человек! Его прилежание, характер должны быть вознаграждены. Глупая ошибка врачей загубила ему четыре года карьеры. Не представляю, как он это перетерпел и остался таким правильным во всех отношениях. Кстати, Маркус полностью разделяет это мнение. Он практически в восторге от него.
Есть Ларьков, который сделал шаг вперед. Будем надеяться, не финальный. Тот же Андрей Мельниченко. Но про мужскую сборную я уже много говорила в этом сезоне.
– Согласен. И знаю, что прогнозы вы уже не даете. Но по ощущениям сейчас ситуация более оптимистичная, если сравнивать с предолимпийским сезоном четырехлетней давности?
– Да это не так важно, год на год не приходится. Нет прямой зависимости. Придет следующий сезон – будет пища. Пока же нам всем надо молиться, чтобы в сентябре на сессии МОК всю нашу огромную сборную допустили на Олимпийские игры.
