«Кондрашин взял книгу Гомельского и кинул ее в стену». Невероятные истории от многолетнего ассистента героя Олимпиады-1972
23 декабря был день памяти легендарного тренера «Спартака» и сборной СССР Владимира Кондрашина. Об этом мне напомнил Дмитрий Туманов —культовая личность для ленинградского и петербургского баскетбола, много лет работавший бок о бок с Владимиром Петровичем. Хотя до вхождения в тренерский штаб красно-белых между тренерами был серьезный конфликт. Эту и еще много невероятных историй Дмитрий Павлович, с которым мы познакомились в одной из предматчевых студий БК «Зенит», рассказывал в ходе душевной беседы.
Кондрашин возвел баскетбол на уровень шахмат
— Что лично для вас значит день памяти Владимира Кондрашина?
— Наш баскетбол осиротел. Все-таки этот человек во многом определил развитие советского и российского баскетбола и воспитал громадную плеяду игроков. В книге «Движение вверх» Сергей Белов, тренировавший сборную России с 1994 по 1998 год, вспоминал, что в той команде из 12 человек семь или восемь прошли через «Спартак». Реальную конкуренцию спартаковцам составлял только Сергей Бабков из Новосибирска. Карасев, Панов, Фетисов — все прошли питерский «Спартак». Как сказал тогда Сергей Александрович, эти игроки спасли честь страны на международной арене.
— Чем Кондрашин отличался от других тренеров?
— Он намного опередил свое время. Во-первых, максимально точно использовал качества каждого имеющегося у него игрока. Делал это не на сто процентов, а на двести. Кондрашин возвел баскетбол на уровень шахмат. Каждая фигура на доске играла свою роль, и в этом равных Кондрашину просто не было. Во-вторых, это чудовищная баскетбольная интуиция, которую нельзя описать словами. Бывало, что игрок просто не мог уже находиться на площадке, хочется сказать ему: «Убери ты его наконец-то»! Он оставлял его, и тот в нужный момент набирал решающие очки. Так было бесчисленное количество раз.
— Есть яркий пример?
— 1983 год, чемпионат СССР среди команд дублеров. В нашем составе Андрей Мальцев, Саша Шевчук, чей сын сейчас выступает в «Зените-2», Халит Вагапов, Валера Королев, Вадим Додеус, Гена Щетинин. Мы как раз выиграли чемпионат страны, что давало право получения звания мастера спорта. В Каунасе мы выигрываем у «Жальгириса» одно очко. Андрей Мальцев за 4 секунды до конца поймал выигранный в спорном мяч и спрятал его под майку. Тогда это было разрешено. Мы и выиграли.
— Сейчас за это ведь дают технический фол!
— Сейчас — да, а тогда такой ход принес нам победу. Так вот, играем ответный матч в «Юбилейном». Заруба идет страшная, у них очень хорошая команда. Остается меньше двух минут, мы ведем 4-5 очков. «Жальгирис» атакует и забивает, атакует и забивает. У нас остается «+1». Я беру и ставлю Халита Вагапова в защиту. Кондрашин садится рядом и говорит: «Да тебе не защищаться надо, а атаковать. Додеуса поставь!» Я убираю Вагапова и ставлю Додеуса. Что ты думаешь? Этот Додеус в невероятном проходе евростепом или как-то еще бросает мяч, тот ударяется в верхний край щита и попадает в кольцо. Мы выигрываем чемпионат!
Додеус был капитаном команды: его все уважали, он никогда не врал, я ему доверял. Как баскетболист он не был самым выдающимся, но этот бросок вошел в историю. После этого поражения «Жальгирис» проиграл еще в Москве ЦСКА. За армейцев тогда играл Базаревич. Ему Мальцев постоянно крутил уши при встречах на площадке. В прямом смысле.
— Кто еще выделялся в той молодежке?
— Виктор Федоров. Своим невероятным мышлением на площадке, но у него была большая проблема — не выдерживал нагрузку. Как только попадал в режим трех тренировок в день — сразу заболевал. Чего только ни пробовали: индийских йогов, акупунктуру — ничего не помогало. Зато какой был атлет: разбегался и просто летел, головой ударялся о край щита. Один раз даже голову себе рассек.
— А Мальцев был главный весельчак?
— Весельчак и болтун! Неформальный лидер команды, несмотря на то что был младше всех в команде. Генка Щетинин его не любил, потому что сам был очень серьезным парнем. Юмора ему, что ли, не хватало. Так вот ЦСКА пыжился-пыжился, но нам по дублерам они не были соперниками. «Жальгирис» был конкурентом.
Вопрос с армией для Сабониса решался на уровне Брежнева
— Как справлялись с армией игроки в то время?
— По-разному было. Генку Щетинина втихаря «приписали» в армию. Народ узнал, что он в армии, только спустя год. Помню, как мы должны были лететь во Францию играть против «Лиможа». Я из кабинета директора театра имени Комиссаржевской звоню Щетинину и говорю: «Гена, надо сделать все, чтобы ты полетел в Париж». Он в ответ: не могу, у меня то, у меня это. А директор театра Юрий Шварцкопф потом говорил: «Никогда бы не мог подумать, что игрока будут уговаривать полететь во Францию!» В итоге Щетинин полетел. Шли и на нарушения, а что поделать было? Люди очень помогали. Игорс Миглиеникс тоже как-то решал свой вопрос. А вот вопрос с армией для Сабониса решался на уровне Брежнева.
— Кто хулиганил больше всего?
— Сашка Белостенный. Интересно, что он изначально был у нас в Ленинграде. Его привез сюда обманным путем Геннадий Петрович Николаев. Он учился примерно год у Анатолия Иосифовича Штейнбока в интернате. Белый и Петрович никак не сходились на фоне характеров. Поскольку Саша был очень хулиганистый, а Кондрашин был очень авторитарный. Белый был вольной птицей и втихаря сбежал. Собрал свои вещи и улетел в Москву. Кондрашин очень долго себе этого не прощал.
— Кто еще мог оказаться в «Спартаке», а не в ЦСКА?
— Володя Ткаченко. За Тканей в Сочи был отправлен Владимир Иванович Ершов. Сочи всегда был «кондрашинским» городом, у него там были влиятельные друзья. Уговорили уже Ткаченко перейти в «Спартак», отправили на вокзал с вещами. Тут Владимир Иванович отлучился куда-то, то ли пива попить, то ли еще что-то. Глядь по сторонам — а Тканю выкрали! Потом он стал легендой ЦСКА.
— Кто такие вещи вытворял?
— Например, Владимир Иванович Ершов, Геннадий Петрович Николаев — тренеры детских спортивных школ. Уговаривали игроков перейти и переманивали.
— Чем Белостенный так нравился Кондрашину?
— Это был очень разносторонний игрок. В отличие от Ткаченко Белый мог варьировать свои действия в нападении: то приближаться к кольцу, то удаляться, если с ним оказывался маленький, то легко мог играть и спиной к корзине. Ткаченко все-таки был игроком трехсекундной зоны. Кондрашин думал, что Ткаченко очень быстро наберет форму на Олимпиаде 1976 года, но вышло иначе. В проигранном полуфинале югославам (84:89) Крешемир Чосич быстро понял эту слабость у Ткани и своими действиями принес победу югославам. Кстати, в том матче Саша Белов сделал первый в истории Олимпийских игр трипл-дабл.
— Неужели никто не мог тогда сдержать Чосича? Тот же Александр Белов ведь мог выходить на периметр вслед за будущей легендой мирового баскетбола.
— Иногда так и было, но Ткаченко оставался один под кольцом, а более техничные югославы под кольцом легко разыгрывали «лишнего». Некоторое время назад я пересматривал финал ЧЕ-1975. Тогдашние лидеры «югов» — Делипагич, Делибашич, Чосич, Кичанович, Славнич — всю игру не могли ничего сделать против сборной СССР. В решающий момент Большакову пришлось оставаться на позиции центрового, а с его ростом югославы пару раз бросили через него полукрюки и оформили победную разницу. Большаков сделал решающий перехват в матче против США на чемпионате мира в 1974-м. По закрутке нам надо было побеждать американцев с нужной разницей. Большаков в самый нужный момент «украл» мяч и додержал его до конца. Мы и стали чемпионами мира.
— Что не получилось на Олимпиаде 1976 года?
— Не могу и не хочу обсуждать тренерскую работу того турнира. Скажу только одно. Спустя несколько лет Кондрашин сказал мне: «Дима, это был не баскетбол, это была торговля».
— Что это значит?
— Вокруг сборной СССР крутились агенты и скауты, стремившиеся всеми возможными способами переманить игроков к себе. Это были не только клубы, но и спонсорские предложения. Игрокам предлагали бешеные деньги за упоминания брендов на своей экипировке и прочую рекламу.
Праздновали Новый год с Гомельским до пяти утра
— А что скажете про поражение в полуфинале домашней Олимпиады-1980 от Италии? В том составе сборной Италии не было суперзвезд, кроме Минегина.
— Бруно Монти был очень приличным. Сильвестр — натурализованный американец, корявый, но с такой эффективностью играл! Но мы были сильнее, однозначно. Выиграли бы у них восемь матчей из десяти. Помню, перед теми Играми Гомельский выпустил книгу «Баскетбол завоевывает планету. Баскетбол на Олимпиадах». ЦСКА в тот год стал чемпионом страны, собрав всех лучших игроков Союза, за исключением Сабониса. Ему тогда только 16 лет было. Гомельский думал, что выиграет московскую Олимпиаду. Но у него не вышло!
Прошло несколько недель после того поражения. Кондрашин заходит в кабинет отдела спортивных игр, берет эту книгу — и как ****** (кинет) ее в стенку словами: «Сначала Олимпийские игры надо выиграть, чтобы такие книжки писать».
— Правда ли, что между ними была такая вражда?
— Эта тема нигде не проскакивала. За 14 лет моей работы с ним не было даже упоминания этого вопроса. Владимир Петрович никогда и ни при каких обстоятельствах не обсуждал свои взаимоотношения с Гомельским. Этой темы просто не существовало. Но пару интересных примеров все же расскажу. В 1993 году Гомельский, уже живя в США, прислал приглашение в ленинградский «Спартак» принять участие в команде High Five America — шесть баскетболистов из России, шесть — из США. От нас играли Захар Пашутин, Андрей Долопчи, Эдуард Сообцоков. Кондрашин отказался лететь и послал меня.
— Почему?
— Не хотел. Просто не хотел. Так вот Кондрашин послал меня, а билеты на его имя. Нашим на границе было по барабану: есть виза — лети. А вот назад меня не хотели пускать в самолет, потому что билеты были на имя Кондрашина! Гомельский тогда поговорил с представителем компании KLM, и меня пустили. Гомельский был популярен в мире.
— Как провели время с Гомельским?
— Прилетели в Амстердам, а оттуда отправились в Харлем, где и проходил товарищеский матч. На дворе 31 декабря, у голландцев рабочий день. После игры Александр Яковлевич спрашивает меня — будем отмечать Новый год? Почему нет? Два русских человека. В итоге праздновали до пяти утра. Я принес бутылку водки, и мы ее выпили. Гомельский старше меня на 22 года, но пил не пропуская. У нас был душевный разговор, и вот в какой-то момент он меня обнял и говорит: «Слушай Дима. Это наше противостояние с Кондрашиным в человеческом плане полная *****. Главное, что оно подняло советский баскетбол на небывалую высоту».
— Поразительно. Получается, что Гомельский признавал величие соперника?
— Думаю, да.
— А когда этот конфликт вообще возник?
— В 1969 году «Спартак» впервые завоевал бронзу чемпионата страны. На небосклоне зажглась звезда Саши Белова. Естественно, что его сразу захотели забрать в Москву. Весь зал просто сатанел от одного его вида! Когда он шел, все просто приходили в восторг! Вся страна с ума сходила от него! Он был рок-звездой того времени, если можно так сказать. Гомельский хотел видеть его в составе ЦСКА.
После Олимпиады 1976 года Белов попал на годовую дисквалификацию (история с иконами на таможне), с него сняли все звания. Александр Яковлевич пошел на прямой шантаж, сказав, что все восстановит, если Белов перейдет в ЦСКА. Сашка не перешел.
— У вас есть понимание, почему он так решил?
— Потому что любил Кондрашина. Он ему был как родной отец.
— Мог ли Гомельский «продлить» этот бан?
— Нет, не мог. Да и зачем? Это звезда национального уровня. Таких немного было: Виктор Цой, Борис Гребенщиков, Юрий Шевчук. Его любили за его игру. Когда он шел в подтрибунное помещение, то весь зал аплодировал.
В США очень уважали Сашу Белова
— Игроков «Спартака» тогда в городе все знали?
— Да, безусловно. Мне очень запомнился такой эпизод. Мы как-то играли в Италии, не помню, какой город был, не самый известный. Шли по улице, и почти каждый говорил: «О, Александр БИлов». Именно так его фамилию там произносили. Других не знали, а Белова все знали!
— В США Белова уважали?
— Не то слово! Кондрашина во время одного из матчей постоянно подвергали обструкции за то, что он убирал с площадки Белова. Петрович чувствовал, когда Сашка уставал, и менял его, чтобы тот передохнул. При этом Кондрашин прекрасно знал, что без Белова команде сложно и в нападении, и в защите. Так вот в игре, когда Кондрашин давал отдых Белову, зал негодовал. А в один из моментов все просто встали, протестуя против замены!
— Звезда должна была играть?
— Конечно! Американская публика очень уважала Белова и понимала, кто настоящий мастер игры. Белов умел летать, он опередил свое время. Зрители в США не могли понять, как белый игрок может так играть, постоянно находясь в воздухе! Поэтому они и не могли терпеть, чтобы их лишали такого зрелища. Им неважно, кто выиграл, а кто проиграл. Гений должен был играть! Этим американская публика и отличается от других.
В Ленинграде были другие случаи. Гаишники все знали Белова. Как-то раз остановили Белова, когда он ехал на запрещенный поворот к «Юбилейному». Гаишник взглянул на водителя и говорит: «А, Белов, все понятно». И отпустил его. Продолжение было известно. Гаишник напишет рапорт, а кто-то из начальников ГАИ сделает новые права в случае необходимости. Популярность в Ленинграде была колоссальная!
— Правда ли, что супруга Александра Белова Александра Овчинникова была невероятной красавицей?
— Восхитительной! Мисс Баскетбол одного из чемпионатов мира. Она и Галина Воронина удостаивались таких званий в СССР. У Шурочки бросок был прекрасный с 4-5 метров. Баскетбол смещался в сторону физического контакта, а Александра Павловна не любила контакт. Зато она постоянно была готова с дистанции бросить, хоть и трехочковых еще не было.
У меня до сих пор перед глазами кадры, когда она с Беловым идут по красной ковровой дорожке ЗАГСа на Английской набережной. Красота была неописуемая!
— А как проявлялась популярность Кондрашина?
— Он просто не любил проявление внимания к себе и следующую отсюда популярность. Играем мы за бронзу в чемпионате страны против «Строителя» или против тбилисского «Динамо», а ЦСКА за золото встречается против «Жальгириса». Кондрашин говорит: «Дима, поехали посмотрим матч». Ему одному лень ехать было. Мы садимся и едем в Вильнюс. Селимся в гостинице и двигаемся в сторону стадиона. У нас нет даже билетов, взять их просто неоткуда. Все давно продано и перепродано. Мы заходим на территорию, перед нами все расступаются, проходим на арену. Милиционеры отдают нам честь, а мы идем прямо к паркету. Перед нами выносят два стула и ставят прямо рядом с площадкой. Семь тысяч человек видят, как нас сажают у площадки. Без билетов, без вопросов, без возражений! В Прибалтике его знали и уважали все. Чего не скажешь про Тбилиси.
— Что было в столице Грузии?
— На наши игры приходило по 10 тысяч зрителей. Всюду конная милиция, но и они не могли гарантировать безопасность! Я в один из матчей 23 рубля монетами собрал! С трибун летели медяки, рубли в спину!
— Зачем так делать было? Ведь просто могли травму тяжелую нанести, да и как-то на Кавказе в спину не принято так делать.
— Не знаю. Не могу сказать. Как-то умышленно они проиграли матч донецкому «Шахтеру», а нам «в ответ» надо проиграть матч в Тбилиси. У нас тогда в составе были Халит Вагапов, Витька Федоров, Андрей Мальцев, Гена Щетинин, а из больших — Лёша Угрюмов и Сергей Гришаев.
Кондрашин ничего никому не говорил, а мы все понимаем ситуацию. В итоге заковыряли нехотя мы 65 очков вроде, а они только 59! Я никогда такого не видел: их мячи просто вываливались из кольца. Они бегают как сумасшедшие, носятся, перехватывают, но мяч просто не лез в кольцо! После этой победы мы ходим по улице, а тебе навстречу или «Я тебя убью, сынок», или «Молодец, спасибо за игру».
— И никто ничего за это не мог сделать?
— Нет, а как ты поймаешь? Тогда освещалась только поляна, видеосъемки трибун нет. Могло кому угодно прилететь: тренеру, игрокам, представителю делегации. Во время пробития фолов убирали с паркета эти монеты, они ведь отлетали в разные стороны.
Кондрашин сожалел о двух вещах
— Как можно объяснить нежелание Кондрашина пользоваться своей славой и привилегиями?
— Воспитание такое было. Очень скромный человек был. Живем мы в люксе на базе. Он отдает спальное место, а сам устраивается в коридоре.
Спим мы крепко, а он в 5 утра уже проснется. И ты никогда не знаешь, когда это будет. Как понять гения? Рисует что-то на бумажке и выбрасывает. Опять рисует и опять выбрасывает. Что там было? Я не знаю, он никогда мне не показывал. Время было 4-5 утра, у него загон был по баскетболу. Он играл в голове, придумывал. Объяснить невозможно.
— А как он пригласил вас в свой штаб?
— Я долго был тренером женской команды «Спартака». Мы практически не общались, а в 1976 году вообще прекратили общение на четыре года. После того случая с Беловым на таможне я был в комиссии, которая выгнала Сашу из комсомола. Я сказал такую речь тогда: «Возможно, это подстава, твоей вины не было. Но это второй вопрос. Мы так живем. Каждый день везем икру, валюту. Так что понимаем все риски. Поэтому Белова надо однозначно наказать». Кондрашин, присутствующий на собрании, поймал меня в коридоре и сказал: «Чтобы так говорить — надо иметь моральное право». Я ответил, что повода усомниться в себе не давал.
После Игр-1980 он проходил мимо зарплатного окна. Я стоял, получая зарплату, и он неожиданно сказал: «Пора тебе переходить на мужиков». И пошел дальше.
— Что было дальше?
— Кондрашин очень верил в талант Саши Аверьянова. Забирал его у метро «Василеостровская», и с 7.40 они начинали персональную тренировку. У меня же в этом зале начиналась командная тренировка с 7 утра. И Петрович просил меня дать им одно кольцо. Всех своих я переводил на другую половину площадки. Так продолжалось примерно полгода, и Кондрашин вновь предложил мне перейти в мужскую команду. Я дал согласие.
— Сколько лет вы были ассистентом Кондрашина?
— С 1981-го по 1994-й.
— Вас звали в штаб сборной СССР?
— Нет, ни разу не был. Только один раз был тренером сборной олимпийских чемпионов 1972 года в выставочном матче против победителей ОИ-1988. Александр Яковлевич Гомельский захотел принизить чуть-чуть победителей 72-го года, эта оскомина никогда не покидала его. Эти «три секунды» показывали всегда и везде. В том матче Кондрашин взял меня помощником к себе.
— Было ли какое-то качество, которое раздражало вас во Владимире Петровиче?
— Кондрашин был очень сложным человеком, а когда выигрывал, то становился просто невыносимым. Взял и не пришел на банкет и вручение медалей, когда выиграли чемпионат СНГ 1992 года. Даже губернатор приехал, а Петрович — нет. Бывало, обращаясь к помощникам, говорил: «Буду я вас, дураков, слушать». Не церемонился.
— Как вы себе это объясняли?
— Потому что он гений. Больше никаких объяснений не надо. Жаль, что сейчас в российском баскетболе нет человека, который бы думал не как все. Масштаб личности Кондрашина даже не обсуждается.
— Были ли баскетбольные моменты, о которых Кондрашин сожалел?
— В его жизни было два больших сожаления: то, что не смог завлечь Белостенного в «Спартак», и то, что не смог построить баскетбольный зал на Вязовой.
Дмитрий Туманов
Дата рождения: 5 ноября 1950 года.
Окончил университет Лесгафта в 1975 году.
В 1975 году перешел на тренерскую работу в ДСО «Спартак» в ДСШ, работал с детьми и с молодежной женской командой «Спартака». В 1983 году возглавил дубль мужского «Спартака», с 1981 по 1994 год был ассистентом Владимира Кондрашина. Дважды был главным тренером спартаковцев (1988, 2000-2001).
Чемпион СНГ (1992), обладатель Кубка СССР (1987), серебряный призер чемпионата России (1993), бронзовый призер чемпионата СССР (1984, 1985, 1986).
