Антон Шипулин: "Готов был бороться с кем угодно"

Финишировав третьим в гонке преследования, Антон Шипулин завоевал первую в своей карьере индивидуальную медаль чемпионата мира.

Елена ВАЙЦЕХОВСКАЯ
из Рупольдинга

- После спринтерской гонки вы сказали, что "все возможно", даже стартуя в гонке преследования с 13-й позиции. А сегодня это реализовали.

- Я очень рад, что все получилось таким образом. Бежалось очень легко, намного легче, чем в спринте, а до этого - в эстафете. Хорошо сработали лыжи, прекрасно получилась стрельба, и, как я уже успел сказать сразу после финиша, мне на руку оказалось то, что поднялся ветер. Знал, что смогу справиться с таким ветром. А вот соперники в такую погоду вполне могут начать допускать ошибки.

- Ваш единственный промах случился на первом же рубеже. Было сложно после него сконцентрироваться и продолжать борьбу?

- Нет. Я знал, что впереди моя любимая "стойка", это раз, а во-вторых, промах на первом рубеже получился "габаритным". После того как вторую "лежку" удалось отстрелять на ноль, я почувствовал себя сильно окрыленным. В стрельбе стоя хоть и чувствовал себя достаточно уверенно, но опасения были: слишком сильно тряслись ноги. Пару раз даже пришлось откладывать выстрел и делать небольшую паузу, чтобы прийти в себя.

- Ноги тряслись от мышечного напряжения или от волнения?

- От напряжения. Трасса в Рупольдинге устроена таким образом, что на стрельбище приходишь сразу после подъема. А на подъемах я старался отработать наиболее активно. Соответственно мышцы ног не успевали даже расслабиться перед стрельбой.

- Какую-то специальную тактику для того, чтобы на последнем круге нагнать Даниэля Мезотича, вы использовали?

- Моей главной задачей сначала было просто его догнать. Что я и сделал метров через 800 после ухода со стрельбища. Какое-то время отсиделся за его спиной, а когда понял, что мое состояние позволяет его обогнать, то вышел вперед. Еще обернулся, чтобы посмотреть, получается ли у Мезотича держаться за мной вплотную, и, когда увидел, что он отстает, успокоился по этому поводу уже окончательно. Но сам ускорился еще больше, чтобы максимально эффективно доработать финишный отрезок.

- Не беспокоило, что позади вас с достаточно небольшим отставанием со стрельбища уходит Эмиль Хегле Свендсен?

- Честно говоря, я его видел, но не волновался. Был уверен в том, что сил на последний круг мне хватит. Я специально так рассчитал свой бег, чтобы сохранить силы на финиш. И готов был бороться с кем угодно. Со Свендсеном в том числе.

- Какие эмоции вызывает у вас выигранная бронзовая медаль?

- Еще не понял. Личная медаль - всегда особенная. Я даже на финише чуть слезу не пустил по этому поводу, хотя, наверное, как-то не по-мужски в этом признаваться. Так что эта медаль очень много для меня значит. Вряд ли я сейчас сумею передать словами всю свою радость по этому поводу. И, конечно же, хочется поблагодарить всех, кто так или иначе причастен к моему результату. Тренеров, сервисеров, тех, кто за меня болел... Тренеры очень грамотно вели меня по лыжне, подгоняли на последнем круге. Просто огромное им всем спасибо.

- В числе своих любимых гонок вы никогда не называли индивидуальную. Не думаете о том, чтобы пропустить ее в Рупольдинге?

- Возможно, в этом есть смысл. Шесть гонок в ходе одного чемпионата мира - это очень сложно. Может быть, действительно стоит пропустить гонку для того, чтобы лучше подготовиться к эстафете. Думаю, что мы обсудим все это с тренерами и примем решение.

- Можете сейчас оценить, что именно не получилось у вас в спринте?

- Я себя чувствовал перед стартом настолько плохо, что даже начал грешить на сделанную работу. Не мог отделаться от ощущения, что просто перетренировался перед чемпионатом. Хотя сегодня все было совсем иначе. Возможно, все дело в том, что в первых двух гонках недостаточно хорошо ехали лыжи.

- Спуск, на котором упал Евгений Устюгов, вызывал у вас опасения?

- В гонке преследования трассу в этом месте немного "обрезали", так что этого спуска не было. И уже не будет ни в эстафете, ни в масс-старте. Но в спринте понервничать пришлось всем. Там ведь упал не только Устюгов, а человек пять или шесть. Я и сам дважды чуть не навернулся. Дело в том, что здесь очень сложные подъемы, на которых сильно забиваются ноги - становятся ватными. И вот в таком состоянии ты выходишь на спуск, где в середине лед, а по краям снежная каша, которая образовывается от того, что почти все идут "плугом". Если лыжа не дай бог хоть краешком попала в этот снег, удержаться на ногах становится почти нереально.

- На олимпийской трассе в Сочи тоже будет немало сложных спусков. Нет ли в связи с этим желания уделить время специальной горнолыжной подготовке?

- Естественно, мы будем тренироваться с учетом особенности олимпийской трассы. На спусках ведь можно как много проиграть, так и много выиграть. А о важности сочинских Игр для российских спортсменов говорить не приходится.

- Что мешало вам выходить к главному старту на пик формы в прошлых сезонах?

- Сейчас я готовился совсем иначе. Задача летней подготовки заключалась в том, чтобы заложить базу, которой хватило бы на весь сезон. Плюс сам стал опытнее. К тому же у нас прекрасный тренерский коллектив. Так что пусть все то, что было в прошлом, там и останется.

- Вы зафиксировали лучшее время в гонке преследования среди всех участников. Это дает какую-то внутреннюю уверенность?

- Безусловно. Такие вещи сильно вдохновляют. Надеюсь, что в своем любимом масс-старте при удачной стрельбе я тоже смогу бороться за высокий результат. Другой вопрос, что этот результат зависит не только от меня: масс-старты будут разыграны, считайте, через неделю, за это время много чего может случиться.

- Что такого дает вам масс-старт, чего не дают другие гонки?

- Масс-старт, как и преследование, - это, прежде всего, контактная борьба. Для меня важно видеть соперников, видеть свое отставание, иметь возможность прикидывать, с кем и как можно бороться, на каких участках трассы можно отдохнуть, а где, напротив, поднапрячься. Это та гонка, где я полностью владею ситуацией.