«Честнее сказать: «Хочешь жрать допинг — пожалуйста! Только на десять лет раньше помрешь». Биатлонные истории Ширвиндта
Знаменитый актер, режиссер, народный артист России, много лет руководивший Театром сатиры, совсем чуть-чуть не дожил до 90-летнего юбилея. Всего четыре месяца. Ширвиндт умер после тяжелой болезни 15 марта 2024 года.
Все знали, что он обожал футбол и с детства переживал за «Торпедо». Общался со многими игроками и тренерами этого клуба, в том числе с Валентином Ивановым, Эдуардом Стрельцовым, Валерием Ворониным. Нередко заглядывал на Восточную улицу, где раньше располагалась торпедовская арена. О которой с нежностью говорил: «Наш ностальгический ретро-стадиончик буду помнить всегда. Эту потешную «правительственную ложу», похожую на скворечник...»
Но была у Александра Анатольевича еще одна страсть — биатлон. О том, как полюбил этот вид спорта, Ширвиндт рассказал в «Разговоре по пятницам» в феврале 2020-го.
— На прошлой неделе закончился чемпионат мира по биатлону. Смотрели?
— Ну а как же! Биатлонные трансляции стараюсь не пропускать. Порадовался за Логинова, который взял две медали, золотую и бронзовую. Правда, после победы была жуткая картина, когда он сидел на пресс-конференции и со всех сторон неслось: «Допинг, допинг, допинг». Плюс непонятная история с обыском в день эстафеты...
— Отношение к Логинову в мире биатлона после дисквалификации за эритропоэтин, мягко говоря, неоднозначное.
— Когда при мне начинают обсуждать тему допинга, сразу затихаю. Все понимают, что без серьезной фармакологии в современном спорте не обойтись. Так к чему самообман, какие-то игрища, инкриминирование? Да пусть жрут, что хотят! Лишь бы добежали и прыгнули.
— Интересная логика.
— Ну а что? Честнее сказать: «Хочешь жрать допинг — пожалуйста! Только на десять лет раньше помрешь». Возможно, кто-то ответит: «Нет, я такой препарат придумаю, от которого не помру». Что ж, тоже интрига. Главная проблема, на мой взгляд, в чем?
— В чем же?
— Вместо того чтобы искоренить допинг, все пытаются изобрести новый. Тратят бешеные деньги, стремятся друг друга опередить. Не по итогам соревнований, а по придумке всяких веществ.
— Бесконечные допинг-скандалы интереса к биатлону не подточили?
— Ну... Надеюсь, вы понимаете — то, о чем говорил выше, не стоит воспринимать буквально. Это грустная шутка. Вообще я не верю, что таблетка способна глобально улучшить результат. Разве что на какие-то микросекунды. Хотя все индивидуально. Как в театре. Вот были замечательные артисты, которые перед спектаклем неизменно выпивали 50 граммов коньяка. Не будем называть фамилии.
— Почему же не будем? Юрий Яковлев!
— Например. Но вы учтите — он не пьяный был. Принимал чуть-чуть, для куража. И его неповторимый тембр становился еще бархатистее. А есть артисты, для которых алкоголь до спектакля — табу. В их числе и я. Не потому что ханжа. Просто чувствую — мешает. Зато после спектакля — с удовольствием.
— Самая фантастическая биатлонная гонка, которую видели?
— Одну выделить трудно. Димка Губерниев часто орет в репортажах, мол, Ширвиндт сейчас, наверное, весь искончался... Кошмар! Он сделал из меня полного фаната. Я, конечно, полюбил биатлон. Но не до такой степени.
— Лет семь назад мы спросили Губерниева: «Ширвиндт подсел на биатлон благодаря вам?» В ответ услышали историю: «Как-то Елена Анатольевна Чайковская, моя хорошая знакомая, сказала: «У Шуры Ширвиндта супруга — большая фанатка биатлона. Сходи в театр, пообщайся». Зашел к Александру Анатольевичу в кабинет. Первое, что он произнес: «Да-а, у моей жены ужасный вкус. Она твоя страшная поклонница!»
— Так и было. Я и про знакомство с Димкой, и про то, что мое увлечение биатлоном началось именно с жены.
— Губерниев предлагал вам вместе комментировать биатлон?
— Нет. Да я бы и не согласился. У меня рядом с ним патриотизма не хватит. Знаете, что еще люблю, помимо футбола, биатлона и баскетбола?
— Что?
— Снукер! Невероятно тонкая штука. Ночью смотрю часами под чудесный, милейший комментарий Владимира Синицына. Благостного эрудита с бархатным голосом, он бы мог в Большом театре петь.
— Серьезно?
— Абсолютно. Его репортажи — как спектакль. Говорит нараспев (пародирует Синицына): «Н-да-а, тут, конечно, от двух бортов — это все-е-е... Кэ-э-эннон (случайное или рассчитанное столкновение битка с шарами. - Прим. «СЭ»). Ну-у, утопия...» Пару секунд спустя: «Не-е-ет! Получилось...» Или: «А здесь вообще сумасшедший дом, никаких шансов...» Потом опять: «Не-е-ет!»
— Забавно.
— Порой думаю — зачем нужны комментаторы? Выключаешь звук и... Уже не то. Не хватает этой лабуды. Consuetudo est altera natura: «привычка — вторая натура». Я ведь застал времена, когда латынь учили в школе, представляете?!
— Мы потрясены.
— Так вот про тот же снукер я знаю все. Кажется, ну на хрена мне комментатор? Нет, нужно, чтобы он говорил, играл голосом, не угадывал... Иначе не цепляет.
— Вы-то в снукер играете?
— Близко не подхожу! Предпочитаю русский бильярд. Когда-то в Парке культуры слева от центрального входа был длинный-длинный ангар. Самая большая в Советском Союзе бильярдная. Столов немерено! Злачных мест тогда было мало. К примеру, тотализатор работал только на ипподроме. Да и его бы прикрыли, если бы не маршал Буденный, который это дело курировал. Бильярдную тоже хотели ликвидировать. Поскольку там играли на деньги — разумеется, неофициально.
— Мы в курсе.
— Публика собиралась разная — от шпаны и фарцовщиков до подпольных миллионеров. В общем, там была своя мафия, бильярдная. Я туда заглядывал с Гришей Гориным. Из непрофессионалов нашего круга он играл лучше всех.
— А вы?
— Неплохо, но до уровня Гриши недотягивал. В этой бильярдной королем считался Ашот. Видите, даже имя помню, хотя прошло лет сто. Плотный, небольшого росточка, он со всеми играл одной рукой. Не потому, что не было второй...
— Это мы понимаем.
— Чтобы уравнять шансы! Ашот играл «пистолетом». Или по борту. Каждому давал несусветную фору — и все равно побеждал.
— Вы с ним тоже играли?
— Не рискнул.
— А Горин?
— Вот Гриша в этой компашке смотрелся достойно.
— И уходил с полными карманами денег?
— Не-е-ет!
— К хоккею вы равнодушны?
— Однажды играл в настольный.
— С кем?
— С Михал Михалычем Державиным. Причем в день концерта. Он, помню, потерял голос, хрипел. Как выступать? Отвлеклись от хоккея, полезли в аптечку. Нашли какие-то огромные таблетки, надпись на английском. Державин обрадовался: «Наверное, от горла».
— Угадал?
— Выпил одну — дыхание сперло, пошла пена. Я участливо спрашиваю: «Пробивает?» «Ага», — отвечает сквозь слезы и икоту. А пена лезет, все больше и больше. Я полотенцем смахиваю.
— Что оказалось?
— Сестра Державина потом перевела — пенообразующее противозачаточное. Надо принимать непосредственно перед актом...
