«Из окна высунулась рука с пистолетом. Стали стрелять. Мне в плечо попало». Бурная молодость Ивана Штыркова
— Помню, ты рассказывал историю, что в тебя стреляли из травматического пистолета. Что это было? При каких обстоятельствах?
— Это бывало не единожды. В жизни было несколько таких случаев. Я вырос на Уралмаше, это известный райончик. Отголоски прошлого до сих пор есть. Но в то время, когда я был подростком, эти отголоски были свежи. У нас, конечно, были и разборки, и стрелки, и дрались стенка на стенку. Были жесткие моменты — и страшные, и не очень. Была насыщенная пацанская жизнь. Был случай: приехали, какой-то кипиш, вроде разговор-разговор, но у кого-то не выдержали нервы. Было темновато уже, лето. Слово за слово — в ход пошли руки, причем не мои, а тех, кто разговаривал. Это же происходит мгновенно. В клетке ты можешь оценивать ситуацию, а на улице все случается за мгновение. Слышу — уже стрельба. Слава богу, не из боевого. Невозможно же увидеть, кто стреляет — толпа, стреляют из толпы.
— Было много людей?
— С одной стороны человек 20, с другой тоже. Причем ладно бы в каком-то закутке, а тут чуть ли не на центральной улице района! В общем, начали стрелять. Пока искал, за какую машину спрятаться или за какое дерево... Я, видимо, был одной из самых больших мишеней (смеется). Три штуки прилетело — две в ноги, одна в спину. На адреналине не почувствовал. Все разбежались, как обычно, после такого никого не найдешь. У меня тогда была машина, праворукая старенькая Toyota. Пока до машины дошел, почувствовал — тут жжет, там жжет. Прилетело в колено, в бедро и в спину, в поясницу. Подумал: «Плохо прячусь, надо быть быстрее». Вытряхнул пульки эти. Две — одинакового калибра, а одна, видимо, из «Осы» была, там такая хорошая резина выпала. Ну, не пробило, просто ожоги остались, до сих пор эти отметинки есть.
Один раз у клуба тоже стреляли. Мы выходили с другом, и кому-то, видимо, не понравилось, как мы выглядим. Ну, мы с ними вроде пообщались...
— То есть вы просто вышли и никого не трогали?
— Да. Что самое интересное — когда трогали, в нас никто не стрелял (смеется). А тут ребятам что-то не понравилось. Мы с ними поговорили. Вроде они все поняли...
— Вы вышли и в вас просто стали стрелять?
— Мы вышли из клуба, встали, я стал общаться с другом, с девчонками. А те ребята были на парковке, начали жестикулировать из машины. Я стоял спиной, а друг видел их. Он сказал мне: «Подожди». Подошел к машине, спросил: «Ребят, какие-то вопросы?» Те, видимо, были либо поддатыми, либо еще что-то. Они в ответ: «Да не, все нормально», и начинают отъезжать. Я подхожу — открывается заднее окно, тонированное, а оттуда — рука с пистолетом. Мой друг сказал: «Слышь, ты пукалку-то свою убери, из машины выйди». Из машины же неудобно стрелять, тем более сбоку. Смотрю — открывается окно, высовывается рука. Успели пригнуться, мне в плечо попало. Они постреляли и уехали.
— Весело у вас там.
— Мне повезло, что все так прошло. Что я не лежал в больнице с пробитой головой, потому что бывали и такие случаи — и с ножевыми ранениями люди лежали. Всякое бывало, но я больше рад, что прожил такую молодость.
— Почему?
— Это закалило. Ребята, это не призыв, так не надо жить. Я бы не хотел, чтобы такое было, но если ты прошел через это и остался жив, то это дает тебе больше крепости характера. Ты знаешь, чего ты стоишь в экстремальных ситуациях. Многие люди живут, не попадая ни в какие ситуации вообще, а когда наступает коллапс, они теряются. Может, из-за этого происходят какие-то беды. Какая-то доля стресса помимо работы, наверное, должна присутствовать в жизни человека.
— Тебя же как спортсмена наверняка звали на разборки постоянно?
— Мы сами ездили, нас не звали.
— А поводы какие были?
— Да разные. Кто-то по пьяни подрался, сказал что-то, девушку отбили или оскорбили кого-то. Кто-то у кого-то стоянки отжимал. Дела-то были пустяковые, на уровне молодежи, заводы мы не захватывали. Такие отголоски блатной романтики.
— А бывало, что приходилось один на один драться?
— Бывало, конечно. В школе часто дрались.
— Имею в виду разборки.
— У нас была сильная организация, школа самбо Уралмаша, мало кто хотел с нами драться. Все парни были крепкие, большие, любили железо, качку. Нас, наоборот, уважали. Когда приезжали наши старшие — так мы их тогда называли, — было меньше таких экстремальных ситуаций, мы пытались прислушаться, поговорить, находили какой-то общий язык. Понимали, что силой нет смысла что-то решать, можно договориться. А когда были какие-то... Всякое бывало. Иногда приезжали, у людей как-то стухало все. На любую силу найдется еще больше силы, так всегда было.
