Рафаэль Арутюнян: "Российские девушки давно "съели" более старших"
Тренер единственной американской одиночницы – о российских фигуристках
Елена ВАЙЦЕХОВСКАЯ
из Барселоны
Когда американка Эшли Вагнер стала второй на канадском этапе "Гран-при" в Келоуне, оставив за собой двух японских фигуристок, включая участницу нынешнего финала Рику Хонго, комментатор японского телевизионного канала "Фуджиспорт" с восхищением отметил, что наставник Вагнер совершил невозможное, "вытащив" из подопечной все лучшее, что в ней есть, и блистательно скрыв недостатки. Этим наставником был Рафаэль Арутюнян.
В Барселоне известный тренер согласился поделиться впечатлениями, заметив:
– Финал "Гран-при" – мои любимые соревнования. Здесь нет слабых участников, все хорошо катаются. Шестерка "Гран-при" – это очень высокий уровень сам по себе. Если ты считаешь себя сильным спортсменом, значит, должен стремиться туда попадать. А уж какое займешь место – это уже вопрос второй.
– Нынешний финал – первый крупный турнир послеолимпийского сезона. Вы могли бы попробовать немного заглянуть вперед и предсказать, что ждет в новом четырехлетии женское одиночное катание?
– Тут даже гадать не надо. Следующим этапом наверняка станет тройной аксель. Все остальные прыжки девочками уже давно освоены и показаны, всевозможные каскады – тоже. А аксель – это прогресс, новый виток развития. Технически и физически для нынешних фигуристок это не проблема.
– Для американских в том числе?
– Об американском катании я сейчас вообще не говорю. Там дела обстоят не так хорошо, как в России или Японии, и причина проста: со времен Ирины Слуцкой и Мишель Кван женское катание превратилось в совершенно иной вид спорта. Столько телодвижений, сколько приходится делать в сегодняшних программах, прежнее поколение спортсменок не делало никогда. Когда фигурист бежит по катку и ему нужно трясти руками, ногами, плечами, головой, а потом еще и прыгать, необходимо прежде всего иметь простор для передвижения. То есть – пустой лед. В Америке же каток должен быть заполнен – это аксиома. Количественный лимит спортсменов, которые могут одновременно находиться на льду – 20 человек. Для спорта это очень много. Но ни один владелец катка не пойдет на то, чтобы этот лимит снизить. Отсюда и проблемы.
– Что из увиденного в Барселоне впечатлило вас наиболее сильно?
– Российские юниорки. На мой взгляд, они начинают уже серьезно "покусывать" тех, кто выступает во взрослом разряде. А те в свою очередь давно "съели" более старших.
– Если следовать вашей логике, именно юниорки должны уже вовсю пытаться прыгать тройной аксель, но не прыгают же?
– Когда понимаешь, что выигрывать получается и с тем арсеналом, что есть, трудно заставить себя что либо менять. Но повторю: да, должны. Если бы у меня в группе каталась хотя бы одна столь талантливая спортсменка, я бы немедленно начал разучивать с ней этот прыжок. Более старшим это сделать сложнее. Возьмите ту же Липницкую: в прошлом сезоне она просто "звенела"! Сейчас же выглядит заметно более тяжелой.
– Юле все таки достаточно непросто дался олимпийский сезон, и не только ей одной. По той же самой причине, например, в парном катании пока далеки от пика своих возможностей Ксения Столбова и Федор Климов. Хотя сразу хочется задать вам вопрос: в Америке тоже принято списывать послеолимпийские проблемы на пережитый с большими моральными и физическими потерями сезон?
– Знаете, в чем разница между хорошими спортсменами в США и России? В том, что в Америке хороший спортсмен хорош, как правило, во всех отношениях. У меня много лет был перед глазами пример Мишель Кван, Эвана Лайсачека, других фигуристов. Такие люди сами прекрасно понимают, что им нужно, чего они хотят. Они постоянно пытаются заглянуть вперед, просчитать, что должны предпринять, чтобы продолжать оставаться конкурентоспособными. Что-то придумывают, показывают, ищут. Возьмите тех же канадцев в парном катании: видно же, до какой степени они нацелены на результат и как сосредоточены на том, что делают.
В России, как до этого – в СССР, задача выстраивать стратегию, заглядывать вперед лежит прежде всего на тренере. Спортсмен же просто выполняет указания. И вздыхает с облегчением, если получает поблажку. Отсюда – деспотизм тренеров. Не станешь заставлять, спортсмен просто ничего не станет делать. Соответственно любой успех российского спортсмена – это прежде всего отражение личности его тренера.
За примерами далеко ходить не нужно. Посмотрите на Лизу Туктамышеву. Прекрасно катается. Если бы мне предложили из всех российских одиночниц выбрать лучшую по своей технической подготовке, я бы назвал ее. Но глядя на катание Туктамышевой в этом сезоне, я прекрасно понимаю, что это – заслуга не столько самой Лизы, сколько Алексея Мишина. Который захотел добиться результата, все просчитал – и добился.
Российские тренеры в этом отношении – очень большие профессионалы. Их успехи системны, в то время как в Америке многое зависит от случая. Родился самородок, попал в правильные руки, значит, будет результат. И так обстоит дело не только в фигурном катании. Возьмите близкие вам прыжки в воду: неужели вы станете утверждать, что Грегори Луганис – продукт системной подготовки? Да нет, он просто таким родился. Я видел в свое время, как он прыгает. Не думаю, что такому вообще возможно научить.
– Возвращаясь к нынешнему турниру, насколько он для вас важен?
– Чемпионаты мира и уж тем более – Олимпийские игры нравятся мне гораздо меньше: там слишком много нервов и политической окраски. Здесь же элита, спорт в чистом виде. Я разговаривал в Барселоне с Сергеем Вороновым, он выглядит счастливым уже от самого факта участия в финале.
– То есть вы не считаете, что в определенных ситуациях участие спортсмена в "Гран-при" может нарушить его подготовку к более важным стартам?
– Что значит – нарушить? Если ты – профессионал топ-уровня, значит, должен быть в первой шестерке. Независимо от того, вышел ты на пик формы, или только подбираешься к нему. Перед своей спортсменкой я, по крайней мере, ставил именно такую задачу. А уж дальше – как сложится.
