«Не готов был закрыть рот и тупо выполнять чьи-то хотелки». Первое большое интервью Самедова после ухода из «Локомотива»
В январе 2021-го Александр Самедов вернулся в «Локомотив» и стал старшим селекционером клуба по молодежному футболу. Через год и четыре месяца клуб объявил о его уходе, не объясняя конкретных причин такого решения. Самедов за время работы не дал ни одного интервью, но после ухода из «Локо» пообщался с «СЭ» и рассказал, почему покинул клуб, раскритиковал трансферы и стратегию немецкого блока, а также ответил на обвинения в хараcсменте.
«Московскими клубами был подписан документ, что нельзя друг у друга уводить футболистов на уровне академий»
— Как ты приходил в «Локомотив»?
— Поступило предложение от генерального директора клуба Владимира Валерьевича Леонченко прийти в селекционную службу, я согласился.
— Появились версии, что ты попал в клуб благодаря дружбе с Ильей Ковальчуком, который близко общается с председателем совета директоров «Локо» Александром Плутником.
— Да, я дружу с Ильей, но одно с другим никак не связано.
— Откуда ты знаком с Леонченко?
— Мы давно были знакомы — еще с тех пор, когда Владимир Валерьевич возглавлял профсоюз игроков.
— Какие задачи перед тобой ставили?
— Оценивать, просматривать футболистов. Искать интересные варианты.
— Только по молодым русским футболистам?
— Изначально помогал и по взрослым. Другой вопрос, что мы были ограничены в финансах. В основном брали молодежь.
— Каждый новый руководитель «Локо» говорил про омоложение команды. Чем нынешняя политика отличалась от того, что было раньше?
— Что такое омолаживаться? Я не понимаю этого слова. Когда происходит искусственное омоложение — это не есть хорошо. Молодежь должна расти с опытными футболистами, учиться у них, прибавлять. Тупо взять молодых футболистов, бросить им мяч и сказать: «Играйте!» В таких условиях что-то может пойти не так, потому что всегда нужен вожак, человек, который поведет за собой в трудную минуту.
— Твое первое трансферное окно в «Локо» было в январе 2021 года. Чем ты занимался?
— Молодежью.
— Кого ты привел?
— В молодежку? Смотри, между московскими клубами был подписан документ, что нельзя друг у друга уводить футболистов на уровне академий. Приходилось искать по всей России. Я не мог просто приглашать игроков, которые мне нравились, из «Динамо», «Спартака» или ЦСКА. Много ребят нашли в Балашихе. Мы привели очень много игроков.
«Казанка» тоже была в моей юрисдикции, но я не понимал, как приводить туда футболистов из других команд. Получается, что это должен был быть игрок, который проявил себя во второй лиге. Переход такого футболиста — финансовый вопрос, а он не в моей компетенции. У меня не было полномочий купить игрока за 10-20 миллионов рублей. Я мог только подписать футболиста на первый контракт — это минимальная сумма.
— Когда был подписан меморандум московских академий, о котором ты говоришь?
— По-моему, в прошлом году. Но ситуации бывают разные. Например, какой-то футболист сам хочет уйти из одной академии в другую — тогда у него есть такая возможность. Документ нужен для того, чтобы не было наглых переманиваний и краж игроков.
— Все-таки каков круг футболистов, которых ты привел в «Локо»?
— Это футболисты, которые сейчас в академии и молодежке. Например, парень из Тольятти Даниил Попов — крайний хавбек. Или Антон Горбунов, который начал играть в команде 2004 года рождения. Подняли из академии в молодежку Мишу Щетинина — брата Кирилла, который сейчас играет в «Ростове» и недавно забил «Локо». Нашли в академии супермальчика Морозова 2006 года рождения, который может вырасти в классного нападающего, если с ним правильно работать. По уровню мастерства и физическим данным вижу в нем потенциал Артема Дзюбы. Хороший мальчик 2007 года рождения Соранчуков — из Крыма приехал. В академии достаточно ребят.
«Люди Рангника говорят: «Полей мало». Ну здорово! Мы и без вас знали»
— Что изменилось в «Локо» после прихода немецкого блока во главе с Ральфом Рангником и как это повлияло на твою работу?
— На первых порах никак. У них не было времени интересоваться академией. Они приходили на игры молодежки и «Казанки», но занимались основной командой. Изначально нам говорили, что появится некая программа, общая система, которой будут все следовать, но время шло, а ничего не происходило.
— То есть с момента их прихода в клуб и до момента твоего ухода из «Локомотива» в академии ничего глобально не изменилось?
— Абсолютно, вообще ничего.
— Рангник сказал, что, когда он пришел в клуб, селекционного отдела не было. Как ты это воспринял?
— Никак. Понятно, что приехал человек с именем и попал в русскую действительность. Его помощник сказал: «Я не вижу здесь каких-то суперталантливых ребят». Проще всего приехать в чужую страну и сказать так. Такова действительность, у нас нет суперталантов, но есть хорошие, качественные ребята, с которыми надо работать. Нам говорили и обещали, что будет одна система, что будут что-то показывать и объяснять. Ничего не было, все делали своими силами.
— Немецкая команда как-то интегрировалась в академию?
— Были какие-то заезды на один день — посмотреть. Говорят: «Полей мало». Ну здорово! Мы и без вас знали, что полей мало, хотя академия «Локомотива» в плане возможностей очень даже неплохо упакована: есть поля, есть интернат, есть школа для обучения.
— Школу же закрыли.
— Она переехала. Была на территории стадиона в Черкизово, а сейчас в другом месте. Но сам факт их подхода таков: это не так, то не так. Спасибо, что рассказали! И что? Мы и так это знали. Мы только за, если вы нам построите еще поля.
— Но они же предложили стратегию. Ты ее видел?
— Один раз собрали всех в одну комнату и показали программу «Как мы будем развиваться». Суть в том, что мы должны молодых футболистов доводить до основного состава и быть боеспособными в Европе.
— Какая-то совсем популистская стратегия.
— Вот именно, ты сам об этом говоришь. Ты же ее видел? Какой у тебя вывод?
— Это популизм.
— Вот и я посмотрел и думаю: «Классно! Посмотрели какую-то программу».
«Рангник говорил: «Как можно было не подписать Мухина?»
— Недавно бывший директор академии «Локо» Владимир Кузьмичев в интервью «Матчу» сказал, что ты виноват в уходе из клуба Максима Мухина и Никиты Иосифова. Он говорит, что ты сказал агенту Мухина Шпиневу: «За такого игрока мы столько денег не дадим».
— Это не соответствует действительности. Я не участвовал в этих переговорах. Спрашивали мое мнение, но я не знаю финансовых запросов игрока. Когда приехал Ральф, у нас были диалоги об этом, он был прямо влюблен в Мухина. Рангник говорил: «Как можно было не подписать Мухина?» На что я ответил, что, на мой взгляд, должно быть адекватное поведение с обеих сторон. «Локомотив» дал ему возможность проявить себя, воспитал его, кормил, одевал. Футболист тоже должен пойти навстречу, а он сыграл 9-10 матчей и просил какую-то сумму. На что мне Рангник сказал, что надо было дать эту сумму — так это и работает. Я ответил: «Окей, но у меня есть свое мнение, и я так не считаю». Но все это было не в момент переговоров, а когда Мухин уже ушел.
— Кузьмичев сказал, что все решения принимал ты, а Леонченко в вашей конструкции — просто говорящая голова.
— Повторюсь, это неправда. Я не вел переговоры ни по Иосифову, ни по Мухину. С Никитой я один раз пообщался, когда его спустили в «Казанку». Подошел, сказал, что его Леонченко зовет к себе в кабинет. Все. Даже не знаю, что он просил, какие условия, кто у него агент... Мне нечего комментировать, я в этом не участвовал.
— Слышал, что Мухину предлагали контракт на несколько сотен тысяч рублей в месяц.
— Насколько я знаю, это неправда.
— Ты не вел переговоры ни с одним из игроков основы?
— Вел с вратарем Савиным, нужно было продлить с ним контракт. Леонченко попросил меня провести переговоры, я это сделал.
— И больше ни с кем?
— Больше ни с кем.
— Но, когда в «Локо» перешел Наир Тикнизян, его агент Клюев дал комментарий, где благодарил людей, причастных к сделке, и ты был среди них.
— По Тикнизяну я вел переговоры, мы обо всем договорились по телефону — «пожали руки». Но потом Тики решил продлить контракт с ЦСКА — это было в мае 2021 года. И история закончилась. Потом приехали немцы. Все опять поднялось, и его купили за какие-то деньги.
— За неадекватные деньги.
— Насколько я знаю, сначала были совершенно другие суммы трансфера и по личному контракту. Но потом появились другие цифры. Трансфер делали немцы.
— То есть ты участвовал в переговорах по Тикнизяну, но до прихода немцев?
— Да. Но тогда Тикнизян не перешел, вопрос был закрыт.
— Объясни, как так получается, что ты отвечаешь за юношеский футбол, а в итоге ведешь переговоры с Тикнизяном?
— Потому что никого не было.
— Сразу возникает подозрение. Тикнизян и Максим Ненахов — это клиенты агента Олега Артемова, с которым ты тоже в игровые годы работал.
— Ну, как связан? Я связан со многими агентами в том плане, что со многими общаюсь. Ненахов появился только после срыва перехода Тикнизяна. Я знал, что он переходит, но не участвовал в переговорах. Агент напрямую разговаривал с Леонченко. Если возвращаться к Тикнизяну, то с ним у меня был диалог, уговаривал его перейти в «Локомотив», приводил свои доводы. Видел в нем потенциал.
— Футболисты, которые приходили в академию, — это клиенты разных агентов?
— Абсолютно.
— То есть ты не смотрел, кто у кого агент?
— Попов из Тольятти приехал со своим агентом, сейчас даже не вспомню, с кем конкретно, подписали контракт. Ко мне подходила мама вратаря Матюнина, который сейчас с основой тренируется, спрашивала, с кем из агентов лучше подписать договор. Я ответил, что их право подписывать с кем угодно, а мое дело — подписать с ним новый контракт с клубом. Они потом мне сказали, что приняли решение работать с Германом Ткаченко. Я ответил: «Поздравляю, давайте двигаться дальше, подписывать контракт с клубом».
— Когда директором академии был Кузьмичев, очень много футболистов подписывали контракты со Шпиневым.
— Практически все.
— Что произошло после ухода Кузьмичева? Как-то изменилась эта модель?
— Игрок был вправе подписывать договор с тем, с кем хотел.
— То есть при Кузьмичеве такого не было?
— Я не знаю, как было при Кузьмичеве. Просто, когда лично столкнулся с академией, все многие игроки были клиентами Шпинева. В том числе и те, с которыми мы продлевали контракты. Все талантливые ребята 2005 года рождения — шесть человек — работают со Шпиневым.
— После твоего прихода все подписывали с кем хотели и не было никаких зависимостей?
— Не было.
— Возникло ощущение, что после твоего прихода в клуб все в академии будут подписывать контракт с Артемовым.
— Это не моя модель.
«Есть футбольные люди, а есть те, кто делает свои дела»
— Когда ты комментировал свой уход в интервью «РБ Спорт», была фраза: «Это решение определенных людей, с которыми я не сработался». Объясни.
— Смотри, сейчас там руководит процессом всем известный человек с немецкой фамилией и его помощник Кристиан Мекель. Мекель — главный селекционер, который был моим начальником. Как мне казалось, у нас были абсолютно нормальные отношения, он улыбался, шел рабочий процесс. Но, когда меня вызвали и сказали, что он мной недоволен и не может со мной работать, я понял, что они приняли это решение в тандеме.
— Почему?
— Потому что я не всегда был с ними согласен. Им не нужен был человек, который высказывает свое мнение по тому или иному футболисту. Считаю, что это нормально, когда возникают разные мнения, я не должен ни перед кем стелиться.
— Например, вы обсуждали какого-нибудь парня из академии, ты говорил, что ему пора подниматься выше и надо подписывать с ним контракт, а Томас Цорн и Мекель с этим не соглашались. Так?
— Была ситуация с Томасом по контрактам футболистов «Казанки». Мы не нашли общий язык по тому, у кого какие должны быть контракты. Изначально проговаривалась одна сумма, а в итоге цифры были завышены.
— Журналист Иван Карпов писал про конкретную историю ваших разногласий.
— Было задание от генерального директора подписать контракты с шестью футболистами на определенную сумму.
— Карпов пишет, что одну часть футболистов доверили подписать тебе, а остальных — Цорну. Он — спортивный директор, а ты — селекционер. Почему между вами делились эти обязанности?
— Чтобы полегче было. Я взял на себя троих футболистов, он вел переговоры с клиентами Шпинева.
— Почему?
— Из-за моих разногласий со Шпиневым. Он считал, что его футболисты из академии должны получать больше. На что я отвечал: «А с чего твои футболисты должны получать больше? У нас есть сумма первого контракта, которая у всех игроков одинаковая».
Цорн взял на себя футболистов Шпинева, я взял на себя остальных трех игроков. Начался диалог, вызвал одного из футболистов, которому сделал предложение на оговоренную руководством сумму. На что игрок мне сказал: «Александр Сергеевич, а почему другим футболистам сумма предложена гораздо выше?» Я удивился. На мой взгляд, это равноценные футболисты и в «Казанке» зарплаты не могут различаться.
Сейчас бюджет «Казанки» уровня команды ФНЛ, но никак не ПФЛ. Молодые ребята должны подписывать контракт на определенную сумму и потом, с учетом достижений, добиваться повышения.
— Появлялась информация о сумме в 150 тысяч рублей в месяц, что это был потолок при подписании контрактов. Это правда?
— Да.
— Но Цорн предлагал игрокам контракты выше этой суммы?
— Да.
— В несколько раз?
— Не в несколько раз, но сумма была выше.
— 150 тысяч — это оправданная сумма?
— Если договорились, что все подписывают на 150 тысяч, то все подписывают на этих условиях. Если другим футболистам предлагают условия лучше, то в коллективе начинаются проблемы. «Казанка» — это же не команда высшего дивизиона и даже не ФНЛ. Это команда для развития футболистов, чтобы они в ней росли и попадали потом в главную команду.
— Суммы, на которые итоге подписали этих футболистов, — адекватные?
— Нет, конечно! На тех условиях, которые я назвал, мы подписали Петрова. Считаю, что это правильная модель.
— Петрова ты подписывал?
— Да.
— В какой момент у вас начались разногласия со Шпиневым?
—Это постепенно происходило. Были разногласия, но я всегда придерживался своей точки зрения.
— Когда ты узнал, что ребята, с которыми договаривался Цорн, подписали контракты на завышенных условиях, какие были твои действия?
— Я пошел к генеральному директору и сказал, что те игроки, с которыми я должен был договариваться, теперь не будут подписывать контракты на 150 тысяч. Они по уровню не хуже, а, может быть, даже перспективнее тех, кто получил большие суммы. Все шестеро котировались примерно одинаково. Почему трое должны получать одни деньги, а другие трое — меньше?
— Что дальше?
— Переговоры полностью взял на себя Томас, и в итоге у всех контракты были одинаковые.
— Выше, чем изначально предполагалось?
— Конечно.
— Ты с Цорном обсуждал это?
— У нас больше не было ни одного диалога. Мы просто здоровались и все.
— А с Леонченко?
— Конечно, я говорил, что для бюджета «Казанки» это ненормально. Не забывайте, что сейчас придут новые очень талантливые ребята из молодежки: Першин, Ларин... И они все прекрасно знают эти суммы. Вы вообще представляете бюджет «Казанки»? Ребята сидят во второй лиге и получают такие деньги. Плюс клуб по контракту выделяет деньги на аренду квартиры.
— Что Леонченко отвечал?
— Видимо, они с Цорном нашли какой-то компромисс. Знаю одно — контракты были подписаны.
— Это ключевая история в вопросе твоего ухода из «Локо»?
— Тогда испортились отношения с Томасом. Я ему показал всем видом, что есть генеральный директор и была дана определенная команда.
— Ты понимал, что это испортит отношения?
— Понимал, но я не готов был закрыть рот и тупо выполнять чьи-то хотелки. Тем более у меня есть свое понимание ситуации: есть футбольные люди, а есть те, кто делает свои дела.
— Не пробовал выйти на председателя совета директоров Плутника и обсудить это?
— Нет, я просто делал свою работу.
— Казалось, что у вас с Цорном хорошие отношения. Ты был клиентом его агентства в бытность игроком.
— Знаешь, когда я это узнал? Когда в футбол заканчивал играть. А меня все связывали с ним, проводили какие-то параллели. У меня всегда был агент Артемов. Потом я узнал, что там есть какая-то немецкая компания. По большому счету, мы с Цорном никогда даже не пересекались. Знал его как организатора сборов.
— Никаких тесных контактов не было?
— Вообще. Я приезжал на сборы со «Спартаком», «Локомотивом», а он стоял возле поля как организатор.
«Едвай один матч играет, три хромает. Ну какой это центральный защитник?»
— Тебя воспринимали как человека Леонченко, потому что он тебя привел. Тебя не обижает, что он за тебя не впрягся?
— Это нормально. Что есть, то есть. Пришла определенная сила, которой доверяют. Окей, время всех рассудит, сразу так и сказал.
— Все думали, что с уходом Рангника и отъездом Гисдоля с Корнеткой эта сила ослабла.
— Видимо, доверие к этим людям безмерное.
— То есть к Цорну?
— Наверное.
— Сейчас он главный в клубе?
— По спортивной части — да.
— И его слово перевешивает слово Леонченко?
— В спортивной части. Ему дали все карты в руки. Сейчас, наверное, будут пристально смотреть за результатами.
— В интервью «РБ Спорт» ты сказал, что считаешь не совсем оправданной историей то, что происходило с трансферами в первой команде.
— Да, мне нравятся далеко не все футболисты, которые были куплены в основной состав.
— Речь про русских или иностранцев?
— Давай по фамилиям.
— Бека-Бека.
— Футболист, который показывает, что он безумно техничный, бегает рядом с защитниками, получает от них мяч и пытается демонстрировать, как он с ним работает. Обостряющих передач нет. В моем понимании опорник сейчас должен вклиниваться, делать разрезающие передачи между линиями. Я всего этого не вижу. Воротам он не угрожает.
— Пишут, что его купили за семь миллионов евро плюс зарплата меньше миллиона. Этот трансфер возможно окупить?
— Ты как думаешь?
— Нет.
— Я тоже. Если бы он был кому-то интересен во Франции, его бы купили прошлым летом.
— Дуэт, который пришел из ЦСКА: Тикнизян и Марадишвили.
— За те деньги, за которые их взяли, — нет, конечно. При этом я до сих пор считаю, что Тикнизян — это хороший, талантливый левый защитник. Он получил уже третью красную карточку в «Локо», но с ним просто надо работать. Марадишвили и Тикнизян входили в список десяти самых талантливых молодых российских футболистов, который я готовил.
— Для кого был список?
— Леонченко просил меня подготовить.
— Говорят, что Рангник тоже готовил похожий список.
— Да. Насколько я помню, эти списки не сильно отличались.
— Ты часто с ним общался?
— У нас был только один разговор — про Мухина.
— Правда, что Рангник хотел вернуть Мухина?
— Он говорил: «Если бы у меня были деньги, я бы его вернул». Он задал мне вопрос: кто важнее для клуба — Гильерме и Крыховяк или Мухин? Это было прошлой весной, при Марко Николиче, в момент серии из десяти побед подряд. Я ответил, что Крыховяк и Гильерме важнее. Если говорить в контексте того, что через какое-то время Мухин вырастет и его можно будет продать за какую-то сумму, то, конечно, дураку понятно, что он перспективнее. Но здесь и сейчас для клуба были гораздо важнее Крыховяк и Гильерме — системообразующие футболисты, которые давали результат.
— Зачем он это спрашивал?
— Решил убедиться, что наши точки зрения не сходятся.
— Урок тебе преподать?
— Да, такой профессор приехал, но я и не претендовал. Понимаю, что он выстроил некую систему в «Ред Булле». Но здесь ситуация была другой.
— Продолжим по покупкам. Едвай.
— За сколько?
— Пять миллионов евро.
— Ты считаешь, что это центральный защитник? Он даже по антропометрии не похож на центрального защитника. И играет не как центральный защитник. И за такие деньги?
Мы обсуждали трансфер Маркао из «Галатасарая». Его можно было взять за восемь миллионов евро. На тот момент в команде еще были Пабло и Чорлука. Маркао с левой ногой, мощный, 25 лет — это была бы суперпокупка. Но сказали, что денег нет. А потом купили Едвая. Но если ты покупаешь Едвая за пять и потом Мампасси за четыре, а была альтернатива в лице Маркао за восемь... На мой взгляд, выбор очевиден.
— Их концепция — покупать молодых, хотя Едвай не вписывается в нее.
— Ты сам ответил на свой вопрос. В какую концепцию он вписывается? Один матч играет, три потом хромает.
— Ты понимаешь, почему расстались с Чорлукой?
— Это было решение руководства. Искали центрального защитника, потому что была информация, что Чарли продлевать не хотят. Он хотел еще поиграть. У меня с ним был разговор, когда летели в Москву с финала Кубка, говорю: «Чарли, ищут центрального защитника». Думаю, он все понимал.
— Изидор.
— Хорошая покупка. Потенциал есть.
— Мампасси.
— Бери мальчика из «Казанки», а не за четыре миллиона евро, и развивай его, он будет не хуже. Морозов сейчас ушел в «Волгарь», в ФНЛ классно смотрится и растет.
— Кухта.
— Мне не нравится. Он что-то забил, но какого-то сильного качества я в нем не вижу.
— Керк.
— Футболист из голландского чемпионата, который играет на пространстве. Когда оно есть, он дает результат. Но против «Локо» очень часто играют в закрытый футбол. В этих реалиях ему очень сложно проявить себя.
— Ненахов перешел еще до немцев. Ты понимаешь, зачем он пришел?
— Русский защитник.
— Но все-таки за два миллиона евро.
— Немало, но нужен был русский крайний защитник. Помимо него рассматривали Пояркова и Тикнизяна.
«Я брал откаты? У меня есть клиника пластической хирургии, которая хорошо зарабатывает, у меня есть склады, рестораны и то, что я заработал за карьеру. Представляешь, как это было бы для меня унизительно...»
— Когда ты ушел, клуб покинули еще несколько человек. Лоськова с Пашининым отстранили от главной команды. Понимаешь, почему это произошло?
— Не знаю, я не имел отношения к главной команде.
— Тебя это удивило?
— Очень. Напрашивается вывод, ребята могли быть не совсем согласны с тем, что происходит в основном составе. Но это только мои догадки.
— По поводу интервью агента Полины Лельчук для «Матч ТВ». Она обвинила тебя в хараcсменте.
— Скажу так — не в моем вкусе (смеется).
— То есть ничего не было?
— Ты шутишь, что ли? Конечно, нет.
— Говорит, что ты звонил пьяный, матерился.
— Такой пьяный был, что не помню этого (смеется).
— Она приводит пример с Артемом Карпукасом. Говорит, что ты мешал ей подписать с ним агентский контракт, не позволил ему уйти в аренду в клуб ФНЛ и выбивал для него завышенные условия по контракту с «Локо».
— Ты можешь спросить у любого, как Карпукас выглядел в играх за молодежку и какой прорыв он сделал за год. Те люди, которые сейчас работают в клубе, в марте спустили его в молодежный состав из «Казанки», потому что ПФЛ еще не возобновилась, он выдал сумасшедшую игру против «Спартака», после чего его взяли в основу. Теперь его даже в «Казанку» не спускают.
Я не дал ей забрать Артема в «Акрон». Говорю: «Акрон»? Зачем? Этот мальчик прибавляет в системе клуба и попадет в основной состав". Он не хуже Бека-Бека, наигрывайте его. Я просто не дал забрать мальчика. Со мной все согласились, пришел к Леонченко и сказал: «Этот пацан растет, прибавляет на глазах. Зачем ему ехать в «Акрон»?» Бывают ситуации, когда ребята уже переросли «Казанку» по возрасту и им надо делать следующий шаг. А Карпукас только пришел в «Казанку» и прибавлял, прибавлял, прибавлял. В итоге сейчас он тренируется в основе.
— Она говорит, что Карпукасу дали зарплату больше 200 тысяч рублей.
— Это один из тех трех игроков, которых я должен был подписать: Карпукас, Морозов и Котельников. Они должны были получать по 150 тысяч, но я уже объяснил, из-за чего сумма получилась выше. А она даже не понимает, о чем говорит.
— Когда у нее спрашивают, какие цели ты преследовал, она отвечает: «Не знаю». И смеется. Говорит, что у тебя были свои интересы: «Перетащить игрока к своим агентам».
— Это не так, каждый игрок подписывал договор с тем, с кем хотел. Ни одному игроку не говорил подписывать контракт с тем или иным агентом.
— Думаю, что речь может быть и про откаты.
— Это неправда. С кого я мог получить откаты?
— Я знаю истории про некоторых руководителей клубов, которые даже с небольших зарплат футболистов получали откаты.
— Слушай, если посмотреть на мою зарплату, и сколько я заработал... Про какие суммы идет речь?
— Давай возьмем 10 процентов — 25 тысяч рублей в месяц. Тебе были бы интересны такие деньги?
— У меня есть клиника пластической хирургии, которая хорошо зарабатывает, у меня есть склады, рестораны и то, что я заработал за карьеру. Представляешь, как это было бы для меня унизительно... Я знаю, что есть такие люди, которые подходят к футболистам и берут. Не применительно к «Локомотиву» — в принципе. Ты представляешь, как это унизительно и как можно замараться в этом?
— Если у тебя есть деньги, есть источники дохода, почему ты просто не сидишь и не кайфуешь?
— После завершения карьеры я взял паузу на полгода, больше времени проводил с семьей, отдохнул, но хочется чем-то заниматься, все-таки всю жизнь в футболе. Другой вопрос, что в этой сфере, к сожалению, много некомпетентных людей, которые не дают развиваться.
— Ты вспомнил про ресторан. Кузьмичев недавно сказал, что ты понимаешь только в ресторанном бизнесе.
— Главное, чтобы Кузьмичев все понимал. Легендарный человек! Что ему ответить? То, что он выстраивал систему «Барселоны»? То, что они в интернат заселили под 100 человек посторонних? Мы его расчистили до 40 человек. Ты знаешь, какой бюджет на одного ребенка в год в интернате? Не знаешь? Миллион рублей. Там было 80 детей, а при нас стало 40. Я не хочу никого обидеть, но там таких заселяли... Им футбол противопоказан. Зачем их заселяли? По каким причинам? Кто в этом замешан? Наверное, если копнуть поглубже — это система откатов. Понимаешь? Так что не Кузьмичеву мне рассказывать...
«Давайте сейчас застрянем на год-два, погрустим о том, что все уехали. Надо строить что-то новое»
— Сразу после завершения карьеры в 2019 году ты дал интервью и сказал, что начинаешь заниматься агентской деятельностью, что клиенты уже есть.
— В итоге все это ушло в небытие. Меня позвали в «Локомотив», и я отошел от этой темы.
— Ты говорил «строим агентство». С кем строили? С Артемовым?
— Нет, с Олегом мы разошлись по футбольной теме. Остались только дружеские отношения.
— Ты понимаешь, к чему я спрашиваю: ты говоришь, что стал агентом, потом через год приходишь в «Локо», и со стороны выглядит так, что ты просто подписываешь всех в свое агентство.
— Я подписал всех в свое агентство?
— Мы не знаем.
— Очень просто проверить. Ты просто заходишь в академию, подходишь к каждому игроку и спрашиваешь, кто у него агент. Это будет самое лучшее доказательство. Когда я пришел, 70 процентов академии имели контракты с одним человеком.
— Возможно, когда речь идет о «Локомотиве», который на государственных деньгах, надо сделать все максимально открытым? Чтобы каждый мог посмотреть, у кого какой агент.
— Так и должно быть.
— Но такого нет.
— По-моему, на сайте РФС это можно посмотреть. Правда, не знаю, касается ли это академии.
— Когда ты работал в «Локо», тебя критиковали за то, что ты даешь комментарии на любые темы, кроме своей работы.
— Да, потому что я считал нужным так делать. Я играл в «Спартаке», играл в сборной и не хотел спрашивать у кого-то разрешения на общение со СМИ. По «Локомотиву» я не давал комментарии, потому что там работал. Знаю, что это многих раздражало, но меня это не интересовало.
— Но ты отработал в «Локо» больше года и ни одного комментария о своей работе не дал.
— Потому что от пресс-атташе была дана команда не комментировать «Локомотив».
— Хочу обсудить несколько твоих недавних комментария. Например, ты сказал, что поддерживаешь переход России в азиатскую Лигу чемпионов.
— Там знаешь, какой вопрос был? Рассматривается возможность перехода в азиатскую Лигу чемпионов... Я ответил: «Слушай, неплохой вариант». А выставили это так: Самедов порекомендовал... Потом мне этот чудак звонит за другим комментарием, я ему говорю: «Ты в прошлый раз написал, что я порекомендовал...». А он: «Меня не так поняли». Говорю: «Здорово, а написали, что я что-то предлагаю». С азиатской Лигой чемпионов — неплохой вариант, но я не предлагал переходить туда.
— Еще недавно ты говорил про уехавших легионеров: «Пусть уезжают, показывают свою неуважительную позицию, я только рад этому».
— Да, пусть русские футболисты играют, развиваются.
— Но уровень чемпионата и так падает.
— Да, но они берут и уезжают. Почему Крыховяк уехал, а Рыбус остался? Объясни мне.
— Потому что у Рыбуса жена из России.
— Хорошо. Другие пусть уезжают. Кто-то там пригодился, а многие уже хотят вернуться. Хотят уехать — пусть едут. Насильно их тут держать?
— Понятно, что сейчас все очень плохо для российского футбола: легионеры уезжают, еврокубков, видимо, не будет. Ты веришь, что из этого можно извлечь хоть что-то хорошее?
— Можно сидеть и грустить, но такая ситуация. Надо ее принять и двигаться дальше. Вкладывать в академии, растить своих футболистов, менять систему подготовки, растить тренеров, которых не так много.
— Кажется, что никто не принял эту ситуацию. Все ждут, что все откатится. Или пора забыть про это?
— Конечно, а как по-другому? Давайте сейчас застрянем на год-два, погрустим о том, что все уехали. Надо строить что-то новое.
— Три твоих главных совета? Что сейчас надо изменить, чтобы потом стало хорошо?
— Могу сказать, что надо убрать всю футбольную шушеру, но это невозможно. Их большинство. Вкладывать финансы в академии. Самое важное — тренеры. Их надо растить. Им надо обучаться, они же потом учат детей. Это очень важно. Убедился в этом, когда посмотрел воочию.
— Об этом говорят почти все.
— Когда я сам столкнулся с этим, понял, что очень многие не соответствуют уровню.
— Как это исправить?
— Вкладываться, учить. Довериться футбольным людям. Да, их надо искать. Но ты посмотри, кто у нас руководит клубами.
— Ты говорил, что у тебя есть другой проект, и это клуб РПЛ.
— У меня есть вариант с переездом в другой город, я пока думаю. У меня в Москве семья.
— Самое важное, что ты вынес для себя за время работы в «Локо»?
— Это безумно тяжело. Ребят портят с самого детства. Нужно выстраивать все правильно. Если взять «Локомотив», то база очень хорошая. Академия дает много воспитанников. Я углубился в тему с интернатом: как завозят детей, по каким критериям их отбирают. Иногда малышей выделяют по скорости бега или высоте прыжка. Ребенок может лучше играть в футбол, чем те, кто сейчас получше развит физически, но его отодвигают на второй план. Я увидел очень много мелочей, за которыми надо следить.
— Кем ты хочешь быть через полгода?
— Хочу работать в футболе. Хотя лишний раз бодаться со всеми подряд не хочется. Рад, что у меня есть возможность отстаивать свое мнение. Знаю, что многим это не нравится. Понял, что хочу работать в команде единомышленников.
