«Спасибо Кикнадзе и Мещерякову. Они разбудили во мне зверя!» Первое интервью Юрия Семина после ухода из «Локо»
Не бойтесь за Юрия Палыча. Никакой депрессии после вынужденного расставания с «Локомотивом» у него нет. Слава богу, не такой он человек, чтобы раскисать и сдвигать брови. Довлатовское «Мрачность издалека напоминает величие духа» — это точно не про Семина.
На время пандемии он уехал с женой из Москвы в свой загородный дом в Подмосковье. Минимизировал контакты, здоровается даже с ближайшими людьми по-коронавирусному, локтями. Но с одним из друзей, живущим не так далеко, через день сражается в теннис. Надо же себя в форме поддерживать! И гулять по девять-десять километров в день по чудесным окрестностям — тоже надо. Что Семин охотно и делает, для верности уточнив у меня: «Готов?»
Значительную часть этой беседы мы с ним так и записывали — на ходу, во время прогулки. Потому что этот удивительный человек не может долго находиться без движения. А провести интервью в телефонном режиме Семин не счел возможным по причине слишком большой важности этого разговора для него.
Правильные, олдскульные люди предпочитают в таких случаях смотреть глаза в глаза, даже если знают собеседника миллион лет. Очень хорошо это понимаю — сам такой. И оттого был только рад очному приглашению тренера. Это означало, что говорить Юрий Палыч хочет по-настоящему, а не для проформы. Самые важные тезисы он себе даже для верности записал.
После прогулки, когда дошли до семинского дома, нас встретил мощным лаем двухлетний белый алабай Симон (улавливаете созвучие с фамилией тренера, не правда ли?). «Этот на территорию не особо пустит!» — подмигивает Семин. И я понимаю, что это ведь не только о его алабае, но и о нем самом.
«Я — не ручной тренер»
— У вас есть ответ на вопрос, из-за чего руководство «Локомотива» не продлило с вами контракт? И почему это произошло именно сейчас, до фактического окончания сезона? — начинаем разговор.
— Ответ есть. Но для начала приведу цитату о «Локомотиве» хорошего тренера Славена Билича, который потом работал в английской премьер-лиге: «У меня были разногласия в клубе. Поэтому я не смог добиться результата».
А я результата добился, несмотря на еще большие разногласия. Причина же расставания руководителей «Локомотива» со мной заключается в том, что я для них — не ручной тренер и в определенных моментах им мешаю. Подчеркиваю: не клубу, а лично им.
Что касается сроков — ясно, что с Николичем договорились раньше, чем об этом было объявлено. Но в тот момент не предполагали, что чемпионат России продолжится, — поэтому контракт с ним и заключили с 1 июня. Все внутри клуба об этом прекрасно знали. Менять эту ситуацию руководство «Локомотива» не стало. Почему — спрашивайте у Анатолия Мещерякова.
Если руководители клуба считают, что я какие-то задачи не выполнил, думаю, было бы правильно и по-мужски уйти всем вместе. И генеральному директору, и совету директоров в полном составе, и тренеру. Ведь они меня назначали и утверждали, они продлевали со мной контракт. А значит, должны нести за это ответственность.
То же касается и трансферного комитета — еще одной новаторской структуры, полагаю, очень спорной. Потому что люди, которые туда входят и в какой-то мере принимают решения, — очень занятые по своим серьезным, большим профессиям. Им не до футбола, и потенциальных новичков они не видят.
Руководство клуба дает им список. А дальше получается, как у наперсточников. Первого-второго номеров из него взять нельзя? Тогда возьмем третьего-четвертого, а то и пятого. При том, что добро ни на кого, кроме первых-вторых, я никогда не давал. Вот так и формируется состав.
— ФИФА рекомендовала продлить все завершающиеся контракты до фактического окончания сезона. «Локомотив» в отношении вас не прислушался. Не повод ли это обратиться в судебные инстанции?
— Нет, так я на этот вопрос не смотрю. А просто вижу, что в данной ситуации интересы футбольной команды проигнорированы. Тем не менее, у «Локомотива» остались те же игроки, значит, у него — хорошие шансы на второе место. Тем более, на мой взгляд, у «Локо» — самый легкий календарь, большинство сложнейших матчей мы уже прошли.
— При встрече пожмете руку председателю совдира «Локо» Мещерякову и гендиректору клуба Кикнадзе — или кому-то из них?
— На этот вопрос я ответил отказом от каких-либо почетных должностей. Пока в клубе работают эти руководители — никакие посты мне не нужны. Чтобы бывать на матчах в Черкизове, либо куплю себе ложу, либо буду ходить к друзьям. Когда захочу.
— Была ли у вас хотя бы секунда сомнений, не принять ли предложение Мещерякова стать «почетным главным тренером»? И что под этим вообще подразумевалось?
— Одно из предложений — дать свою фамилию школе «Локомотива». Но для этого я должен знать, что буду иметь в ней какие-то полномочия. Мне нужно быть уверенным в том, что в этой школе правильно ведется работа, — чтобы потом родители не сказали мне: «Мы пришли в школу Семина под ваше имя, а там происходят непонятные вещи». Они происходят уже сейчас — непонятно, почему после прихода Кикнадзе из школы, которая всегда работала хорошо, вдруг уволили очень многих тренеров.
— Какую зарплату и социальный пакет предлагал вам Мещеряков?
— Меня все это даже не интересовало, в том числе — сумма зарплаты. Если честно, я в какой-то мере до последнего момента надеялся, что продолжу работать главным тренером. Это единственное, что имело для меня значение. Деньги — в данном случае — гораздо меньше.
— Если руководство «Локомотива» предложит вам торжественные проводы во время какого-то матча, — согласитесь?
— С этими руководителями — нет. Когда они закончат свою перестройку, и придут другие — да. Я «Локомотив» люблю, это огромная часть моей жизни. Этот клуб мне очень многое дал. И он не имеет отношения к этой группе людей.
— Будете ли болеть за «Локомотив»?
— Всегда болею и буду болеть за «Локомотив». Переживаю за то, чтобы у всех игроков все сложилось. Нас с ними объединяет и всегда будет объединять очень хорошее время, которое мы провели вместе. Далеко не у каждого тренера и футболиста в карьере бывает столько счастливых дней, сколько их было у нас. А как не переживать за наших болельщиков! Большое спасибо им за то, с какой любовью они меня всегда и во всех городах принимали. Я отдавал им все сердце и всю душу. Мы вместе работали на победы «Локомотива».
«Мой контракт был однозначно меньше, чем будут получать три серба»
— История футбола знает легендарное «проклятье Белы Гуттманна». Венгерский тренер, выиграв два раза Кубок европейских чемпионов с «Бенфикой» и не договорившись о продлении контракта, заявил, что в следующие сто лет «орлы» не выиграют ни одного европейского трофея. И оно работает!
— Я делать этого не буду! (Смеется.) Пусть сама жизнь распорядится, как все произойдет. Это же жена его сказала?
— Нет, сам тренер. Жена — это у Александра Севидова в московском «Динамо». И тоже клуб с 1976 года чемпионом ни разу не становился.
— Моя жена тоже ничего не будет говорить!
— Бывший советник президента «Локомотива» Лев Гоберман называет случившееся для вас личной трагедией, страшным ударом ниже пояса. Согласны?
— Для меня никакой трагедии нет. Трагедию вижу в другом — по каким критериям назначают на руководящие должности в клубе таких людей, как Кикнадзе и Мещеряков. Того же Василия я никогда не видел на футболе до того, как он попал в совет директоров «Локомотива». Да и после этого он появлялся на играх далеко не всегда.
Для клубных менеджеров нужно обязательно вводить процедуру лицензирования. Почему тренер заканчивает академию, получает несколько типов лицензий, а менеджер, который решает его судьбу, — нет?
Наверное, РФС было бы правильно заключить договор с какой-то авторитетной академией менеджмента, профессора которой будут со всей строгостью принимать экзамены у кандидатов на должности генерального и спортивного директоров. Такой подход уменьшит число случайных людей на этих должностях в российском футболе. На мой взгляд, именно на этом поприще у нас не все так гладко.
— Вам трудно смириться с тем, что нефутбольные люди, непонятно откуда в ваше дело приходящие, решают вашу судьбу?
— Да, это — самое сложное. Потому что так происходит не только в отношении меня, а в отношении всего нашего футбола. И таких людей становится все больше и больше.
— Именно этим фактором объясняете уход из профессии в достаточно раннем возрасте Олега Романцева и Валерия Газзаева?
— Вне сомнений.
— Но, в отличие от них, вы продолжаете сражаться.
— И буду сражаться дальше, вот увидите! Меня очень сильно мотивировали действия против команды со стороны Кикнадзе и Мещерякова. Я все время задавал себе вопрос: неужели не смогу добиться успехов, когда со стороны руководства клуба не то что нет помощи, а есть противодействие? Оказывается — смог!
— Можно ли назвать нынешнее непродление контракта самым грустным моментом в вашей тренерской карьере?
— Нет. Самым смешным — можно. Я очень быстро отхожу от всех подобных ситуаций. Иногда отставка бывает объяснимой — как, например, во второй раз в киевском «Динамо». Мы проиграли «Шахтеру», и я не полетел с командой в одном самолете в Киев. Был настолько расстроен, что отправился в Москву. Эмоции президента клуба можно понять. Но нынешний случай — совсем другой.
— Ваш друг, актер Валерий Баринов, заявил: «Семина сместили трусы и мерзавцы». Его после такого допустят на арену в Черкизове?
— Он будет ходить на стадион со мной, когда мы захотим.
— Для нас, людей со стороны, остается загадкой механизм принятия решений в «Локомотиве». В отличие от «Спартака», ЦСКА, «Краснодара», многих других клубов. А вы ее хорошо понимаете?
— Не понимаю.
— Чей отклик на ваш уход из «Локомотива» удивил и тронул вас больше всего?
— Великого тренера по фигурному катанию Татьяны Тарасовой, сказавшей в интервью «СЭ», что, если будет петиция в поддержку Семина, она готова ее подписать. Вот это поразило! Обратило на себя внимание резкое и искреннее высказывание капитана сборной России Артема Дзюбы. Мы с ним никогда не работали, и приятно услышать от него такие слова. Много было и других звонков, писем, сообщений, в том числе от болельщиков других команд. Они частные, поэтому неправильно их упоминать.
— Зато Кикнадзе упомянул личный разговор со Станиславом Черчесовым, который якобы сказал ему, что Дмитрий Баринов в основе «Локомотива» мог быть уже два года.
— Со Станиславом после моего ухода из клуба мы еще не общались — видел только в Instagram его поздравление с днем рождения и упоминание в нем успешного сезона в «Локомотиве», который он в 1988 году у меня провел. Тоже это прекрасно помню и благодарен Стасу за добрые слова.
А по поводу слов Кикнадзе скажу вот что. Во-первых, Черчесов, в высшей степени профессионал и корректный в высказываниях человек, не мог дать ему такой комментарий. А во-вторых, даже если в неизвестно каком контексте что-то и было сказано, то крайне некрасиво выводить частный разговор в публичное пространство.
— А есть ли что вам сказать на слова об 11 мышечных травмах прошлой осенью?
— Из этого списка сразу нужно убрать Антона Миранчука с переломом, Джорджевича с разрывом крестообразной связки, Лысова с повреждением колена. И чем меньше будет этот список, тем более понятным станет то, что Кикнадзе лукавит.
Но ряд мышечных травм действительно был. А причина заключалась в том, что предсезонная подготовка началась с большим опозданием. Тот же Кикнадзе должен предъявить претензии за это в первую очередь себе. У одних игроков не были своевременно подписаны контракты, другие улетали на переговоры.
В результате подготовительный этап оказался очень коротким. Дней 12-14, не больше. И то полный цикл прошли в основном резервисты. Не осталось времени на работу, которая заложила бы базу для хорошего уровня физической готовности. Зимой мы ее заложили — и мышечных травм не стало. Летом — наоборот.
— То есть к тренеру по физподготовке Сергею Алексееву претензий у вас нет?
— Претензии могут быть только ко мне. Потому что всю физподготовку мы обсуждаем и делаем вместе. На какую группу мышц давать работу, какого уровня — все утверждаю я.
— Чем вы в целом объясните неудачную серию «Локомотива» в конце прошлой осени, после которой руководители клуба, по их версии, задумались о смене тренера?
— Был очень сложный календарь с двумя отрезками, в каждом из которых за 11 дней мы проводили по четыре игры. За эти циклы и накопилось громадное количество травмированных игроков. В первом из них у нас был кубковый матч в Калининграде, который мы решили провести большой группой молодежи из «Казанки», — потому что далее предстояли важнейшая встреча чемпионата России с «Зенитом» и игра Лиги чемпионов с «Атлетико». График был чрезвычайно плотным, никаких поблажек по календарю, даже на день, нам не сделали. Это стало единственной причиной, по которой мы выступали в Кубке вторым составом и после ничьей в основное и дополнительное время уступили в серии пенальти. А у «Зенита» после этого, кстати, выиграли.
Но ко второму такому отрезку, ноябрьскому, с нашей достаточно узкой обоймой у команды накопилась усталость, пошли травмы, снизились результаты. Все это — часть футбола. Всегда есть концовка сезона, когда все и встает на свои места. Проанализируйте ситуацию: после Лиги чемпионов любые топ-команды из любой страны с 70-процентной вероятностью не побеждают в следующем матче. Но сегодня мы идем на втором месте, весной дважды выиграв при одной ничьей. И это при том, что из трех этих встреч две состоялись в Санкт-Петербурге и Ростове.
Кстати, убежден: чтобы у нас появилась возможность побеждать в ЛЧ команды четырех ведущих лиг, мы должны иметь перед ними преимущество в календаре. Соперники превосходят нас по всему — подбору футболистов, звездам, длине скамейки, уровню игры в своих лигах. Да, у них чересчур напряженный график, но при этом хватает людей, чтобы его выдерживать. А у нас — не хватает, тем более с учетом более длительных перелетов, чем в Европе. Недельный цикл подготовки перед каждым матчем Лиги чемпионов позволил бы подходить к ним свежими, что стало бы нашим единственным козырем.
— Мещеряков и Кикнадзе — чуть ли не единственные в РПЛ, кто высказался резко против возобновления чемпионата. Вы это объясняете страхом потерять серебро и место в зоне Лиги чемпионов, на котором клуб шел в момент вашего ухода?
— Вполне возможно. В то же время я во всех интервью — можете проверить — настаивал на том, что должен торжествовать спортивный принцип, а значит, чемпионат надо продолжить. При том, что мы находились на втором месте. Посмотрите, как быстро, буквально за пару туров, набрали великолепные кондиции те же немцы. И нам жизнь надо начинать заново, в том числе футбольную! Причем хотелось бы — со зрителями. Поэтому рад решению, что хотя бы 10 процентов трибун окажутся заполнены.
— Если новый главный тренер «Локомотива» Марко Николич захочет с вами пообщаться, пойдете на такой разговор?
— Время покажет.
— В СМИ неоднократно звучала предполагаемая сумма контракта Николича — 1,2 миллиона евро в год. При этом сообщалось, что вы якобы зарабатываете вдвое больше. Готовы были пойти на двойное снижение и получать столько же, сколько он?
— Цифры называть не могу, но сумма моего завершившегося контракта меньше, чем станут в совокупности зарабатывать серб и два его помощника. Однозначно. И в вопросе нового договора зарплата не имела для меня значения. Я работал и за большие деньги, и за маленькие — и в каждом клубе задачу выполнял. Может быть, только в московском «Динамо» не удалось справиться — ввиду многих факторов, сложившихся против меня.
— Сейчас распространен тезис, что Семин не был готов к снижению клубного бюджета. Так были или нет?
— Семин ко всему готов. Я работал и в «Мордовии», где мы тренировались на сгоревшей базе, и в «Габале», и в «Анжи». Нужно только разговаривать со мной честно. И исходить из интересов футбола.
Кстати, бюджет — понятие слишком общее. Его надо разделить на составляющие. И понять, какая часть расходов уходила на команду, а какая — на другие вещи: обслуживание стадиона, питание в ложах, «Казанку», школу. Чтобы люди не думали, что все деньги, выделяемые «Локомотиву», направляются одному лишь первому составу.
И у бюджета есть не только расходная часть, но и доходная. Она тоже у нас должна быть не маленькая — с учетом значительного роста посещаемости в последние годы. Хотелось бы только узнать, что Кикнадзе сумел за счет этого увеличения заработать. Для клуба, а не для себя.
«Поддержал бы кандидатуры Пашинина и Евсеева»
— Как относитесь к постоянному педалированию темы вашего возраста?
— Считаю это неправильным, потому что все зависит от здоровья. И от того, что человек в это время добивается. Все в равных условиях — что молодые, что старые. Суть спорта в том, что ты должен завоевывать титулы здесь и сейчас. Если они есть — возраст значения не имеет. А «Локомотив» с 2016 года завоевал четыре трофея — столько за этот отрезок не взяла больше ни одна команда РПЛ.
Иные руководители моложе меня, но понимание дела у них такое старое, что, кажется, они в прошлом веке заснули и до сих пор не могут проснуться. А, например, великому тренеру Николаю Карполю — 82 года, но он продолжает выигрывать, добывать титулы и работать в «Уралочке». Вот кто молодец, вот кто ломает все эти глупые стереотипы! Зачем его менять?
Кто-то говорит, что Семин не в состоянии дать «Локомотиву» толчок для движения вперед, потому что он старый. Но за три года я не пропустил ни одной тренировки!
— Даже, говорят, с двусторонним воспалением легких во время чемпионского сезона.
— Даже с ним. Не было ни одного случая, чтобы я не отправился на выезд, — в том числе в 20-градусный мороз в Хабаровск. Или чтобы я пропустил поездку в Красноярск, через два дня после которой нужно было лететь в противоположную сторону, в Порту. Чтобы Семин сказал: «Дайте мне маленькую паузу на отдых» — никогда такого не было! Семин проводил абсолютно каждую тренировку на поле со своими помощниками на протяжении этих четырех сезонов.
Поэтому руководители клуба не имеют никакого права что-либо говорить на тему возраста! Или заявлять, как Мещеряков: «Мы благодарны Семину за то, что он в этот период был с нами». Нет! Я был не с вами. Я был с клубом «Локомотив». И с компанией РЖД, перед которой несу ответственность за каждый трансфер.
— Еще один тезис ваших недоброжелателей — вроде как у вас был известный игрокам план только на три дня вперед, а сейчас так никто не работает.
— Глупость. План работы у нас всегда есть на долгое время, но, на мой взгляд, мы всегда обязаны корректировать его в зависимости от увиденного. Существуют разные подходы. Например, Валерий Лобановский практически никогда не корректировал изначальные планы. А Константин Бесков — делал это, причем чуть ли не ежедневно. С огромным уважением отношусь к обоим специалистам, но мое видение в этом смысле ближе к бесковскому.
После определенной работы — например, недельного цикла, который всегда у нас четко расписан, — я должен посмотреть, как чувствует себя футболист, как он отреагировал на эту нагрузку. Сейчас есть обследования, анализы крови, которые, казалось бы, дают объективную картину. Обязательно учитываю результаты — но при этом должен видеть все собственными глазами. Их не заменит ничто.
Думаю, это самое главное — а не программа, расписанная на месяц. Сейчас вот Кикнадзе дал программу на четыре года — и объясните, что в ней? Что делает каждый человек, который приходит на эту должность, чтобы подольше на ней побыть? Пишет долгосрочный план. И объясняет, что его никак нельзя убирать до конца этого срока, потому что иначе нарушится весь задуманный процесс. А на самом деле, может, он и до Нового года не доработает.
В одном четырехлетнем цикле в школу «Локомотива» могут попасть такие таланты от природы, как Баринов и братья Миранчуки. А в следующем цикле — менее одаренные ребята. И все эти мудреные планы пойдут прахом — вместе с деньгами РЖД, которые Кикнадзе из компании выбьет. И еще неизвестно, как и куда использует.
— Не было ли у вас после золотого сезона-2017/18 мысли эффектно уйти победителем? Как сделал, например, Алекс Фергюсон.
— Тогда — нет. А я и сейчас ушел победителем. Последний на сегодня трофей, Суперкубок России-2019, взял именно «Локомотив». Наша команда входит в зону Лиги чемпионов. У нас и после золота было очень хорошее время — с Кубком, Суперкубком, двумя (если считать нынешнее) вторыми местами. Это же замечательные результаты!
— Согласны ли с утверждением, что с учетом ваших заслуг перед «Локо» клуб должен был позволить вам самому решать, когда уходить?
— Сейчас это не играет никакой роли. Ведь люди, которые приняли решение, посчитали по-другому.
— Руководители «Локо» пытаются сделать вид, что заботятся о будущем. Мол, не может же Семин работать вечно.
— Семин, конечно, когда-то должен уйти. Это однозначно. Не сегодня, так завтра. И он бы ушел по-любому. Но ведь это можно было бы сделать совершенно по-другому и очень правильно!
— Что значит — очень правильно?
— С моей точки зрения, это выглядело бы так. Я заранее об этом предупрежден, и мы идем к такому моменту вместе и в интересах футбола. А в интересах футбола — чтобы после Семина «Локомотив» возглавил бы или Олег Пашинин, или Вадим Евсеев.
Пашинин уже здесь работает, его прекрасно примут болельщики. Как и Евсеева, парня в самом расцвете сил и с мощной энергетикой. Он боевитый человек, а это то, что всегда было свойственно «Локомотиву» наших времен. И было бы верно, если бы клуб тренировал бывший игрок нашей национальной сборной. В этом присутствовала бы преемственность. Может, когда-нибудь Евсеев придет на место Черчесова. Почему мы об этом не думаем? С одной стороны, говорим, что должны привлекать в стартовый состав больше своих футболистов из школы, а с другой, сами же нарушаем эти принципы.
— Правда ли, что зимой Пашинину предлагали заменить вас после окончания контракта, но он отказался?
— Не знаю. Слова Кикнадзе в интервью о 18 кандидатах на должность главного тренера говорят, что за моей спиной ситуация развивалась достаточно бурно, что этих руководителей не красит. Над этими цифрами смеется весь интернет.
— Как относитесь к тому, что и Пашинин, и Дмитрий Лоськов, и Заур Хапов, и тренер по физподготовке Сергей Алексеев остались в штабе? Не стоило ли им уйти вместе с вами?
— Правильно они сделали! Руководители сегодня есть, а завтра их нет. Они — люди, чуждые клубу. А «Локомотив» должен жить. И хорошим тренерам надо продолжать работать.
— Ваши бывшие помощники консультировались с вами, оставаться им или уходить?
— Это наше личное. К сожалению, предложение остаться в штабе «Локомотива» не сделано Юрию Батуренко, моему первому помощнику. А ведь это человек, у которого всегда были хорошие взаимоотношения внутри раздевалки. Мне часто приносило большую пользу его видение той или иной ситуации, потому что оно очень объективно. Я нередко к нему прислушивался.
Возвращаясь к теме нового главного тренера — кандидатуры Пашинина и Евсеева я бы, без сомнений, поддержал. Тогда бы на любого почетного согласился! А с той группой, что сейчас руководит клубом, — не могу на это пойти. Потому что не хочу, чтобы мое доброе имя с ней как-либо ассоциировалось.
И вот сравните. С одной стороны, Пашинин, которому желаю скорейшего выздоровления, и Евсеев. С другой — Николич. Да, к нам могут приехать Хиддинк, Адвокат, Капелло, Спаллетти, Виллаш-Боаш, Луческу, другие высококлассные профессионалы из Европы. Но как приход этого тренера, лично против которого я ничего не имею, соответствует декларациям Кикнадзе и Мещерякова о развитии российского футбола? Ведь это и тренерского корпуса должно касаться.
«Никогда прежде не видел, чтобы группа руководителей работала против результата своего же клуба»
— Людям навязывается мнение, что у Семина несносный характер, и он не может ужиться ни с одним руководителем. Вы ругались и со Смородской, и с Геркусом, и Кикнадзе.
— Со мной сложно ужиться руководителям, которые исходят не из интересов футбола и при этом распоряжаются чужими деньгами, не заработав для клуба ни рубля, — как нынешнее руководство «Локомотива». При этом со мной прекрасно уживались люди, которые тратили свои средства, — Игорь Суркис, Алексей Федорычев, Сулейман Керимов, а также главы Министерства путей сообщения и компании РЖД Николай Аксененко, Геннадий Фадеев. У меня вообще никогда не было конфликтов с руководителями РЖД.
— Почему в таком случае на ситуацию никак не отреагировал нынешний глава РЖД Олег Белозеров, пусть он и не входит в совет директоров «Локомотива»?
— Из-за пандемии коронавируса ситуация в экономике, в том числе и в железнодорожной отрасли, такая сложная, проблем столько, что Олегу Валентиновичу сейчас, скорее всего, не до футбола. И, если это так, я его прекрасно понимаю.
В то же время «Локомотив» — это часть бренда РЖД, а раньше Министерства путей сообщения. И всегда этой частью был. Я, впервые попав в «Локо» еще в 70-е годы, всегда это помнил, а вот нынешнее руководство клуба — не уверен.
— Верно ли вас оценил Лев Гоберман: «Семин — человек очень жесткий, хотя болельщикам он может казаться милым»?
— Думаю, верно. В тех случаях, когда в команду, которую я тренирую, берут не нужного мне игрока, не соответствующего критериям моего клуба. Я об этом говорю открыто. Наверное, это кому-то не нравится.
— Правда ли, что до прихода Кикнадзе в гендиректорское кресло, в его бытность рядовым членом совета директоров, у вас с ним были хорошие взаимоотношения?
— Постольку-поскольку. Его всегда сильно интересовали вопросы Геркуса. Может быть, Василий Александрович сам хотел поддерживать эти отношения для того, чтобы легче было убрать Геркуса?
— Какой Кикнадзе вообще руководитель? Можете ли привести примеры его управленческого стиля?
— Он все показал в своем интервью Владимиру Стогниенко. Каков его уровень — судите сами.
— Когда вы поняли, что противостояние с руководителями клуба зашло за ту грань, откуда нет возврата?
— Во время подготовки к весенней части сезона в Катаре Кикнадзе еще больше, чем раньше, удивил меня с негативной стороны. Он говорит, что для него главное — клуб. Нет, только свои интересы! Кикнадзе не имел права за моей спиной разговаривать с игроками и в какой-то мере настраивать их против тренера.
— И такое было?
— Да. Ставлю футболиста в стартовый состав, готовлю его к следующему этапу работы, целиком и полностью на него рассчитываю. А генеральный директор подходит к нему и говорит: «Давай так. Ты уходишь, а мы тебе отдаем половину зарплаты за оставшийся срок контракта».
Я же не слепой, всю ситуацию вижу. Это что вообще — такая работа на результат? Фамилию называть не буду, потому что футболист по-прежнему в команде и очень хорошо провел первые весенние матчи. Но очень благодарен всем игрокам за то, что в раздевалке у нас была идеальная, чисто рабочая атмосфера. Все, что в ней происходило, там и оставалось. А все, что было за ее пределами, — это сплошные интриги.
Я работал во многих командах и никогда в жизни не видел, чтобы группа руководителей работала против результата. А сейчас увидел. Какие бы у нас ни сложились непростые взаимоотношения с Геркусом, он всегда был за результат. В отличие от тех, кто пришел ему на смену.
— Как в этой ситуации повели себя игроки?
— Они — большие молодцы и настоящие профессионалы. Всем интригам и мелким делишкам игроки предпочли футбол. И я получил громаднейшее удовольствие от матча в Ростове. Они прекрасно понимали, что эта встреча — во многом за серебряные медали. И красиво победили.
Для меня футболисты вообще всегда имели первостепенное значение. Может, поэтому я и работаю много лет. Мне всегда хотелось, чтобы они развивались, узнавали что-то новое. Помню, перед решающим матчем последнего тура чемпионата-2004 в Ярославле мы всей командой заезжали в Сергиев Посад, и особенно иностранцы оказались поражены красотой Троице-Сергиевой лавры. Очень долго гуляли, и мне было сложно собрать игроков в автобус. Зачастую такие экскурсии ни к чему не приводят, но там последовала совсем другая реакция. А в Мадриде я футболистам рекомендовал музей «Прадо». Один раз ходили туда все вместе.
— У вас была с игроками нынешнего «Локо» какая-то заключительная встреча?
— Нет. Хотя они просили, чтобы мы посидели и поговорили. Но считаю, что сейчас это не нужно. Им лучше готовиться, и не надо распыляться на какие-то чувства, правильно все произошло или неправильно.
Встретимся позже. Но я им очень благодарен за уровень ответственности перед футбольным клубом и перед своей профессией. Они не перенесли на поле никакой негатив, который творился за пределами раздевалки. А его было много.
— Вы неожиданно поддержали футболистов, когда в «Локомотиве» возник конфликт вокруг снижения их зарплат на период пандемии. Почему вы это сделали?
— Я изначально поддерживал идею помочь бюджету клуба. Мы все прекрасно понимаем ситуацию. Но это надо делать правильно. То есть разговаривать с игроками, объяснять, проявлять нужную в таких случаях дипломатию. Они не были против уменьшения зарплат! Они были только против того, в какой ультимативной форме с ними на эту тему говорили. Но Кикнадзе с Мещеряковым удалось представить ситуацию превратно — будто тренер и футболисты против понижения.
Конфликтная ситуация создана искусственно. Это чистая провокация по отношению к тренерскому штабу и лично ко мне. Интересно — почему на собрание, где принималось это решение, не пригласили ни одного представителя штаба? Хотя, согласно моему контракту, генеральный директор не имеет права проводить коллективные встречи с игроками без главного тренера.
— Получается, руководителям удалось вас спровоцировать?
— Наверное, да. Ситуация вокруг этого собрания изначально вышла из-под контроля, потому что они знали, что я — с игроками. Тренеры и футболисты — единое целое. По крайней мере, должны им быть. Наверное, поэтому и создалась эта конфликтная ситуация. По Семину они скажут, что ему нельзя из дома выезжать, поскольку ему больше 65 лет. Что тоже бред. Но даже если так — почему не было ни одного из моих помощников?
И как все это представили — что Семин против клуба, против снижения зарплат на время карантина у дорогостоящих игроков! Да никогда такого не было, чтобы футболисты «Локомотива» после зарплаты или премии не собрали деньги обслуживающему персоналу. У нас такой неписаный закон, и даже те иностранцы, которые приходили в команду и не были к этому приучены, делали это. Уборщицам, кухне, всему персоналу Баковки, где большой штат людей. Все чувствовали это большое единство. Да эти игроки первыми бы пошли навстречу клубу, если бы с ними нормально, по-человечески разговаривали.
А какие отношения у команды сложились с болельщиками, для которых каждый поход на футбол вновь стал большим праздником! Когда мы выиграли золотой матч у «Зенита», люди плакали на трибунах. Они говорили: «Это наш «Локомотив». Все стало приблизительно как в начале 2000-х, и я получал от трибун такое же удовольствие.
«Локомотив» существует не сам по себе, а представляет Россию. Мы видели, сколько наших болельщиков приехало в Турин на матч с «Ювентусом». А на «Атлетико»?! Половина Мадрида была в красно-зеленых футболках и шарфах! Никогда у поклонников нашей команды не случалось таких массовых выездов, как в последние сезоны. В Чехию на Лигу Европы поехали две тысячи человек, и это стало нашим рекордом всех времен. Если бы мы плохо играли и не показывали атакующий, зрелищный футбол, то люди никогда бы не потратили бы деньги и не поехали бы в другую страну в таком количестве.
Считаю, в такой обстановке был очень хороший шанс сделать «Локомотив» серьезным клубом, конкурентоспособным даже в Лиге чемпионов. Там мы на сегодня объективно не в состоянии обойти команды из Германии, Англии, Испании и Италии. А пятыми быть можем, для чего я и опубликовал в прошлом декабре статью в «СЭ» с анализом нашего выступления в последней Лиге. Мне самому это было очень интересно, но сделал я это и для тренеров. От них получил много откликов.
Но ни Мещеряков, ни Кикнадзе, ни весь совет директоров этим возникшим единством не воспользовались. Клуб очень тяжело выходил из предыдущего кризиса. Сейчас это получилось — и вместо того, чтобы за счет этого помочь сделать следующий шаг, эти люди все развалили. Хотя, чтобы выйти на следующий уровень, «Локомотиву» нужен был небольшой толчок.
Дело дошло до того, что Кикнадзе даже не поехал в Ростов. Все ждали поражения Семина в Питере, где гендиректор был, — туда не поехать нельзя, там много полезных людей. Но вдруг оказалось, что мы живем. А в Ростове уже можно было от меня и команды дистанцироваться. И снова неудача — «Локомотив» взял три очка и вышел на второе место, спасибо футболистам за прекрасную игру.
«Списки потенциальных новичков «Локомотива» поставляет продавец обоев»
— Мещеряков утверждает, что у вас с ним всегда были хорошие отношения. А как на самом деле?
— (Смеется.) Пусть будет так.
— Можете объяснить, кто он такой?
— Когда-то работал в баскетбольном клубе «Локомотив-Кубань». Все, что могу сказать.
— Не человек спорта?
— Наверное, физкультурник.
— Тот же Мещеряков, комментируя непродление контракта с вами, заявил: «Лишь в идеальном мире судьбу тренера решают только по спортивному результату». Людям интересно знать — по каким еще критериям.
— Лично я другого не знаю (усмехается). Но сейчас в российском футболе есть новаторские идеи, которые исходят как раз от Анатолия Анатольевича и Василия Александровича (Мещерякова и Кикнадзе. — Прим. И.Р.). По их мнению, на первом месте должен стоять агент, который будет привозить игроков в состав.
Я же вижу футбол по-другому. На мой взгляд, на первом месте — игрок, который нужен команде на определенное место и с которым мы не должны ошибиться. И лишь потом к процессу переговоров подключается агент этого футболиста, причем неважно какой. Вот это — мой путь. Тут мы и разошлись.
Сейчас некоторые хотят поставить мне в большой минус, что мы никуда не прошли в Европе. Это не так. Если взять сезон-2017/18 в Лиге Европы, то выглядели очень достойно. «Локомотив» никогда не доходил до четвертьфинала этого турнира или Кубка УЕФА, а тут повторил лучшее достижение, в двух прекрасных матчах 1/16 финала обыграв третью команду Франции предыдущего сезона — «Ниццу». Но в следующем этапе нам попался будущий победитель всего турнира — «Атлетико». За этот сезон мы заработали 8,5 миллиона евро, чего не было у «Локо» ни разу за предыдущие десять лет.
Дальше последовали выступления в двух групповых турнирах Лиги чемпионов, которые принесли клубу, по самым скромным подсчетам, 60 миллионов евро, а то и 70. Если бы лучше сработали наши менеджеры — доход был бы еще выше. Это к вопросу о финансовой составляющей моей работы. А что за этот период заработал для клуба генеральный директор? Ни копейки! Пусть Кикнадзе назовет хотя бы одного спонсора, которого он привлек.
А что касается Лиги чемпионов — господа Мещеряков и Кикнадзе, скажите, что вы сделали, чтобы потом с Семина спросить? Назовите хотя бы одно мое пожелание по футболистам, которое было выполнено! Это не компьютерные игры, когда покупаешь кого-то по заданным характеристикам, ставишь — и он выдает тебе результат. За все время ни один человек из тех, кого я включал в списки для трансферного комитета, команду не пополнил.
— А кого вы просили?
— Нам нужен был игрок в атаку, и под номером один шел Николай Комличенко. Также в нападение уже давно хотели Кристиана Бассогога, на котором настаивали и зимой. Первым номером в полузащиту шел Роман Еременко. Никого из них руководители не взяли.
И уж абсолютно возмутительный случай произошел с Хвичей Кварацхелия. Это было будущее «Локомотива»! Я видел так, что уедет Алексей Миранчук, — и на его месте тут же заиграет Хвича. Он долгое время находился у нас в аренде, и мы были уверены в нем на сто процентов. Думаю, что люди, которые принимали по нему решение, нанесли большой ущерб «Локомотиву», — и спортивный, и финансовый. Мы потеряли недорогого футболиста, который в случае ухода Алексея тут же безболезненно встроился бы в нашу игру. А потом уже он значительно повысил бы свою стоимость.
Сравните нашу подготовку летом и зимой. В зимний период больших изменений в составе у нас не происходит, она уже есть. Времени на работу больше, и команда играет лучше, поскольку она хорошо подготовлена, — что мы увидели и сейчас.
Летом же нужно быстро, в течение месяца, решить множество вопросов, в том числе по комплектованию. Тем более — в сезон Лиги чемпионов. В этом смысле Кикнадзе и Мещерякову нужно задать вопрос себе: «А хотели ли мы, чтобы «Локомотив» выступил в Лиге чемпионов лучше, чем в прошлом году?» Это большой вопрос. Мне кажется — нет.
— А почему зимой вы не приняли все предложения клуба, включая одного из лучших снайперов отборочного цикла Евро-2020 израильтянина Захави, и настаивали на одном Бассогоге?
— Мне не нужны были игроки, в которых я не уверен на сто процентов. И хорошо, что никого не взяли! Потому что большинство предлагавшихся были низкого уровня. Взяв их, «Локомотив» засорил бы клубный бюджет. Лучше остаться при своих. А то и уменьшить расходы, если зарплату Смолову платит «Сельта». Более того, на одной из пресс-конференций в разгар нашей неудачной осенней серии я сказал, что к весне мы станем другой командой. И мы ею стали.
Тут еще есть один важный момент. Все списки потенциальных новичков в «Локомотив» сейчас поставляет продавец обоев по фамилии Лосюк. Его реальная должность — спортивный директор, но неофициально. Официально он, кажется, скаут. Где в моем контракте написано, что я должен брать игроков от Лосюка, который никогда не имел отношения к футболу? Или от алжирского агента Набиля Мерабтена?
На этой почве и произошел мой конфликт с руководителями. Объясните, почему на такой важной должности работает то ли дальний родственник Кикнадзе, то ли не родственник — но в любом случае человек, чья квалификация не соответствует моим представлениям о футболе и солидном клубе? Почему я должен принимать во внимание его рекомендации?
Помню, как Арсен Венгер хотел брать в «Арсенал» Измайлова. Он получал информацию от всех. От своих помощников, которые ездили и смотрели матчи Марата. От нас — пригласил к себе, разговаривал. Наконец, от агентов. С тем переходом не получилось только потому, что окончательное решение отложили до ЧМ-2002, а там Измайлов выглядел не лучшим образом.
Чтобы игрок попал к Венгеру, Фергюсону, Моуринью, Гвардьоле, Клоппу, да и к молодому Сульшеру, его сначала должны увидеть грамотные селекционеры. Они поймут во всех нюансах, как человек играет, наведут справки, узнают, чем он дышит. В серьезных клубах к приобретению новичков подходят только так.
А потом будет правильно, если с потенциальным дебютантом побеседует главный тренер — как это и происходит у всех названных выше специалистов. Я должен посмотреть парню в глаза, понять, готов ли он к трудностям, о которых он, может, даже не подозревает. Например, к нашим мартовским полям, что особенно актуально для южноамериканцев.
Для меня на первом месте всегда стоял игрок, который обязательно должен понимать, чего от него хочет тренер, где его видит. Далее идет стоимость — в состоянии ли клуб его взять. А кто у него агент — меня не интересует. В отличие от нынешних руководителей «Локомотива».
В Европе невозможно, как у нас, чтобы агент приволок футболиста, наш менеджер за деньги госкорпорации его взял и поставил тренера перед фактом. И когда агент сам не хочет заранее спросить тренера, на какой позиции тот видит игрока, в какой роли — это тоже странно. Ведь человек представляет его интересы и должен заботиться о его судьбе. Иной раз футболист в этой команде не нужен, а его уже привезли! И выбирайся, тренер, как хочешь. Не может такого быть, неправильно это!
— У вас возможности поговорить с игроком заранее были всегда?
— В последнее время — меньше, чем обычно. Сейчас ведь новое направление. Лосюк привозит уже подписанного футболиста — ты должен подстраиваться. Я тоже могу подстроиться, но до поры до времени.
Если есть игрок лучше, то этого я никогда ставить не буду, потому что меня не поймут другие. И болельщики. Я перед ними как на ладони — и должен быть честен. Каждый день выхожу на улицу — и как мне отвечать на вопросы: «Что же ты такого ставишь?» Вот отсюда часто возникают конфликтные ситуации с руководителями лично у меня.
— Откуда Лосюк вообще взялся?
— Это вопрос к Кикнадзе. Такой работой могут заниматься многие толковые люди из числа бывших игроков «Локомотива». Да и один нынешний тоже.
— Кого вы имеете в виду?
— Бориса Ротенберга. Это независимый человек, который знает футбол изнутри. Ему не нужны никакие взаимоотношения с агентами, он будет отталкиваться в первую очередь от квалификации футболистов. Только если игрок подходит клубу, он станет разговаривать с агентами. Причем с разными, а не одними и теми же.
— Многие при этом критикуют уровень Ротенберга-игрока. Что вы об этом думаете?
— А у меня противоположное мнение, и тут есть наша определенная вина. Считаю, что мы дали ему меньше шансов, чем он заслуживал своей работой. И на тренировках, и в коллективе.
Сейчас во всех трансферах у нас самый основной — какой-то непонятный алжирец (Набиль Мерабтен. — Прим. И.Р.). Все это видно невооруженным взглядом, и пресса об этом пишет. Почему я должен все это принимать и соглашаться? Если бы в моем контракте было написано, что Семин обязан брать и ставить всех игроков, которых привозит Лосюк, — нет вопросов! Но такого нет, и я хочу сберечь и правильно использовать деньги компании РЖД.
Я работал с президентом — хозяином своих денег, Игорем Суркисом в киевском «Динамо». Не было ни одного случая, чтобы он не спросил тренера: «Что ты думаешь об этом игроке?» Он понимает, что все равно меньше знает, чем специалист. Да, он хозяин и вправе решать, но никогда не считал для себя зазорным задать такой вопрос, поскольку бережет свои деньги. А я, в свою очередь, не просил у него Месси или Роналду, знал возможности и видел, что руководитель действительно хочет помочь.
Почему я должен соглашаться с Кикнадзе и Лосюком по футбольным нюансам? Это моя профессия, мой участок работы! Повторяю: мы должны танцевать от игрока, а не от агента. И нельзя покупать футболиста по компьютерной программе! Надо несколько раз посмотреть его живьем — как он, например, работает после потери мяча. Это можно увидеть только своим взглядом. Поэтому и существуют селекционные отделы, скауты — специальные талантливые люди, которых не заменит никакая машина. Взять, например, спортивного директора «Аякса» Марка Овермарса. Золотой глаз у человека!
Со мной всегда работал великолепный селекционер Виктор Тищенко. Формально он и сейчас в «Локомотиве», но его отстранили от реальной деятельности, поскольку он не имеет никакого отношения к этой группе Кикнадзе — Лосюка — Мерабтена. По ее мнению, Семин должен все это «кушать». Не будет такого никогда!
Кикнадзе говорит: мы, мол, берем этого игрока для бизнеса. Для какого бизнеса — вашего индивидуального? У меня в контракте разве написано, что они будут брать игроков для бизнеса, а я должен их ставить — даже если те не выдерживают конкуренцию? Меня интересует только командный бизнес, то есть игра и результат.
Не может клуб жить на одних конфликтах. Что произошло у руководителей только за последние полтора года с массой людей? С Мануэлом Фернандешем, которого Кикнадзе два месяца подряд «кормил завтраками» в ответ на элементарную просьбу поговорить? Обида португальца на гендиректора была так сильна, что команде он уже не был помощником, хотя внес огромный вклад в наше золото.
А конфликты руководителей с Денисовым? С Тарасовым? С Хвичей? С Геркусом? С Семиным?.. К каждой из этих ситуаций, кроме, естественно, собственной, я никакого отношения не имел. А Кикнадзе с Мещеряковым — имели. Да и сейчас грустно смотреть, как придется покинуть команду тому же Рыбусу. Люди, которые столько сделали для команды, должны уходить иначе. Как и тот же Фернандеш. И Тарасов, которому клуб не оплатил операцию, и он выиграл суд, оказавшись на сто процентов прав. Как можно так бить по имиджу «Локомотива», а значит, и РЖД?
— Можете, кстати, поподробнее об алжирском агенте Набиле Мерабтене? Везде пишут, что он предъявил в итальянском клубе серии А свежую авторизацию от «Локомотива» на ведение переговоров по одному из игроков. Да и в интервью Кикнадзе его нахваливал.
— Я об этом человеке знал — не лично, а через других людей. Но в России иной раз находятся руководители клубов, с которыми могут контактировать даже такие персонажи. Другие, включая меня, считали бы общение с ним для себя унижением. Что ж, у каждого свои интересы.
Кстати, резкие слова Кикнадзе о Гильерме с озвучкой цифр по его контрактным переговорам на встрече с болельщиками в Черкизове я связываю именно с фигурой Набиля. К тому времени генеральный директор уже был знаком с этим человеком, и тот заверил его, что раскроет ему всю Европу. И от этого у Василия Александровича закружилась голова.
— А какие интересы у Дмитрия Булыкина, единственного из локомотивских людей, фактически выступившего против вас: «Перед «Локомотивом» стояли задачи, которые не были выполнены»?
— Мне сложно сказать. И ему, и другим ребятам, которые закончили карьеру и критикуют тренеров, нужно взять команду второй или первой лиги и посмотреть, что такое тренерское дело. Трудное оно или легкое. Потом, может быть, они заговорили бы по-другому. А не зная сложности процесса, который бывает у тренера, критиковать легко.
Я бы посоветовал Булыкину и другим поступить так же, как Евсеев, который пошел в «Текстильщик» из Иваново сначала вторым, а потом главным, и в «Амкар» к Гаджи Гаджиеву — чтобы с разных сторон увидеть, что такое тренерская профессия. Так же поступила и наша плеяда — Газзаев, Романцев, я. Поехал в Душанбе — и, проявив себя там, получил шанс в «Локомотиве», игравшем тогда в первой лиге. Критиковать проще, работать сложнее.
— Вы восприняли как предательство слова Булыкина, вашего бывшего игрока и адресата знаменитого клича: «Варежки сними!»?
— Да что вы, какое предательство! Я его не знаю, что ли? Сегодня говорит одно, завтра — другое.
«Я приложил много усилий, чтобы Филатов вернулся в совет директоров»
— Традиционное обвинение в адрес Семина: мол, вы слишком сильно для современного положения дел в клубах хотите влезать в трансферную политику.
— Эти люди что-то путают. Я хочу большего влияния не на процесс трансфера. Мне даже неинтересно, как именно того или иного игрока берут. Для меня важно одно — нужен игрок или нет. Вот необходим был Комличенко — тем более что в тот период еще не продлили Эдера — возьмите его! Не берут.
Далее уезжает Смолов. Я еще раньше говорил, что нам нужен быстрый форвард, а именно Бассогог, который был бы топ-звездой в нашем чемпионате. В какой-то момент его можно было взять за небольшие деньги. Еще при Геркусе его настоятельно рекомендовал наш селекционер Виктор Тищенко. Бассогог тогда был совсем молодым и играл в рядовой команде из Дании («Ольборге». — Прим. И.Р.).
Выдерживать паузу не всегда хорошо. Тогдашний спортивный директор Эрик Штоффельсхаус решил подождать до Кубка Африки. Я был категорически против этого, потому что видел, что там он может выйти на новый уровень и привлечь к себе другой масштаб внимания. В результате его признали лучшим игроком турнира, после этого заинтересовались китайцы, соперничать с которыми по финансам не было никакой возможности.
Тем не менее, когда чемпионат Китая из-за пандемии приостановился, мы снова могли его взять. Но для этого нужно желание уже Кикнадзе и Мещерякова, а не просто отписка, когда в китайский клуб прислали какую-то бумажку с совсем маленькими цифрами, на которую даже никто не ответил. Реально никто этим заниматься не захотел.
Чтобы тренер добился результата, ему надо помогать! Или ситуация с Еременко. «Ростов» при нем стал совершенно другим. Я хотел, чтобы такая фигура была у нас, — но и этого не получилось. Представьте, какая у нас сложилась бы средняя линия к Лиге чемпионов — с Крыховяком, Бариновым, Еременко, Миранчуками...
— По словам Мещерякова, совет директоров проголосовал за непродление контракта единогласно. Но затем появились сведения, что никакого голосования не было. Вы знаете, что происходило на самом деле?
— Информации у меня нет. Но повторяю: если они голосовали единогласно, то и уйти должны вместе со мной. Если с чем-то не справился я, то не справились и они. С напряженной ситуацией, с провокационными вопросами журналистов. Подвели компанию РЖД, допустив появление массы негатива в публичном пространстве. Зато справились со спортивной составляющей, с которой все было отлично.
— Есть ли у вас обида на Валерия Филатова за то, что не выразил особое мнение? Если даже экс-президент «Локомотива» не голосовал — имел все возможности позже сказать, как было на самом деле.
— Скажу одно: я приложил много усилий, чтобы он вернулся в совет директоров. И он это знает. А как Филатов голосовал — не знаю.
— Хотел бы уточнить один исторический факт. Я всегда был уверен, что, уезжая в 1991 году в Новую Зеландию, вы рекомендовали Филатова главным тренером. Но сам он в интервью от 1993 года рассказал, что его избрали голосованием игроки — в конкуренции с коллегами по штабу Виталием Шевченко и Владимиром Коротковым.
— Знаю то, что меня пригласил к себе начальник Московской железной дороги Иван Паристый. Он спросил: «Кого будем оставлять главным?» Я ответил: «Филатова».
«Обещал Геркусу написать заявление об уходе, если не будет получаться»
— После всей борьбы, через которую вы прошли, не удивляетесь, что в 2016 году нашлись люди, которые вообще вернули вас в «Локомотив»?
— Одним из важных факторов моего приглашения стало то, что эти люди захотели увидеть у руля тренера, с которым у клуба были успехи. Думаю, для руководителей, в том числе Ильи Геркуса, было важно таким образом повысить посещаемость матчей в Черкизове. Ведь на тот период на рядовые встречи «Локомотива» уже долго ходило не больше пяти тысяч. И то официально, а на самом деле количество зрителей приписывали.
А теперь почти на любой наш матч ходит не меньше 15 тысяч, на топ-играх собираются аншлаги. Это значит, что мы показывали зрелищный футбол — иначе ни при каких результатах народ не пришел бы. Людей не заставишь ходить на то, что им неинтересно.
Я тогда сказал Геркусу: «Если у меня не будет получаться и не последует улучшений, то сам в любой момент напишу заявление об уходе». А принял я команду на 11-м месте. Тем не менее, в тот год мы выполнили задачу — выйти в еврокубки. Взяли Кубок, а на следующий год стали чемпионами.
— Одно из самых больших достижений Геркуса — приобретение Гжегожа Крыховяка, при нем взятого в аренду с фиксированной суммой выкупа. Кикнадзе оставалось доделать только техническую часть.
— То, что Крыховяк попал в «Локомотив», — большая удача! Серьезнейший профессионал. И не случайно, глядя на него и играя рядом с ним, так прогрессирует Баринов.
Крыховяк был в списке желаемых приобретений, который Геркус подал на трансферный комитет. Шел под первым номером. Я сразу же сказал: «Берите Крыховяка!» После этого в России прошел чемпионат мира, в котором участвовала сборная Польши. Я набрал Мацея Рыбуса, спросил его: «Можешь переговорить с Крыховяком? У него есть желание сюда приехать? Это реально?» Рыбус пообщался и сказал: «Реально». Ответ был такой: если финансовые вопросы меня устроят — поеду.
Но как Крыховяка уговорили Геркус и Штоффельсхаус — мне сложно даже представить. В не меньшей степени они молодцы, что сумели включить ему в договор аренды выкупную стоимость, которую наш клуб в итоге и выплатил.
— При всем при том, что скрывать, у вас с Геркусом случались серьезные конфликты.
— Да. Но тогда совет директоров на удивление меня полностью поддерживал. Вот, например, ситуация. Мы идем на первом месте. Зимний перерыв. И вдруг спортивный директор Штоффельсхаус решает вместо тренировочного сбора провести турнир в Америке.
За результат отвечаю я. И мне потом скажут: «Семин, это ты не смог удержаться на первом месте». А я бы и не смог удержаться, если бы мы поехали в США. Во-первых, мы были бы неподготовленными, и южноамериканские клубы нас бы просто разрывали. Во-вторых, никто бы «Локомотиву» за участие больших денег не заплатил — мы не «Манчестер Юнайтед». Вот они ездят, потому что это большие деньги. Но перед этим обязательно проходят минимум две недели хорошей подготовительной работы.
В-третьих, как выстраивать акклиматизацию и возвращение? Я на своем веку на это насмотрелся — в составе московского «Динамо» несколько раз выезжал в такие турне. Возвращаешься домой — а сил на чемпионат у тебя нет. В результате мы не поехали, но выиграли чемпионат. Это — нормальный, рабочий конфликт. В нем нет ничего страшного.
Так вот, если при Геркусе совет директоров во всем меня поддерживал, то при Кикнадзе примерно такие же вопросы решались уже в другую сторону. Почему — не понимаю. Загадка!
— Сейчас с Геркусом общаетесь?
— Почти нет. Он поздравил меня с днем рождения — и все. Без сомнений, он — перспективный менеджер. У него много интересных, хороших идей, которые и мне нравились. В частности, все, что он делал для привлечения болельщиков, я поддерживал.
— Какова его лепта в чемпионский титул?
— Большая. Как и всех, кто тогда был в команде.
— Как вы восприняли решение Кикнадзе подать на Геркуса иск?
— Как я уже сказал, столько конфликтов в «Локомотиве» не было никогда. Все время при Кикнадзе — одни скандалы. Был праздник чемпионства спустя 14 лет. Геркус раздал премии не только команде и тренерам, но и всем рядовым сотрудникам клуба. Сейчас там работает много людей — раньше столько не было. Наверное, он хотел их отблагодарить.
А что он согласовал на более высоком уровне и что нет — этого не знаю. В финансовую сторону никогда не лезу. Обычно все суммы утверждаются советом директоров. Со мной он на эти темы не советовался, а даже если бы и спросил, я бы сказал: «Правильно сделал!» Ведь эти люди все время были при команде и весь год работали на нее — каждый по-своему. И все внесли часть души в это чемпионство. Почему не дать людям на хлеб?
— Не жалеете сейчас, что не приложили больше усилий, чтобы найти общий язык с Геркусом? С ним все же были и приобретения, и результаты. Продолжай вы работать вместе, вас труднее стало бы свалить.
— В той ситуации уж очень сильную роль играл спортивный директор (Штоффельсхаус. — Прим. И.Р.). Поэтому, наверное, и не получалось. Вообще, считаю, что спортивный директор и главный тренер должны работать в одной упряжке — и, если уходит один, то делает это и другой.
А желательно — и генеральный с ними. Тогда будет больше единства, и внутренние взаимоотношения станут более правильными. Иначе — лебедь, рак и щука. Такая же ситуация получилась и в «Динамо» между Дмитрием Хохловым и Романом Широковым. В результате в клубе не стало обоих.
Почему не удалось встроить Смолова в командную игру
— Широков в прессе задается вопросом, почему вы не встроили в игру «Локомотива» Федора Смолова. Задам такой и я — почему?
— Во-первых, он приносил пользу. Не забудем, что Смолов к нам попал после сложной, стрессовой ситуации в сборной России на ЧМ-2018. Это тоже сыграло свою роль.
Во-вторых, у нас есть Алексей Миранчук, который должен получать мяч между средней и передней линиями. Смолову надо было бежать от Миранчука в зоны. Алексей отдаст! А когда Федор бежит на прием мяча к Миранчуку, то создает ему проблему. Он не увеличивает пространство, а уменьшает его. Сычев бежал от Лоськова в свободные зоны, и Смолов должен был так же бежать от Миранчука. Но Федор любит работать с мячом, из-за чего, наоборот, бежал на прием. Это нам изменить не удалось, и, наверное, здесь есть моя вина.
В-третьих, после потери мяча, по моему видению, нападающий обязательно должен сразу же бороться и отбирать его. В этом мы тоже его не совсем убедили, хотя в какой-то момент сдвиги наметились — в частности, в матче Лиги чемпионов в Леверкузене. Но затем случилась травма, после которой все пришлось начинать сначала.
В-четвертых, когда игрок бьет пенальти, а тренер говорил, что его должен исполнять другой, — это тоже неправильно. Если ты в такой ситуации берешь инициативу на себя — то обязан забивать. Сначала такое случилось в матче со «Спартаком», после чего я рекомендовал ему пенальти не бить. А потом — в контрольном матче на сборах перед его отъездом в Виго. Этот момент стал единственным нашим прямым разногласием. Хотя никакого штрафа на Смолова за это наложено не было.
Перечисленные выше факторы не позволили Федору полностью реализоваться в «Локомотиве». Однако и у меня в этом плане были ошибки. Я не убедил его в том, что надо бежать не к Миранчуку, а от него. Хотя говорилось это каждый раз.
Но, повторяю, Смолов принес «Локомотиву» пользу! Никогда не говорил, что он команде не помог. А рассуждать о том, какой он игрок — хороший или очень хороший... Это время покажет.
Миранчук — тот футболист, которому мы должны создавать комфортные условия, чтобы он проявил свои лучшие качества. На первом этапе работы и Эдер бежал к нему на прием. Но сейчас Эдер бежит от Миранчука, а тот с закрытыми глазами отдаст ему передачу!
— Тема вашего конфликта со Смоловым имеет право на существование?
— Никакого конфликта никогда не было. Пришло предложение на него из Испании — я дал добро. Причем оставшись с одним Эдером. При этом я видел, что для Алексея португалец — более удобный игрок, которому он может отдать передачу.
— Правда ли, что еще до чемпионского сезона вы заблокировали продажу обоих Миранчуков в «Рубин»?
— Вопрос так стоял. И не только в «Рубин» — были и другие варианты. Не вижу смысла подробно рассказывать о том, как удалось добиться того, чтобы этого не случилось. Главное — удалось.
— Пора ли уже, по-вашему, Алексею Миранчуку в Европу?
— И он, и брат сами в любую секунду могут самостоятельно принять такое решение, поскольку у них в контрактах прописаны не такие большие отступные. И Кикнадзе с Мещеряковым не сделали ничего, чтобы они были выше.
На мой взгляд, прежде чем куда-то перейти, Леша обязательно должен поговорить с главным тренером того клуба. Обсудить, как и где он его видит. И только после этого принимать решение. Миранчуку и здесь неплохо, но это жизнь, и я понимаю, что он хочет попробовать себя в Европе. Я никогда не был против его перехода.
— Неужели?
— Это миф! Но только если речь идет о более сильном, серьезном клубе. Никогда не возражал, и Леша сам знает об этом. Но я был и остаюсь против того, чтобы руководитель клуба объявлял во всеуслышание: «Мы должны работать на продажу». «Локомотив» — это что, третьесортный клуб? Если вы не будете достигать стабильных результатов, какие к вам будут приходить игроки? Никогда у вас не будет футболистов, которых ты смог бы развить, а потом продать за рубеж!
Серьезные деньги можно выручить за них только в том случае, когда ты выступаешь в Лиге чемпионов, в меньшей степени — Лиге Европы, а твои футболисты постоянно вызываются в сборные хорошего уровня. То есть когда ты — один из топ-клубов своей страны. По-другому это невозможно. А чтобы воспитывать футболистов на продажу, нужен такой спортивный директор, как Овермарс в «Аяксе». А не как Лосюк, который умеет только подсовывать бездарность в своих интересах и интересах определенных агентов.
«По Самохвалову на месте Кикнадзе ответил бы не возгласом: «Позор!», а результатами обследования»
— Кикнадзе рассказывает, что за полтора года ему ни разу не удалось вытащить вас на матчи «Казанки» или локомотивской молодежки. Что ж вы такой нелюбознательный?
— Об этом в интервью «Известиям» подробно рассказал Денис Клюев. Кстати, интересно было бы узнать у Кикнадзе, по каким критериям их с Ансаром Аюповым уволили из «Казанки». Они работали прекрасно — всегда занимали высокие места и в то же время постоянно давали игроков в основную команду. У нас с ними было четкое, отлаженное взаимодействие.
За «Казанку» и молодежку в нашем штабе отвечал Лоськов, который регулярно на их матчи ходил и об игре каждого из интересующих нас футболистов подробно рассказывал. Нередко это делали и Саркис Оганесян, и Олег Пашинин. Я специально менял тренеров, которые ездили на матчи дочерних команд, чтобы слышать разные мнения по игрокам. Как правильно заметил Клюев, в нашем распоряжении были качественные видеотрансляции на YouTubе. К тому же часто матчи «Казанки» проходили накануне наших встреч, и выбраться на них из Баковки у меня не было никакой возможности.
На каждый тренировочный сбор, когда разъезжались футболисты национальных команд, мы приглашали всех лучших игроков «Казанки» и молодежки. Они работали с нами, и мы видели, кто как развивается. На этих сборах у нас проходили мини-турниры, и это было интересно для всех. Я очень и очень хорошо знаю каждого. Все было под контролем.
Отдельно скажу о Магкееве. Мне стоило большого труда настоять на том, чтобы с ним подписали контракт. Кикнадзе не хотел этого делать. С большим трудом удалось объяснить, что это один из самых перспективных наших игроков.
Вообще, весь этот четырехлетний период передо мной стояла задача увеличить количество наших воспитанников в составе и заявке. И мы ее не просто выполнили, а перевыполнили.
— Как конкретно была сформулирована в контракте задача, касавшаяся молодежи?
— Просто — привлекать ее. Без конкретики. В итоге своей молодежи у нас стало больше всех в РПЛ. Таких ребят у нас на поле почти всегда было не менее четырех, а иногда и больше. Покажите мне хотя бы еще один подобный клуб в премьер-лиге.
Возьмем победный финал прошлогоднего Кубка России против «Урала». С первых минут вышло пять наших воспитанников — Лысов, братья Миранчуки, Баринов и Жемалетдинов. Также в заявке были Самохвалов, царствие ему небесное, а также Лапшов, Магкеев, Куликов, Тугарев. В матче за Суперкубок, который мы в прошлом году выиграли у «Зенита» — 3:2, — они же, кроме Лысова. В запасе — еще семеро: Магкеев, Лысов, Лапшов, Куликов, Дорофеев, Рыбчинский и Тугарев.
Стоимость всех наших молодых футболистов по сравнению с тем временем, когда я только пришел в команду, выросла в разы! Да и не только молодых, а всех. То есть финансовая составляющая клуба с каждым годом росла — и за счет выступлений в Лиге чемпионов, и за счет трофеев, и за счет значительно выросшей посещаемости.
Болельщики приходят на стадион — и обеспечивают матчдэй (клянусь, Семин лично произнес это новомодное слово! — Прим. И.Р.). Они стали покупать больше сувенирной продукции, еды на стадионе — и тем самым наполнять бюджет. Не говоря уже о еврокубках, на которых за эти годы «Локомотив» заработал столько, сколько никогда прежде.
— Теперь, когда Антон Миранчук — давно один из ведущих игроков «Локо», мало кто помнит, что в момент вашего прихода он находился в аренде в Эстонии. Место отправки означало, что здесь он никому не нужен.
— Одна из первых вещей, которую я сделал, — начал смотреть, как он там играет. Увидел и все сразу понял. Не могу сказать, что мне было сложно убедить тогдашнее руководство его вернуть. Тогда же Геркус был президентом. Никаких вопросов не возникло.
— 22-летний Иннокентий Самохвалов во время пандемии умер после индивидуальной пробежки. Что думаете по поводу высказывания агента Дмитрия Селюка, фактически прямо обвинившего в случившемся Кикнадзе?
— Я бы на месте генерального директора ответил Селюку не возгласами: «Позор!», а фактами. То есть продемонстрировал результаты медицинского обследования, которое Самохвалов обязан был пройти перед подписанием контракта. Тут все очень просто — или оно было, или его не было. И если второе — это уже совсем другая история. Также важно, прошел ли Кеша два раза в году традиционное медобследование перед началом сборов. И, если да, каковы были результаты. Если у Кикнадзе есть на этот счет четкие ответы — никаких вопросов к нему быть не может.
— Вы с Иннокентием общались?
— Да, он дважды был у нас на сборах с первой командой. Кстати, я вообще не был в курсе о том, что у него когда-либо имелись проблемы с сердцем. А кто бы отвечал, произойди что-то во время этих сборов?
Кеша был очень приятным парнем и человеческое впечатление оставил прекрасное. Позитивный, его все любили. Но до уровня игрока основного состава все же недотягивал...
Светлая ему память. Невозможно смириться с тем, когда умирают такие молодые ребята. Надо, чтобы всю сумму по его контракту получала семья. Вот это была бы достойная реакция со стороны руководства «Локомотива».
— Селюк часто вступается за вас в медиапространстве. Что вас с ним связывает?
— Давние товарищеские отношения. Но он никогда не был моим агентом. Иногда помогал с оказанием юридической помощи, которая у него поставлена на высочайшем уровне. Мы абсолютно самостоятельные люди, и никакой зависимости друг от друга у нас нет.
— У вас когда-нибудь был свой агент?
— Никогда.
«Денисов был потрясающим капитаном»
— Можете подробнее об истории с бывшим капитаном команды? Игорь Денисов ушел из команды неожиданно, но без обычного для него скандала.
— А почему он должен был в тот момент уходить? Игорю в результате разговоров между руководством клуба и агентами заплатили определенные деньги, после чего он ушел.
Да, Баринов на тот период был сильнее его. Но Денисов — капитан команды, и он сыграл бы определенное количество матчей. Тем более что это был сезон Лиги чемпионов. Игорь еще мог принести «Локомотиву» пользу, ведь его авторитет в раздевалке по-прежнему оставался очень велик. Почему произошло такое расставание посреди сезона — мне непонятно.
— Потеряв место в составе, Денисов мог, как и в ряде других клубов, начать бузить. Но не стал.
— Я разговаривал с ним, как и с Бариновым, который тоже в определенное время хотел уходить в аренду — и направил их мысли в футбольное русло. У Денисова в «Локомотиве» была особая роль. Игорь — потрясающий капитан. Настоящий. То, что мы его взяли, стало большой удачей. Вся его работа, все его мысли были направлены на футбол и на победу. И золотые медали — его громаднейшая заслуга. Он был человеком не от руководителей, а от игроков.
Денисов по-хорошему дрался на поле, словно человек, который родился в «Локомотиве». И, кстати, очень тонко видел футбол. Понимал свои недостатки. Играли, например, как-то с «Зенитом», и он говорил: «Если вы меня оставите одного в опорной зоне — у меня не хватит скорости закрывать все дырки». Я периодически его слушал. И в тот раз мы сыграли в два опорных и победили.
— К сезону-2018/19, когда Баринов вытеснил его из состава, Денисов уже просто сдал как футболист?
— Там были разные моменты. Мне кажется, он хотел поехать играть к себе домой, в «Зенит», о чем было много разговоров. Но не получилось. Он очень стремился попасть на чемпионат мира в составе сборной России. Тоже не удалось. Какой бы Денисов железный ни был — мне кажется, все это сказалось. Ведь до ЧМ-2018 он был просто хорош и, наверное, мог бы там себя проявить. Впрочем, приглашать его в сборную или нет — целиком и полностью дело тренерского штаба национальной команды, тем более что она добилась на мировом первенстве отличного результата.
А свою работу в «Локомотиве» Игорь сделал прекрасно. Думаю, он не заслуживал той ситуации, которая с ним произошла. Кикнадзе договорился с агентом — и Игорь больше в команде не появился.
— Баринов рассказывал в интервью «СЭ», что только благодаря разговору с вами он не ушел в аренду, в частности, в тульский «Арсенал».
— У него имелись разные варианты, но он принял правильное решение. Дмитрий — локомотивец, и должен играть здесь. А моей обязанностью было ему все правильно и честно говорить.
До прошлого сезона он не являлся сильнейшим на той позиции! Денисов был сильнее. Как капитана поменяешь, если к тому же он играл прекрасно? Определенное игровое время Баринов имел, но входил в состав постепенно, основным игроком его еще нельзя было назвать. И травм на первом этапе у него случалось много. Но даже в тот период, когда он просился в аренду, — нельзя сказать, что совсем мало играл. Тогда Дима все правильно понял и своим трудом добился места в составе. А затем — и в сборной.
Меня интересует еще вот какой вопрос. Мы делаем акцент на том, чтобы в составе появлялось как можно больше воспитанников нашей академии. Но почему в «Локомотиве» работает так мало его бывших футболистов? Почему не востребованы профессиональные люди с обостренным чутьем на игрока? Где Динияр Билялетдинов, Дмитрий Сычев, Хасанби Биджиев, Владимир Маминов? Зато работает Лосюк. Дай бог, чтобы осталась та группа ребят, которая пришла работать в мой штаб. Уверен, что они будут работать хорошо. Потому что любят клуб и профессию. И знают в ней многое.
«Киевские болельщики приняли «москаля»
— Почему в этот заход в «Локомотив» вам удалось то, что не вышло в предыдущий, в 2009—2010 годах?
— Считаю, тогда нам просто не хватило времени. Николай Наумов так же, как и Геркус, пригласил меня для того, чтобы объединить клуб, команду и трибуны в трудной ситуации. И тогда тоже стало ходить больше болельщиков.
Не соглашусь с тем, что в тот период совсем не получилось. Передо мной в контракте была четко и ясно прописана задача — выйти в еврокубки, и мы ее выполнили. А потом вместо Наумова пришли другие люди (Ольга Смородская. — Прим. И.Р.). Меня не увольняли, я, по сути дела, ушел сам. Контракт еще продолжался, но борьба с новыми руководителями меня не привлекала. И я сказал: «Стоп».
Мы ничему не учимся. Вы прекрасно помните тот этап — какое количество денег было потрачено и какие результаты при этом достигнуты, сколько народу ходило на трибуны. «Локомотив» пришел к 3-5 тысячам зрителей.
— Есть ли решения в тренерской карьере, о которых жалеете? Например, о возвращении из Киева в «Локомотив» в 2009-м или об уходе из «Локо» в сборную в 2005-м?
— Сборная — это все равно опыт. Не уйти туда я не мог, потому что была просьба высоких руководителей. Президентом РФС тогда стал Виталий Мутко, и у него были серьезные рычаги, чтобы меня уговорить.
Единственное — со спортивной точки зрения уход из киевского «Динамо» летом 2009 года получился для меня чересчур сложным морально. С одной стороны, Наумов позвал меня в родной клуб — именно клуб, а не дом, потому что из дома не выгоняют. С другой, мы выиграли чемпионат Украины, дошли до полуфинала Кубка УЕФА, вышли в Лигу чемпионов. У нас была суперкоманда, а киевские болельщики приняли «москаля». Но я не воспользовался возможностью получить удовольствие от гимна Лиги чемпионов и игры в ней, и это было неправильно.
— Тогда ходили разговоры, что вас не то чтобы принудили, но сманили в «Локомотив» возникшие проблемы с акциями, доля которых у вас в клубе на тот момент была.
— Все в комплексе. Если бы я поставил на первый план спортивную составляющую — конечно, надо было оставаться. А финансово в Киеве мне делали любые условия. В рамках разумного, понятно. Но я вернулся.
Украинский период вспоминаю как прекрасный этап в своей жизни и тренерской карьере. Не каждому удается попасть в киевское «Динамо», клуб, где работал Лобановский.
— Вы — единственный тренер, который становился чемпионом и России, и Украины.
— (Смеется.) И единственный почетный железнодорожник как СССР, так и России.
«Дело не в том, что не продлили мой контракт, а в том, кто остается в клубе»
— Вы полностью удовлетворены этими неполными четырьмя годами в «Локомотиве»? И могли представить себе, возглавив команду в 2016-м, что она добьется таких результатов?
— Я хотел сделать «Локомотив» лучше, чем он был на момент моего прихода. И был уверен, что это удастся. Поэтому и сказал Геркусу, что, если не получится — уйду сам. Откуда была такая уверенность? Наверное, это что-то природное. Потому что в 2016-м я точно не пришел ни на что готовое. Не было и громадной помощи тренеру со стороны руководства, как в том же киевском «Динамо».
И, наверное, ощущение необъективности, с которой ко мне относились в собственном клубе, давало мне большой азарт. В 73 года это завело меня невероятно. Беседы с игроками за моей спиной — это выходило за любые рамки и грани допустимого.
— После вашего непродления поклонники «Локо» уже начали акции — из-за режима самоизоляции пока большей частью в интернете. Как вы к ним относитесь?
— Наверное, я сделал что-то хорошее, чтобы болельщики так эмоционально отнеслись к моему вынужденному уходу из «Локомотива». Но оказывать влияние на их мнение не могу. Большого общения с ними у меня нет, хотя на стадионе всегда уделял им много внимания.
Мы ведь некоторые вещи перепутали. Футбол — для них. И клуб — тоже. Руководители, тренеры, игроки приходят и уходят. О многих из них, может быть, никогда и не вспомнят. А болельщики будут всегда. Нет их на стадионе — футбол мертв. Вот смотрим сейчас бундеслигу и понимаем, что это две большие разницы — когда арены полны и пусты. Каким бы высоким ни был уровень игры. Теперь даже нет никакой разницы, дома проходит матч или в гостях!
Дело не в том, что болельщики сегодня поддерживают Семина. Завтра не стало бы результатов — наверное, эта поддержка бы закончилась. Но болельщики — неотъемлемая часть нашей жизни. Без них футбол не нужен.
— Вы говорили мне накануне своего 70-летия, что ваша задача — побить рекорд Бескова, выигравшего трофей, Кубок России, в 74 с половиной года. Эта цель в силе?
— Если будет нормальное предложение — пойду работать. Финансы на этом этапе — не основное.
— Это могут быть и клубы такого уровня, как «Мордовия» и «Анжи»?
— Любого.
— И даже ФНЛ? Или ближнего зарубежья?
— ФНЛ — нет. Ближнего зарубежья — да.
— Существуют ли клубы РПЛ, куда не пойдете ни при каких обстоятельствах?
— Таких нет.
— Если бы в 1986 году, когда вы впервые возглавили «Локомотив», вам сказали, что будете работать в нем и через 34 года, трижды став чемпионом страны — сильно бы удивились?
— Сколько?! 34? Ничего себе! Не поверил бы, конечно. Мы не подводим итоги. Но я привык жить сегодня, а не на какую-то долгую, абстрактную перспективу — это как раз к вопросу об оперативно меняющемся рабочем плане. Спасибо моей семье и друзьям, которые научили меня ценить сегодняшний день и стараться извлечь из него максимум радости и пользы, а не думать о чем-то далеком. И сейчас помогли мне преодолеть все эти сложности.
Но самое большое спасибо — Кикнадзе и Мещерякову. Они во мне разбудили зверя! Они делали все, чтобы мы не заняли более высокое место и чтобы команда не становилась сильнее. Их деятельность стала моей самой большой мотивацией.
И дело не в том, что не продлили мой контракт. Дело в том, кто остается. Семин не продлен, а Кикнадзе работает. Василий Александрович, Анатолий Анатольевич, я к вам хорошо отношусь. Но вы не можете работать в «Локомотиве»! Потому что у этого клуба есть традиции, которые не имеют отношения к интригам. Оставить вас — решение гораздо более губительное, чем убрать Семина.
— Чем собираетесь заниматься в ближайшее время?
— Всегда надо думать о развитии, узнавать что-то новое. Жду финала Лиги чемпионов, ездить туда с друзьями, участвовать в празднике мирового футбола — наша старая традиция.
Появилось мнение, что я стильно одеваюсь. Есть идея соединить спорт, одежду с моей любовью к «Локомотиву». Я много лет знаком с ребятами из команды бренда «Олово», профессионалами в индустрии одежды. С их помощью разработаем личный бренд «Ю.П.Семин». Для начала подготовим и выпустим первую модельную футболку: «Не остановить!» Весь бренд будет строиться на моих фразах. Надеюсь, болельщикам это будет интересно.
— Вы верите, что еще будете главным тренером «Локомотива»?
— А почему нет? Конечно, верю!
